Граф Кусакула

Судорожно меряя шагами свою комнату, Тэхен в сотый раз пытается придумать адекватный план действий, но эта его попытка, как и девяносто девять предыдущих, не увенчивается успехом. Чонгука нет уже девять дней. По факту, наверное, больше. Но Тэхен ведет отсчет с того вторника, когда обнаружил это. И к девятому дню он напуган и истощен своим страхом настолько сильно, что единственное, чего ему хочется, — забиться в угол, зажмуриться и бесконечно плакать, надеясь на то, что, когда он наконец откроет глаза, Чонгук волшебным образом материализуется перед ним. Чтобы он сначала как следует треснул Чонгука. Дважды. За то, как ужасно тот испугал его своим внезапным исчезновением. А затем бросился бы ему на шею, крепко стиснув его в своих объятиях, и простил бы ему все на свете за то, что он снова был рядом и был в порядке. Но сколько бы Тэхен ни предпринимал попыток претворить такое в жизнь, каждый раз со все тускнеющей надеждой распахивая глаза, он все так же не находил Чонгука рядом с собой. И это пугало его настолько, что он почти не спал и не ел, только все думая о том, что же ему стоило теперь делать. Потому что… Потому что сколько бы он ни кричал в подушку от осознания собственного бессилия в особенно тяжелые минуты, он и на секунду не допускал мысли, будто Чонгук мог просто бросить его. Только не после всего, через что они уже прошли вместе. Нет. Чонгук просто не мог так поступить с ним. Ни за что бы не поступил. Тэхен убежден в этом тверже, чем в чем-либо за всю свою жизнь. Потому что Чонгук любил любит его, и он, Тэхен, верит в это безоговорочно. И это означает только одно: с Чонгуком что-то случилось. И наиболее разумный вариант — предположить, что его кто-то похитил. Возможно, кто-то из своих? На эту мысль Тэхен неизменно хмурился. Зачем бы вампирам, которые с таким удовольствием избавились от бракованного экземпляра, который они не трогали целых двадцать лет, внезапно объявляться за ним теперь?.. Ответа на этот вопрос Тэхен не находил. Как и других логичных объяснений произошедшего. И потому теперь он срывался в замок Чонгука с первыми же лучами солнца каждый день — даже позволив себе пропустить привычную субботнюю поездку с Юнги к Юджин, — ожидая, что, может, сегодня Чонгук наконец вернется и, намертво приклеившись к нему в тесных объятиях, расскажет ему о том, как случайно умудрился заблудиться и все это время искал дорогу домой, или о том, как далеко ему пришлось отправиться на охоту, чтобы наконец найти дичь, или… Тэхен не мог придумать, что еще могло бы заставить Чонгука так надолго покинуть свой дом и его, но уперто продолжал приходить в замок каждый день, моля о чуде. Которое все так и не случалось. И потому к девятому дню своих страданий Тэхен все же дошел до мысли, что пора было просить кого-то о помощи. Вот только кого? Полицию? От отчаяния он пару раз даже почти дошел до дверей участка. Но, к счастью, успел вовремя совладать с собой, чтобы не натворить глупостей. Он не мог так подставить Чонгука. Добровольно, после стольких месяцев хранения его тайны, привести полицейских к замку Чонгука? А как бы он ответил на их наверняка многочисленные вопросы по поводу целого запаса крови в погребе? А еще ведь была целая гора всяких украденных вещей из богатых имений, хозяева которых, несомненно, обращались с заявлениями о краже. Но если так, то кого еще он мог бы… — Тэ, милый, я могу войти? — Тэхен так и замирает с занесенной над полом ногой, когда слышит голос матери из коридора, которая, так и не дождавшись его ответа, входит в комнату, плотно прикрывая за собой дверь. — Дорогой, у тебя все в порядке? — С чего вдруг такие вопросы? — Тэхен подходит к окну и, опираясь бедром о подоконник, принимает защитную позу. Только этого ему сейчас не хватало. — В последнее время слуги все чаще жалуются мне, что ты почти ничего не ешь. И, конечно, я не могла не заметить, какой ты бледный в последние дни. А еще то, что ты ни свет ни заря уезжаешь куда-то каждый день и возвращаешься под вечер сам не свой, — госпожа Ким усаживается в