до самой души

      уильям корчится в углу, царапая ногтями пол, будто от невыносимой боли. но не она сейчас пронзала его тело. скорее, она поселилась в душе. там ощущать ее стало привычной вещью.       а тело сейчас корчилось от возбуждения, нуждаясь в ласковых касаниях и грубых поцелуях. — все это брехня! – уильям психует, со всей силы ударяя кулаком об пол. невыносимо, невозможно было ощущать эти приливы колющего трепета внизу живота, расходящиеся все быстрее по всему телу пульсирующими импульсами.       но тело не слушалось, казалось, все больше насмехаясь над уильямом. он прижал ладони к лицу, жмуря глаза, стараясь сдерживать полукрик-полустон. ничего не работало, а причиной его страданий был чертов шерлок. как по новой, дрожь в теле с наслаждением и мерзостью. мерзостью от себя.       холмс должен вот-вот приехать, но не смотря на это уилл не собирался вставать. он не собирался успокаивать себя, смывать свои слезы. видимо, он дошел до точки невозврата. ему стало плевать. плевать, пускай шерлок увидит худое, бледное тело, исполосованное шрамами. пускай увидит дорожки от слез и синяки на запястьях. пускай поймет, какой он, уильям, мерзкий.       смех пронзает комнату, смешиваясь с соленым вкусом на губах. и судьба не заставляет себя ждать, когда после трех длительных звонков в дверь, шерлок решает воспользоваться ключами, тихонько ступая на порог, проговаривая по буквам: — лиам?       разувается и разными носками ступает по полу в гостиную. он явно не ожидает обнаружить уильяма таким, тут же падая перед ним на колени и протягивая руки к дрожащему телу. — что с тобой, лиам? посмотри на меня, малыш, что произошло? – обеспокоенно тараторит шерлок, бегая глазами по нагому мориарти, успевая изучить новые шрамы, – уильям, черт возьми, что такое?       тон не повышает, но голос предательски пропадает, заставляя судорожно взглотнуть. уилл же не отвечает, слабо пытаясь защититься от прикосновений, которые все больше кипятят его тело. холмс не тупой, он видит. ведь то не жар, не температура. это больше, чем просто дрожь, больше, чем неудобные шорты.       и у шерлока против чувств идет обычное животное желание. теперь ему точно мерзко. но только от себя. — я так ничтожен, – выдыхает уильям, прекращая попытки защититься. — вовсе нет! – импульсивно проговаривает холмс, стараясь прижать мориарти как можно ближе. ему плохо, его нужно успокоить. — я хочу тебя, шерли. понимаешь, я..       и прерывается на полуслове, судорожно набирая воздух в грудь. шерлок отстраняется, смотря непроницаемо. это все, что он хотел услышать за все время их недоотношений. и как бы он не хотел ответить тем же, как бы сильно он сейчас не хотел расположить это тело на кровати, расцеловывая каждый шрам, он не мог. он знал, как уильяму тяжело. — не нужно, – останавливает он мориарти, поглаживая по руке, – тебе больно.       и у уильяма внутри разбивается стеклышко, осколками отлетая в сердце холмса. невыносимо находиться на пограничном состоянии, и он жмется, утыкаясь носом в ключицы шерлока, покусывая кожу, впервые вымещая боль не на себе.       холмс жмурится, но терпит. он понимает и позволяет делать все, что вздумается, только бы уиллу стало легче. а для мориарти это наркотик. это ебанная ломка. он не хочет сдерживаться, он не хочет стараться, что бы потом не чувствовать столько тоски. ему хочется, что бы было лучше сейчас, и плевать, что потом это аукнется невыносимой болью для обоих. — шерли, прошу тебя, – бубнит в шею, одновременно целуя, прикусывая и сопя.       холмс сжимает в кулак свободную руку, понимая, что искушению поддаваться нельзя, как бы плохо им не было. потому что этот ангел еще не готов. а шерлок не готов к очередной потере. — пожалуйста, помоги мне, – уже почти взахлеб твердит уильям, будто бы сходя с ума.       и шерлок больше не в состоянии. матеря себя в голове, при этом строго молча, он располагает мориарти на коленях, несдержанно целуя прямо в шею, уже без капли адекватности кусая и позволяя себе сделать больно.       слишком громкий вздох от неожиданности и наконец-то гребаное облегчение. они сорвались и их больше ничего не смеет остановить.       вся нежность изощренно набирала темп, отражаясь на обоих бешеным приливом страсти. глаза шерлока горели, подобно не потухшему угольку, когда глаза мориарти закрываясь будто бы под героином.       оба теряют контроль, лаская разгоряченные тела друг друга, кусая губы до самого мяса. уильям опускает руки, нервно пытаясь расстегнуть пуговки на рубашке холмса. — я раздену тебя до самого сердца, шерли, – шепчет он, максимально пытаясь не расколоться на части, – до самой души, блять.