Два медведя в одной берлоге

      Казань.       Решив отвлечься от праздных разговоров мальчишек с разных городов, Яшкин и Мэйсек гуляли вдвоем по ночной Казани, обсуждая свои маленькие прелести в жизни. Свернули в один из дворов, где Дима раньше проходил с Артуром. Они довольно далеко от дома. Но его это ничуть не смущало. Уселись среди грустных пятиэтажек в уютном дворе на качели. Брукс уселся поперек, и, прислонившись к железной цепи, внимательно рассматривал Яшкина. Сам Дима легонько качался на качели, смотря за тем, как болтаются шнурки на белоснежных кроссовках. Осторожно задал вопрос: — Я не напугал тебя тем, что резко переключился на тебя? — Нет. Я же за тобой не первый день наблюдаю. Я знаю тебя давно. Помню тебя ещё и в сине-белой форме, а не в сине-красной. — Все вокруг помнят меня, только я сам нихуя не помню. — Дрожащим голосом сказал Дима. — Я так устал от этого. Что все все знают и понимают, один я, как дурак, сижу, и круглое в квадратное пытаюсь вставить, пока все вокруг уже план ракеты на Марс начертили. — Он разочарованно покачал головой. Захотелось сильно расплакаться, но позорится перед новым парнем на первом же свидании не хотелось. — Тебе хочется быть с кем-то на равных. С кем-то, кто понимает тебя. Может по одному твоему взгляду распознать что тебе надо. Я понимаю это. Я сам такой же. Беда в том, что круг общения у нас одинаковый. И друзья одинаковые. И проблемы, кажется, тоже. Мы в том году стояли с тобой рядом в списке на лучшего снайпера лиги, и хитро улыбались друг другу. Это же было делом принципа объебать Канадца в его виде спорта, да, чех? — Дима рассмеялся и гордо кивнул, — Сука, я тогда разревелся так, когда итоги подвели. Мне совсем чуть-чуть не хватило. Как я тебя тогда ненавидел. Я думал просто приеду в твой Петербург и придушу тебя. — Он заинтересованно смотрел за тем, как Дима хохочет. — Ну хватит меня позорить. Я тебя пришибу сейчас. Тебе совсем не больно от того что ты Сашу кинул? — Нет. Поболит и перестанет. — Дима опустил голову. Улыбка ушла с лица. Он упёрся взглядом в снежный покров, покачиваясь совсем легонько, — Давай не будем это обсуждать. Я уже все перепробовал, чтобы так больно не было. Пить и наркоманить, а потом разгребать последствия три года я устал. Хочу пожить как человек. Как мне положено по месту в жизни. Сделать хотя бы вид, что я хоккеист. — Просто зная Радулова, он же тебя тоже так же легко не оставит. Ты делаешь все тоже самое, что сделал с Ромой. — Яшкин растерянно кивнул, — Не пожалеешь об этом? — Не знаю. Но выбора другого не осталось. Пока будет пускай так.       Он повернул голову и улыбнулся. Слегка наклонился вперёд и Брукс тут же наклонился в ответ, начав мягкий поцелуй. Дима растерянно целовал его. Это так было хорошо. Так спокойно. Потратив пару минут на поцелуй, он с улыбкой склонился вниз, сделав вид, что поправляет шнурок, а сам собрал мокрый снег, и, слегка слепив его, ебнул по хитрой канадской морде снежком. Брукс от неожиданности свалился с качелей, даже растерявшись. Громко заржав, Яшкин побежал вперёд. Мэйсек с трудом поднялся на ноги и помчался за ним. Они поскакали по двору, кидаясь друг в друга снежками, заливаясь громким хохотом. Дима с лёгкостью выигрывал все единоборства, каждый раз отправляя Мэйсека в снег и удирая дальше. Тяжело дыша, решили взять перемирие и погулять уже спокойно.       Обсуждали последнюю игру, которую Дима пропустил из-за наркотического запоя. Удивился тому, что они оставили свой план и просто прогуляли все трое игру, вместе с Артуром, который им про город рассказал и местными вкусностями накормил, от которых иностранцы остались в восторге. Он был очень горд этим. Дима же шёл рядышком, слушая его восторженный отзыв об игре его команды. Они с Да Костой смотрели вдвоем матч против ЦСКА. Яшкин рассмеялся, когда Брукс начал недовольно бубнить про чужую команду, что с такой же ненавистью и по ним проехалась, и как им было тяжело без Кертиса рядом. Они вышли с моста на главные улицы Казани. Неспеша шли по пустым туристическим улочкам. Дима задумчиво слушал Брукса, лишь кратко посматривая на него. Он такой счастливый. Увлеченно рассказывал о том, как их команда проскакивает через врагов, нисколько их не боясь. Задумчиво облизнул губы, рассматривая его. Какой же он красивый. Внимательный. Притормаживает, если видит, что Дима отстал. Интересуется, не устал ли он и не замерз. Не перебивает его. У него быстро восполнялась от него душа. Он хотел. Хотел остаться рядом с ним. Чувства не проходили. Его продолжало к нему тянуть.       Переключились на возможные пары в плей-офф. Дима удивлённо слушал о том, что карта игры поменялась и они столкнутся с Западом гораздо раньше чем в финале. Они долго стояли и ржали от того, что никто так и не понял по какой схеме команды будут проходить по схеме. По дороге прикупили себе кофе, неспешно волочась домой, распивали его. Даже спустя целый стаканчик кофе их путь не заканчивался. Казань была бесконечной. И оба иностранца этому были очень рады. Бродили по городу, по незнакомым улочкам, нисколько не боясь, увлеченно друг с другом разговаривая, перескакивая с темы на тему. На каждом пешеходном переходе, что слишком долго переключал цвета, стояли и целовались, крепко взявшись за руки. Дима кратко остановился и осторожно вложил в чужой рот вкусную конфетку. За это получил благодарность в виде поцелуя.       Замер, растерявшись. Услышал шаги позади себя. Медленно отстранился от Брукса. Тут же развернулся, закрыв его собой. На душе моментально появилась тревога. Руки похолодели. Группа из троих людей встала перед ними. Было что-то сказано им, явно на татарском. — А я говорил, что надо было Артура брать. — Прошептал Дима, пятясь назад. — Ты готов? — Смотря к чему. — Брукс схватил его за руку, прячась за него. — Я слышал про историю от Кертиса, как ты умеешь удирать. Я не догоняю тебя даже на льду. Ноль шансов же вообще…       Снова какое-то предложение. Уже агрессивнее. Дима присмотрелся. Кастеты на руках. Кепки, куртки, ничего не разобрать даже, кто им явно угрожал. Какой-то молодняк, судя по голосу. — Мобилу давай, голубок! — Уже на русском возмутился главарь стаи. — Ещё че тебе дать?! — Возмутился Дима, мягко толкнув Брукса назад, давая предупреждение, что пора бежать, — Нахер иди.       