Богдан на пару секунд замирает и, поворачивая шею, смотрит с налетом непонимания наряду с дурно скрываемым удивлением. Они через все это, кажется, уже проходили. Раз по двадцать, умноженные на сто. Скажет, что доволен, Бабич не поверит (и правильно сделает, разумеется). Скажет, что нет, посыпятся как из рога изобилия едкие замечания, в которых среди чужих мелких соринок в своем собственном глазу Андрей никогда не видит бревна.