Beach Weather – Sex, Drugs, Etc.
Казалось бы, если приезжать каждое лето в деревню, только чтобы отдохнуть от городской суеты, то можно даже привыкнуть. Это спокойствие приносит умиротворение, а еще способствует расслаблению, ведь мир там останавливается, а, возможно, время просто идет медленнее. В любом случае, это не так важно, потому что думать в такой обстановке совершенно необязательно. Ёнджун не знал всех правил, поэтому старался работать как можно больше. Ему не нравилось, что бабушка каждый раз отказывается от помощи и калечит свою больную спину, находясь около грядок с утра до вечера. Он все равно получал свою зарплату в виде лепешек с вареньем на утро. Этого вполне достаточно, чтобы продолжать копаться в земле и в конце дня чувствовать приятную усталость. Порой проскакивал вопрос, зачем пенсионеры делают такой обширный огород. Неужели одной-двух теплиц не хватает? На все это бабушка только посмеивалась и похлопывала внука по плечу. Быть старым — значит и вести себя точно также: ухаживать за грядками, рано вставать, чтобы приготовить поесть, а еще покормить уличных кошек, которые безостановочно мяукают под окном. Они приходили каждый раз в одно и тоже время, ведь были приучены к такому распорядку. Прийти, поорать, заработать порцию кошачьего корма и вернуться под лавку, как ни в чем не бывало – это их главная цель. Ёнджун часто говорил, чтобы бабушка просто прогоняла их, ведь те станут слишком наглыми и больше не отвяжутся от нее. Какой смысл ухаживать за ними летом, если зимой придется наблюдать за всей стаей под дверью. Привязанность — штука плохая, особенно для животных. Но, если подумать, то и для людей не самая лучшая вещь. Например, один парень приходит к ним в дом почти каждый день и просто ест, прямо как кошка. Джун думал, что он просто бездомный, а бабушка – это величайшая женщина, которая добра ко всем без исключения, но со временем выяснилось, что он просто ее ученик. Жить с учителем в одном доме, хоть и не постоянно, очень интересно. Ему могли на протяжении всего дня рассказывать про смешные и не очень ситуации из школы, а потом делиться сладостями из очередного подарка. Ёнджун не любил сладкое, поэтому каждый раз оставлял все конфеты у себя в комнате. Казалось бы, ничего не может помешать этой идиллии, кроме того парня, который вел себя как кошка. У него не было совести, а еще чувства голода, или как можно объяснить его очередное появление. Может, его просто не кормили дома, поэтому он без всякого стыда заявляется к своей учительнице и поглощает все, что она приготовила. Нельзя сказать, что он выглядел, как человек, у которого все хорошо в жизни. По крайней мере, Ёнджун бы точно не подумал, что он сын миллионеров. Его футболка постоянно измазана в какой-то грязи, а штаны усыпаны дырками в самых разных местах. Хотелось наконец взять эту одежду и зашить, учитывая тот факт, что делать он этого никогда не умел. Бабушка постоянно говорила, что его родители — отличные люди, но не всегда могут уделять внимание собственному чаду, поэтому он и ходит, как обалдуй. Но он и ведет себя точно также, достаточно увидеть его тетрадь с кучей отрицательных отметок и послушать рассказы про буйную школьную жизнь. Как с ним можно спокойно водиться, Ёнджун до сих пор не понимал, поэтому заводить разговор и не собирался. Это не то, чем он хочет заниматься, ему хватало продолжительных разговоров с бабушкой и своим другом. Связь здесь можно не часто словить, но она есть, так что телефон не уходил на задний план. — Бомгю, а ты куда собираешься поступать в следующем году? — Ожидаемый вопрос. Он ведь заканчивает последний год учебы, а в деревне, кроме школы, ничего нет. Это грустно, потому что каждый год отпускать собственных учеников — это как будто отрывать кусочек от сердца, за процессом роста которого ты наблюдал с самого начала. Теперь наоборот