Псина

У спящего Кости подрагивают веки. Иногда он вздрагивает и беспокойно стонет. Что ему снится? Едва касаясь, Влад проводит пальцем по впалой щеке Кости, заправляет ему за ухо сальную прядь волос. Костя мотает головой и зарывается лицом в подушку. На рассвете Влад все-таки уговорил Костю перебраться на диван. Костя до последнего отнекивался, цеплялся за футболку Влада (нахуй твой диван, никуда я не пойду), но в итоге согласиться оказалось проще, чем искать отговорки. Влад перелезает через Костю, диван болезненно скрипит продавленными пружинами. Идет на кухню, раздевается, кидает одежду в стиралку. Достает из пачки предпоследнюю сигарету, долго курит, смотрит на тощие ветки деревьев за окном – они тянутся к небу то ли в немой мольбе, то ли в покорном почтении. Наконец Влад доходит до долгожданного душа, улыбается, вспомнив сонные мольбы Кости остаться на полу (нахуй твой душ, останься). Влад испытывал необъяснимое спокойствие от близости их тел, от соприкосновения холодных мокрых пятен на их джинсах, от самого присутствия Кости, который всеми силами старался не заснуть, по-детски обнимал Влада и отказывался его отпускать. Он тщательно вытирается полотенцем, брызгается дезодорантом, морщится, смывает водой. После прошедшей ночи любая химия, которая подавляет запах пота, вызывает отторжение. Костин запах пота сводит Влада с ума. Влад возвращается в комнату, роется в поисках чистой домашней одежды, достает потертые черные джинсы и футболку «the cure» с дыркой на рукаве. Подходит к Косте, садится у дивана и снова изучает его лицо. Вглядывается в тонкую кожу век, в переплетение вен, гадает, какое кино они показывают Косте. Влад не сдерживается и легонько целует Костю в веко. - Ты чего, блять, делаешь? – хрипит Костя, кашляет и трет глаза. - Просто захотелось… Извини, что разбудил. - Я же херов пес, я проснулся, еще когда ты через меня лез. Влад отстраняется от Кости, от проявления своей внезапной нежности, от стыда. Может, он снова все усложняет и в наступившем утре нет места продолжению. Костя смеется, ложится на спину, одной рукой притягивает Влада ближе к дивану. - Ты всегда такой любопытный? – Костя запускает пальцы во влажные волосы Влада, лениво перебирает пряди. - Иногда, - Влад неуклюже опирается на диван и заползает к Косте. - У меня блядски раскалывается голова, - сообщает Костя тоном «теперь это и твоя проблема» - У тебя есть этот…как его, блять…аспирин? Влад порывается встать, но Костя его не пускает. - Не настолько адски, чтобы ты вот так сорвался, - поясняет он. Целует макушку Влада, висок, находит губы. - Значит, все-таки помылся, да? – в голосе Кости слышен укор. – И переоделся. Избавился от моих следов. - Тебе бы тоже помыться, ты воняешь. Пиздуй в душ. - Бля, как же тебе не идет материться, - Костя закатывает глаза. – Я подумаю. Есть покурить? - На кухне. Костя смиренно вздыхает. Вся вселенная хочет согнать его с нагретого дивана. - Что тебе снилось? – Влад запускает руку под блевотного цвета футболку Кости, гладит поясницу и залипает на то, как его теплая ладонь скользит по холодной коже. Костю никогда не спрашивали, что ему снилось. Как он заметил, о таком вообще не спрашивают, сами начинают «прикинь, какой пиздец мне приснился», а потом идет поток бессвязных предложений, направленный то ли на то, чтобы удивить слушателя, то ли на то, чтобы посмотреть на увиденное со стороны и найти в этом логику. Если бы Костя запоминал свои сны, он бы сто раз подумал перед тем, как открывать рот. Кому, блять, какая разница? - Не помню. Костя неуверенно тянется к Владу, ищет в его