кресло, стоящее рядом с письменным столом, давая понять, что не уйдет, пока не получит ответы на все свои вопросы. — Что происходит? — Ничего, — Тэхен недовольно кривится и дергает плечами. Разумнее было бы насочинять что-нибудь, чтобы как можно скорее спровадить матушку и заняться важными делами. Но он так сильно всем своим существом сосредоточен на мыслях о Чонгуке, что никак не может заставить себя перестроиться и подумать о чем-нибудь еще. — Дорогой, так не пойдет, — госпожа Ким укоризненно качает головой. — Ваша ссора с отцом вовсе не означает, что ты должен так себя изводить. Ты ведь из-за этого такой подавленный в последнее время? — Что?.. — Тэхен сводит брови на переносице, едва удерживая себя от того, чтобы не рассмеяться. Ссора с отцом… Для него это было, словно в прошлой жизни. И с того самого дня, как он узнал об исчезновении Чонгука, он не вернулся к этому в мыслях ни на секунду, даже если несколько раз сталкивался с отцом почти нос к носу в одном из коридоров дома. В сравнении с тем, о чем он беспокоился, это вообще не значило для него абсолютно ничего. Но… Было бы глупо не ухватиться за данную ему матерью подсказку, так что, взяв себя в руки, Тэхен, откашлявшись, постарался принять как можно более скорбный вид. — А, да. Из-за этого. Я… — Тэхен драматично закусывает губу и отводит взгляд в сторону. — Мне не по себе из-за того, чем тогда закончился наш с ним разговор. — Твой отец — резкий и жесткий человек, но он любит тебя. И если только ты захочешь помириться и поговорить с ним, я уверена, он не станет возражать. — Он сказал, что, даже если Джиу не найдется, — Тэхен прикусывает губу сильнее, сдерживая улыбку. Если и было в эти девять дней что-то, что хоть как-то поддерживало его боевой дух, так это то, что все попытки обнаружить Джиу оказались провальными. — Что он все равно подберет мне партию на свое усмотрение. — Твой отец хочет для тебя самого лучшего и больше всех заботится о тебе. Тэ, неужели ты этого не видишь? Тэхен непроизвольно сжимает ладони и лишь невероятным усилием воли заставляет себя подавить очередную вспышку гнева. — Милый, я понимаю, что тебя могут возмущать некоторые его методы, но твой отец — мудрый человек, и если он говорит, что стоит так поступить, значит, это правильно. — Ты и правда в это веришь? — Тэхен все же поворачивается к госпоже Ким и внимательно вглядывается в ее лицо, пытаясь отыскать там хотя бы крохи искренней заботы о нем, но… Все, что он видит, — лишь желание восстановить хотя бы какой-то мир в доме, чтобы можно было и дальше делать вид, что в подавлении чужой воли нет ничего такого уж страшного. — Да, — твердо звучит ожидаемый ответ. — Да. Конечно, я верю ему. Потому что знаю, что всю свою жизнь твой отец заботился только о своем доме и семье. А ты часть этой семьи. На самом деле самая главная часть. Так что, разумеется, тобой он дорожит больше всего. — Ага. Больше всего, а не всех, — Тэхен разочарованно качает головой. Никогда в жизни он бы не подумал прежде, что его родители однажды начнут воспринимать его как разменную монету, а не как полноценного члена семьи. — Не придирайся к словам, дорогой, — госпожа Ким недовольно закатывает глаза, и Тэхен слегка вздрагивает, когда осознание того, насколько они с матерью похожи, бьет его по затылку. — Мы с тобой сотни раз говорили об этом. Человек не может всегда получать только то, что хочет. Так устроена жизнь, и с этим нужно смириться. — Я это и не отрицаю! И все же мне кажется, что есть некоторая грань, которую переступать нельзя. Например, когда речь идет о чем-то настолько долговечном, как брак. Мам… — выдохнув, он замолкает и сосредоточенно смотрит на госпожу Ким. — Это же не просто так. Это на всю жизнь. — Верно. Но, дорогой, тебе в этом плане повезло гораздо больше, чем любой избраннице, которую твой отец сочтет достойной. Ведь ты родился мужчиной. И, значит, для тебя брак необязательно должен стать чем-то нерушимым на всю жизнь. — Тебе не кажется, что это даже звучит отвратительно? — Тэхен морщится и слегка отклоняется назад, словно