хотелось говорить, неужели это новый вид эмоциональных качелей? — В Сеул! — Его рот до сих пор был забит едой, а на лице находилось огромное количество крошек. Ёнджун словил себя на мысли, что хочет взять салфетку и стереть их все до единой. Он начинает размышлять прямо как чья-то мама. — Уверен? Столица все-таки, – Приспособиться к жизни с нуля в самом центре страны нужно постараться. А еще нужно постараться, чтобы просто туда попасть. Система отсеивания в последнее время очень жестоко относится к ученикам, так что быть умным – все еще недостаточно. — Уверен, ваш внук ведь тоже там живет, — Неожиданно. Ёнджун никогда с ним не говорил, максимум они обменивались приветствиями, а дальше не обращали друг на друга внимания. Значит, бабушка уже успела что-то про него рассказать без его ведома. — Я там с рождения, а ты нет, — Почему-то хотелось поддержать разговор. Впервые в жизни он говорит с ним на какую-то определенную тему. Стало и вправду интересно, как он собирается поступить в Сеул. — И что? Мои родители там работают, — Бомгю наконец все доел и поставил тарелку в раковину. Такое чувство, что он совершенно не был заинтересован в том, чтобы поговорить с Ёнджуном. Нормально. Это даже огорчило на секунду, но он не стал зацикливаться на таком пустяке. Ему не хватало общения с людьми его возраста. Точнее, реального общения, а не разговоров по телефону, которые происходили крайне редко. Он не жаловался, компании бабушки вполне хватало, но с ней нельзя поговорить о чем-то определенном, и это расстраивало. Бомгю куда-то убежал, помахав напоследок и поблагодарив за еду. Как его родители могут работать в Сеуле, если их ребенок выглядит так, словно его воспитали волки, а если быть точнее — дикие коты. Ладно, Ёнджун сильно надумывал. Это звучит как оскорбление. Если бы Бомгю умел читать мысли, то случился бы полнейший хаос. Хотя, он будет не удивлен, если у него действительно окажутся телепатические силы. Процент вероятности всегда есть и он никогда не равен нулю. Не равно нулю и то, что на следующий день этот дикий мальчик снова прибежит к ним в дом и выпьет весь чай с вафлями. Хотя нет, самый малый процент все же заключался в том, что он как раз таки и не придет. К присутствию Гю легко привыкнуть, если бы его не появилось завтра в доме — он бы точно задался вопросом, почему тот не сидит на кухне. Но это не важно, пока они пересекаются только один раз за день. Не важно даже то, что Бомгю пялился, пока Ёнджун спокойно поливал цветы. От пристального наблюдения было не по себе, хотелось наконец развернуться и спросить в чем дело, хотелось просто спросить, что он здесь забыл. — Ты залил всех бабочек, — Теперь у Джуна точно появятся мысли о том, что Бомгю умеет читать мысли, но он просто пытается это максимально скрывать. Не понятно, что тот имел ввиду, когда произносил такие глупые, по его мнению, слова, но интересно стало точно. — Я никого не заливаю, они успевают улететь, — Как будто озвучив вполне логичную мысль, Ёнджун продолжил заниматься своим делом, но до сих пор чувствовал, как в его спине просверливали дыру. — Не успевают, ты повреждаешь им крылья, и из-за этого их короткая жизнь в один день, больше не кажется такой хорошей, — Он перескакивает через забор, не боясь порвать и без того дырявые штаны. Почему это в его представлении бабочки живут всего один день? — Их проблемы, в современном мире нужно иметь быструю и хорошую реакцию, — Ёнджун продолжает не обращать внимания на, уже стоявшего впритык, Бомгю. Хотелось только подзатыльник дать, ведь дверь в их двор открывается довольно легко, а прыжки в высоту можно продемонстрировать и на уроках физкультуры. — Но ты первый нарушил их спокойствие, — Фыркнув на такое заявление, он смешно расставил руки по бокам и наклонился к растениям, на которых не сидело уже ни одной бабочки. — Эти цветы по праву пренадлежат