глазах разрешение на поцелуй. Кажется, это единственное, что может вытащить его из этой трясины прерванного сна, и Влад с облегчением отзывается на просьбу. Они целуются долго, медленно и со вкусом, как будто за несколько часов забыли друг друга и теперь стараются заново вспомнить. Сонная тревога Кости разбавляется слюной Влада и теряет свою убийственную дозировку. Интересно, могут ли дурные сны передаваться через телесные жидкости? Эту нить размышлений беспардонно прерывает протяжное урчание в желудке. За последние сутки он не ел ничего, кроме пива. Но пиво же хмель, выходит, жидкий хлеб почти что, так какого черта? - Ты пиздуешь в душ, а я пиздую заказывать еду, - Влад вытаскивает руку, похлопывает Костю по груди. Костя снова делано закатывает глаза, но слушается. Их контакт при свете дня только начинает приобретать форму, и так страшно сделать неловкое движение, от которого эта акварель на мокром листе может растечься уродливым смазанным пятном. * - Во сне я убегал, - Костя закуривает, он непривычно серьезен и задумчив. Уже из душа, переоделся в те же джинсы, которые надевал в первую встречу с Владом. Стоит, как статуя, только щеки втягиваются при затяжках. Тянет так, как будто сигарета единственный источник энергии, а он почти разрядившийся аккумулятор. - От кого-то? – Влад достает из целлофанового пакета запечатанные одноразовые контейнеры с одноразовой едой, багет, упаковку сосисок, яйца и зачем-то купленную коробку чая, которого дома и так дохрена. Костя выпускает бесконечно длинную струю дыма. Может, в этой сизой вуали часть его души, которую он так старательно пытается выкурить. Трет переносицу, сморщенный столбит пепла падает на стол. Не стоило возвращаться к этой теме, он же уже соврал, что не помнит, и всем было нормально. - Когда все хорошо, такое вот снится. Иногда. Ни от кого не убегал. Бежал и все. Он встряхивает плечами и моргает. - Ну, если это для тебя хорошо… - Влад кивает на его ладонь. Без бинта разорванная рана выглядит неправдоподобной, как в дешевом ужастике. - Это все хуйня, - в подтверждении своих слов Костя сжимает и разжимает пальцы, насколько позволяет болевой порог. Влад по очереди ставит контейнеры в микроволновку, печка гудит, исправно крутит посудину, дважды бодро звянькает, когда завершает свою миссию. Костя настолько убедил себя в том, что пиво - это хлеб, что желудок перестал записывать свой депрессивный альбом. Из контейнеров пахнет аппетитно – курица, пряный соус, но на вид хрючево хрючевом, и близко не то, что нарисовано в меню. Влад наматывает на вилку вермишелину, косится на Костю. - Ты чего не ешь? - Думаю, что дальше, - Костя берет пустую пачку, постукивает уголком о стол. - Если хочешь, можем сходить куда-нибудь. Я сегодня свободен, - Влад закидывает в рот кусок курицы, жует, что-то вопросительно обсасывает и недовольно вытаскивает хрящик. - Да не. Что дальше? В смысле, нахуя я тебе? - Это ты глубоко копнул. Нахуя люди встречаются, нахуя что-то делают вместе? - Не знаю. Костя действительно не знает. У него всегда все происходило просто так. Пока не появился этот тонкий ценитель кулинарии напротив. - И я не знаю, - победно отвечает Влад, как будто это единственный ответ на заданный им вопрос. – Зачем-то все это делают, и никто нихуя не знает, к чему это приведет. Так чем мы хуже? Костя тихо улыбается. Впервые в жизни кто-то сказал «мы» не в значении «мы ебучая свора собак, которые однажды подохнут в канаве». - Так я что, остаюсь с тобой типа как кто? - Мы остаемся собой типа как ты и я. Костя хмыкает своим мыслям и наконец начинает есть.