Каждому актёру — персональный фотограф

Сидя на первом ряду зрительного зала, Квакити задавался вопросом: как он вообще оказался здесь? Он совсем не был фанатом театральных постановок, ещё меньше его прельщала возможность провести вечер пятницы за просмотром спектакля актерского факультета. — Ну же, не хмурься ты так! — упрекнул кучерявый подросток, локтем пихнув, приятеля в плечо. Именно Таббо был тем, кто притащил его сюда. Именно Таббо, ссылаясь на то, что у остальных фотографов их группы страшно неотложные дела, упросил немного поснимать для его проекта. Каждый месяц он писал небольшие статьи о факультетах их университета. В этом под раздачу попал театральный… — Я согласился только из-за того, что ты обещал написать за меня реферат к понедельнику. — пробурчал Алекс, проверяя, всё ли в порядке с его камерой, нет ли проблем с картой памяти и объективом. — Тебе настолько не нравится театр? — немного обиженно переспросил Таббо. Он явно не ожидал, что друг так плохо воспримет предложение провести полтора часа за просмотром пьесы. — Мне… — Квакити хотел было возразить, что на театр ему по большому счету плевать, проблема была в другом… Проблема по имени Уилбур Сут. Не то чтобы они с Алексом были хорошо знакомы, в конце концов парни виделись исключительно на совместных лекциях, но, видит бог, Квакити этого с головой хватало. Уилбур с самой первой их встречи словно заимел цель как можно чаще ставить Алекса в неловкое положение. Сут, казалось, делал всё, чтобы его извести… Подшучивал, флиртовал у всех на глазах, выдумывал глупые, ни капельки не милые прозвища, будто кричащие о том, что между ними что-то было… Между ними что-то было? Да чёрта с два! Уил просто идиот, обожающий внимание и жаждущий реакции на свои действия. Ему нравилось наблюдать за пылающими, — определённо от чистого гнева и злости, — щеками фотографа, нравилось выслушивать его неловкие попытки оправдаться и нравилось получать в свой адрес самые изощрённые проклятья. Ещё в начале года выбрав Квакити своей «жертвой», Сут то и дело устраивал небольшие сценки перед занятиями, обожал ставить Алекса в тупик неожиданными фразами, брошенными будто между делом, но обязательно так, чтобы услышала бо́льшая часть аудитории. Преподаватели на это лишь закатывали глаза с убедительной просьбой актёрствовать немного потише, адресованной довольному собой театралу. Кроме занятий парни никогда не пересекались. Сколько бы Уил ни пытался взять для них двоих общих проектов, сколько бы ни звал на прогулки, Квакити абсолютно всегда находил способ увернуться. На удивление, услышав отказ, Сут не пытался добиться своего никак, кроме наигранной грусти. Он никогда не пытался пересечься с Квакити после учёбы, из чего тот сделал вывод, что все его слова — не более чем очередная идиотская шутка. Разумеется, он не был ему интересен на самом деле. Разумеется, это было абсолютно взаимно. Разумеется, Алекс не чувствовал никакой щемящей обиды за то, что с ним так безжалостно игрались. Но несмотря на всё это, Уил продолжал понятную одному ему игру. Последний их разговор выдался достаточно… Неожиданным. — Знаешь, утёнок… — от нелепого прозвища у Квакити натурально начинался нервный тик. Он ничего не ответил, даже не повернул головы, пусть и знал, что обращаются именно к нему. — Я ведь так и обидеться могу. — Валяй. — фыркнул Алекс, даже не думая спрашивать, на что именно. Пусть и было любопытно, что на этот раз задумал Сут. — В этом семестре наша группа устраивала уже три спектакля, целых три, Квакити! — со страдальческой интонацией поведал Уил. — Я не видел тебя ни на одном… — Какая жалость. — без малейшего сожаления в голосе протянул Квакити, недовольно поглядывая на оборачивающихся на них студентов. Многие уже привыкли к выходкам Уилбура, однако всё