Now I wanna be your dog

Тихие всхлипы, исходящие из накрытого рукой рта, и грубые, мерные толчки заполонили всю общажную комнату Феликса. Ему было душно и очень сладко, поскольку в блоке все еще находились их общие друзья, а ему всегда нравилось ходить по грани и чувствовать страх разоблачения. Сегодня ночью был самый разгар спонтанной ночной тусовки нескольких университетских групп на всем четвертом этаже. Все хотели отдохнуть и расслабиться после тяжелой и выматывающей нервы сессии. И тут Феликс, немного уставший и расслабленный после нескольких банок светлого пива, столкнулся с Хенджином, своим длительным крашем из параллельной группы. В него, наверно, почти все были так или иначе влюблены, поскольку он выделялся какой-то нечеловеческой красотой, обаянием и умом. Однако, Феликс обратил на него внимание после их спонтанного знакомства. Оказалось, Хенджин — лучший друг Джисона, с которым они делят вместе комнату в общежитии. Феликсу, вообще-то, никогда не нравилось все популярное, поэтому он и не уделял особого внимания Хвану. Только вот он оказался не таким, каким Ли его представлял. Он был смешливым, немного неловким и совершенно очаровательным. У него не было какой-то короны на голове и высокомерия, присущего красивым людям, которые часто оказываются пустышками, поскольку им особо и не надо развивать какие-то навыки, ведь у них и так все прекрасно выходит и они остаются любимчиками толпы. Но Хенджин бы абсолютно не таким; он увлекался искусством и танцами, часто ходил на выставки в музеи, а также пытался писать собственные картины и даже показал их на своем новеньком телефоне Феликсу во время их первого разговора. Ну и в итоге, Феликс, конечно же, поплыл. Однако, ему не были присущи те же вечные загоны, которые были у того же Хана, ходивший месяцами вокруг Минхо, поэтому он сразу начал проявлять инициативу в их общении. Они сходили на несколько свиданий и даже целовались, не желая слишком спешить и ускорять события, при этом не обозначая официально статус их общения, но сегодня что-то пошло не так. Во-первых, даже по меркам Хвана, он выглядел просто обворожительно. Эти карамельные глаза и густые темные волосы, закрывающие мочки ушей (на которых висели сережки в виде звезд), но еще не настолько длинные, чтобы доходить до шеи. Эти покатые плечи и накачанные стройные руки, которые были прекрасно видны в черной свободной майке с какой-то кричащей подписью и кожаные, обтягивающие упругий зад штаны. Феликс опять поплыл. Они как-то стремительно нашли друг друга в толпе и весь вечер пили вдвоем что-то не сильно высокоградусное, сидя на продавленном желтом диване, и разговаривали обо всем на свете, а потом Феликс предложил пойти в комнату, чтобы показать свою любимую коллекцию пластинок и поставить что-то послушать (что было глупо учитывая, как громко орала музыка во всем коридоре). И вот в манящей темноте комнаты, которую освещал только одинокий фонарь, выглядывающий из небольшого окна, оставшись вдвоем, они начали целовать друг друга, постепенно распаляясь и начиная все сильнее возбуждаться от взаимных прикосновений. Хенджин повалил его на кровать (Феликс только потом понял, что это вообще-то постель Джисона, да простит он их), и почти полностью лег на него, затем сразу же приподнявшись на сильных руках и заглядывая ему в лицо. Ли обхватил его шею тонкими маленькими пальцами и притянул ближе к себе, сминая пухлые красноватые губы. Поцелуи становились все более страстными и грубыми, им обоим в этот день хотелось чего-то такого — быстрого и торопливого, может даже грязного. Руки Феликса перешли на плечи парня, сжимая и немного царапая кожу под майкой. Хван немного дернулся и громко выдохнул, когда тот перешел на спину, задрав одежду окончательно. — Эрогенная зона, Хенджин? Хван толкнулся языком в его горячий рот и одновременно притерся к его бедрам, чувствуя, что у Ли тоже встал. Он начал имитировать порывистые толчки, от которых у обоих сносило крышу. Это было так хорошо и так мало, на грани с легкой болью от грубой ткани штанов и диким возбуждением от всего происходящего. Феликс слегка оттолкнул Хвана от себя и начал расстегивать его ширинку, тот проделал то же самое с его синими джинсами и выправил белую рубашку, в которой был парень. Хван стянул его узкие джинсы и прошелся руками по нежным бедрам Феликса, затем грубо сжимая ягодицы и забираясь под черные боксеры. — Где у тебя смазка и презервативы? — спросил парень, спускаясь на его тонкую шею губами и прикусывая, посасывая нежную кожу. Он оставил несколько расцветающий засосов, а потом опустил одну руку на его шею, слегка сжимая и заглядывая в глаза парня. — Сейчас, сейчас, — пролепетал Ли, дурея от нахлынувшись эмоций. Ему пришлось встать и дойти до своей тумбочки, чтобы достать нужные предметы. Хван в это время немного приспустил штаны с боксерами, обхватывая себя рукой и начиная дрочить, смотря на парня. Ли взял все нужное и торопливо вернулся на кровать, заодно запнувшись об какое-то барахло на кровати. Заметив движения