его только что ударили по лицу. — Отец сказал мне то же самое. И я могу это понять, но ты… Как ты можешь такое поддерживать? Это же… Ведь это же ужасно и мерзко, и… — Конечно, все это так. И я вовсе ничего такого не поддерживаю, — сухо возражает госпожа Ким, скрещивая руки на груди. — Я всего лишь говорю тебе о том, как все происходит в действительности. И даже если она в чем-то неприятна, это не отменяет того, что именно так она и существует. И я могу лишь принять такой миропорядок. Вот и все. — Ну а я не хочу его принимать! Если что-то неправильное является обыденным, я не собираюсь поддерживать это только потому, что оно обыденно и так поступает большинство. — Я буду очень рада, если ты продолжишь придерживаться этого и через двадцать лет. Правда, дорогой. Это очень мило. И я очень рада, что мы с отцом смогли воспитать тебя так, чтобы ты придерживался именно таких установок. Много ли ты знаешь в своем окружении молодых людей, которые смотрят на вещи так же, как и ты? — Юнги-хен, например, — пожимает плечами Тэхен, но тут же замирает. Точно! Юнги-хен! И как он раньше не подумал обратиться за помощью к своему самому лучшему другу? Конечно… Придется привести Юнги в дом Чонгука и все ему показать. Но… Но уж лучше хен, чем полицейские или кто бы то ни было еще. Во всяком случае Юнги вряд ли станет задавать лишние вопросы или осуждать его. А еще Юнги ведь был прекрасным охотником, так что, может, он бы сумел и след Чонгука отыскать?.. — И это все? — голос госпожи Ким возвращает Тэхена к реальности. — Видишь, милый. Реальность и правда довольно печальна. И я горжусь тем, что мой сын противится этому, но… — Но ты все равно будешь подталкивать меня к тому, чтобы я стал таким же, как все? Точнее многие, — Тэхен быстро поправляет себя. — Потому что я не собираюсь думать, будто я такой невероятно исключительный. Это вовсе не так. — Я не подталкиваю тебя. Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив. И потому говорю тебе, что выход можно найти из любой ситуации, — госпожа Ким поднимается из кресла и, подойдя к нему почти вплотную, укладывает ладонь ему на щеку. — Дорогой, не упрямься. Ты ведь и сам от этого страдаешь. Так к чему это все? Помирись с отцом. И мы все вместе спокойно обсудим твой брак и перспективы, которые он откроет перед тобой. Не только в плане пользы для нашего дела. Но и лично для тебя. Раз уж эта… — У нее есть имя, мам, — перебивает мать Тэхен, чувствуя ужасную несправедливость за Джиу, которая своим самоотверженным поступком купила ему лишнее время на свободе. И неважно, какие у нее были мотивы. Он все равно теперь чувствует, что обязан защищать ее, пусть и только от словесных нападок. — Больше нет. Не после того, что она сделала. Но раз уж так вышло… Насколько я знаю, у твоего отца на ее место есть сразу несколько кандидатур и пока он никому не отдает предпочтение. Так что, возможно, мы могли бы все вместе обсудить это. Мы ведь семья. Наверняка он бы прислушался к тебе в выборе новой невесты. — Я… — Тэхен едва удерживается, чтобы выразить всю степень своего абсолютного неверия в подобное. К тому же… Даже если бы отец и позволил ему высказать свое мнение о том, какая из девушек была ему наиболее симпатична, это вряд ли можно было бы считать компромиссом с учетом его принципиального нежелания жениться на ком бы то ни было вообще. Но прямо сейчас он должен был сделать все, чтобы как можно скорее поговорить с Юнги, а не тратить свое время на бесполезные попытки достучаться до родителей. Теперь он окончательно уяснил, насколько это было тщетно. — Ладно. Я… Может, ты и права, — Тэхен от всей души надеется, что звучит достаточно убедительно и искренне, когда его начинает подташнивать от того, что ему приходится говорить. — Может, отец на этот раз и правда выслушает меня. — Ну, конечно, дорогой! Так и будет, — госпожа Ким ободряюще гладит его по руке. — Я в этом не сомневаюсь. И если нужно будет, я тоже поговорю с ним. Он порой бывает чересчур упертым. Этим ты весь в него! Но, думаю, теперь, раз обстоятельства изменились, я