им, они первые сюда прилетели. Либо Гю зоозащитник, который и притащил к дому бабушки это бесчисленное количество котов, либо ему не с кем поспорить, поэтому он прицепился к такой незначительной вещи. Хотя, это и понятно – мальчик, которого воспитали животные, должен защищать родню. Вот только Ёнджун не уверен, что бабочки относились к его родственникам, даже дальним. — Эти цветы не они посадили, — Джун уже поставил лейку на землю и продолжил перепираться с Бомгю. Он не думал, что его это сильно задевает. По этому наглому лицу легко понять, что ему просто нечего делать. — И не ты. Я видел, как миссис Чхве садила их собственными руками, — В нем было смешно буквально все, даже то, что он начал жестикулировать своими ладонями. Может, он и не забавный, но улыбнуться Ёна точно заставил. — Она буквально моя бабушка, — Это и понятно, но он не уверен, что человек перед ним осознавал такой очевидный факт. Какая разница, кто именно садил цветы, если все сводится к тому, что таким бы бабочки точно не занимались. Ёнджун не знал, зачем продолжал рассуждать над такой вещью. Кому принадлежали цветы предельно ясно, кто на них поселился — уже другой разговор. А Бомгю стал бы также защищать вредителей, которые первые заняли удобное местечко? — Родственные связи в современном мире решают даже такого рода проблемы? — Гю мило поморщился из-за того, что на его лицо направились лучики солнца. Это тоже заставило невольно улыбнуться. Отлично, теперь Ёнджун, по всей видимости, будет натягивать улыбку только от одного его вида. — В современном мире — да, но я не уверен, что здесь все работает точно также, — Шутка, которую Джун решил разбавить сигаретами, от этого же не случится катастрофа. Бабушка обо всем знала и не задавала лишних вопросов, все же, Ёнджуну давно не тринадцать. — Мы сейчас в каменном веке по-твоему? — Нет, они не в каменном веке, а в веке деревянных лопат. Бомгю поднял одну бровь, когда увидел, что его собеседник собирается закурить, ведь они буквально стоят в паре сантиметров друг от друга. Запах дыма от сигарет не любил никто. Гю он тоже не нравился, поэтому в своей голове решил, что его будут ненавидеть все. У него крутилось только две мысли, что можно сделать на данный момент: либо заткнуть нос, либо просто уйти. Второй вариант показался куда привлекательнее. Он никогда не размышлял над тем, что его поведение вызывает смешанную реакцию у людей. Его также не волновало, что о нем подумают потом. Бомгю делал то, что считал нужным. Что находится у другого человека в голове — только его тараканы, и к ним он не имеет ни малейшей причастности. Гю молча разворачивается и уходит, оставляя Ёнджуна в полной тишине, которую прерывало только пение птиц. Странно, но другого ожидать от него и не стоит, ведь он до сих пор мечтает поступить в Сеул, защищает права бабочек, а еще продолжает появляться каждое утро на кухне своего учителя. Джун подумал, что стоит продолжить поливать цветы, а еще прогонять всех бабочек до того момента, как вода заденет их крылья.***
— Сидеть под дождем вредно, — Ёнджун накинул на себя капюшон и быстрыми шагами добрался до Бомгю, который даже не шелохнулся за все это время. — Курить тоже вредно, но ты продолжаешь покупать сигареты, — Его челка прилипла ко лбу из-за воды. Выглядело мило. — Мне уже восемнадцать лет. — Ты все еще несовершеннолетний. — Необязательно быть совершеннолетним. — Ёнджун все еще не понимал, почему Гю так остро относится к его, конечно, не лучшей привычке. По началу он думал, что у него может быть астма или аллергия, но со временем выяснилось, что нет. Бомгю здоров, как бык, и он вряд ли имел какие-то серьезные болячки. Ему просто хотелось вести себя, как ребенок, и жаловаться на все, что он видит. — Даже когда ты будешь совершеннолетним, у тебя не прибавится мозгов, — Они продолжали стоять под дождем. Ёнджун, защищенный