Маленький и пугливый

Минхо проснулся ночью от того, что не почувствовал Чана рядом. Омеги не было на привычном месте, а на кровати лежали только смятая подушка для беременных и полосатый носок, видимо, сползший с ноги Бана. Открытая дверь свидетельствовала о том, что омега вышел из комнаты, причем достаточно давно, ведь место на кровати уже успело стать холодным. Слегка пораскинув мозгами альфа решил просто посмотреть, где находится его супруг. Мало ли, может он в туалет ушел, а ему там рожать приспичило. Минхо не особо понимал как это все случается, поэтому предпочитал перестраховаться и проведать Бана, убедившись, что все хорошо и ему точно не требуется помощь. Обув тапочки, Ли направился в коридор, заметив, что свет горит только на кухне и в гостинной. На кухне старший не обнаруживается, но зато его любимая кружка пропала. Что ж, если Чан решил устроить ночной перекус, то в этом нет ничего плохого. Заглядывая в гостиную Минхо наблюдает следующий расклад дел: Чан сидит на диване, задрав большущую салатовую футболку вверх, подложив себе под живот подушки, а на столе стоят две кружки и тарелка. Омега мнет грудь, шипит тихонько и спускает ладошки, устраивая их на большом животе. Океееееей, что это за ритуалы для родящих в скорое время? Нет, Чану естественно может быть интересно потрогать себя везде, где беременность его изменила, но разве сейчас время? На дворе так-то ещё пол третьего ночи. Минхо тихо подходит к супругу, чтобы того не пугать, и осторожно зовёт супруга по имени. Чан оборачивается, испуганно охнув и густо краснея, опуская подол футболки вниз. Он отводит взгляд и, чесно говоря, не знает как объясняться Минхо в этом "преступлении". Альфа садится рядом и набирает побольше воздуха в лёгкие. —Пуговка, скажи честно, что ты делаешь? Я не против, если у тебя вызывает интерес твое тело, но сейчас просто три часа ночи. —Я... - Чан делает глубокий вдох. —Я проснулся от того, что намочил футболку, потому что молоко протекло, а ещё мне по делам хотелось. Я переоделся и сходил в туалет. А потом просто захотел холодного молока с тостами с арахисовой пастой. Омега выдает все на одном дыхании, ложась спиной на супруга, пока Минхо пробирается руками к животу в рыхлых полосах растяжек, скрытому сейчас одеждой. —А..? - Минхо стесняется спросить, заглядывая в глаза Бана. —Ты про грудь? Ох, я просто думал, стоит ли попробовать сдоить молоко, если оно мешает мне спать, у меня чертовски болит грудь, а ребенок ещё не родился. —Я тебе помешал? Чан отпивает из кружки, тихо смеясь. —Нет. Я собирался, но та штука для молока осталась в шкафчике на кухне. Я про нее забыл, а потом мне лень вставать стало. У меня кости таза слишком ноют. —Тебе принести, пуговка? Если тебе это мешает, наверное, лучше сдоить молоко. —Да, но... Куда я его дену? Типо... Слить в бутылку и хранить в холодильнике или просто в унитаз вылить? Минхо встаёт с дивана, направляясь на кухню. —Это не так важно, как твой комфорт. Особенно сейчас. —Ну я же не умру. —Давай. - Минхо сует супругу молокоотсос. Чан обременено вздыхает. Когда он успел забеременить от этого твердолобого альфы? Смотрит на Ли пару минут, тот складывает руки в замок на груди. —Можно я... Ну. В другой комнате. Или ты выйдешь. Просто я не готов ещё к вот такому, это смущает. —Я жду тебя в кровати, пуговка. И Чан действительно приходит довольный и усталый минут через десять. На вопрос "Теперь хорошо?" тот только кивает и зевает. Старший слегка ворочается, пытаясь найти позу, при котором не одна его часть не будет изнывать от дискомфорта, пока наконец не укладывается удобно. —Ты как гусеница в коконе теперь. - Минхо усмехается, когда Чан, уже замотавшись в мягкое одеяло, планирует уснуть. —А ты как рыба прилипала. Прицепишься руками и не вывертешься утром. - наигранно недовольно цокает Бан, хотя сам наоборот накрывает чужую руку на животе своей. —Я же знаю, что ты не против поспать в объятьях рыбы прилипалы. —Минхо, я спать хочу, закрывай глаза. - омега опять зевает и мгновенно засыпает, стоит младшему закрыть рот. Ох, сколько у них впереди бессонных ночей, Минхо уже предчувствует этот кошмар и бессонные ночи, а пока он только накрывает свое золотце в животике любимого, утыкаясь ему в кудрявую макушку, и засыпает.