смогу убедить его, что так будет правильнее. — Хорошо. И… — Тэхен требуется пара секунд, чтобы озвучить то, что он собирается сказать. — Спасибо, мам! А сейчас я хочу немного пройтись, чтобы подумать, с чего будет лучше начать разговор, если ты не против? — Конечно, милый, — госпожа Ким одобрительно кивает ему. — В такой ситуации стоит хорошенько продумать все до мелочей. Поэтому иди. А вечером, когда твой отец как раз закончит с делами, будет очень кстати наконец поговорить с ним. Ты ведь у меня взрослый мальчик в конце концов. И должен решать такие вопросы по-взрослому. Поцеловав мать в щеку и схватив пиджак со стула, Тэхен, спешно спускаясь по лестнице и направляясь к входной двери, мог думать только о том, что если ему повезет, то этим вечером он не вернется домой. — Еще воды? — по тому, насколько обеспокоенно звучит всегда хладнокровный Юнги, Тэхен понимает, что, кажется, с ним дела обстоят куда хуже, чем он представлял. — Нет? Ну тогда давай теперь начнем сначала. Только! — Юнги выставляет раскрытую ладонь вперед, тормозя открывшего было рот Тэхена. — Тэ… Пожалуйста. Постарайся как можно последовательнее, ладно? Тэхен в ответ тяжело вздыхает, зарываясь пальцами в спутанные после спешной поездки верхом до дома Юнги. Похоже, время до момента, когда Нэрсэ решит от него избавиться и ненароком сбросит его в какую-нибудь канаву, приближается стремительнее, чем он смел надеяться. И все же у него зудело все тело от желания как можно скорее посвятить Юнги в курс дела, чтобы они могли начать продумывать план действий вместе. Его не волнует вообще ничего, кроме этого. Ни реакция родителей, когда он внезапно пропадет из дома, когда только обещал своей матери сделать первый шаг для примирения с отцом. Ни собственное благосостояние: по правде говоря, он и не помнит, когда нормально спал вообще. Ни что он будет делать после того, как отыщет Чонгука (мысли о том, что Чонгук может так и не найтись, Тэхен принципиально не допускал). Все это сейчас совершенно неважно. Важно было только убедиться в том, что его вампир, такой сильный и таинственный, но в то же самое время такой наивный, нежный и ранимый, в безопасности, в том, что ему ничто не угрожает. А еще важно было проорать во всю глотку, так, чтобы Чонгук точно услышал, как сильно он любит его. Так, что… Тэхен и сам задыхается, когда думает об этом, не представляя, на сколь многое он теперь готов пойти ради Чонгука. Прежде он как-то и не осознавал это, лишь приятно проводя время с теплым и очаровательным Чонгуком, к которому привязывался с каждым днем все крепче. А теперь вынужденно осознал наконец. И ему непременно нужно было поделиться этим открытием с Чонгуком. — Куки исчез, — со вздохом произносит Тэхен, сжимая ладонями подлокотники, чтобы заставить себя хотя бы немного успокоиться. — Хен… Я не знаю, где он. Понимаешь? Я не могу найти его больше недели. И… И мне кажется, что я сойду с ума, если не сделаю ничего, чтобы выяснить, что с ним случилось. — Да я уж понял, что он куда-то делся, — кивает Юнги, сидевший на подоконнике у открытого окна. — Хотя сначала я думал, что у вас уже и медовый месяц успел начаться, раз ты так нагло продинамил меня в прошлую субботу, — совершенно беззлобно фыркнул Юнги. — Насчет этого… — Тэхен снова вздыхает и облизывает пересохшие губы. Ну почему хотя бы у одного из них не могло быть все просто. — Хен, нам еще нужно будет подумать, как поменять схему твоих визитов к Юджин. — Зачем? — непонимающе дергает плечами Юнги. — У нее выходные только по субботам. — Ну… Очень жаль, конечно. Но надо будет что-то придумать. Потому что мой отец заметил мои систематические поездки куда-то по субботам. Пока он думает, что это я так к своей тайной любви таскаюсь. Но лучше бы нам придумать новый план, пока он окончательно обо всем не догадался. — Чем дольше я думаю об этом, тем более заманчивым мне кажется план Джиу, — прикусив губу, Юнги отворачивается к окну и вглядывается в начинающий собираться ночной мрак. — Хочешь тоже сбежать? — выгибает бровь Тэхен, удивляясь тому, как буднично звучит Юнги. Неужели всем вокруг него побег не казался чем-то таким уж серьезным, на что было сложно решиться, и только он один был настолько малодушным идиотом, что не озадачился этим вопросом раньше? Тогда, когда Чонгук еще был с ним. — Честно говоря, я бы очень хотел привести ее в этот дом, — так и не изменив позу, откровенничает Юнги, что на памяти Тэхена случалось не так уж часто. Обычно его хен предпочитал отшучиваться или отмалчиваться, но теперь, очевидно, все и правда стало настолько серьезно, что игнорировать это не доставало сил даже Юнги. — Чтобы мы могли с ней жить здесь, ни от кого не скрываясь, ведь мы не делаем ничего дурного! — Хен… — Не надо говорить мне, что этому никогда не бывать, — отмахивается от безгранично сочувствующего ему Тэхена Юнги. — Я и сам все прекрасно понимаю. Так что да, я бы хотел сбежать с ней. Но… Я не представляю, как это сделать. В смысле сбежать — это ведь только полдела. Еще и самая простая его часть. А вот придумать, что делать потом… Я должен буду иметь возможность обеспечить ее всем, ведь это я вытащу Джин-и из ее дома и заставлю бросить все, что у нее было, так что это я должен буду взять ответственность за нас обоих. Но я не представляю, как мне это сделать. — Ты мог бы попробовать продать какому-нибудь издательству свои стихи, — осторожно предполагает Тэхен. Глупо, конечно. Он и сам понимает. Но, возможно, глупость в их случае все же лучше, чем бездействие. — Ага. Уже вижу толпу желающих, — криво усмехается Юнги. — Это тогда Джин-и скорее найдет работу в каком-нибудь богатом доме. Но я так не хочу! Я не для того хочу сбежать с ней, чтобы она содержала меня до конца жизни. — Ну… Может, все же сперва стоит рискнуть, а потом разбираться с последствиями? — уныло предлагает Тэхен, и сам ненавидящий реальность за эти бесчисленные палки в колеса их счастья. А поспрашивать кого, так ему наверняка завидует большая часть города, что родился в такой состоятельной семье. — Ага, очень умно и по-взрослому. Что ж ты тогда со своим до сих пор не убежал никуда? — спрашивает Юнги и, вновь повернувшись лицом к Тэхену, смотрит на него в упор. — Хотя… Может, в это все дело? Может, он устал ждать и решил первым все бросить? — Нет! — громкий протестный крик вырывается из самых глубин его сердца, и Тэхен тут же с силой прикусывает губу, коря себя за такую оплошность. Еще не хватало, чтобы родители Юнги обеспокоились из-за учиненного им шума. — Нет. Куки ни за что не поступил бы так со мной! Он… Он… — Тэхен едва не задыхается от перенапряжения, когда Юнги наконец перебивает его: — Любит тебя. Я в курсе. — Что? Откуда ты… — Потому что мы немного обсудили это с ним в нашу совместную поездку к Джин-и. И потому что у тебя это на лбу написано! — усмехается Юнги, пока Тэхен продолжает растерянно хлопать глазами. — А даже если и нет, то уж теперь я бы точно все понял, потому что я не идиот вообще-то. — И как… Как ты к этому относишься? — осторожно уточняет Тэхен, сводя брови на переносице. Конечно, он знает Юнги тысячу лет и не сомневается в нем ни капли, но все же… Можно ли было сравнивать отношения с не соответствующей им по положению служанкой и отношения с парнем?.. Тэхен не был в этом уверен на сто процентов. — Никак, слава Богу! — Юнги морщится, явно представляя себе слишком животрепещущие картинки. — Он же твой парень, а не мой. — Очень смешно, — закатывает глаза Тэхен, но тут же расслабляется. Не то чтобы он сам не рассказал бы обо всем Юнги. В конце концов его такое лютое беспокойство из-за Чонгука, пожалуй, было бы сложно объяснить как-то иначе. Но он рад, что этот этап можно было пропустить, чтобы сразу перейти к главному. — Но, если серьезно… Тэ, меня это не парит. И на кол я тебя точно сажать не стану. Не за это во всяком случае. — Ну спасибо! — Тэхен морщиться и показывает язык Юнги. — Но раз уж ты об этом знаешь, то ты должен понимать, что Куки не оставил бы меня просто так, ни о чем не предупредив. Он… Он не мог! Куки ведь… Он другой. Самый лучший. Лучше меня или тебя. И… — Тебе еще точно нужна моя помощь? — хмыкает Юнги и получает еще один прищуренный взгляд. — Куки никогда бы не сделал этого. Никогда бы не допустил, чтобы я так долго переживал из-за него. А это может значить только одно: с ним что-то случилось. И я… Я обязательно должен выяснить, что именно. Потому что… — Тэхен на секунду замолкает, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. — Потому что я тоже люблю его, хен. — Ну да. Я так ему и сказал, —понимающе кивает Юнги. — Ты что?! Хен! — Тэхену приходится прикрыть рот ладонью, чтобы заглушить очередную волну криков. Но как он может реагировать спокойно, когда Юнги выглядит так, будто откровенно наслаждается его миллиардпроцентной растерянностью. Хотя… Вздыхая, Тэхен вынужден признаться самому себе, что он отлично знает, что именно это его хен и делает каждый раз: наслаждается возможностью всласть посмеяться над ним. — Что? — Юнги примирительно разводит руками. — Он переживал, что для тебя ваши отношения — это что-то несерьезное. Типа временное из-за твоих проблем с Джиу и родителями. Так что я сказал ему, чтобы он не парился, потому что ты все равно уже тоже любишь его. Даже если, как придурок, не догадался сам ему это сказать. — Я хотел, — Тэхен опускает глаза в пол, не желая сталкиваться со слишком уж прожигающим взглядом Юнги, который, как и всегда, был совершенно прав. — Я как раз примчался к нему, чтобы сказать это, когда обнаружил, что он пропал. — Может, ему пришлось срочно вернуться домой? Мало ли что могло случиться. — Почему же он тогда за девять дней не прислал мне ни одного письма? — задал встречный вопрос Тэхен. — Нет. Что-то случилось, хен. Я точно знаю. — Ну… Тогда ладно, — Юнги глубоко вздыхает и, потягиваясь, поднимается с подоконника. — Что предлагаешь делать? Ты в полицию не думал обратиться? — Нет! Только не туда. — Почему? Он что, какой-то серийный маньяк? В принципе с его глазами олененка его и правда в любой дом бы пустили, — принимается рассуждать Юнги, прохаживаясь по комнате. — Да нет же! — нетерпеливо прерывает его монолог Тэхен. — Хен, просто… Мы не пойдем в полицию. Я не буду объяснять почему. Но мы не станем этого делать! — Ладно-ладно, — Юнги тут же сдается под таким напором. — Тогда с чего начнем? — Я думал, что мы могли бы вернуться к нему домой… — Домой? — Юнги замирает и озадаченно смотрит на Тэхена. — Я думал, он в гостинице живет или у каких-нибудь своих знакомых. — Нет. У Куки есть дом, — Тэхен слегка мнется, но других вариантов у него все равно нет, кроме как посвятить Юнги хотя бы в часть правды. — И я подумал, что, возможно, ты бы мог все как следует осмотреть там. Вдруг ты бы увидел что-то, чего я не нашел. — Тэ… — Юнги вдруг запинается, и это заставляет Тэхена тут же напрячься: хен обычно никогда с ним не деликатничает, если только это не что-то серьезное. — Ты ведь сам сказал. Девять дней прошло. Дождей, конечно, не было, но, если какие-то следы и были, вряд ли мы сможем их отыскать. — Я знаю, хен, — Тэхен судорожно мотает головой и пару раз крепко жмуриться. Он не должен позволить себе расклеиться. Не тогда, когда наконец сделал хотя бы что-то, чтобы найти Чонгука. — Знаю. И все же. Пожалуйста… Пожалуйста, хен, давай посмотрим? А иначе я… — Эй, не волнуйся! Мы пойдем к нему домой и постараемся во всем разобраться, — Юнги подходит к нему ближе и крепко стискивает в руке его плечо. — Я только схожу за фонариком, ножом, ну и так, может, еще что по мелочи прихвачу. — Мы поедем сейчас? — Тэхен поднимает на Юнги полный надежды взгляд. — Мне же надо, чтобы потом кто-то помог мне продумать план побега с Джин-и, — пожимает плечами Юнги. — А если ты сейчас скопытишься от любовного сердечного приступа, с кем я буду это делать? — Спасибо, хен! Спасибо… Тэхен замирает на месте и смаргивает все же выступившие на глазах слезы. А затем выбегает из комнаты вслед за Юнги. Он успеет всласть нарыдаться потом, на груди у Чонгука, когда во что бы то ни стало отыщет его. А пока он должен взять себя в руки, чтобы впервые в жизни начать по-настоящему бороться за того, кого так сильно любит.