парня по собственному члену, он хлопнул его по плечу и назвал «пиздецки бесстыдным». Хенджин ухмыльнулся, облизнул пылающие от поцелуев губы и, схватив Феликса за плечо, резко перевернул его на живот. — Ты же не против, чтобы я взял тебя сзади, малыш? — прошептал он на ухо возбужденного парня, а затем облизнул капли пота на его шее. — Блять, Хенджин, — громко всхлипнул парень. — Да, да, пожалуйста. — Какие мы вежливые, — хмыкнул Хенджин, а затем поцеловал его в голое плечо. — Сейчас, подожди. Он немного отклонился от практически уткнувшегося в подушку парня и взял презервативы со смазкой. Тщательно смазав пальцы, не жалея содержимого бутылька, он другой рукой приподнял бедра Ли и потянул, раскрывая для себя его задницу. Он коснулся дырки влажными пальцами, растирая нежную розовую кожицу и видя, как дрожит от возбуждения Феликс. — Ты такой, пиздецки красивый, детка, — тихо прошептал парень, продолжая смотреть на теперь блестящее от смазки отверстие. — Я хочу поскорее оказаться внутри тебя. — Хенджин, прошу быстрее, я очень хочу, — начиная умолять от захватившего все его тела возбуждения и поддаваясь назад на длинные и красивые пальцы парня, прошептал Феликс. — Сейчас, подожди, родной, — он медленно впихнул один палец, чувствуя, что он достаточно легко входит. — Кто-то был плохим мальчиком, да? — пошутил Хван, желая подразнить парня. Феликс густо покраснел, сильнее поворачивая голову и смотря в темные и искрящиеся глаза парня, пробормотал: — Я думал о тебе сегодня утром, когда вставлял в себя пальцы. Хенджин громко выдохнул, переставая улыбаться и возбуждаясь все сильнее от этих слов. Он вставил еще один палец, продолжая разрабатывать вход. — Какой же ты горячий, Ли Феликс, так обхватываешь мои пальцы. Он начал толкать сильнее, немного загибая их и постепенно ускоряя темп. Парень под ним от этих действий тихо застонал в подушку и еле слышно попросил добавить еще один. Затем, когда подготовка была окончена, Хенджин надел презерватив на член и смазал его дрожащими от страсти пальцами. Он немного полюбовался таким нуждающимся парнем, и медленно толкнулся в его дырку. Феликс, громко вскрикнул от неожиданности, а затем поддался сильнее назад, насаживаясь на его крупный и горячий член. — Ты можешь быть грубее, Хенджин, делай, как тебе нравится. Можешь использовать меня, — он снова повернул шею, находя ответный взгляд парня и облизывая губы. — Хорошо, малыш, как пожелаешь, — ответил Хван, переставая себя сдерживать и начиная быстро и глубоко толкаться в парня, а затем он вплел в его блондинистые, жесткие волосы свои изящные пальцы и немного потянул на себя, заставляя Ли изогнуться. Холодная пряжка ремня на кожаных штанах стукалась с кожей Феликса, немного царапая, но при этом все сильнее распаляя на контрасте ощущений. Хенджин по мере возрастания толчков, подхватил Феликса другой рукой, измазанной в смазке, за грудь и потянул на себя соприкасаясь с его спиной. Ли застонал сильнее от смены положения и таких грубых, но абсолютно нужных движений парня. — Ты должен быть тише, мы же не хотим, чтобы кто-то еще услышал твои стоны, — прошептал ему на ухо ломким голосом парень, а затем прошелся рукой вверх по груди, вталкивая пальцы в его рот. Феликс глухо простонал, чувствуя костяшки пальцев у себя в глотке и ощущая вкус клубничной смазки. До этих слов они как будто находились в своем обособленном мирке, но сейчас он снова слышал хохот веселящихся студентов, постоянный шум от галдящих людей и звякающих бокалов с бутылками, и громкий бас музыки. Мысль о том, что их могут застукать только сильнее возбудила его и он сильно сжался на крупном члене Хвана, чувствуя, что уже почти на грани. Другой рукой Хенджин обхватил его истекающий член, начиная ему дрочить, вместе с этим он оставил засос на его щеке и глухо застонал, чувствуя как стенки внутри сжимают все сильнее. Он почти вытащил член, а затем глубоко толкнулся. Он вколачивался в дырку, слыша тихие стоны Феликса, шлепки их соприкасающейся кожи и тихое звяканье металлической пряжки на его штанах. Дышать было почти нечем, у Феликса все расплывалось перед глазами и он мог поклясться, что небольшое окно в комнате тоже запотело. Он чувствовал себя так прекрасно, как никогда, ему хотелось вечно ощущать в себе член Хенджина, так идеально его заполняющий. Спустя десяток фрикций и движений на члене, Феликс кончил, и не удерживаемый больше рукой Хенджина, рухнул на постель. Хван вытащил член из ставшей чувствительной дырки и грубо потеревшись между половинками задницы, имитируя проникновение, кончил. Он рухнул, чуть не придавив Феликса, и перекатился на другую сторону кровати. Ли был в полусознательном состоянии, и Хван собрал все оставшиеся силы, чтобы встать и открыть окно, впустив свежий воздух, и взять салфетки для того, чтобы вытереть сперму с руки. Затем он лег обратно и нежно погладил парня по слегка влажным от пота волосам. Феликс приоткрыл один глаз, его лицо смешно сплющилось от подушки с сиреневой наволочкой и сказал: — Джисон нас убьет.