ещё продолжали ставить на их взаимоотношения. Как же Алекса это раздражало… — Совсем скоро у нас премьера новой пьесы. — выдал Уил, выжидающе глядя на Квакити. — Очень надеюсь увидеть тебя в первом ряду, утёнок. — Сут заговорщики подмигнул, а после добавил: — Приходи. Я буду ждать тебя. Последнее он произнёс слишком тихо для привычного наигранного тона, с некой незнакомой доселе нежностью и теплотой, будто это совсем и не предназначалось для посторонних ушей… Естественно, после такого Алекс попросту не нашёлся, что ответить. Однако он твердо решил, что, пусть даже небо на землю свалится, он ни за что не явится на это чёртово представление. Ни за… И да, он здесь. В первом ряду. Сидит себе с камерой в руках и назойливым лучшим другом под боком. «Ну нет, Таббо, одним рефератом ты тут не отделаешься…» — подумал Алекс, когда свет в зале погас и заиграла вступительная музыка. Единственное, что Квакити успел узнать о спектакле, это то, что собой он представлял пересказ библейского сюжета о создании Богом земли и людей, но в комедийной форме. Вполне логично для этой истории, началось всё с полнейшей темноты. «До того, как что-то было, ничего не было», — объявил басистый голос, а затем, оповещая о начать спектакля, заиграла музыка. На сцену медленно выплыли светящиеся огоньки, по всей видимости, созданные телефонными фонариками, и разбрелись по сцене, плавно описывая в воздухе замысловатые фигуры. Со сменившейся музыкой на сцену выплыл пятый фонарик, поднятый чуть выше остальных. Три огонька тут же слетелись к нему, стоило только остановиться. А вот последний так и остался стоять в отдалении от остальных, непонятно чего ожидая. И что-то подсказывало Квакити, что именно за этим мятежным фонариком и скрывался его знакомый… И его догадки подтвердились, после переклички устроенной «Богом», кому и принадлежал пятый фонарик. Знакомый голос заставил Алекса улыбнуться от того насколько звонко и по-детски озорливо он звучал. От былого недовольства не осталось и следа, когда Квакити завороженно наблюдал за двигающимися огоньками и вслушивался в перепалку двух главных ангелов, что поочередно старались убедить бога в том, стоит ли создавать что-то новое или оставить всё как есть. — Даже здесь смуту наводит… — пробормотал Алекс себе под нос, слушая, как голос Уилбура без опаски и страха наезжает на Создателя, забавы ради уговаривая сотворить уже хоть что-нибудь. Разгневанный Бог наконец сдался и с возгласом «Да будет свет!» зажглись прожектора, освещая сцену. Яркий свет на мгновение ослепил Алекса и этого хватило, чтобы после фразы «Ага! Зажмурилась? То ли ещё будет! А сейчас… Да будет тьма!» зал вновь погрузился в темноту. Голос Уила опять затеял спор с голосом другого ангела о том, что лучше, свет или тьма. Не дав обоим актерам, уже перешедшим на крик, сорвать голоса, Создатель объявил, что намерен оставить и то, и то. А после того, как мягкий синий свет залил сцену, начал рассказывать о годах, секундах, месяцах, неделях, часах, минутах и мигах. Несколько раз моргнув, привыкая к синеватому свету, Квакити широко распахнул глаза, неверяще глядя на выстроившихся в линию ангелов. Всё его внимание приковал один единственный силуэт. Уилбур нелепо взмахивал руками и вертелся на месте, рассматривая самого себя, и выглядело это… Достаточно мило. Беспорядочные обычно кудряшки были аккуратно уложены, белый медицинский халат с лентой на поясе придавал образу парня невиновности, а большие белоснежные крылья за спиной слабо сияли в свете прожекторов. По правде говоря, костюмы то у всех были одинаковыми, — разве что кроме Бога, ему крыльев не досталось, — но почему-то… Почему-то именно от Уилбура Алекс всё никак не мог оторвать глаз. Вдруг взгляд Уила метнулся в зрительный зал, пробежался по рядам и замер. Довольная улыбка словно стала шире, а Квакити затаил дыхание, не смея отвести глаза и прервать зрительный контакт. Время будто бы замерло. Алекс сидел в удобном кресле и смотрел в глаза Уилбуру, что, стоя на сцене, казался по-настоящему божественным созданием. Что-то непонятное читалось в его взгляде: детская радость, капля злорадства и… Благодарность? Достаточно необычно для него… Сам не зная почему, Алекс мягко улыбнулся, едва заметно кивая актеру. Тот прямо засиял от счастья, улыбаясь так искренне… Казалось, мир вокруг исчез. Просто перестал существовать. Не было ничего и никого, кроме смущённого Квакити и довольного Уилбура… Однако чарующее мгновение закончилось слишком быстро: Уил отвёл взгляд и вновь принялся донимать бога вопросами. Слушая озорные подколки ангела, Квакити уже примерно понимал, что случится с его персонажем к концу спектакля. Он не был хорошо знаком с религией, однако самые основные события вспомнить мог. Заслушавшись беззаботный голос Сута, Алекс ойкнул от неожиданности, когда сидящий рядом Таббо толкнул его в бок. — Снимай! — шёпотом приказал он и, недовольно закатив глаза, Квакити повиновался. Точно, он ведь тут за этим… И как он только мог забыть? Алекс навёл камеру и сделал несколько быстрых снимков Бога и ангелов, что по его приказу принялись красить небо в ярко голубой. Все. Кроме Уила. Он остался рядом с Создателем, невпопад размахивая огромной кистью, вертя в руках и картинно выделываясь. Прыснув со смеху, Квакити навёл объектив на Уилбура и сделал снимок. Затем ещё и ещё один. С каждым новым движением, с каждым новым взмахом руки Уил принимал всё более и более подходящую для фотографий позу… Опомнился Квакити лишь тогда, когда зал в очередной раз взорвался смехом, реагируя на новую забавную ситуацию, превосходно обыгранную актерами на сцене. Алекс мотнул головой, делая несколько общих снимков и отчаянно стараясь вникнуть в повествование. Сколько он успел пропустить, неотрывно следя за движениями одного единственного ангела? Тем временем спектакль продолжался. Сцены сменялись одна другой и вот уже первая женщина что-то не поделила с Адамом и, пока тот плакался своему отцу, на заднем плане с удовольствием беседовала с ангелом Уила. Почему-то брови Алекса сами собой нахмурились, когда аккуратным движением Уилбур заправил за ухо актрисы выбившуюся прядь и обольстительно улыбнулся. Что-то внутри Квакити неприятно сжалось, наблюдая за тем, как Уил всем своим видом показывал привязанность к девушке. Фотограф даже позволил себе довольную ухмылку, когда, окончательно разгневавшись, бог стёр несчастное создание с лица земли. Чуть позже Квакити заметил шокированное, опустошённое лицо мятежного ангела, что, стоя в стороне, уже придумывал план отмщения, без особой радости принимая идею создать вторую женщину. Когда Сут заговорил, голос его изменился до неузнаваемости. Наивность и озорство пропали, оставив за собой лишь отвращение и разочарование. Разумеется, Квакити просто не мог не сделать ещё несколько снимков настолько изменившегося образа Уилбура, пусть внешне он и остался тем же… Последующие события развивались слишком быстро. Вот ангелы сговариваются отомстить, вот Сут убеждает вторую женщину съесть запретное яблоко, а вот уже и священный суд, в ходе которого ангела Уила признают виновным, снимают крылья с халатом и понижают до звания «демона». Как только Уилбур скрылся за кулисами, Алекс словно вышел из транса, с большим интересом наблюдая за расправой над Адамом и Евой, а после коротким монологом Создателя. Сцена опустела, но лишь для того, чтобы буквально через несколько секунд из-за кулис со своим монологом вновь показался Уилбур. Однако больше не в белом халате с милыми крылышками, нет… Он облачился в чёрное обтягивающее боди без рукавов с высоким горлом. Треугольный вырез на груди, как и разрезы по бокам, прикрывался полупрозрачной тканью. Небольшие рожки, державшиеся, по всей видимости, на невидимках, подходили Суту едва ли не больше, чем белые крылья. Когда только он успел подвести глаза черной подводкой?.. Предплечья скрывали сетчатые митенки, а чёрные расширяющиеся к полу брюки, неплохо подчеркивали бедра… Алекс замотал головой, стараясь выбросить из головы отвратительные мысли, но, чёрт возьми, разве можно было его в этом винить?! Руки сами потянулись к фотокамере, настраивая лучший кадр… Чем всё закончилось Квакити не запомнил. Он аплодировал вместе со всеми, даже перебросился парой слов с Таббо о снимках, поздравил куратора театралов с блестящей премьерой его студентов, после чего, сославшись на плохое самочувствие, стремглав вылетел из зала. Краем глаза он успел заметить, как актёры выходили к зрителям поговорить, принять поздравления и искупаться в лучах кратковременной славы. Выйдя на улицу, Квакити пожалел, что не взял с собой зонтик. Поначалу редкие капли не доставляли особых проблем, однако на середине пути к студенческому общежитию дождь усилился. Алекс разочарованно вздохнул, собираясь проверить, достаточно ли закрыт чехол камеры. В конце концов, техника не очень любит воду… Только спустя несколько секунд он осознал: чехла не было. Он просто оставил его на соседнем сиденье ещё в самом начале спектакля… Мысленно проклиная весь мир, и себя заодно, за вопиющую невнимательность, Алекс развернулся на пятках и бросился обратно к зданию, где проходило выступление театралов. Назад он добрался за рекордные четыре с половиной минуты. Последний раз Квакити бегал так быстро в начальной школе, удирая от бродячей собаки. Что б он на пары так торопился… Остановившись в холле, Алекс попытался отдышаться, согнувшись пополам и прижимая к груди камеру. Проигнорировав недовольный взгляд завхоза, он глубоко вздохнул и быстрым шагом направился к лестнице, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Второй этаж казался непривычно пустым, словно вымершим… Ещё полчаса назад коридоры гудели от голосов, смеха и прочего шума, создаваемого зрителями спектакля и довольными собой актерами. Сейчас же Квакити не встретил на своем пути ни одной живой души, не слышал ничего, кроме звука собственных шагов. Это не пугало, наоборот, он был рад, что не пересечётся ни с кем. Страх заключался лишь в том, что концертный зал окажется закрыт… Квакити мысленно помолился и дёрнул за ручку массивной деревянной двери. Каково же было его облегчение, когда она без особых усилий поддалась, впуская незваного гостя внутрь. Просторное помещение тускло освещалось парой ламп и казалось совершенно безлюдным. Алекс тихо затворил за собой дверь, словно ограждая себя от внешнего мира. Звук шагов эхом отражался от стен, капли дождя стучали по затемнённым окнам, приятное умиротворение царило в зале. Только дойдя до пятого ряда кресел, Квакити обратил внимание на сцену. Там, прямо на полу, свесив одну ногу с края, распластался человек, по одним только кедам которого, Алекс сразу понял, кто перед ним. — Уилбур? — негромко позвал Квакити, подходя к сцене. Уил лежал, положив руки под голову и заткнув уши наушниками. Единственное, что изменилось с тех пор, как Квакити видел его на финальном поклоне — исчезли рога. Переодеться Сут даже и не подумал. Алекс хотел было отвести взгляд, почему-то наряд Уилбура всё ещё вызывал у него слишком бурную и непонятную реакцию, вместе с хороводом мыслей, которых в его голове априори существовать не должно… Однако не смог заставить себя прекратить любоваться лежащим на полу парнем. Глаза его были прикрыты, ресницы мелко подрагивали, а губы безмолвно шептали слова незнакомой Алексу песни. Он выглядел таким умиротворённым, таким спокойным, что Квакити на мгновение стало стыдно за свои мысли. И стыдно ему было ровно до тех пор, пока Сут не открыл глаза, удивлённо уставившись на человека, которого ну никак не ожидал здесь увидеть. В мгновение ока удивление сменилось хитрой улыбкой от уха до уха. Сут быстро выключил музыку и спрятал наушники. — Утёнок, дорогой, мои глаза меня не обманывают? — весело спросил он, протягивая руку в немом жесте: то ли приглашал лечь рядом, то ли хотел взять Квакити за руку, то ли ещё что-нибудь. Разницы особо никакой, ведь Алекс в любом случае лишь отшатнулся и попятился назад к рядам кресел. — Пришёл поздравить меня с премьерой лично? — Не обольщайся. — фыркнул он, надеясь, что нервозность в голосе была не так слышна. — Я забыл чехол для камеры, я понятия не имел, что ты здесь. — Честно, я не ожидал, что ты примешь моё предложение… — задумчиво протянул Уил, прикрывая глаза. — Не ожидал, что придёшь… — голос Сута звучал так устало и разбито, что Алекс невольно нахмурился. Ему определённо не понравилось видеть нахального и шумного одногруппника в таком состоянии. — Исключительно из-за Таббо. Он попросил меня поснимать для его статьи. — хмыкнул Квакити, наконец вкладывая свою драгоценную камеру в черный чехол. — И всё же ты был там, в первом ряду… Смотрел на меня, затаив дыхание, с блеском в глазах… — Заткнись. — Алекс закатил глаза и отвернулся в тщетной попытке скрыть покрывшиеся румянцем щеки. — Не хватало ещё вне учебы твои бредни слушать. — Однако ты слушаешь. — ехидно улыбнулся Уил. — Счастливо оставаться. — буркнул Алекс, направляясь к выходу из зала. — На улице дождь. — напомнил Сут, даже не поднимая головы. — Я могу подвезти тебя до общежития. — Его ухмылка стала ещё шире, когда он услышал, как быстрые шаги останавливаются, а после возвращаются, но медленно, будто с неким недоверием. — В чём подвох? — подозрительно протянул Квакити, останавливаясь возле первого ряда, скрещивая руки на груди. — Ты ведь не против помочь мне отнести реквизит во вторую гримёрку? — Уилбур потянулся, поднимаясь, но тут же болезненно застонал и рухнул обратно. — Мои ребра… — С каких пор ты стал Адамом? — фыркнул Алекс, заставляя Сута негромко прыснуть. Тихий смех уставшего актёра ласкал слух Квакити. К его величайшему счастью, Уил не заметил ни непонятной улыбки, появившейся на его губах, ни нежного взгляда, сосредоточенного на обрамленном милыми кудряшками лице. — Очень остроумно, утёнок. — похвалил Уилбур, наконец спрыгивая со сцены и подходя к единственному зрителю. — Поможешь мне? — повторил он свой вопрос, аккуратно придерживая лицо Квакити за подбородок. Словно под гипнозом он неуверенно кивнул, на что Уил вновь расплылся в довольной ухмылке. Этот придурок вообще может провести хотя бы три минуты не улыбаясь? — В таком случае вперёд! Покажу тебе, что и куда нести. — Почему тебя вообще оставили здесь одного убираться? — недовольно пропыхтел Квакити, едва удерживая в руках огроменную коробку с реквизитом. — Сегодня моя очередь. — пожав плечами, ответил Уилбур, словно это было чем-то само собой разумеющимся. — Обычно оставляют одного-двух человек убираться после спектакля. Чаще тех, кто много косячил в течение последних недель. — Уил почесал нос свободной рукой, второй прижимая к себе охапку кистей размером с человеческий рост. — Обычно у меня нет с этим проблем, но сегодняшний спектакль был достаточно трудным и я так чертовски устал… — пожаловался он, потягиваясь и тяжело вздыхая. Парни остановились у двери ведущей в небольшое помещение, прилегающее к основному залу, в котором чаще всего занимались театралы. Как объяснил Уил, их обычная сцена намного меньше, чем концертный зал и не предназначена для выступлений, однако рядом с ней всё равно находилась небольшая комнатка для реквизита, которую принято было назвать гримёркой. — Покажешь мне снимки со спектакля? — внезапно попросил Уилбур, косясь на устройство, что Квакити прижал к себе, как только поставил коробку на пол. Фотограф подозрительно дёрнулся, словно собираясь спрятать камеру за спиной, подобно маленькому ребенку, стащившему без разрешения охапку конфет до ужина. В ответ на это Сут вопросительно приподнял бровь, а Алекс пробормотал что-то про необработанные кадры, после чего предложил вернуться к работе. Он скорее умер бы, чем позволил Уилбуру увидеть то, сколько его фотографий успел сделать за спектакль… Как минимум потому, что ему не хотелось подпитывать и без того огромное самомнение актёра, а как максимум… Что Уил, чёрт возьми, подумает о нём? Он знал, что ему не дадут и шанса оправдаться, да и какие тут оправдания? Освещение хорошее? Ракурс отличный? На двадцати трёх фотографиях подряд? Ну нет, Алекс просто не мог допустить этого… Он собирался взять камеру с собой, но Уил предусмотрительно успел предупредить, что оставшиеся коробки будут ещё тяжелее. — Не будь ребёнком, Квакити. — фыркнул Сут, выходя из гримёрки. — Я в любом случае иду с тобой. Немного посомневавшись, Алекс всё же решил оставить своё сокровище на башенке из поставленных друг на друга стульев, а сам быстрым шагом последовал за удаляющимся по тускло освещенному коридору Сутом. Вернувшись, каждый притащил ещё по одной коробке, и с самым страдальческим видом Уилбур свалился на пол. — Ох, Квакити, я так устал! — наигранным тоном пропел он, драматично прикладывая руку ко лбу ладонью вверх. — Может, волшебный поцелуй смог бы предать мне немного сил? Недовольно закатив глаза, Алекс так и оставил его в этом положении. Пусть себе кривляется. Единственное, что его волновало — поскорее перенести остатки декораций и добраться до мягкой постели в своей уютной комнатке в общаге… Квакити с облегчением выдохнул, ставя последнюю коробку с реквизитом на пол. Он устало потянулся, стараясь подавить зевок. Ну и тяжесть. Неужели актеры каждый раз таскают весь этот хлам туда-сюда? — Вау, Квакити… — за своей спиной Алекс услышал поражённые смешки. Мгновенно среагировав, он обернулся и, разумеется, увидел то, чего больше всего боялся: Уилбур держал его фотокамеру в одной руке, другой же смущённо прикрывал рот. — Я думал, у тебя было задание снимать спектакль, а не… Меня. Сделав резкий выпад вперёд, Квакити попытался отобрать камеру, однако Сут вытянул руку, держа устройство над головой. Наглая ухмылка стала лишь шире. — Верни. — прошипел Алекс, взглядом стараясь испепелить бесстыжее создание. Он чувствовал себя таким обманутым прямо сейчас… Должен ведь был догадаться, что Уилбур даже не подумает соблюдать хоть какие-то минимальные приличия, обязательно поддастся любопытству, как только он выпустит камеру из поля зрения. — Я же сказал не трогать, и это твоя плата за помощь?! — Не хочешь объясниться? — проигнорировав возглас, пропел Уил. Его глаза хищно блеснули, когда он шагнул вперёд, заставляя Квакити неосознанно попятиться. Отведя взгляд, Квакити бормотал что-то про отличный ракурс и хорошо поставленный свет, продолжая отступать. К сожалению, он слишком поздно осознал, что сам же позволил оттеснить себя к стене, зажать в угол. — Уил, это не смешно. — прошептал Алекс, словно боясь говорить громче, когда свободная рука Сута упёрлась в стену, прямо рядом с его головой. — Смешно? — переспросил Уилбур, тихо хихикая. — Смешным было наше выступление. Но, кажется, кто-то был немного занят и не смог оценить его по достоинству… — Я не виноват, что в этом наряде ты выглядишь, как грёбаная порно звезда! — выкрикнул Алекс, решив сохранить хоть каплю собственного достоинства и бесстрашно взглянув в чужие глаза. Ошибка. Какая же, чёрт возьми, ошибка… От одного только взгляда Уилбура у Квакити едва не подкосились колени. Голодный, затуманенный желанием хитрый прищур заставил холодок пробежать по спине Алекса. — А может… Не только выгляжу? — с наигранной неуверенностью спросил Уилбур склоняясь над ухом боящегося пошевелиться фотографа. — Может, у нас есть ещё какие-то сходства, м? — Мне-то по чём знать, я не… — хотел было огрызнуться Квакити, однако не смог. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не позволить громкому стону вырваться изо рта, когда чужое колено неожиданно упёрлось ему между ног, слегка надавливая. — Почему ты замолчал? — не скрывая нахальной ухмылки, прошептал Уилбур. Кончиками пальцев зарываясь в темные волосы, он прильнул к тонкой шее Квакити, осыпая её маленькими нежными поцелуями. — Уил… — выдохнул Алекс, опуская руки на талию Сута, понятия не имея, куда ещё он может их деть. Отрывистый вздох слетел с его губ, когда Уилбур несильно прикусил местечко ближе к линии челюсти, после проводя по нему языком и втягивая кожу. Сердце билось, как бешеное, мысли сплелись в спутанный клубок. — Кажется, у кого-то возникала небольшая проблемка? — протянул Уил, коленом надавливая на скрытый тканью светлых джинс стояк. С восхищением он наблюдал за тем, как Квакити откидывает голову назад, зажимая рот рукой и прикрывая глаза. Однако он совсем не желал, чтобы Алекс заглушал себя, нет… Сут аккуратно отнял чужую руку ото рта, прижимая к стене над головой. Сразу после этого он сделал ещё несколько движений ногой, наконец получая столь желанные стоны. Немного отстранившись, Уил довольно улыбнулся, цепким взглядом оценивая свою работу. Грудь Квакити тяжело вздымалась, дыхание сбилось, а приоткрытые губы так и манили… Что ж, раз манят, почему бы и не поддаться? Недолго думая, Уилбур прильнул к губам Квакити, сразу задавая поцелую достаточно быстрый темп. Не думая сопротивляться, Алекс лишь тихо мычал, свободной рукой сжимая кудрявые волосы Уила. Немного подождав, словно давая Квакити шанс оттолкнуть, Сут углубил поцелуй, проникая языком в чужой рот, беззастенчиво исследуя его изнутри. Он поразился тому, настолько податливым и мягким был Алекс, так просто разрешая Уилу хозяйничать у себя во рту, сплетать их языки, вести… Поцелуй прервался так же быстро, как начался. Оба тяжело дышали и смотрели друг на друга одинаково нуждающимися взглядами. Уил отнял руку от стены, освобождая запястье Квакити. В ответ на выгнутую а недоумении бровь, Сут закатил глаза и всучил в ослабшие руки камеру. Оставив на губах фотографа ещё один короткий смазанный поцелуй, он хитро подмигнул и опустился на колени прямо перед Алексом. — Уилбур, что б тебя… — захныкал он, уже предвкушая чужие действия. — Разрешаю сделать парочку эксклюзивных снимков… Исключительно для личного пользования. — усмехнулся Уилбур, расстёгивая ширинку светлых джинс. Давно вставший член сочился естественной смазкой и пульсировал, выдавая уровень возбуждения своего владельца. Уил приоткрыл рот, размашисто проводя языком от основания до головки, захватывая её губами и посасывая. Сладкий стон, послышавшийся сверху, слегка добавил Суту мотивации ускориться. Обведя головку языком по кругу, Уил скользнул вниз, плавно опускаясь, желая захватить всего Квакити целиком. Так же медленно рот Уила скользнул вверх, а после опять вниз. Медленные движение сводили Алекса с ума, Сут явно никуда не торопился… Его язык вовсю работал, скользя по набухшему органу, заставляя Квакити тихо постанывать, едва слышно выдыхая одно единственное имя, занимающее все его мысли. — Уилбур… Господи, Уил, прошу..! — бормотал он, едва стоя на ногах. Медленно… Так чертовски медленно! Не в силах больше выносить слишком неспешный темп, Квакити положил ладонь на макушку Сута, путаясь пальцами в кудрявых волосах, и резко надавил, заставляя заглотить свой член едва ли не до основания. В ответ на это Уилбур протяжно застонал, пуская по органу Алекса приятную вибрацию. Опустив взгляд вниз, Квакити собирался было извиниться за нетерпеливость, однако, встретившись глазами с Уилом, понял, что извинения от него и не требовались. Уилбур смотрел на него с обожанием и мольбой во взгляде. Алекс ехидно фыркнул. — Да ладно, Уил, серьёзно? — спросил он, усиливая хватку на волосах Сута. Тот вновь застонал, ёрзая на коленях, даже не пытаясь скрыть собственного возбуждения. — Тебе нравится, когда тобой управляют? Кивнув несколько раз, Сут хотел было отстраниться, чтобы что-то сказать, однако Квакити с силой притянул его обратно. — Уил… — протянул он, расплываясь в довольной ухмылке. — Сначала закончи своё дело. Ну же, будь умницей. Подчинившись, Уилбур вновь начал движение, отныне управляемый Алексом. Громкие стоны заполнили помещение. На глазах Уилбура наворачивались слёзы от слишком быстрого темпа, заданного рукой Квакити. Он сжимал и оттягивал кудряшки Сута, находя в этом свою единственную опору. Поняв, что почти дошёл до края, Квакити начал сам толкаться бедрами в рот Уила. Чувствуя, как член упирается в его глотку, Уилбур давился и стонал, однако даже не собирался отстраниться. Он практически перестал соображать, разрешая пользоваться своим ртом, как было угодно. Он даже не обратил внимание, когда сверху послышался щелчок. Просто не придал значения, продолжая свою работу. К сожалению, всё закончилось слишком быстро. Вскрикнув, Квакити сильнее вцепился в кудряшки Сута. Тот в свою очередь почувствовал, как горячая вязкая жидкость наполнила его рот. С укором глянув на не подумавшего предупредить Алекса, Уил не отстранился, честно сглатывая каждую каплю, попавшую к нему на язык. Картинно слизывая остатки, Уилбур вновь услышал щелчок и на этот раз осознал, откуда. Подняв глаза, он встретился с объективом камеры и так и застыл, с полуприкрытыми глазами и головкой члена во рту. Весело хмыкнув, он поднялся на ноги, вновь вовлекая партнёра в усталый, но чертовски блаженный поцелуй. На чужом языке Квакити распробовал собственный вкус и поморщился. Гадость. — А всё-таки в ваших тренингах есть свой смысл… — начал он, поглядывая на отошедшего к стульям Уила. — Что язык у меня работает на все сто, я и без тебя знаю. — хмыкнул Уилбур, возвращаясь к Алексу с пачкой салфеток и вытирая всё, с чем не смог справиться ранее упомянутый язык. — А ты… — протянул Квакити, кивая на всё ещё нерешённую проблемку в штанах самого Уила. — Как-нибудь сам справлюсь. — отмахнулся он, а после подмигнул, отходя к двери. — Но спасибо за предложение, дорогой, я буду иметь ввиду. Оглянувшись, проверяя, ничего ли не забыл, Уилбур поманил за собой фотографа, выходя за дверь и закрывая её за ним на замок. — Подожди меня в машине. — попросил Сут, бросая Квакити ключи с забавным брелком в виде лягушки. Возражать он не стал. Когда дверь водительского сиденья открылась, Квакити как раз пересматривал снимки, сделанные на спектакле. Несколько неплохих в самом начале, Уилбур, Уилбур, Уилбур, сцена суда, Уилбур, Уилбур, парочка снимков с поклона, Уилбур на коленях… Он обязательно удалит это! Позже. Не раньше, чем перебросит на свой телефон… — Кстати, насчёт фото… — уже подъезжая к месту назначения, протянул Уил. Он перевел взгляд на смущённого фотографа и подмигнул. — Пользуйся на здоровье. — Заткнись, идиот. — пробормотал Квакити, пряча пылающее лицо в ладонях. — И… — паркуя машину, начал Уил, привлекая внимание парня. — Если захочешь повторить или продолжить, ты знаешь, где меня найти. Прежде чем выйти из машины, Уил потянулся к пассажирскому сиденью, оставляя на губах Алекса прощальный поцелуй. Этот спектакль Квакити не забудет никогда…