держаться покрепче

раны зудят. уже не больно, давно не больно, и каждый раз приходится резать глубже и больше, чтобы по телу разлилась острая боль, пока в глазах мутнеет, а руки дрожат так, что уже не получается ни крепко держать в них лезвие, ни продолжать наносить себе вред. это бесит. что бы ты не пыталась сделать, это онемение никак не уходит. ты научилась с ним жить, но это не значит, что такая жизнь тебе нравится. сегодня тебе не хочется резать глубоко. у тебя есть незаконченные дела, для которых нужна крепкая хватка и уверенная стойка. сам ритуал приносит некое удовлетворение. слишком крепкое слово для твоего положения, но других ты и не знаешь. твои бёдра и руки в крови, лезвие ты уже минут десять как откинули на другую сторону кровати, и ты просто… наблюдаешь. смотришь за тем, как пачкается постельное бельё и твои чулки, как кровь медленно сворачивается, а порезы перестают кровоточить. это уже давно стало частью твоей рутины. наверное, аж со средней школы. ноги едва держат, но ты всё равно, с усилием, поднимаешься на них, тут же падая на пол. ты не заботишься о том, чтобы уберечь от падения лицо, и падаешь прямо на щёку, раздражённо бормоча что-то под нос. нужно будет попросить кого-нибудь отмыть всю эту кровь. опираясь на кровать, ты думаешь, согласится ли дарнелл — у него в последнее время очень много забот, особенно учитывая пропажу рыжей сволочи. ты выловишь эту суку и заставишь его выдраить всю твою квартиру языком. мысли заспираливаются и заполняются им, тем, как он нагло кинул вас с дарнеллом ради синеволосого твинка. тебе пришлось дрочить на камеру намного дольше обычного, чтобы оплатить аренду и счета. ощущение собственной мерзотности в такие моменты тоже тебя не беспокоит, но когда онемение становится физическим, а для фриков в интернете надо переигрывать, где-то глубоко ты думаешь, на кой чёрт ты продолжаешь всё это, и не легче было бы убить себя наконец. наверное, дожидаешься момента, когда за твою голову решат отвалить денег. ты наконец поднимаешься, без промедлений стаскивая с себя запачканную одежду, и идёшь в ванную. сначала надо отмыться, а уж потом думать о том, как тебя всё заебало, иначе потом будет труднее. вот что до сих пор отдаётся нытьём по телу — поток горячей воды по свежим ранам. вода затекает в глаза и в нос, ты стараешься дышать ртом, чтобы не утопиться случайно, и взгляд, помутнённый горячими струйками, цепляется за то, как смешиваются прозрачная и алая жидкости и как твои конечности становятся чуть чище. от того, что ты стоишь, нормально ничего не смоется, но пока можно и так. ведь что случится, если не сделать этого? в ванной довольно быстро становится жарко и душно, и твоё дыхание от этого немного затрудняется. уперевшись головой в стену, ты осторожно протираешь ладонями все до сих пор окровавленные участки, которые видишь, избегаешь самих ран, чтобы не потревожить их. ты тут моешься, а они и раскрыться могут. твои счета за воду и так выглядят очень печально. волосы лезут в рот, и ты откидываешь их в сторону, надеясь, что они к чему-нибудь прилипнут от влаги и не будут тебя беспокоить. отмывшись от крови, ты затыкаешь слив ванны и устало в неё укладываешься. нужно отдохнуть. душ отнимает неприлично огромное количество сил. бесит. любопытно — раньше ты мечтала, чтобы все чувства пропали и тебе не было так плохо от каждой мелочи. сейчас ты бы всё отдала за то, чтобы тебе было так хуёво, как в старшей школе. имея – не ценишь, как говорится… хотя сегодня ты чувствуешь. рыжая бестия вылечила твою депрессию, теперь тебе хочется рвать, метать и откусывать лица. ха-ха. ну, не совсем так. но ты действительно злы, и в груди горит эта злоба, которую ты на самих же себе и высвобождаешь. пусть он только посмеет попасться тебе на глаза… ты укладываешься поудобнее и закрываешь глаза, вслушиваясь в стук воды, обращая как можно больше своего внимания на то, как капли падают на тебя и на акриловое покрытие ванны. может, попробовать снова пить колёса. твой психиатр вообще помнит как ты выглядишь? тебе нравится думать о своём здоровье. будто тебе снова на него не всё равно. не такой уж и плохой сегодня день. и помылись, и будущее обдумали, и всё теперь кажется не таким уж мрачным. ты всё ещё в ужасном состоянии, абсолютно ужасном. ты удивляешься, как дарнелл (и рыжая тварь, до недавнего прошлого) тебя ещё не кинул гнить под мостом. теперь, когда ты об этом думаешь… даже как-то обнадёживает. надо держаться за него крепче. надо держаться крепче. ты усмехаешься самой себе.