капюшоном, и Бомгю, которого защищала только тонкая футболка. Как ему не холодно? — Почему ты домой не идешь? — Логичнее спросить, почему он продолжает просто стоять под ливнем и даже не думает скрыться под какой-нибудь крышей. В список странных действий определено добавится и эта ситуация. — Не хочется, на улице тепло, — И вправду, было довольно тепло. Но дождик из-за этого так и не переставал идти. Хотелось наконец затащить Бомгю в дом, дать нормальную одежду и повесить сушиться на батарее. Сейчас он выглядит так, как будто недавно искупался. Насколько долго Гю так стоит, Ёнджун не знал. — Но ты уже весь сырой, — Бомгю это, конечно, знал, но хотелось напомнить, что простудиться очень легко, а летом болеть не самая лучшая идея. — Я знаю, сухим мне уже не стать, — Он пожал плечами и продолжил смотреть куда угодно, но только не на Ёнджуна. Это немного раздражало, неужели так сложно перевести взгляд и посмотреть на своего оппонента? Джуна никогда не волновало такое отношение, но почему-то хотелось, чтобы Бомгю обратил внимание на то, что он тут не один вообще-то. — Если не будешь продолжать стоять под дождем, то станешь, — Вполне логично. — Я ключи от дома потерял, — Тоже вполне логично. Ёнджун не знал, что делать в таком случае. Гю можно было устроиться спать под лавкой, именно там, где водятся все бродячие коты. Сперва он даже подумал, что это его настоящее место жительства. — А где твои родители? — Если они работают в Сеуле, то не сложно догадаться, где те находятся. Но ради приличия можно и спросить, вдруг его просто не пускают обратно. — Как обычно на работе, — Бомгю больше не смотрел на бесконечную дорогу, а перевел взгляд на Ёнджуна, который опять стоял слишком близко. Хотя бы в этот раз сигареты не курил. — И тебе некуда пойти? — Можно было оставить все как есть и вернуться обратно домой, предварительно повесив куртку на сушилку. Но наблюдать из окна за такой не самой приятной картиной, где парень стоит под дождем, не хотелось от слова совсем. Мысли про то, чтобы высушить Гю, снова прокрались в подсознание и от них никак не убежать, разве что подчиниться. — Нет, — Он ответил довольно тихо и даже как-то грустно. Неужели даже под лавкой с котами ему нет места? — За мной, — Ёнджун сам не понял, зачем это сказал. Тем более он не понял, зачем схватил Бомгю за мокрую футболку и повел за собой в дом. На полу точно останутся сырые следы, которые придется убирать. Зато теперь в мире стало на одного мокрого мальчика меньше, ведь он точно будет сушиться на батарее. На самом деле, он не слишком хотел, чтобы под вечер в их доме появился такой частый гость. Но при этом хотелось как можно лучше о нем позаботиться. Бомгю сначала сопротивлялся и собирался уходить обратно под дождь, но это только детские перепирания и не больше. Сидеть в сухой одежде, в сухом помещении и в сухом окружении намного приятнее, чем смотреть на дождевых червей и изредка пролетающих птиц. Они тоже были сырыми, потому что не смогли найти подходящее укрытие, или им нравилась такая погода. В голову к животным нельзя попасть, ведь они и не думают толком. Бомгю же думал, но редко. Именно поэтому его и сравнивали с котами, которые проживают самую лучшую и беззаботную жизнь, если являются домашними, но становятся слишком беззащитными, когда их бросают один на один с дикой природой. Ну, или просто с улицей. Если люди и ассоциировали его с котами, то сам Гю придерживался другого мнения. Бабочки же намного больше ему подходят. Он такой же свободный и имеет такую же яркую окраску, не живую, конечно, но его характер стопроцентно можно сравнить с пестрыми цветами. Но бабочки же существуют не только яркие, такой бывает и Бомгю. У него есть несколько видов, которые описывают его настроение и каждая из них имеет свой скрытый смысл. Про этот смысл не знает никто, но никто и не