Граф Кусакула

— Эй, здесь есть кто-нибудь? Звучный голос расходится по зале, заставляя Чонгука зажмуриться: еще никогда в этом месте не раздавались слова, сказанные так уверенно и отчетливо. Этот замок наполняет лишь шорох ветра, угрюмый гром во время грозы, его злобное шипение и крики испуганных, случайно забредших в его обитель странников. И Чонгук изо всех сил прикусывает губу, чтобы не пискнуть ничего в ответ и не выдать свое присутствие. — Привет! — снова говорит Тэхен, и Чонгук принимается часто моргать и мотать головой из стороны в сторону, отказываясь принимать тот факт, что, похоже, этот человек не обманул и действительно вернулся, как и обещал. — Эй! Ты все еще здесь? Чонгуку отчаянно хочется… Он и сам не знает чего. Смело выскочить из своего укрытия и наконец произвести впечатление, достойное настоящего вампира? В конце концов при первой встрече он, слишком дезориентированный, явно не смог нужным образом представить себя. Или, может, аккуратно выползти из своего уголочка, чтобы не спугнуть первого человека, проявившего к нему интерес? Или, пока не стало слишком поздно, может… все-таки стоит попытаться снова и грозным шипением прогнать Тэхена? Этот человек по какой-то странной причине вызывает у него доверие, и все же… Возможно, не стоит быть таким опрометчивым. Тэхен ведь не знает, какова его истинная природа. Что, если, все-таки испугавшись, он решит сбежать и привести с собой подкрепление, чтобы убить поселившееся в чаще чудовище? Отказываясь признавать собственный испуг, Чонгук тихонько топчется на месте и обхватывает себя обеими руками, решая все же проявить терпение и пока не показываться. И… На самом деле он не знает, чего боится больше: быть обнаруженным или испытать разочарование в человеке, который удивительным образом вызывал у него трепетную симпатию. Наверное… Зажмурившись еще крепче, Чонгук почти бьет себя по лбу, когда в один из мелких шажков слишком неосторожно наступает на мелкую веточку, которая довольно громко хрустит на все помещение, выдавая его с потрохами. Ну почему ему обязательно всегда быть таким неуклюжим?.. — Так ты все-таки здесь! — тут же откликается на устроенный им шум Тэхен, и Чонгук медленно разлепляет глаза. Голос этого человека все еще звучит крайне… ласково? За годы одиночества он отвык думать о том, что кто-то мог проявлять нечто подобное по отношению к нему. Так что он никак не может поверить в то, что ничего не путает и верно оценивает происходящее. В конце концов его родители довольно старательно пытались вбить ему в голову на протяжении нескольких лет до его изгнания, каким непутевым он был. Так что… Может, он ошибается? — Я рад, что ты тут. Прости, что я снова вот так вломился без предупреждения. И что меня так долго не было, тоже… А это теперь что в голосе Тэхена? Растерянность? Чонгук усиленно хмурится. После двадцати лет отсутствия нормального взаимодействия с другими существами ему так сложно вновь определять, что именно он слышит. И все же… Игнорировать собственные чувства, которые всегда были куда сильнее его логики и здравого смысла, почти невозможно. И прямо сейчас обострившиеся чувства подсказывают, что то, что он слышит в чужом голосе, — это… доброта. Искренняя и теплая, без тайных подвохов или злого умысла. Чонгук не понимает, отчего так происходит. Всю жизнь ему упорно твердили, что люди — создания крайне никчемные. Корм. И ничего более. И пусть он с этим никогда не соглашался, понимать, что, кажется, человек и правда всего лишь хочет немного поговорить с ним… Это кажется ему чем-то очень странным. И… приятным. — На самом деле я и сейчас не могу надолго задержаться, — Чонгуку кажется, что он абсолютно прав, когда думает, что в этом удивительно низком голосе звучит сожаление. — Слишком поздно сорвался к тебе. Не был уверен, что найду тебя здесь снова. Да и… — а теперь печаль? — В общем так просто получилось. Но… Раз теперь я знаю, что ты точно тут, я приеду снова пораньше. Расскажешь мне о себе в следующий раз, хорошо? Я буду очень ждать этого! Зажмурившись в последний раз, Чонгук все же набирается смелости выглянуть из своего укрытия и… Тэхена уже нет. Зато в центре залы он замечает небольшую красиво украшенную корзинку. Осторожно подобравшись к ней поближе, Чонгук обнаруживает, что в ней лежат какие-то фрукты, ягоды, орехи, зажаренная курочка, сыр и что-то, название чего он не знает, а у самого края нежно-голубые цветы. И он боязливо и недоверчиво ощупывает свое лицо, когда понимает, что впервые за долгое время, кажется, улыбается… Вся эта еда ему совершенно ни к чему. От нее, напротив, нужно поскорее избавиться, не дожидаясь чудных ароматов ее разложения. Но само то, что Тэхен принес ему подарок, проявил внимание… За всю его стодвадцатилетнюю жизнь никто из его сородичей не считал нужным делать что-то подобное для него. И Чонгуку кажется, что, возможно, он наконец понял, как ощущается то самое чувство, которое он никогда не испытывал прежде и описание которого в книгах, что он читал, вызывало у него так много вопросов. Кажется, теперь он самую малость, но все же понимал, что такое счастье.