Всё трое ринулись на них. А они вдвоем бросились убегать. Дима резко затормозил, сгруппировавшись, и просто снёс грубым силовым одного из напавших с ног. За это моментально получил по морде кулаком от другого. Брукс выдернул его из драки и понёсся с ним дальше, крепко держа за руку. Они бросились бежать через дворы. Молодняк их быстро нагонял. Дима едва успел увернутся от пролетевшего мимо кирпича. Задыхался от ледяного воздуха, хватая его открытым ртом. Успевал отдернуть Брукса, резко меняя направление побегов. Мимо низеньких старинных домиков с большим количеством деревьев во дворах. Мимо странных современных высоток. Спустя десять минут побега, задержались, просто чтобы отдышаться. Брукс очень осторожно вытер кровь с чужой разбитой скулы. Дима с улыбкой посмотрел на него. Не сдержавшись принялся его целовать, вжав в стену темной подворотни. Хотел делать это каждую минуту существования рядом. Мэйсек восхитительно целуется. — Защитник мой. Спасибо. — Своих не дам обижать. Тебе спасибо, что выдернул меня, а то я тот ещё любитель морды побить. Меня надо останавливать. А то я люблю это делать.       Брукс рассмеялся, и снова его поцеловал. Дошли до дома спустя пару часов. На кухне были все те же неспешные разговоры и хохот. Судя по разговору, все про них подзабыли. Дима стянул с Брукса куртку, в очередной раз целуясь с ним. Обвил руками шею. Как же это было прекрасно. Как же приятно получать столько уважения. Столько внимания. Понимания. Мэйсек хитро ему улыбнулся и, шлепнув его по заднице беззвучно пошёл в спальню. Дима скинул кроссовки, повесив свою куртку сверху на его. Догнал Брукса на подходе в спальню. Вжав его в дверь, начал жадно снова целовать. С трудом уговорил себя не раздевать его прям тут, и ввалился в спальню. Брукс едва успел закрыть за собой дверь и полез сверху на него. Раздев, улегся сверху. Яшкин завороженно смотрел на него. Мягко проведя рукой по щеке, снова отвлекся на небольшой краткий поцелуй. — Спасибо, что приехал. — Едва прошептал Дима. — Ты мне важен.       Брукс счастливо улыбнулся, усевшись на него сверху, и, нависнув, тихо сказал: — У нас через два дня важный матч. Я от тебя не отлипну.       Яшкин счастливо расхохотался и, снова начал его целовать. Брукс стянул с него штаны, и уставился на перемотанный бок. Дима прошептал: — Не обращай внимания. Никиту защищал. Оно почти не болит. — Это… — Чужая рука прошлась по бинту. — От чего? Нож? — Пистолет. — Мэйсек в шоке уставился на него. Дима пожал плечами, и тихо сказал, — Если не скажешь маленькому, я скажу от кого он. — Увидев согласие, тяжело вздохнул и сказал, — С Дицем не поделили браслет. Он очень хотел его забрать. Обошёлся дырой в боку и синяками от сапогов. Не обращай внимания. Почти не больно. Не дал просто на Домового кинуться. — И никто об этом не знает? — Удивился Мэйсек. Дима отрицательно покачал головой. — Ахренеть. Твой героизм может тебе боком выйти однажды. И чуть глубже. Так с тобой надо осторожнее быть. А то ты умрёшь ещё у меня на руках такой красивый.       Дима едва заметно кивнул. Брукс склонился к нему, жадно его целуя. Остатки одежды полетели на пол. Он закинул ноги на Брукса, мягко его целуя. Канадец очень мягко ему отвечал, скользя руками по крепкому телу. Надев на возбужденный член презерватив, дотянулся до смазки. В комнате появился едва ощутимый запах банана. Яшкин издал громкий стон. Сколько уважения. Мягкости. Любви. Внимания. Он наслаждался приятными действиями, что ничуть не приносили боли. Задыхался от удовольствия, срываясь на крик. Приятно. Даже слишком. Он кончал раз за разом. Был благодарен Бруксу. Мэйсек ничуть не стеснялся и сам на коленях постоять, принося Яшкину очень много великолепных ощущений, давая схватить себя за волосы, очень старался. Проводил языком по всей длине. Едва не давился. Мягко обхватывал губами головку, слегка постанывая.       Они провели вместе всю ночь и уснули в обнимку. Дима очнулся от того, что кто-то пихнул его в бок. Растерянно открыл глаза. Как же хорошо. Он выспался. Довольный уставился в потолок. Повернув голову растерялся, увидев рядом с собой Да Косту. Повернув голову уже в другую сторону уставился на Брукса, что спал положив голову ему на плечо. — Бля, я не хочу красную форму на себе видеть. — Прошептал Дима. — Мне зеленая нравится больше.       Повернув руку Стефана, посмотрел на часы. Пять утра. Ещё так рано. Ему на игру к обеду. Закрыв глаза, попытался уснуть, но услышал громкий хохот через приоткрытую дверь. Выбравшись с трудом с кровати, осторожно выглянул наружу. В небольшом кружочке на полу перед диваном и телевизором сидели его гости. И даже новые. Счастливо улыбнулся. Теперь у него в доме сразу двое Никит. Лямкин сидел между Трямкиным и Галкиным, играя в карты в небольшом кружочке. Карт в руках у него было как у дурака фантиков. Артур сидел напротив него вообще без карт, счастливо улыбаясь, перешептываясь с Сафоновым, что держал в руках всего пару карт, беззвучно соглашаясь со сказанным в его адрес. Улыбнувшись, закрыл дверь обратно, и, устроившись между двух иностранцев, взял в руки телефон.       Поворочавшись, закинул ногу на Брукса, положив голову на его голую грудь, и, прикрывая глаза, прочитал сообщение от главного тренера. Он предупредил его, что он останется без Шипачева и Радулова на игре, и, бросив длинный список по составу, спросил, может ли он что-то придумать лучше. Дима задумчиво почесал щетину и, предложив пару изменений, с большими объяснениями.       Отложив телефон, закрыл глаза, снова уснув. Проснулся уже чуть позже. Посмотрел на сообщение. Его идеи всем понравились. Следом увидел сразу сообщения об изменениях. Дима выбрался из кровати. Лениво потянулся. Уставился на свое отражение в зеркале, напротив кровати. С улыбкой провел рукой изуродованной морде. Красавчик, хоть в гроб клади. Умылся, снова побрился. Причесался. Выйдя, переоделся. Кратко глянул на бок. Надо было бы перевязать его. Опять все съехало. Побрел уже было до кухни, но затормозил у гардеробной. Остановился перед висящими джерси. Нахмурился, уставившись на висящую с красной звездой в центре.       Последняя игра с Петербургом ждала его на пороге. А он к ней оказался просто не готов. Развернувшись пошёл на кухню, и удивился тому, что на столе был уже завтрак. Вся шумная компания завтракала, обсуждая утреннюю игру в карты. — А какого хера тут опять так много народу. — Удивился Яшкин, и встал между Трямкиным и Мэйсеком, уставившись на Артура, что заливался истерическим хохотом вместе с Володей, что сидел рядышком издавая странные всхлипы весь в слезах, стыдливо закрывая руками лицо. — Так, кто мне маленьких обижает… Брукс! — Да я опять какого хера?! — Растерялся Мэйсек, открыв рот, надеясь отправить туда ложечку с ризотто, — Меня каким чертом вечно задевает…       Брукс мягким жестом показал Диме наклониться и скормил ему несколько ложечек. Яшкин счастливо всё распробовал и с благодарностью кивнул. Мягко обнял его за шею и дал себя еще накормить несколькими ложечками. Удостоверившись, что никто не смотрит, мягко поцеловал Брукса в небритую щеку. Тот лишь едва заметно улыбнулся. Повернув голову к Диме, кратко решился его поцеловать при всех. Дима насладился поцелуем и тут же выпрямил спину. Кажется, никто ничего не заметил. Он стоял и скалился, как дурак, пока Мэйсек продолжил завтракать. Взгляд карих глаз пересекся с Артуром. Тот лишь усмехнулся, недовольно покачав головой. А нет. Всё-таки попался. — Кто-то должен быть крайним. — Усмехнулся Лямкин, довольно черпая свой острый супчик в тарелке с которым плавали неопознанные куски морских обитателей. — Твой маленький где? — Дома. Он сказал что хочет быть один и устал от нас всех. — Домовой потрепал волосы и довольно продолжил чавкать. — Горжусь своим маленьким, что ему хватило сил с вами со всеми контактировать так долго. — Трямкин усмехнулся, и, сложив руки на груди, с улыбкой смотрел на Сафонова, что воровал кусочки ветчины с бутерброда Володи, пока тот отвлёкся на телефон протянутый Артуром. — Вы его доведете, он и правда дверь кирпичами заложит чтобы к нему никто не приставал. И окна тоже. — Бесполезно. — Отмахнулся Лямкин. — От меня в гробу не спрячешься. Слышь, а ты где уже успел приложится, капитан ебаный. Кто уже морду твою красивую изуродовал.       Всё уставились на Диму, что растерянно похлопал глазами и, гордо пройдя мимо, достал аптечку. — Много будете знать, плохо будете спать.       Он гордо ушёл, оставив их дальше обсуждать происходящее. Сам же уселся в спальне. Стянув футболку, осторожно размотал бинт. Рана выглядела довольно жутко и страшно болела. Он тяжело вздохнул, и, стиснув зубы молча сделал сам себе перевязку. Тяжело вздохнул и, подняв голову, уставился на собственное отражение в зеркале. Кто же его спас? Кто-то же притащил его домой. Довольно далеко было его тащить. И никакая паскуда не признается. Взяв телефон в руки, задумчиво уставился на фотографию с прошедшей ночи. Он хочет остаться с Бруксом. С милым очаровательным канадцем. Таким же дурачком как и он. Может тоже собраться и уехать в Канаду следом за ним, прихватив Артура за воротник. Формы Торонто на нем еще не было. Рухнув на кровать, закрыл глаза, уснув. Проснулся от того, что его с трудом разбудил Артур. — Ты нанялся будильником работать? Какого хера опять надо?! — Подъем, у нас криминал. Возможно СКА. По коням…       Дима взвыл, закрыв руками лицо. Сопротивляться было бессмысленно. Отмахнулся от него, сказав, что сейчас придет. Артур гордо ушел. Яшкин вылез с неохотой с кровати. Замер, увидев, как в комнату зашел Брукс, и беззвучно закрыл за собой дверь. Дима едва заметно указал на дверь ванной. Брукс без лишних слов отправился вперед. Дима же, раздеваясь по дороге, пошел быстро за ним. Вжавшись в ледяной кафель, жадно целовал Мэйсека, торопливо его раздевая. Закинув голову, издал громкий стон полный удовольствия. Как же он обожал такие утренние пробуждения. Услышав довольный стон в ответ, прикусил губу, шумно дыша.       Вышли с ванной вдвоем. Дима растерянно потрепал полотенцем мокрые волосы, остановившись на пороге гостинной. Все сидели на диване и увлеченно смотрели игру Авангарда и ЦСКА, громко хохоча. Пихнув синхронно Лямкина и Ахтямова, напомнил им что их такое же развлечение ждет. Растерялся, уставившись в яркий экран. Мэйсек встал следом. Раздался громкий ржач, когда Диц, оступившись о клюшку Спунера, рухнул на лед, и Жафяров с большой радостью пнул его, уронив на лед уже полностью. — По делом! — Воскликнул Лямкин, — Так ему, Жираф! Мало дал еще!       Шарипзянов кивнул Жафярову, словно дав свое капитанское разрешение на мордобой. Диц бросил перчатки на лед, и Жафяров с большой радостью скинул свои, решив подраться с Дарреном. Вся арена громко рапортовала «убивай!» поддерживая действия Дамира, которому хватило сил довольно быстро окончить бой своей победой. Диц рухнул обратно на лед. Дамир же гордо вскинул руки, улыбаясь в камеру, пока на стадионе раздалось объявление: — Номер сорок четвертый, команда ЦСКА, номер восемнадцатый, команда Авангард — пять минут, драка!       В гостинной раздалось громкое ликование и следом еще громче смех. С трудом отвлечась от параллельного матча, капитан Яшкин прихватив своих злодеев, отправив их одеваться, а сам, пока никто не видит, снова впился поцелуем в Брукса, что довольный отвечал ему. — Ты выиграешь. Мы верим в тебя. — Прошептал Брукс, смотря в его карие глаза. — Ничего не бойся.       Яшкин счастливо улыбнулся ему в ответ. Снова поцелуй. Артур уже сам потащил за воротник Диму собираться. Они втроем уселись в такси и поехали до стадиона. Все переоделись и сходили на разминку сначала в зал, а следом переоделись уже на лед. Яшкин ходил перед командой уверенный, давая всем знать, что сегодня он не настроен проигрывать, но сам мозгами прекрасно понимал, что их ждет поражение. Сколько бы в них не верили, Рома слишком хорошо подготовился. Он застегнул задумчиво зеленые перчатки, и взял свою клюшку. Возможно стоило бы поговорить с Ротенбергом. Он слышал от Ники, что Рома и правда выйдет впервые в этом году на лавку командовать. Что же. Это будет интересно лицезреть.       Пропустив команду на лед, Яшкин пошел последний, волоча за собой клюшку за крюк. Кратко кивнул, услышав от тренерского штаба заверения о том, что все будет хорошо, и что это просто рядовой матч. Команда вывалилась на лед. Сегодня было необычайно тихо. Трибуны были пустые. Выйдя на лед, Яшкин навернул пару кружочков, пытаясь понять сколько у него сил осталось. Обычно по раскатке сразу чувствуется. Но пришлось затормозить. Выбив ледяную крошку из-под лезвий, Дима остановился на коньках перед трибуной, тяжело дыша, сжав руки в перчатках. На оранжевых креслах в развалочку, положив ногу на ногу сидели Шипачев и Радулов, одетые в привычные темно-зеленые худи с символом Ак Барса. Саша сидел и хлебал что-то из огромной кружки ближайшей кофейни, а Шипачев с большим удовольствием ел чипсы, что-то ему рассказывая очень увлечённо. Саша едва заметно ему улыбнулся и, очень незаметно сказал так, чтобы прочитать по губам: — Я в тебя верю. Ты победишь.       Дима искренне ему улыбнулся. С благодарностью кивнул, подняв взгляд выше, уставился на балкончики арены, где ему синхронно все помахали. Дима счастливо рассмеялся. Вся бригада ебандеев в сборе. Услышал знакомый хохот и повернул голову. А вот и чужаки выскочили на лёд. Знакомая бело-синяя форма с красными деталями. Дима удивился, стоя растерянно обнимая клюшку. Мимо прошагал Никишин, одетый в темно-синюю худи СКА. Приложил руку к стеклу, и Дима довольный отбил ему кулачок. Никишин заскочил на сиденья, и, рухнув по другую сторону от Радулова, утащил у Шипачева пачку чипсов. У них явно какая-то интеллектуальная дискуссия пошла. Навернув пару кругов, решил все же раскататься, приготовив мышцы к нагрузке. Они с Лямкиным попихали друг друга. Когда Никита рухнул на лёд не удержавшись на коньках, раздался громкий хохот. Дима бросился удирать от своего защитника. Они вернулись к раскатке, разменявшись отправлением на лёд друг друга. Дима упер клюшку в лёд, стоя на красной линии, уставившись на тренерскую лавку чужаков. Как он и слышал, Дедунову дали нашивку капитана, отправив Ники на трибуны болельщиков. Ротенберг жестом прогнал его, привычно стоя прям у борта, засунув руки в карманы классических штанов, наблюдая за своими прохиндеями. Дима неловко потоптался на красной линии, завороженно наблюдая за Романом Борисовичем. — Глянь, как вампир, стоит на пороге. Пока не пустишь, не сможет зайти. — Усмехнулся Сафонов. — Яшка, тебе помочь зайти? — Не надо. — Растерялся Яшкин. — Это будет гарантированный мордобой.       Рома повернул голову, и улыбнулся. Протянул к нему руку, жестом поманив к себе. — Кис-кис-кис, Яшкинкс.       Дима растерялся. Опустил голову на свои коньки. Очень осторожно переступил красную линию и поехал до чужой лавки. Чужой команде не было до него никакого дела. Дима остановился около Ромы, и, оперевшись руками о бортик, счастливо уставился на него. Это был первый раз в году, когда он выходит на люди в качестве главного тренера своих прохиндеев. Едва заметно улыбнулся ему в ответ. — Привет, Ромка. — Привет, сладкий. — Тебе идёт таким быть слегка небритым. — Тихо сказал Дима. — Выглядишь восхитительно, Ромка. — Спасибо. — Едва слышно сказал Ротенберг. Он все же улыбнулся ему. Яшкин облизнул губы. А зубки уже все на месте. Ну теперь то понятно почему он снова сияет на своём посту. Даже не видно, что искусственные. Рома осторожно достал руку из кармана и мягко положил её на зелёную перчатку, что прижимала клюшку к борту. — Я вижу у тебя огромную поддержку за спиной. А ты все равно рискнул ко мне подойти. — Я не боюсь осуждения. Знаешь насколько?       Он отложил клюшку на бортик и протянул руки. Рома удивился и мягко обнял его. Дима прижался к нему, положив голову на плечо, уткнувшись носом в тёплую шею. Затянулся знакомым ароматом одеколона. Ещё один вдох. Нежные акватические нотки. Мандарины. Кедр. Облизнулся, жадно вдыхая аромат. На льду повисла пауза. Обе команды растерянно уставились на них. Рома мягко положил руку на его спину, мягко поглаживая его, и тихо прошептал: — Я рядом. Я буду тебя защищать. — Спасибо, любимый. — Он вцепился в его пиджак, повиснув на нем и зажмурился. — Забери меня. Я устал мучаться. Я больше не могу так. — Ты справишься сам, Димка. — Рома запустил руку в его волосы. — А ну соберись. Тебя снова все в предатели запишут. — Мне плевать. Ты мне не посторонний. Ты был в Казани? — Рома беззвучно согласился. Мягко рукой приподнял его голову, смотря в карие глаза с любовью. — Зачем? — Проверил, как твои няньки справляются. Один пятиклассник, второй ростом с пятиклассника. — Рома усмехнулся. — Ну ты даёшь, Яшкинкс. С каждым разом твоё окружение все страннее и страннее. — Я сам порчусь с каждым днем. Ты уже все знаешь. — Знаю. — Согласился стоящий и мягко отпустил его. Взяв его клюшку, упер её черенком, а сам, осторожно поправил ему изоленту. — Канадец, да? — Дима с улыбкой кивнул, и, подпрыгнув, уселся на бортик, болтая ногами. — И чем же он завоевал твоё внимание? — Это секрет. — Счастливо улыбаясь сказал Дима, наблюдая за Ромой, что задумчиво переклеил изоленту более ровно. Сняв перчатку, показал ему, что кольца не было, — Вот настолько все плохо. — Я в такие моменты даже рад, что у нас запрещены однополые браки. Иначе ты бы местному ЗАГСу всю статистику по разводам испортил. — Рома перекинул клюшку ко льду и вернул её хозяину. — Займись делом, Яшкинкс. Это раскатка, а не соревнование в красноречии.       Яшкин гордо фыркнул и спрыгнул обратно на лёд. Забрав свою клюшку, поднял голову, и, с силой топнул коньком по льду, обдав Ротенберга льдом. Расхохотавшись, поскакал к себе на половину льда. Рома недовольно стёр капли воды с лица, и, хитро улыбнувшись, проводил его взглядом. Переведя взгляд к себе, вскрикнул: — Что остановились?! Приказа ждём?! Сейчас будет!       Дима же с улыбкой переглянулся с Билялетдиновым, что остался мягко говоря в шоке от происходящего. Команда дружно поунижала капитана, сказав, что от него пахнет чужаком. Раскатка перед игрой прошла великолепно. Тренера увидели довольно много изменений с двух сторон. Вернулись в раздевалку, переодеваясь уже на игру, внимательно слушали наставления тренеров. Дима сидел сосредоточенно уперев взгляд в пол, крепко сжав руками лавку, ничего стараясь не слушать. Закрыв глаза, медленно вдыхал воздух, медленно его выдыхая. Страх перед старым соперником сковывал его. Он столько раз ему уже проигрывал. Но все равно решил дать бой стоя с капитанской нашивкой на форме, отправив Вадима с Сашей смотреть игру с трибун. Все равно не боялся того, что может придти следом после игры. Сколько унижений будет. Сколько криков будет. Команда, сбитая с долгой победной серии, снова перестанет верить в свои силы. Все придется строить заново. Просто потому что он, будучи еще в том году, решил повыебываться. А теперь приходится расхлебывать.       Саша в него верит. Саша верит в то, что он победит. Прошлые игры прятался на балкончиках. А тут решил себя показать. И для чего интересно. Дима поджал ноги, и, обняв живот руками, сидел опустив голову, слыша монотонный голос Билялетдинова, что давал последние наставления на игру, но продолжал упорно ничего не слушать. Чудовище внутри него бесновалось. Орало и скулило. Билось внутри, словно в ловушке. У него начали сдавать нервы, хотя игра еще даже не началась. Он слабак. Тряпка. Просто возьмет и проиграет у всех на глазах свой бой. Крепко зажмурился, не давая себе никакого права при всех расплакаться. Никакой он не капитан. Просто тряпка. Надо было оставаться у хозяина на поводке. И все было нормально.       Чудовище срывалось в истерике, умоляя его выпустить. Но Дима упорно сидел медленно закрываясь, сковываясь, не давая себе никаких слабостей и вольностей. Он капитан. Он вожак. Он не имеет права проиграть Ротенбергу на домашней площадке да еще и лишишь свою команду права выступать из дома. Игр в регулярном чемпионате осталось очень немного. Он большую часть этого года пропустил вообще. И вернувшись, потащил свою команду еще быстрее по ступеням. Команда ему доверяла. В случае победы они скинут Салават Юлаев с третьей строчки. А в случае поражения слетят сразу на пятую. Если через день Автомобилист выиграет свою игру, то тогда они снова окажутся на седьмой строчке, и последние их матчи имеют все шансы вышвырнуть их с зоны плей-офф. Команда слишком нестабильно себя вела.       Услышав, что повисла тишина, Дима растерянно раскрыл глаза, подняв голову. Вся команда стояла столпившись перед ним. Дима шумно дышал, обнимая руками живот. Его сковала слабость. Он прямо сейчас возьмет, разревется как последняя тряпка и просто не сможет выйти на лед. Артур, кратко переглянувшись с командой, вдруг серьезным тоном сказал: — Ты столько нам помогал. Ты столько раз вытягивал нас из безвыходных ситуаций. — Ты наша защита. Ты наш помощник. — С гордостью подхватил Никита Лямкин, улыбнувшись Диме, крепко сжимая клюшку в руках. — Мы благодарны тебе за работу. За твой тяжелый труд, чтобы затянуть нас на то место, где мы сейчас обитаем. — Поддержал речь Сафонов. — За твои советы. За твою поддержку. За твои слова, сказанные каждому из нас вовремя. — Сейчас мы готовы к тому, чтобы не дать тебе опозорится перед Ротенбергом и его упырями. — Усмехнулся Лукоянов, — Ты можешь нам доверится. Мы тебя теперь защитим. Теперь мы тебе поможем. — Ничего не бойся. — Согласился Кагарлицкий, — Мы будем рядом с тобой. И не дадим испортить тебе вечер.       Он вытянул руку. Вся команда синхронно следом протянула руки, сложив их вместе. Дима поднялся с лавки перед ними. Не верил своим глазам. Протянул свою трясущуюся худую и бледную руку, положив ее сверху. — Победим? — С улыбкой спросил Яшкин. — Победим! — Вскрикнула синхронно вся команда.       Раздался вызов на лед. Все шумно поблагодарили Диму. Он с каждым обнялся, каждому шепнув на ушко слова поддержки, отправив на лед. Сам встал последний в раздевалке. Опустив голову, потоптался в коньках. Чудовище срывалось внутри на крик. Он шумно выдохнул. Надел на голову шлем. Затянул зеленые краги. Опустившись на колени в центре раздевалки, приложил руку к капитанской нашивке, и, уставившись на символ Ак Барса на полу, серьезным тоном сказал в полной тишине: — Не проиграю, даже если мне придется умереть сегодня. Не предам, даже если это будет грозить мне всей карьерой. Моя команда. Мои мальчишки. Не подведу. Обязан защищать. Создан служить. — Он улыбнулся, — Я капитан великого Казанского Ак Барса. И я обязан выдержать бой и выйти победителем. Или сдохнуть пытаясь вырвать победу любой ценой. Они меня не предадут. И я их не могу.       Шумно и резко выдохнув теплый воздух через рот, моментально подскочил на ноги. Вышел уверенным шагом из раздевалки, громко хлопнув дверью напоследок. Отбил кулачки всему тренерскому штабу, грозно шагая по коридору. Тренера с улыбками переглянулись. Дима схватил клюшку, и, кратко глянув на вывеску перед выходом, прошептал: — Мин яратам сине, Татарстан.       Успев пригнуться, прошел через подтрибунное помещение и уверенным шагом пошел в сторону лавки. С двух ног выскочил на лед, отбив кулачок Барсику, местному талисману. Задрал голову, с улыбкой посмотрев на куб, на котором красовалась его фотография. — Капитан команды, Дмитрий Яшкин, номер двадцать третий. — Представили его публике. — Ага, самому смешно. — Прошептал Яшкин.       Вся ТатНефтьАрена шумно поприветствовала его на льду. Кратко проехавшись до синей линии, встал со всеми в рядочек. Обе команды встали слушать сразу два гимна. Дима с улыбкой смотрел вперед себя, беззвучно подпевая гимну. Даже когда пришло время исполнять второй гимн, он не растерялся. Артур его научил словам, даже кратко рассказал перевод. Шумно отбив клюшками по льду, команда поехала до своих ворот, место в которых занял Артур. Он надел свой шлем, и, подняв забрало, уперся руками в щитки, что-то кратко сказав команде. Капитан под двадцать третьим номером доскользил до судей, кратко пожав всем руки, и протянул с радостью руку Дедунову, что гордо пожал ее. — Я на твоей стороне, Яшкинкс, как и вся команда. — Вдруг сказал он, — Петербург будет биться достойно, и мы готовы принять поражение от тебя. Никому из нас не будет стыдно. Но мы хотим выиграть. Нас ждет кубок конференции. И ты нас его не лишишь. — Я очень постараюсь. — Усмехнулся Дима, — Иначе вы лишите нас права начинать плей-офф из дома. Мы тоже хотим выиграть. Так что играем честно. — Играем честно. — Согласился Петербургский капитан. — Какой бы счет не получался.       Они кратко друг другу кивнули и поехали до своих команд. Дима шумно затормозил перед своим вратарем и сказал: — Ну что, детишки. Пора барсу оскалить зубки и расправить крылья. Все зависит только от нас. И мы уйдем сегодня с победой.       Команда шумно его поблагодарила. Большая часть народу уселась на лавку. Артур опустил забрало шлема и покачал головой. Потоптался около ворот. Поправил все застежки. Дима же прихватив Кагарлицкого и Барбера к себе в звено, расставился вдоль красной линии. Адамчук с Лямкиным встали позади них. Дима внимательно присмотрелся. Первое петербургское звено обычно играло с Никишиным, но бывший капитан явно сидел и ел свои любимые чипсы где-то на балконах, не желая портить себе статистику и умирать сегодня на льду. Глотов встал напротив Яшкина. С одной стороны встал против Казани Алистров, с другой устроился Галимов. Дима поправил перчатку, склонив голову. Игра начнется уже через несколько секунд. А у него до сих пор не было никакого плана. Он не успел подготовиться к этой игре. Просто плюнув на это он прижал клюшку ко льду. Отзвучал приветственный ритм, и главный судья бросил шайбу на лед, начав первый период и последнюю игру между этими командами в регулярном чемпионате.       Дима довольно уверенно вбрасывание выиграл, и тут же сорвался со своим звеном бежать в атаку. Лямкин с силой пихнул Земчёнка подальше от своих нападающих, пригрозив ему, что ничем хорошим это не закончится. Все десять бравых парней в разноцветной форме побежали к воротам Серебрякова, что даже растерялся от того, что у него с первых же секунд матча начались какие-то проблемы. Пошла привычная потасовка. Кагарлицкий попытался забить, но шайба была заблокирована, и, упав рикошетом от коньков, поскакала обратно на казанскую сторону поля. Прошла пересменка. Следом за Димой шло звено Семенова с Кошелевым и Галимовым, прихватив в себе защитников в виде Юдина и Журавлева. Казань гордо отбилась, не пустив шайбу даже дальше синей линии. Яшкин внимательно следил за происходящим пиздецом. Бардаков пробивался на пятачок, явно желая параллельно с приветствием старого друга в виде Ахтямова, сунуть ему еще и шайбу, но Артур не поддался на провокации, и вместо того, чтобы пожать руку любимому нападающему, обнялся с шайбой, остановив игру.       Первые пять минут до рекламной паузы проскочили быстро. Следом все вернулись к привычной борьбе. Петербург применял очень много силовых, размениваясь постоянно за то, что творили Яшкин с Лукояновым, явно войдя во вкус. В какой-то момент два двадцать седьмых номера не смогли поделить казанский лед, не разъехавшись, и создали великолепнейшую опасную передачу. Пока Петров толкался с Галимовым за право быть правильным двадцать седьмым, Дыняк с большой радостью нанес опаснейший удар по воротам Серебрякова, но тот успешно отразил атаку. Бойня шла тяжелая, но не сказать, что очень вязкая. Команды носились по полю, угрожая друг другу первыми изменить счет. На одной из пересменок Петербург с топотом ворвался в зону Казани. Бардаков с Толчинским побежали за шайбой. Сергей с трудом отпихнул от себя Кателевского, но тут же получил в бок от Захара, и повис на бортике, чуть не сменившись в чужую команду. Его счастье, что у него ножки короткие. Он вскрикнул, едва успев упереться руками в колени Адамчука с Лямкиным, извинился за хулиганство. Яшкин пронесся мимо, и, отдернул Сергея от собственной лавки, сказав, что у них и так впритык по потолку с зарплатами и он не поместится со своим контрактом. Защитники в зеленом дружно поржали над очередным коротышкой, и тут же пихнули его обратно. Он рухнул прямо в ногах у Бардакова, но Захар ловко перескочил небольшое препятствие, озорно рассмеявшись, поскакал до ворот. Толчинский растерянно уставился в потолок Арены, даже не поняв, кто ему больше навредил, свои или чужие. Услышав крик Ротенберга вспомнил, что он на игре, и недовольно поднялся со льда. Тут же пропустил грубый силовой от Лукоянова и рухнул обратно плашмя на лед, уже, чтобы не мешаться, растянулся прямо под бортиком. Сегодня точно не его игра. На последней рекламной паузе первого периода Яшкин остался стоять около Ахтямова, что лежал раскинув лапки насквозь мокрый, а Дима его с улыбкой обливал из бутылки. — Жаба, ну ты господь бог на воротах, ну не меньше! — Возмущался Захар, опираясь о плечо Толчинскому, — Ну твою то мать! У нас Серебро хуже играет. Мы уже заебались. Ну че ты как этот ну блин блять твою мать… — Обожаю твой словарный запас. — Тяжело вздохнул Сергей, подняв голову, — Захар, ты молчи побольше, на умного походишь, если сильно не приглядываться. — Нечего было нанимать кого попало! — Возмутился в ответ Ахтямов, и, усевшись уже на лед, вытянул голые ручки, и, забрав у Димы бутылку из рук, жадно начал хлебать воду, сидя весь мокрый. — Понабрали по объявлению, теперь живите как хотите. — Так, молодежь, а ну не обижайте мне маленького! — Усмехнулся Дима, — Захар! — Да я да! — Тут же отозвался Бардаков. — Ты нахера Дицу морду набил? — А че эта поебень себе позволяет? — Захар гордо выпрямился, и, увидев взгляд полный непонимания от Толчинского, громко заржал, — Я защищаю маленьких! — А, так это все это время была защита?! — Удивился Сергей, — А я то думал ты считаешь что мне пора в Казань отправляться. Это что был за силовой против меня, да еще и на лавку Ак Барса? — Захар громко заржал, — Вот поебень где. Главное ебнуть, похеру кому… Хорошо хоть Яшкин меня успел за портки придержать, прежде чем я не отправился в ноги падать чужим нападающим. — Ну сорян! Я че, смотрю, что ли, что делаю… Ты еще подумать предложи. — Захар посмотрел на Диму и вдруг опустил голову и сказал, — Когда мы все узнали о том, что Диц виноват в том, что случилось с Волком, и насколько большой от него урон нанесся, я не смог в стороне стоять, как Ники. Я приехал в Екат, честно извинился перед Кертисом на коленях за свои выходки. А потом пообещал ему, что выполню любое его желание. Он мне ничего такого не сказал, хотя мы довольно хорошо поговорили о том, что происходит. Я понял, что ему очень больно от Дица, и тот явно до него пытается дотянуться против его воли. А у нас как раз Армейское Дерби намечалось в календаре. Вот я решил ему так помочь. Просто дал знать Даше, что нехер лезть на того, кого не просят. Да и че, ебанашка какая-то невнятная. Страшный, как моя жизнь. Я его уебал хорошенько об борт, и сразу всей Лиге подарок сделал. Ему с такой рожей только детей пугать, выскакивая на них из-за угла. Вот Кертис же красивый получился. А этот… Как будто ему по морде сковородкой били, да ебало сильнее оказалось. Наверное три сковородки перепробовали на нем, и только чугунная не поддалась. — Захар! — Синхронно возмутились как Петербуржцы, так и Казанцы, — Ну слова!       На льду раздался громкий хохот. Бардаков демонстративно от них отмахнулся. Остатки от команды вернулись на лед. Очередное вбрасывание выиграно хулиганами в зеленом. Миллер, поймав шайбу от передачи Сафонова, со всей силы бьет по воротам. Фальковский едва успел подставить клюшку, что от такого удара просто сломалась в руках. Он без раздумий выдернул клюшку из рук Толчинского, побежав на защиту. Сергей даже растерялся. И клюшку увели, и пас не отдали. Сгорбившись поехал с грустным лицом на пересменку. Казань же сидела и заливалась хохотом смотря на то, как Степан изгаляется с короткой клюшкой стоя в защите, согнувшись в три погибели. Кинул клюшку Бардакову, тот в ответ кинул свою. Захару тоже не понравилось с этой веткой бегать. Но Казань их зажала в обороне, и все последние пять минут била по воротам Серебрякова. Выскочивший на последней пересменке Яшкин успел поймать передачу от Лямкина, и с силой швырнул шайбу по воротам. Пока перед Серебряковым плясали Дыняк с Сафоновым, Никита все пропустил, и даже судья, стоящий за воротами, не сразу заметил в тотальной неразберихе, что шайба уже давно покоилась за красной линией. Раздался громкий свисток. Парни в зеленом удивленно переглянулись. Яшкин тут же обернулся, увидев, как Роман Борисович поднял руку, и, распихав своих бедолаг, перескочил через лавку поближе к бортику. Второй главный судья встал перед ним, внимательно слушая долгое объяснение. Сделав молча выводы, поехал на место рассказа объявлений: — Взят запрос на помеху вратарю.       ТатНефтьАрена недовольно загудела. Дима же кратко переглянулся с Дедуновым. Тот отмахнулся, не став лезть к судьям. Дима тоже не стал. Просто крепко обнял Лямкина за шею, повиснув на нем. Сафонов с Дыняком и Барбером встали рядышком. — Че, думаете там че-то было? — Заинтересованно спросил Дыняк, оперевшись о клюшку. — Да похуй. — Отмахнулся Илья, — Мы еще одну заебеним. — Пиздец, мне бы твою уверенность. — Усмехнулся Адамчук. — Мы че-то топчемся, что-то делаем, а сделанного не видно.       Дима вытянул руку назад, в сторону своей части поля. Весь лед на Петербургской половине был изрезан, что уже и не видно было кто там кому спонсор. А вот у Артура на половине было чисто и красиво. — Так тут вон, видно все прекрасно. — Усмехнулся Яшкин, — Мы уже лед до рисунка протоптали. — Он снова обнял Лямкина и тихо сказал, — Пиздец. Не хватает мне ребятишек с семерками на спине. — Это Мэйсека-то? — Удивился Никита. — Это Вадима с Сашей. — Усмехнулся Дыняк. — Ты че, потерялся сразу. Стоишь мечтаешь о своем Екатеринбурге, еще и ему подсовываешь. — Так мне-то только мечтать, — Лямкин прикрыл глаза, — Это у него Брукс рядом. А минем кош сидит дома, жизни радуется, а я тут проебываюсь. О, кстати, а может тебе все-таки Да Косту? У него одни семерки. — А я уже не подхожу? — Растерялся Адамчук, и, повернувшись спиной, пихнул Дыняка, указав на спину, где был семьдесят седьмой номер, — Ну-ка посмотри, может мне уже за ночь номер поменяли.       Все громко рассмеялись. Дима повис на Никите, и, подняв голову, посмотрел на балкончики. Из мыслей о том, какая же цифра перед семеркой ему нужна его вывело объявление главного арбитра: — После видео просмотра определено: воздействие на вратаря применялось. Гола нет. Команда Ак Барс, номер двадцать четвертый — две минуты, атака вратаря!       Сафонов даже растерялся, в шоке уставившись на Яшкина. Дима поджал губы, не поверив в то, что услышал. Мало того, что им гол не засчитали, так еще и следующий период они начнут в меньшинстве. Дима недовольно топнул ногой. Серебряков же гордо взмахнул руками, и, вальяжно оперевшись о ворота, вскрикнул: — Получи, капитан казанского Ак Барса, по хитрой татарской морде! Мы сегодня победим! — Хорошо, что ты в это веришь! — Вскрикнул Яшкин, — Плохо, что этого не будет!       Двое Никит с трудом утянули Диму в сторону лавки. Выскочила на последние тридцать секунд бригада меньшинства, и вместе с Артуром гордо провела работу по защите собственных ворот от изменения счета. Незасчитанная шайба явно пошатнула уверенность команды. Но больше пошатнула психику капитана. Все ввалились в раздевалку. Дима со всей силы швырнул перчатки на свою лавку, едва не убив ими Семенова, и, вдруг резко заорал, склонившись к полу. Просто стоял и надрывался во весь голос. Команда с улыбками переглянулась. Никто не удивился. От Радулова были похуже перфомансы. — У него есть конструктивные предложения. — Усмехнулся Ахтямов придержав дверь главному тренеру.       Все в шоке уставились на Диму что прооравшись, резко выпрямился и вскрикнул: — Пидорасы! Все клюшки этим уебкам переломаю! Последнее счастье в жизни забрали! Единственную шайбу и то забрали! Пидорасы! Пиздоблядские уебища! — Интересные предложения. — Согласился Бабенко, и, мягко отвел капитана команды обратно на лавку.       Билялов сунул ему бутылку с водой, и Яшкина, как маленького ребенка, чтобы не кричал, увлекли бутылкой с соской. Пока капитан сидел и пил прохладную воду, весь насквозь мокрый, команда слушала очередные предложения по игре. Артур, увидев, что дверь в раздевалку приоткрылась, кратко посмотрел на того, кто стоял за ней, и, выслушав что-то, жестом показал Диме, что ему надо бы выйти. Яшкин поднялся и беззвучно ушел с раздевалки. Закрыв за собой дверь даже растерялся, увидев перед собой Радулова. Саша стоял перед ним в своей привычной одежде. Его добрый взгляд смотрел не отрываясь на Диму. — Я не хочу… — Уже было отмахнулся Яшкин, но Саша мягко взял его за руку. — Подожди. Послушай меня. Можно я тебе пару идей предложу? Мы с Никишиным поговорили. Я кое-что узнал. Хочу помочь. Слишком тебе тяжело. Хочу побыть полезным. Просто послушай. Можешь не реализовывать ничего, если вдруг не понравится. Ладно?       Дима насторожился, уставившись в зеленые глаза. Опустив взгляд, замер, увидев, как он мягко держит его за запястье. А у него кольцо все еще было на руке. С неохотой согласился. Они отошли к карте поля. Дима стянул с себя мокрую насквозь джерси, внимательно слушая то, что Радулов ему объясняет. Они немного поспорили у карты о том, кому, в случае чего, куда бежать. Саша предложил кого и куда можно поменять, чтобы получилось неожиданно и эффективно. Дима задумался. Его слова имели смысл. Он едва заметно кивнул, вытирая шею мокрой тканью, стоя в одной защите и термобелье рядом с ним, внимательно следя за тем, что показывает крепкая рука на карте поля. Повернув голову, едва заметно улыбнулся Саше. Тот, лишь тихонько пожелав ему победить, натянул на голову капюшон, уже было собирался уйти, но Яшкин притормозил его, мягко положив руку на плечо. — Погоди. Нахуя ты мне помогаешь? — Я не хочу, чтобы ты проиграл.       Саша приподнял голову. Дима стал еще выше на коньках. А вот сам Саша выше почему-то не стал. Его взгляд внимательно рассматривал Диму, что стоял весь покрасневший и мокрый. — Вот так? — Удивленно спросил Яшкин. Радулов кратко кивнул, — Хочешь что-то в замен? — Мне ничего не надо. Я ничего просить не буду. Даже если что-то и правда поможет. — Тогда, после матча с ЦСКА я видел тебя…       Радулов лишь скинул его руку с себя и, развернувшись, пошел вон, достав пропуск. Дима опустил голову. Он хотел было задать вопрос о том, случайно ли не Радулов спас его тогда с перестрелки, на которую он пришел вооруженный пропуском от базы. Но тщетно. Вытирая шею, вернулся в раздевалку. Собрав свою кучку бедолаг по звену, объяснил им уже план Радулова. Все с радостью приняли советы и, распределив обязанности, подчинились. Дима быстро переоделся. Все похватали свои клюшки быстрым шагом отправившись на второй период. Пока все расселись по лавкам, Дима сидел спиной на бортике перед своими бедолагами, недовольно возмущаясь, что ему не дали открыть счет. Все дружно хохотали. Артур стоял позади него на льду, крепко обнимая капитана со счастливой мордой. — Ты отлично справляешься, Артур! — Довольно сказал Сафонов, — Не проеби только, а то наш капитан со штанов выпрыгнет.       Артур усмехнулся, и, вдруг похлопав Яшкина по плечу с нашивкой, сказал: — Капитан, а можно я сегодня попробую забить?! А ты мне разрешишь клюшкой помахать? — Только не убей никого, бога ради, своим веслом. — Усмехнулся Яшкин, потрепав бедолагу вратаря по мокрым волосам, — Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. — И не вешало. — Согласился Лукоянов, — Этот может. Он со своим бревном так скачет ловко. У тебя, чтоль, научился, кобыла ты проклятущая… Ты когда мимо пробегаешь, у нас вода в бутылках дрожит. Я представляю, какой бы грохот стоял, если бы снова центнер стал весить.       Яшкин счастливо улыбнулся и вся команда громко расхохоталась от его великолепной голливудской улыбки. Артур отправился до своих дальних ворот. Следом поехала и бригада меньшинства. Команда приняла решение окончательно закрыться в обороне, и только ловить ошибки чужих нападающих, которых в сегодняшнем матче было с избытком.       Раздался свисток. Вбрасывание проиграно. Тут же удар по воротам Артура, что моментально отшвырнул от себя шайбу. Защитники тут же подхватили ее и отшвырнули на чужую половину поля. Вернувшийся с шайбой Толчинский решил нанести хитрый бросок по воротам. Глотов пихнул в плечо Миллера. Тот пихнул его в ответ сильнее. Артур вообще не видел откуда прилетела шайба, пока перед ним пихались сразу трое человек. Даже растерялся, когда в щиток прилетела шайба. С радостью ее обнял, остановив игру. Митчелл возмущенно что-то высказал Фальковскому, но тот, добродушно улыбнулся и пихнул его в плечо, едва не сшибив с ног. Войнов толкнул его в ответ. Тут же завязалась небольшая потасовка. Лайнсмены с трудом всех растащили.       Преимуществом Санкт-Петербург так и не смог воспользоваться, хотя попыток было очень много и хороших за все полторы минуты меньшинства. Даже когда время штрафа закончилось, хулиганы в синих шортах продолжали наседать, пользуясь преимуществом ближней лавки. Казань с трудом меняла звенья, все первые десять минут второго периода протоптавшись около своих же ворот. Кателевский в паре с Лукояновым и Дыняком смогли выбить шайбу к чужим воротам. Вся волна нападения резко развернулась, позволив наконец Ахтямову выдохнуть. Он обреченно лег в зоне вратарской, пытаясь отдышаться, пока Казань начала хулиганить около ворот Серебрякова. Яшкин даже растерялся. За почти десять минут они ни разу не услышали судейского свистка. И его поражало, как Петербург злобно начал играть. Словно снова на матч с ЦСКА вернулись. Он только успевал вздрагивать, когда то Фальковский кого-нибудь об борт приложит, то Бардаков пихнет неудачно, отправив из хоккея сразу в керлинг. Замер, увидев, как Пашнин со всей силы приложил Сафонова об борт, продолжив атаку. Но лайнсмен решил остановить игру. Илья замер на льду, закрывшись руками. — Блять. — Взвыл Дима. — Блять, пошла грязища опять. Ну какого же хера!       Кошелев присел около Ильи, осторожно поинтересовавшись как он. Подняв руку, позвал врача. Пока судьи совещались о том, какой штраф дать, да и нужен ли он вообще, Илью подхватили под руки и поволочили на лавку. Прихрамывая, один из альтернативных капитанов ушел в раздевалку держась о крепкую руку врача. Яшкин повернул голову к Лукоянову, что встал перед ним, и, оперевшись о бортик, сказал: — Дима, пиздец. — Да я вижу. — Растерялся капитан, — Ты смотри осторожнее. Они нас с тобой тоже так просто не отпустят. Рома всегда хочет вывести лидеров, чтобы подкосить команду. — Он повернул голову и сказал, смотря на защитников, — Артура берегите. Они начали жестить. Не дадут ему просто так с сухарем уйти.       Защитники все как один кивнули. Яшкин же жестом показал Лукоянову свалить с поля видимости. Артем уселся на бортик. Все уставились на судей, что просматривали момент на предмет наложения штрафа. Дима повернул голову, уставившись на чужую лавку, что была совсем недалеко от них. Он прекрасно видел как тренерский штаб СКА переговаривается, а на лавке ниже идет какое-то свое обсуждение. Все похвалили Пашнина за работу. — После видеопросмотра определено, — Главный судья развел руками, — штрафа нет.       Яшкин тут же возмущенно выдохнул и поднялся с лавки. Главный тренер Казани позвал судью за дополнительными разъяснениями. — Там простой игровой эпизод. — Упирался главный судья, оперевшись о бортик, — Ваш Сафонов просто не ожидал, что прилетит с такой силой. Он сгруппировался, но сила была такая, что это не сильно помогло. Несчастный случай. — Там был сто процентный толчок на борт. — Упирался Билялетдинов. — Там просто классические две минуты. Можно и неправильную атаку дать.       Главный судья отрицательно покачал головой. Они немного попререкались. Яшкин обреченно посмотрел на лавку СКА. На лице главного тренера сияла улыбка. Он с большой радостью потрепал по плечу тридцать третий номер, явно похвалив его за работу. Игра продолжилась. У Казани до сих пор не было большинства, зато уже пару раз было меньшинство. Дима растерянно стоял опираясь о бортик, смотря за игрой, жестом показав своему звену готовится на выход. Успев на ходу сменится, Яшкин поймал передачу от Дыняка и помчался на чужие ворота. Не глядя отдал пас куда-то в сторону Кагарлицкого. Дима ловко добежал до шайбы обогнав и Эмиля Галимова, и Василия Глотова, что очень не хотели в очередной раз застрять около собственных ворот в защите.       Яшкин со всей силы приложил плечом Сергея Сапего об борт, успев отдать передачу в сторону Барбера. Тот в ответ нанес удар по воротам Серебрякова, и рухнул на лед от грубого толчка в спину от Глотова. Два Дмитрия бросились бежать на подмогу к Лямкину и Адамчуку, что словно не были готовы к тому, как резко развернется в очередной раз ход игры. Яшкин даже растерялся, когда мимо него на полной скорости пронесся Никита Камалов. Четверка ребят в синем навели тотальный хаос около ворот Ахтямова, что скакал по зоне вратарской, словно кот, пытающийся поймать мышку. Успевал вовремя и подскочить с ног, отбив плечом прилетевшую шайбу, успевал и рухнуть на лед, явно возмущаясь, что ему собственные защитники больше мешают, чем помогают.       Шайба после очередного рикошета от клюшки Ахтямова отлетела прямо на крюк Камалову. Он набрал приличную скорость, разогнавшись с синей линии, решив повыебываться перед Артуром, и все же стереть хоть один проклятый ноль с табло. Его попытались остановить защитники, но Никита сильно долго готовил удар, подобравшись слишком близко к чужому вратарю, и запнувшись об клюшку, рухнул на него, сбив следом и ворота. Яшкин даже растерялся, опустив руки с клюшкой. Ребят друг от друга растащили. Дима осторожно подъехал к Артуру, и, усевшись перед ним, посмотрел на него. Мальчишка зажмурился, сжав крепко рукой щиток. Дима жестом показал отойти всем, и, склонившись поближе, тихонько задал вопрос: — Больно? — Прям на ногу корова такая свалилась. — Он взвыл. — Больно. Но я потерплю. — Смотри. Я никому не скажу, что у тебя какие-то проблемы, иначе они продолжат падать на тебя. — Артур тут же кивнул. — Давай, Жаба. Ты у меня лучший. Дотерпи до перерыва. Там в раздевалке помогут.       Ахтямов снова кивнул. Яшкин поднялся со льда, и, когда главный судья к ним подъехал, сказал: — Только не говорите, что тут не было штрафа. — Я могу дать твоим защитникам такой же штраф. Останемся играть четыре на четыре. — Улыбнулся судья. — Хочешь? — Его никто не толкал. Он сам сильно завозился, а потом растерялся и ножки его не удержали. Да вы что… Мы что, опять без большинства?! Да как так можно?! — Возмутился Яшкин.       Главный судья развернулся и поехал на привычное место. Вытянув руку, вдруг громко сказал: — Команда Ак Барс. Номер двадцать третий — две минуты, грубость! — Да сука, блять! — Вскрикнул Яшкин, — Да ебаный вы по голове! — Сорвался он на крик.       Главный судья упер руки в бока. Яшкин тут же заткнулся, глупо похлопав глазами. Только бы не еще две минуты сверху. Главный судья недовольно покачал головой, но все же штраф увеличивать не стал. Дима тяжело вздохнул, и, извинившись перед Артуром, поехал с грустным лицом на лавку. Усевшись на ней, вытянул ноги в коньках, обиженно надув губы и сложил руки на груди, уставившись на чужую лавку, где было ликование.       Вот он придурок. Нахватался у Радулова плохому за пять минут разговора. Еще не известно что бы с ним было, если бы он с ним стоял и целовался пять минут. Карие глаза остановили взгляд на Романе Борисовиче, что подобрал привычную бригаду большинства и отправил хулиганов и дальше бороться за право первым открыть счет в игре.