спрашивал. Бабушка очень радушно приняла Гю на одну ночь, предупреждая, чтобы тот не шумел, ведь знает его не первый год. Не первый год она также и живет на земле, поэтому хочет спокойно спать по ночам, не слушая при этом крики какого-то мальчика. Но Бомгю не выглядел так, как будто собирался кричать. Он в целом выглядел так, слово не проронит больше ни одного слова. Казалось бы, что может быть странного: человек потерял ключи, простоял достаточное количество времени на улице, а теперь ночует в чужом доме, с внуком своей учительницы, от которого еще и сигаретами пахнет. Но для Ёнджуна это было странно. В его голове уже предстала картина, как они с Бомгю разговаривают на какую-то глупую тему или просто спорят из-за тех же бабочек. Ему хотелось услышать хоть что-то, но не сидеть в неловкой тишине. Диалог первым тоже начинать не захотелось, если надо, то Гю и сам заговорит. Видимо, ему на это все равно, но он зачем-то продолжает даже сейчас смотреть на дорогу через окно. — Что ты там увидел? — Ты не считаешь странным то, что дождь идет без остановки почти третий день? — Бомгю лениво прислонился к окну и начал водить пальцем по стеклу. После этого точно останутся разводы. — Страннее только снег посреди июля, — Он опять курит. В комнате давно пропахло сигаретами, а пепельница заполнилась до краев. Хотелось открыть окно и впустить запах сырости в помещение. — Говорят, всю неделю будут ливни, — Ёнджуна начинало раздражать, что на его слова, как и на него в целом, не обращают никакого внимания. Гю вел один сплошной монолог. — Твоя бабушка не против, что ты дымишь прямо в доме? — Бомгю бы точно был против. Он много раз прокручивал разговор со своими будущими детьми, если увидит их с сигаретами, только не прокручивал этот разговор с Ёнджуном, который его ребенком не являлся. Джун думал, что Бомгю сам, как ребенок. — Нет, это ведь моя комната. Она даже не бывает тут толком… — Копаться в личном пространстве собственного внука она не собиралась, да и незачем было делать это. Ёнджун тут находится очень редко и привозит из города только все необходимое. А вот Бомгю наоборот любил нарушать это самое личное пространство. Как только он оказался на пороге комнаты, то принялся все рассматривать, а еще трогать разные вещи, к которым их обладатель не прикасался на протяжении многих лет. Те же самые игрушки продолжали мирно покоиться на шкафу, а Бомгю ненароком сравнил Ёнджуна с плюшевой лисичкой. Они похожи только внешне, ничего более. Неожиданно было услышать резкий смешок со стороны своего собеседника, поэтому Джун только странно покосился и стал ждать объяснений, от чего же ему стало так смешно. Он даже затушил сигарету. — Я вспомнил, как миссис Чхве ругала моего одноклассника из-за сигарет, — Улыбка на его лице не пропадала и он наконец перевел свой взгляд на Ёнджуна. — Представил, как бы ты находился на этом месте. Ему правда казалось, что за курение Джуна по головке точно не гладили. А может, это просто входит в обязанности учителей: ругать всех детей, которые хотя бы раз держали сигарету во рту, но только на территории школы. Родственные связи решают даже такого рода проблемы. — Ты еще не знаешь, как она отреагировала, когда заметила меня с этим в первый раз, — Говорить хотелось неимоверно, разговорить Бомгю хотелось еще больше. Таким он его видел пока что только с бабушкой, но это и понятно. Они долго знакомы, а Ёнджуна он знал только из-за стычек на кухне по утрам. С недавних пор, знает еще и как вредителя бабочек. — Я примерно представляю. А сколько тебе было лет? — Бомгю запрыгнул на подоконник и сел, удобно устраиваясь. Его поза показывала заинтересованность. Видимо, у Ёнджуна все-таки получилось. — Примерно столько же, сколько и тебе, — У Гю брови смешно свелись к переносице и все его лицо означало сплошной знак вопроса. — Откуда ты знаешь мой возраст? — Он ведь никогда не упоминал об этом. Их редкие разговоры заключались совершенно не в том, чтобы передавать такую информацию. Ему бабушка рассказала? — Я могу определить его, даже не задумываясь, — Это было что-то вроде вызова, ведь он правда не знал точное число, только примерное, исходя из собственных знаний. — Попробуй, — Бомгю принял вызов, и во взгляде буквально читался огонь. У них не было соревнования, они не ставили какие-то ставки, но послушать теории Ёнджуна про то, сколько ему лет, хотелось неимоверно. — Шестнадцать, — Он попал прямо в точку. Неужели по виду Гю можно определить, что угодно. Ему часто говорили, что он не выглядит на свой возраст и кажется намного старше, другим же наоборот казалось, что он не тянет на шестнадцать. Возможно, такое впечатление складывалось из-за детских щечек, которые так и не собирались уходить. — Тебе бабушка сказала, — Для Бомгю это показалось каким-то проигрышем, а проигрывать он не любил. Хотелось доказать, что он не так прост и не прочитаешь по нему любую информацию вот так просто. — Так я угадал? — Ёнджун сразу же улыбнулся, когда увидел его надутые губы. Так обычно делали дети, когда обижались на что-то, но нельзя сказать, что это не умиляло в какой-то степени. Гю продолжал утверждать, что Джун сжульничал и узнал сколько ему лет уже давно. Не могло же быть все настолько просто, даже учитывая тот факт, что он являлся выпускным классом. Ошибиться на одну цифру достаточно легко, но это была лишь удача, ведь тыкать пальцем в небо достаточно легко. Раскрепоститься получилось очень быстро, ведь Бомгю настроился на разговор и все же стал его активно поддерживать. Картинка, которую Ёнджун нарисовал у себя в голове, приобретала реалистичные черты. Они продолжали болтать на глупые темы, а Гю постоянно начинал глупые споры. Все так, как он и представлял, все так, как он и хотел. Сейчас было все так, как и должно быть. Как должно было быть еще какое-то время назад, например, в прошлом году. Минус белых ночей заключался только в том, что было не понятно, какое сейчас время. В остальном, это очень даже атмосферно, а еще добавляет ощущение комфорта, особенно при восходе солнца. Ёнджуну всегда нравилось начало утра лишь из-за него. Он рассказывал многим, что хочет встретить с кем-нибудь рассвет, особенно вне города. Поэтому прямо сейчас его кто-то агрессивно толкает в плечо, намереваясь разбудить. В какой-то момент мозг даже забывает про вчерашний день. Джун подумал, что перед его глазами мираж, но никак не тот самый мальчишка, которого он сам вчера и подобрал. Почему он проснулся на полу до сих пор неизвестно, но шея заметно побаливала. Ночка выдалась отличной, ведь представить себя собакой, которая спит на коврике, не всегда удастся. А Бомгю же, было как-то все равно. Он привык вставать рано, даже если спал от силы пять часов, что они вчера и делали. Гю много раз совершал необдуманные поступки, поэтому, проснувшись прямо перед рассветом, вспомнил о том самом рассказе. Про желание встретить его с кем-то. Он, вроде, и подходил на эту роль, а если и нет, то ничего страшного. Разбудить Ёнджуна все равно стоило бы, чтобы оповестить об уходе. Сначала хотелось, как и в тот раз, молча его покинуть, но он все-таки находился в гостях, а капелька приличия в нем все еще оставалась жива. Да и общество его не такое уж и плохое, как могло казаться на первый взгляд. — Чего тебе? — Глаза невольно открылись, терпеть эти толчки уже надоело, поэтому пришлось задать такой очевидный вопрос. Ему было все равно даже на птиц, которые во всю распевались. Теперь он понял понятие ранней пташки. — Рассвет встретить, — Бомгю заметно стушевался. Он не думал, что Ёнджун тогда мог иметь ввиду дорогого себе человека, но почему-то именно сейчас эта мысль прилетела в голову и стало неловко. — Не хочешь со мной? Джун сначала даже не понял, что от него хотят, но через пару секунд на его лице расползлась улыбка. По Гю можно с легкостью заметить, как он смущен и это не может не заставить улыбнуться. Он запомнил такую, вроде, и незначительную вещь, а сейчас будит и предлагает смотреть на восходящее солнце. Мило, выглядит так, словно его будит кошка рано утром, когда ему нужно идти на работу. — Так ты только ради этого меня разбудил? — Ёнджуна это тронуло, хоть он и думал, что проснется первым, а еще увидит спящего Бомгю. Интересно, а как он спит? — Ну, вообще-то не только, но если честно, то это самая весомая причина, — Он начал теребить одеяло. А ведь ему всегда говорили, что обдумывать собственные действия очень важно. — Раз так, то одевайся. Наверное, твоя одежда уже успела высохнуть, — Ёнджун резко встал. Нельзя даже сказать, что пару минут назад он выглядел, как самый замученный и сонный человек в мире. Бомгю подумал, что на него так повлиял рассвет, а Ёнджун просто хотел поскорее начать с ним говорить. Он не был кем-то особенным, в жизни Джуна встречалось много интересных людей, которые могли с легкостью поддержать диалог и найти уйму различных тем, но тянуло его именно к Бомгю. Он сам не понимал, почему его чувства такие противоречивые, то его раздражает этот парень, то привязывает, как будто нитью. Неудивительно, он ведь кот, который также противоречиво себя ведет. На ручки вроде не просится, зато иногда кусается, а еще чувствует себя хозяином и выглядит слишком беспомощно, когда стоит совершенно один под дождем. Комбо, которое нужно для хорошей жизни. Умение привязывать к себе людей уже в крови и действует незаметно, как болезнь. — Ты знаешь, я никогда рассвет не встречал, — Бомгю сидел на холодном асфальте, который не успел прогреться и смотрел куда-то в небо. — Серьезно? Я думал, что каждый человек, хотя бы один раз за жизнь, это делал, — У всех разное понятие мира. Кто-то до самой смерти не видит свет, находясь в клетке, словно домашняя птица, а кто-то не видит свет, находясь при этом на свободе. Даже сейчас Ёнджун притащил с собой сигареты. Иметь такую зависимость в восемнадцать лет — не слишком хорошо. Их создатели, наверное, отлично себя чувствуют, когда прививают подросткам потребность в их покупке, а потом гребут деньги. Сил стоять уже давно не было, поэтому он последовал примеру Бомгю и сел чистыми штанами, на все такую же холодную, а еще грязную, дорогу. — Ты не думаешь, что рак легких заработаешь? — Ёнджун даже не удивляется такому вопросу. Все, кому не лень, его задают, а потом удивляются, почему на них смотрят, как на придурков. — Не думаю, но отрицать, что он может появиться, не могу, — Оставалось только пожать плечами и лениво выпускать дым, продолжая смотреть куда-то вдаль. Сюда бы еще плед принести и все будет, как надо. А то ветер слишком холодный и залезает прямо под майку, обдувая спину. — Тогда не кури, — Бомгю встает и уходит, он опять ничего не говорит и медленно шагает вдоль дороги. Захотелось крикнуть ему что-то в след, прощание, например. Но прощаться совершенно не хотелось. Он уверен, что на прощании их встречи точно не должны заканчиваться.***
В следующий раз они встречаются около небольшого ларька. Ёнджун не ожидал увидеть его, но это было приятно, ведь Бомгю больше не ходил в чем попало, а может, родители наконец обратили внимание на одежду собственного сына. — Я уже думал, что ты одежду с улицы подбираешь, — Гю вздрогнул, когда услышал знакомый голос у себя за спиной. Глаза выражали удивление, а может и испуг, точно сказать нельзя. Но через пару секунд его лицо стало таким же, как и всегда. Он тихо фыркнул и открыл дверь, заходя в помещение. — Мне все равно, как я выгляжу, — Бомгю ответил честно. Будь его воля, то он бы ходил и голым, но тогда будет слишком холодно и, скорее всего, у людей случится совершенно небольшой шок, когда они выйдут на улицу. — