Дефиле

— Ну-у, Тош, не стесняйся, чего ты как не родной? — Специально вытягивая гласные мурчит Саша, который выглядит сейчас, как довольный кот, разомлевший под лучами, ласкового летнего солнца. На его губах играет легкая улыбка, а щеки покрывает шлейф мягкого румянца, который можно было бы считать очаровательным, если бы не одна маленькая деталь: под всем этим прекрасным обличьем и миленьким видом скрывался мастерски замаскированный внутренний приступ смеха и какие-то свои, не совсем уж невинные мысли. Что скрывается под ангельской улыбкой? Скорое предложение совершить революцию? Желание убежать из дома и бомжевать на трассах ради вечной любви? А может… Да, Боже, он может придумать все что угодно, особенно, когда рядом Антон! — Саша, блять, слезь! — С явными нотками возмущения говорит Тяночкин, который совсем не понимает, что делать в сложившейся ситуации и как ему вести себя с этим исчадием ада, которое уже задумало что-то свое и совсем не желает отступать. — У меня сейчас все нахуй отвалится и придется тебе жить с инвалидом! Одумайся, пока не поздно! — Он выпаливает это буквально на одном дыхании, чувствуя на своем лице теплый, игривый взгляд, в котором пляшут заговорческие огоньки, выдающие все намерения блондина целиком. Все же, Антон знает его уже достаточно давно и эти «огоньки» не спутает ни с чем в этом мире, хоть порой ему и хотелось бы, чтобы это все ему просто показалось. Как это вообще вышло? В какой момент обычное дефиле, а точнее «показ мод от Саши Собакина и его спонсора — секондхенда с соседней улицы» превратилось в «это»?.. А точнее, в сидящего на его коленях блондина, который давится от смеха и будто бы ему на самом деле стыдно (хотя это совсем не так), прикрывает рот ладонью, смотря прямиком в оливковые глаза напротив, из-за шока выглядящие сейчас, как пара блестящих фарфоровых блюдец. Саша любит удивлять. Любит видеть это милое личико, которое становится еще больше похожим на кукольное: с большими глазами, длинными ресцами и чуть приотрытыми губами, которые будто бы застыли в немом вздохе. И юноша считает это по-настоящему прекрасным, только вот, еще и немного смешным, ведь эмоции на лице возлюбленного слишком яркие и настолько живые, что это выглядит даже комично. Собакин искренне пытается прекратить вести себя, как полный идиот, но в его голове, лишь перепутанный комок мыслей, мечущийся от глупых шуткок и мучении бедного Антона, до каких-то странных, потаенных желаний, звучащих, как «А если бы он мне сейчас ладошку на бедро положил? А если бы погладил?.. Ох, и сказал что я невероятно привлекательный в этом наряде?..» Саша хотел бы избавится от них хоть на мгновение, чтобы не смущать себя еще больше, но мысли будто живут отдельной жизнью, заставляя его чувствовать эфемерные, столь желанные прикосновения на оголенной коже. И он бы, может и сказал что-то из этого вслух, но даже ему стыдно просить о подобном, ведь они только недавно начали встречатся, и Антон может неправильно понять его! Ужасно. Но ничего с этим не поделаешь, поэтому он пока даже не смеет озвучить свои мечты, лишь продолжая глупо хихикать, словно ему рассказали самую смешную шутку, в которой был лишь одному ему понятный подтекст. — Ты же хотел рассмотреть поближе… Неужели не нравится? — Саша театрально вздыхает и обиженно сводит брови к переносице, чтобы показать, насколько его хрупкие струны души тронуло неприятие со стороны новоиспеченного парня. Как это ему не нравится все это шоу? Неужели Собакин зря покупал самые интересные вещи в магазине, еще и позволил юноше посмотреть все это так близко, как только возможно? За это Антон должен, как минимум похвалить его, а он… Саша уже хотел начать возмущенную триаду, но тут же, словно по взмаху волшебной палочки, меняется в лице, когда Антон на мгновение поднимает на него взгляд, в котором нет ни грамма отторжения, неприязни или раздражения, а читается только очаровательное смущение, за которое Собакин готов душу продать, лишь бы видеть в разы чаще. — Нравится, но я не могу перестать думать, что в этой одежде похоронили чьего-то деда… — Тяночкин боится даже дернутся, просто неловко потупливая взгляд и всеми силами пытаясь перевести все это в шутку, но, кажется бесполезно, ведь Саша даже не думает двигаться с места, будто бы нет ничего особенного во всех его этих махинациях. Хотя, может для него и нет, но для Антона это выглядит, как что-то слишком… Слишком близкое и наделенное явным романтическим подтекстом, который заставляет сердце юноши чуть ли не разрываться на миллионы кусочков, не выдерживая всего этого. — Вот сейчас мы оба упадем со стула и что ты делать будешь? — Его голос звучит как-то неуверенно, а глаза в независимости от его воли скользят то по миловидному лицу возлюбленного, то по его телу, слишком привлекательно выглядящим в новом, только что продемонстрированном наряде, идеально подчеркивающим все прелести красивой фигуры. Конечно, это Антон заметил далеко не сразу и до того умудрился назвать его «французким нефором», ведь казалось, что в этом образе собралось что-то вовсе несочетамое и даже глупое, но, к глубокому удивлению, нельзя было не сказать, что… Что Саше это все безумно идет. Точнее, этому подлецу даже мешок был бы к лицу, но!.. Эти темные брюки, обтягивающие изящные бедра, короткая футболка, которую вполне было можно назвать топом, ведь она целиком открывала худые, бледные бока, намертво приковавшие своим видом взгляд ничего не понимающего Тяночкина. Ему может и хотелось бы очередной раз одарить комплиментами своего возлюбленного, но слова будто застряли в горле, заставляя его лишь хлопать глазами и через раз дышать, пытаясь прийти в себя от того факта, что невероятно близко к нему находится настоящее произведение искусства! Господи, на Саше прекрасно выглядит даже этот берет, который одним аккуратным движением блондин снимает с копны своих перепутаных волос, вогружая, как корону, на макушку возлюбленного, совсем переставшего понимать суть происходящего. Над ним смеются? Играются? Соблазняют? — А-а, Гречка, помоги, теперь я тоже буду нефором! — Собакин тепло смеется, ласково проводя своими холодными ладонями линию от макушки до плечей юноши, намеренно чуть дольше задерживаясь на покрасневших щеках Антона, который чуть ли не пищит от всей этой нежности и странной близости, окутывающей его тело нежным теплом… Все это… Так очаровательно, что юноша скоро просто не выдержит стука своего влюбленного сердца, которое уже готово вырваться наружу из клетки острых ребер… — Она не поможет… — Специально наигранно серьёзным голосом шепчет Саша, намереваясь сесть чуть поудобнее на костлявых коленках избранника, который с неким сомнением смотрит на неловкие телодвижения блондина, страющегося аккуратно придвинуться ближе, не сдевав больно обладателю мягких бедер. Он немного ерзает, заставляя Антона сдавленно ойкнуть от несовсем приятных ощущений, вызванных впивающимися в кожу костями, которые сейчас были похожи на наточенные, тяжёлые камни. Вроде, они знают друг друга уже давно, но Тяночкин никак не может привыкнуть к тому, что весь блондин болезненно острый, а кости у него выпирают слишком заметно, даже там, где у нормальных людей должен быть хоть намек на мягкость… Он чем-то напоминает просто обтянутый полупрозрачной, светящейся кожей скелет, который даже веса как такового не имеет, напоминая о своем присутствии лишь скрежетом костей. — Вот ты знаешь почему инвалид без ног не смог собрать стул? Потому что там пошаговая инструкция… — Собакин сам смеется с собственной глупой шутки, немного опасно накореняясь назад, чуть не… — Блять! — Антон только хотел сказать, что такими темпами Саша вот-вот упадет от слишком активных телодвижений, но все это произошло гораздо раньше, чем юноша даже успел подавить приступ смеха и открыть рот, чтобы предупредить возлюбленного, который панично размахивая руками, пытался зацепиться хоть за что-то, будь то плечи, спинка стула или край близ стоящего стола… Только вот, почти безрезультатно, ведь Тяночкин сам чуть ли не падает, резко обхватывая стройную талию блондина, чтобы тот все же не встретился макушкой с твердой поверхностью старого ламината… — Аккуратнее, Саш, а то мне самому пошаговая инструкция понадобится, чтоб тебя по частям собрать. — Антон уголками губ улыбается, смотря прямиком в серые глаза напротив, в которых одновременно отражалось удивление, благодарность и… смущение? Оно горит на бледных щеках, отражается в потупленном взгляде и в этой странной атмосфере резко появившейся между ними. Она такая густая, теплая и обволакивающая, прямо такая, как ощущается каждый раз, когда они целуются… Тяночкин сначала даже не понимает, что так смутило его избранника, которого обычно почти невозможно загнать в краску, но в этот раз он вполне бы смог стать картиной в пособии по актерскому мастерству, где идеально показана такая яркая эмоция, как «смущение». Его длинные, светлые ресницы подрагивают, а губы расплываются в мягкой, чуть кривой улыбке, которая заставляет Антона на секунду потерять дар речи, просто целиком растворяясь в любовании красотой неземного создания перед ним. — Ты… Ты в порядке? — Его голос звучит тихо, почти неслышно, а мир вокруг резко становится таким маленьким и безумно осязаемым, ведь Саша, кажется, придвигается еще ближе к нему, обжигая теплым дыханием лицо своего парня, который сам чуть не подпрыгивает от шока, когда понимает, в каком именно положении они сейчас находятся. Его шею нежно обвивают тощие руки возлюбленного, а его собственные ладони лежат чуть ниже впалой талии, уютно устроившись прямиком на выразительных тазовых косточках, которые не могли скрыть брюки с заниженной талией. — Блять… Прости… Мне, наверное, стоит… — Быстро тараторит Антон, уже намереваясь убрать руки с тела блондина, чтобы не смущать ни себя, ни его этим слишком откровенным жестом, который Тяночкин, если бы не случайность, не позволил бы себе даже в самых смелых фантазиях. — Твою ж мать… — Тихо выругивается Саша, обводя нежным взглядом лицо испуганное лицо избранника, который, как загнанный зверь вот-вот готов пуститься в бегство, не выдерживая этой щемящей атмосферы. Слишком… Слишком! — Ох… Это тетя Аня тебя таким нежным быть учила?.. Святая женщина… — Он запинается и молчит непривычно долго, легонько покусывая свою нижнюю губу, чтобы хоть чуть-чуть совладать с неловкостью, полностью завладевшей его разумом и телом. — Может… Она еще чему-то тебя научила, а я не знаю? — Саша буквально мурчит, добавляя в голос приятные, бархатистые нотки, от которых, если бы не сама глупость предложения, у Тяночкина напрочь остановилось бы сердце. Боже, кажется шутка начинает выходить из-под контроля, но… Никто из них, вроде как, не против, так что, зачем останавливаться? Блондин чувствует теплые, ласковые ладони на своей коже, которые ощущаются там так, будто все время должны быть на его теле, но по воле судьбы так и не могли найти свое предозначение до этого момента. Это все так правильно… Так ласково и невероятно близко, что Собакин почти не дышит, боясь спугнуть своего возлюбленного, впервые отважившегося на подобное. Антон на секунду хмурится, обреченно вздыхая из-за очередного упоминания его матери, которая, кажется, стала объектом влажных мечт его парня даже быстрее, чем он сам. Это не обижает, лишь забавляет, да и вообще, только что произнесенную речь можно вполне было расценить, как комплимент и призыв к действию, так что… Тяночкин медленно наклоняется вперед, машинально сокращая расстояние между ними, краем глаза наблюдая за тем, как на лице партнёра с каждой секундой все больше начинает проявляться какая-то странная эмоция, которую он был даже не в силах описать… Это будто бы смесь всего известного в этом мире, что резко превращающается в густое смущение лишь стоит юноше нежно погладить его одной рукой по впалому боку, перед тем, как подняться выше, бережно заправляя светлую прядь за покрасневшее ухо. Саша еле заметно дергается, чувствуя, как по всему телу бегут мелкие мурашки, лишь стоит Антону коснуться его именно так: нежно, мягко, любовно настолько, что если бы это было возможно, то в глазах сразу же заблестели бы разноцветные сердечки, целиком выдающие бурную реакцию блондина, который с каждой секундой влюбляется в этого юношу все больше. Он все еще не может привыкнуть к этим нежностям, горячему дыханию, обжигающим проколотые мочки ушей и будоражущему шепоту, который звучит так, что Собакину кажется, что он вот-вот упадет в обморок, не выдерживая всепоглощающего смущения. — Любимый мой, — С удовольствием смакуя это обращение, тепло шепчет Антон, будто невзначай поглаживая выпирающие косточки ребер, которые ощущаются под под пальцами, как клавиши фортепьяно, откликающиеся на каждое, даже самое невесомое прикосновение. — Ты невероятно красив, а это все тебе очень идет, делая еще прекраснее… — Он ведет выше, немного робко, будто опасливо, практически проникая под край короткой футболки, но не позволяя себе этого, чтобы еще больше не мучать и без того ошарашенного парня, который смотрит на него круглыми глазами, не в силах вымолвить ни слова. Тяночкин любуется им, медленно приближаясь еще ближе к нему, чтобы ощутить, как он дышит быстро-быстро, в немом вздохе приоткрывая чуть покрасневшие от собственных неловких покусываний губы. Он правда великолепен. У него самые яркие глаза, похожие на лунный камень, мягкие, чуть непослушные волосы, манящий голос и сладкие губы, которые, даже несмотря на смущение, Антон рассматривает перед тем, как легонько провести собственным носом по аккуратному носу возлюбленного. — И лучше тебя я никого в мире не знаю, но… — Он выдерживает короткую паузу, просто наслаждаясь тем, что Саша тоже трется носом, очаровательно улыбаясь самой нежной улыбкой из всех возможных. — Но порой ты таким пидором бываешь, честно. — Они оба тихонько, сдавленно смеются с этого, не прекращая ни на секунду незамысловатую нежность, которая порой ощущалась в разы интимнее, чем даже поцелуи. — Но я же твой пидор, и тебе это нравится. — Собакин прижимается лбом к лбу своего парня, легонько, лишь кончиками пальцев проводя плавную линию вдоль его шеи, заставляя Антона чуть ли не поперхнуться от невесомого прикосновения. — И я рад, что тебе понравилось то, что я купил. Может в следующий раз тебе тоже что-нибудь приобретем? — Заискивающим голосом спрашивает Саша, оставляя короткий поцелуй на пухлых губ юноши, который и без того напоминал алеющий помидор, но теперь был готов просто запищать, пряча лицо в отросших прядях блондина. Сегодня слишком… Слишком много нежности, которая заставляет его сердце и щеки пылать, а бабочкам внутри проедать все внутренности, во славу своему бесконечному танцу. — Я бы был рад, если бы ты доверился моему вкусу, и мы… — Ты мне тоже короткий топ купить хочешь? Меня мама домой не пустит, и мы вместе будем в подвале жить… — Немного категорично отрезает Тяночкин, поглаживая возлюбленного по оголенной пояснице, на которой такая нежная кожа, что ему кажется, что она вот-вот растает даже от малейшего прикосновения, как мороженое под обжигающим солнцем. — Ну, может быть, но, все же, тебе пошло бы, да и ты сам задумался об этом, милый мой… — Саша посмеивается, вплетая ладонь в шелковистые волосы Антона, который тихонько вздыхает, лишь стоит юноше начать аккуратно играться с недлинными темными прядями, отдаленно напоминающими шерсть ухоженного кота. — Я тебя сейчас укушу за такое, веришь? — Чуть награнно насупленно говорит Антон, сразу же приступая к выполнению своей угрозы, которая вовсе не пугала его возлюбленного, чье сердце сделало кувырок от легкого, озорного укуса на нижней губе. — Конечно верю, куда ж мне деваться! Но у меня есть идея получше… — Он шепчет это прямиком в его губы, пытаясь нормализовать дыхание и хоть на секунду прийти в себя, чтобы осознать то, насколько сегодня Антон нежный и… Открытый? Будто почти все страхи у него прошли, и он больше не стесняется того, что он встречается с парнем, в точнее с Сашей, которого он сегодня всего изласкал, заставляя задыхаться от теплых ладоней, скользящих по телу. — Тошенька, хочешь поцелуемся? — Немного неловко лепечет Собакин, уже давно зная ответ на свой вопрос, но все еще боясь сделать подобное без спроса своего возлюбленного. Все же, они ведь оба хотят, чтобы все было хорошо и всем было комфортно? Юноша взглатывает и робко кивает, улыбаясь прямиком в чужие губы, которые ощущаются роднее всего в этой вселенной. Эти сладкие уста, мягкие прикосновения и скользящие по ребрам пальцы — то, что они так искренне желали, не подавая друг другу виду, боясь даже заикнуться о подобном, но… Но, видимо, их маленький показ мод сблизил их еще больше? Или просто Антон больше не смог выдержать сашину очаровательность? Точного ответа нет, но они оба точно будут надеяться на повторение подобного вечера и в следующий раз обязательно пойдут за покупками вместе.