Граф Кусакула

— Куки… Что ты делаешь?.. — осуждающе-грозный шепот раздается у самого уха Чонгука, так что он тут же замирает и на мгновение жмурится. — Я… — все же воровато озирается Чонгук, срочно пытаясь придумать себе какое-нибудь достойное оправдание, но оно отчего-то совершенно не собирается приходить ему в голову. Но что он может поделать, если ему уж очень нужны большие садовые ножницы, которые он так удачно заприметил во дворе у самого забора, пока они почти в ночи пробирались к дому госпожи Пак?.. — Только не говори, что пытаешься стащить из дома моей невесты какие-то древние ножницы?.. — Тэхен выразительно выгибает бровь, дернув Чонгука за плечо и повернув его к себе лицом. — Я… — Чонгук все еще неловко мнется, цепко держа ножницы за спиной и не желая сдаваться так просто. А ведь по плану Тэхен просто не должен был ничего заметить... — Ну, Тэ! Мои как раз недавно сломались. А эти все равно валяются тут. Наверняка они никому не нужны. — Так. Знаешь что, — Тэхен наклоняется и, заглядывая ему за плечо, выдирает из его пальцев злосчастные ножницы, чтобы отбросить их куда-то в сторону. — Торжественно объявляю тебе, что с твоим воровским прошлым теперь покончено, — он чинно тычет пальцем Чонгуку в грудь, пока продолжает грозно шептать: они все еще прячутся за каким-то кладовым помещением, и им совсем не нужно, чтобы их услышали слуги. — Мы же теперь встречаемся, ведь так? — Чонгук согласно кивает и кривится: как будто этот факт все еще вообще требует подтверждения. — Значит, теперь обеспечить тебя всем необходимым — моя забота. Поэтому, если тебе что-то нужно, просто скажи мне. Вместо того, чтобы побираться черт знает где. — Но… Тэ, ты не должен, — кисло отвечает Чонгук, с сожалением косясь в сторону утраченной находки. По ощущениям, он словно снова вернулся во времена своей юности, когда родители строго отчитывали его за мельчайшие проступки, и это… Тэхена в отличие от них отчего-то хочется слушаться. — Не должен содержать меня. — Я и не буду, — беззаботно пожимает плечами Тэхен. — А вот мой отец да. И знаешь что? Поделом ему. Его не интересует мое мнение и что вообще происходит в моей жизни? Значит, он не будет против заплатить чуть больше, чем рассчитывал, за свое безразличие. — Это как-то нехорошо, тебе не кажется? — неуверенно возражает Чонгук, топчась позади Тэхена, когда тот снова неспешно тянет его за собой к следующему зданию, за которым можно спрятаться. Чонгук не слышит нигде поблизости никого из слуг. Кажется, в такой час все они — кроме сторожа, обойти которого тоже не составило особого труда, — находятся в доме, занимаясь приготовлениями ко сну. Но лишняя осторожность не повредит. Особенно тогда, когда он отчетливо осознает, что в присутствии Тэхена вечно теряется и не может сосредоточиться в достаточной степени, чтобы оставаться на сто процентов бдительным. — Это ведь ты предложил расстроить его планы и сорвать самую крупную сделку за всю его жизнь. А теперь стрясти с него пару лишних тысяч вон — это плохо? — Тэхен бегло кидает на него взгляд, полный скепсиса, и снова принимается следить за обстановкой в пустынном дворе дома. — Потому что женитьба напрямую связана с вопросом твоей свободы… — А покупка вещей вместо их кражи напрямую связана с твоей свободой, — перебивает его Тэхен, и Чонгук чувствует, как вся лишняя выпитая им кровь приливает к его щекам: наверное, он никогда не сможет реагировать иначе на то, как Тэхен напрочь игнорирует его сущность и беспокоится о нем. — Мне как-то не очень хочется, чтобы однажды я узнал, что ты провел ночь за решеткой. — Ты же знаешь, что я без проблем сбегу откуда угодно, — скорее по инерции, чем с желанием переспорить Тэхена все же мямлит Чонгук. Наверное, просто потому, что ему в общем-то нравится слышать все эти властные нотки в голосе своего невероятно соблазнительного, когда он так сосредоточен на чем-то, парня. — Ага, — кивает Тэхен. — Но… Знаешь, что? — он тормозит так внезапно, что следующий за ним по пятам Чонгук врезается носом в его спину и тут же с недовольным шипением потирает ушибленный кончик. — Да, это плохо. Мой отец — честный человек, который зарабатывает деньги своим трудом. А еще. Мне все равно. Потому что я злюсь на него. И собираюсь сделать что-то такое, чтобы напакостить отцу, даже если потом, спустя время остыну и начну сожалеть о том, как неблагородно поступил с ним. Можешь осуждать меня за это, но я… — Тэхен вздыхает, прежде чем продолжить. — У меня пока нет сил поступать правильно. Прости, Куки. Это и правда нехорошо. И тем не менее… Мой отец с такого не обеднеет. Переживет как-нибудь. — Я не собираюсь тебя осуждать, — только тихо бормочет Чонгук. Потому что… После того, как он сам прошел через многолетние ссоры со своими родными, он прекрасно понимает все чувства Тэхена по этому поводу. Когда, понимая, что поступаешь неправильно, ты все равно не может повести себя иначе. Просто из принципа. И чтобы наконец-то быть услышанным. — Просто я беспокоюсь, что потом ты будешь слишком сильно винить себя, что поступил так. — Подумаем об этом, когда я перейду на стадию сожалений, — Тэхен пожимает плечами и, ласково улыбаясь ему, треплет его по макушке. — Давай лучше решим, что будем делать дальше. — Ты говорил, что в ее доме все расходятся по своим комнатам, после того как закрываются ворота во двор, верно? — уточняет Чонгук, наконец сосредотачиваясь на том, ради чего они вообще-то собирались вломиться в чужой дом. — Да, отец говорил как-то, что у них так заведено. — Ну тогда… Скоро она должна будет оказаться в своей комнате. — Откуда ты знаешь? — спрашивает Тэхен и, хмурясь, крутит головой по сторонам. — Потому что слышу, как сторож ворота закрывает. — Это… круто, Куки, — восторженно шепчет Тэхен, и Чонгук прикусывает щеку, сдерживая гордую улыбку. Все же и в вампиризме есть свои плюсы, если это заставляет Тэхена так искренне восторгаться им из раза в раз. — А ты говоришь, что вампиром быть плохо. — Когда я, не справившись с жаждой, вопьюсь в твое горло, посмотрим, что ты скажешь, — беззлобно фырчит Чонгук на подобную беспечность своего парня. — Знаешь, я не буду против, если ты захочешь сделать это прямо сейчас, — облизываясь, Тэхен подходит совсем близко к нему, так, чтобы их носы соприкасались. И Чонгук, демонстративно закатывая глаза, невольно задается вопросом, кто из них на самом деле является хищником. — Давай сперва доделаем то, зачем пришли, и… Чонгук так и не успевает договорить, когда Тэхен сталкивает их губы, а затем притягивает его к себе за затылок, намертво фиксируя его голову в одном положении. И Чонгук только тихо мычит, прислоняясь спиной к амбару, позволяя Тэхену делать все, что тому взбредет в голову. Даже если они рискуют быть замеченными, все мысли моментально выветриваются из его головы, оставляя его только один на один с ощущением пьянящей сладости на губах. Ни одна самая жирная белка никогда не сможет сравниться с этим вкусом. — Тэ… — Я что, не могу уже поцеловать своего парня, когда мне этого захочется? — невинно хлопая глазами, спрашивает Тэхен с таким видом, будто еще немного и он зальет весь внутренний двор семейства Пак горючими слезами. Чонгук почти уверен, что видит, как мелко подрагивает его нижняя губа, распухшая от не слишком осторожных поцелуев. — А на Нэрсэ этот твой взгляд тоже всегда действует? — с внезапно разгоревшимся в нем искренним интересом уточняет Чонгук, неуклюже переводя тему. Но... Неужели Нэрсэ и тут его обскакал? — Нет, конечно, — хмыкает Тэхен, как-то утешающе гладя его по волосам. — Он же умное животное. Как он может повестись на что-то настолько очевидное. — Это что, намек? — Чонгук в ужасе округляет глаза. Докатился. Теперь уже и Тэхен заметил, что Нэрсэ, похоже, превосходил его по определенным (немаловажным) параметрам. — По-твоему, я… — По-моему, ты любишь меня, — вновь перебивает его Тэхен, заставляя его мигом притихнуть. — И это значит, что нет никакого смысла сравнивать то, как ты реагируешь на все, что я делаю, и как реагирует Нэрсэ. Это уж не говоря о том, что он животное, а ты нет. Куки… — Тэхен обхватывает его за шею обеими руками, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Неужели ты и правда ревнуешь меня к моему коню? — Нет! — моментально выпаливает Чонгук и по тихому смеху Тэхена понимает, что, вопреки своим намерениями, прозвучал он крайне неубедительно. — Он же твой питомец. Еще и ужасно вредный и противный, и самолюбивый, и упрямый, и злобный. С чего бы мне ревновать к нему? — все же продолжает бурчать он, вероятно, закапываясь еще глубже. — Я уже говорил тебе однажды, но ты и правда очень милый, когда ворчишь, — отсмеявшись, подводит итог Тэхен, сжимая в руках обе его щеки, а затем чмокает в выпяченные уточкой губы. — Все? Ты закончил? — недовольно бубнит Чонгук, когда, кажется, каждый миллиметр его щек покрывается короткими поцелуями Тэхена. — Может, наконец приступим к устранению хотя бы одного моего конкурента на твое сердце? — предлагает он, а затем тут же закусывает губу и жалобно сводит брови на переносице под очередной приступ смеха Тэхена. — Что ты предлагаешь? — Можем, попробовать незаметно прокрасться к ее комнате и как воспитанные люди… — То есть как воспитанные человек и вампир, да? — очередной смачный чмок заставляет гореть пламенем и без того алую щеку Чонгука. — Угу, — шмыгает носом Чонгук, чувствуя себя совершенно комфортно в объятиях такой властной ауры Тэхена. — Так вот… Можем просто постучать. Правда… Мы вообще-то собираемся ее волю подавлять… — Звучит ужасно неэтично, — сконфуженно вздыхает Тэхен. — Не более неэтично, чем заставлять тебя жениться не по любви, — твердо отмахивается от его замечания Чонгук, чтобы не позволить собственным мукам совести опять начать терзать его. Не для того он вчера до последней капли опустошил свой запас крови, чтобы они теперь начали сомневаться! — Так что… Если не хочешь так, можем просто вломиться в окно. — А дальше что? — Хватай ее со спины за руки и держи покрепче, а я сделаю все остальное. — А если не выйдет? — Тогда… — Чонгук мрачно чешет затылок. Над этим пессимистичным вариантом он старался не думать. — Она, вероятно, начнет громко кричать. А мы быстро смоемся. И… Ну, есть вероятность, что в таком случае свадьбу тоже отменят. Наверное, ее отец не захочет выдавать ее замуж за того, кто чуть не довел ее до сердечного приступа, вломившись к ней в ночи с каким-то сумасшедшим подельником. — Звучит логично, — не выглядя расстроенным подобными перспективами, соглашается Тэхен. — Тогда какой вариант предпочитаешь? — щурясь, спрашивает Чонгук. Сам он совсем не против выскочить на госпожу Пак из ночной темноты сквозь окно, доведя ее до нескольких седых волос. Будет знать, как отбивать чужих парней! Жаль, что с Нэрсэ такой трюк ни за что бы не прокатил… — Через окно, чтобы нас точно не заметил никто из домашних, — задумавшись ненадолго, наконец отвечает Тэхен. — Только вот… — Что? — Чонгук сразу чует неладное. — Давай не будем сильно ее пугать, ладно? Я… Я подержу ее, если что. Но давай хотя бы не будем с самого начала вести себя, как дикари? И вообще… — Только не говори, что сначала хочешь просто с ней поговорить, — закатывает глаза Чонгук. Ну началось. Теперь Тэхен начнет толкать какие-нибудь благородные речи, а он обязательно поведется на них спустя пару секунд, потому как и сам не фанат насилия над людьми. И весь их выстраданный план Нэрсэ под хвост! — Ну да… Может, стоит сперва по-нормальному ей все объяснить? А если она не захочет соглашаться, тогда перейдем к плану с внушением. Так она скорее всего и кричать не начнет, чтобы нас не с палками выгнали из дома. — Ну… Ладно, — кривясь, Чонгук уныло соглашается. — Но это только потому… — Что ты любишь меня, — Тэхен расплывается в широкой улыбке. — Я знаю, Куки. Чонгук недовольно качает головой и, повернувшись к Тэхену спиной, сгибает ноги в коленях. — Забирайся. Лучше сразу, чем потом у ее окна. — Спасибо, Куки! Чонгук покрывается мурашками до самых пят, когда слышит благодарный шепот у самого своего уха и чувствует обжигающее дыхание Тэхена, доверчиво жмущегося к нему всем телом. Еще одна вещь, на которую он никогда не сможет реагировать спокойно. Когда они наконец оказываются в спальне госпожи Пак, вопреки темным желаниям Чонгука, ее нет в комнате. Так что, расстроенно вздохнув и убедившись, что Тэхен твердо встал на ноги, он даже успевает пару раз оглядеться вокруг себя, замечая в свете керосиновых фонарей довольно скудное убранство помещения. Но тут же замирает, заслышав в конце коридора торопливые шаги. Слишком уверенные, чтобы принадлежать кому-то из прислуги… — Идет… — одними губами шепчет Чонгук, и, молча кивнув ему, Тэхен встает около двери, плотно прижимаясь спиной к стене. Едва госпожа Пак входит в комнату и закрывает за собой дверь, Тэхен уверенной хваткой тут же пригвождает ее к стене, у которой секунду назад стоял сам, и зажимает ей рот ладонью, подавляя ее испуганный вскрик. — Тише! Эй, не бойся меня. Это я. Тэхен, — спешно шепчет Тэхен, стараясь успокоить забившуюся в его руках девушку. — Я просто хочу поговорить. Слышишь? Я сейчас уберу руку, а ты… То есть вы не будете кричать, хорошо?.. — Ты еще и группу поддержки привел с собой? — ядовито шипит госпожа Пак, кивая в сторону притихшего в углу Чонгука, а Тэхен, действительно отпустивший ее, опешив от неожиданной реакции, отходит на пару шагов назад. — Значит, все-таки можно на ты? — уклоняется от ответа Тэхен, стараясь взять себя в руки, чтобы не выглядеть в глазах потенциального врага каким-то слабаком. — Значит, вломиться в комнату незамужней девушки тебе твой кодекс чести позволил, а неформально говорить со мной — нет? — госпожа Пак проходит вглубь комнаты и располагается в большом кресле с широкими подлокотниками. — Ты, видимо, удивишься, но у меня еще и имя есть. Джиу, — тут же добавляет она, предупреждая вопрос во взгляде Чонгука. — К чему формальности, если мы скоро поженимся. — Насчет этого… — Тэхен неловко кашляет и косится в сторону Чонгука, который в то же самое время медленно опускается на самый край стоящей у стены кровати, но выглядит при этом так, будто готов в любой момент кинуться на сидящую в кресле девушку. — Неужто наконец дозрел сообщить мне, что не хочешь этого? — выгибает бровь госпожа Пак и выжидательно подпирает подбородок кулаком, и Чонгук тут же недоуменно хмурится. До сих пор ему ни разу не приходила в голову мысль, что госпожа Пак, для которой, в соответствии с традициями времени, наверняка было важно удачно выйти замуж, может оказаться на их стороне. Ведь Тэхен, он… Отличная партия, как ни крути. И выйти за него… Да чего уж там. Не то чтобы он сам хотел бы это прямо сейчас. Для этого, пожалуй, было как-то рановато. Но вот в перспективе… Чонгук не стал бы отрицать, что хотел бы этого. И потому ему было так трудно допустить, что кто-то, куда более связанный с современными устоями, чем он, мог бы добровольно отказаться от такого шанса. — А ты что, тоже против? — по интонациям Тэхена Чонгук моментально понимает, что и тот удивлен не меньше него. Госпожа Пак же на это только демонстративно закатывает глаза, шумно вздыхая. — Ты уж извини, пожалуйста. Я понимаю, что в своей головы ты, вероятно, мечта любой девушки. Но это вообще-то не так. — Тогда зачем ты соглашаешься? — все еще звуча не слишком убежденным, Тэхен усаживается на противоположной от Чонгука стороне кровати. — А ты зачем? И этот вполне справедливый вопрос внезапно даже для него самого заставляет Чонгука прыснуть от смеха. Он, значит, накануне выдул больше пятидесяти литров крови, так что теперь должен будет носиться по лесу, чтобы пополнить свои уничтоженные запасы; несколько ночей проводил сам с собой терапевтические лекции о том, что порой зло могло служить во благо; готовился наступить на горло своим принципам ради Тэхена, и все это для того, чтобы теперь узнать, что они с госпожой Пак все это время были на одной стороне?.. — Ну, хорошо, что в вашей команде мечты есть хоть один сообразительный, — качает головой госпожа Пак, все же выглядя теперь несколько дружелюбнее. А Чонгук неконтролируемо улыбается еще шире: до сих пор еще никто не называл его сообразительным — что, по его собственной оценке, не слишком соответствует действительности, — так что он не может ничего поделать с тем, что невольно проникается к этой девушке симпатией. Правда… Пока не то чтобы окончательно. Против она или нет, но она все еще может присвоить себе его Тэхена. — Хотя он у тебя немой, что ли? — пристально всматриваясь в лицо Чонгука, спрашивает госпожа Пак. — И кто он вообще? Никогда раньше не видела его в наших краях. — Это… — Я его друг, Чонгук, — спешно перебивая Тэхена, наконец подает голос Чонгук, оскорбленный таким пренебрежительным тоном в свой адрес. И кто так о нем отзывается? Человек. Еще и женщина. Чонгук едва сдерживает себя от печального покачивания головой. Видели бы его сейчас родители… — Приехал недавно, когда узнал, что у Тэ возникли проблемы, чтобы помочь ему со всем разобраться. — Друг, значит… — как-то слишком двусмысленно хмыкает госпожа Пак, и Чонгуку на мгновение кажется, что ее взгляд сосредотачивается на его распухших губах. — Интересные у вас, конечно, методы решения вопросов. Вдвоем на одну… Очень смело. — Это… Извини, — почесывая затылок, наконец смущенно говорит Тэхен. — Мы просто… Я не знал, с чего вообще начать разговор. Ты ведь ни разу не дала мне понять, что тоже против нашего брака! Так что… Я попросил Куки пойти со мной, чтобы… — Чтобы помочь тебе влезть в мое окно, очевидно. Судя по тому, как вы сюда попали, — заканчивает за него госпожа Пак. — Но… Ладно. Давайте забудем об этом. В конце концов мы ведь на одной стороне. — Есть какие-то предложения, как нам отговорить родителей от этой затеи? — с надеждой спрашивает ее Тэхен, теперь уже расслабленно располагаясь на кровати. — На крайний случай мой жених просто прикончит тебя прямо у алтаря и украдет меня у родителей из-под носа, — как ни в чем не бывало пожимает плечами госпожа Пак, не сдерживая играющую на ее губах усмешку. — А он не может украсть тебя чуть пораньше, чтобы не нужно было никого убивать? — предлагает Чонгук, заодно беря на заметку план, который он со своей скоростью точно сможет реализовать при необходимости куда быстрее какого-то там медлительного человечишки. — Мы пока работаем над этим, — госпожа Пак вздыхает, и Чонгук наконец замечает в ее глазах промелькнувшую на долю секунды неподдельную печаль, а еще… Кажется, он видит там страх. И невольная симпатия к госпоже Пак вновь разгорается в нем с новой силой. — Оказывается, сбежать не так уж просто, если подходить к этому с умом, — она поднимается из кресла и, подойдя к раскрытому окну, упирается обеими руками в его раму. — Может, я могу чем-то помочь вам? И твой жених… Кто он? — Тэхен тоже поднимается с кровати и подходит ближе к госпоже Пак. — Тебя это не должно волновать, — отмахивается госпожа Пак, возвращая в голос привычные ядовитые нотки. — Его убьют, если об этом кто-нибудь узнает. Так что… Уж лучше пусть это и дальше остается тайной для всех. — Понимаю, — Тэхен согласно кивает. — Я и правда понимаю. И… Мне жаль. Жаль, что из-за меня у тебя столько проблем. — Это не из-за тебя. Даже если бы наши родители не придумали этот свой гениальный план по укреплению связей между нашими семьями, мне бы все равно никто не позволил быть с ним. Так что… Все и без тебя уже было плохо. — Как мило, — не удержавшись, тихо фырчит Чонгук из своего угла. Но… В его жизни Тэхен своим появлением делал малейшую мелочь только прекрасней. Так что слышать о нем подобное… Ну нет уж! — Между прочим, я своей жертвой спасаю твоего друга. Мог бы и спасибо сказать. — Спасибо, — тут же пристыженно повторяет за ней Чонгук, опуская взгляд в пол. А он ведь еще эгоистично думал, что только у них с Тэхеном трудности, от неразрешимости которых хочется выть. Но отчего-то на короткий миг ему кажется, что в этом госпожа Пак может понять его даже лучше, чем Тэхен. — Но, значит, теперь я просто должен ждать, когда в один прекрасный день мы за завтраком узнаем, что ты пропала? — уточняет Тэхен, подходя к окну и становясь напротив госпожи Пак. — Вроде того, — поджав губы, кивает госпожа Пак. — Я бы написала тебе прощальную записку, чтобы ты ее до конца жизни у сердца хранил. Но давай обойдемся без разведения никому не нужных соплей? Мне все равно на тебя, а тебе на меня. Нет никакого смысла становиться друзьями только потому, что мы оба оказались в этом кошмаре. Но Тэ… — а затем ее голос вдруг непривычно смягчается, и Чонгук от неожиданности моментально вскидывает голову. И он не чувствует ни капли ревности, когда видит, как она, сделав пару шагов вперед, крепко стискивает руку Тэхена в своей. — Этой свадьбы не будет. Я тебе обещаю. — Спасибо, Джиу.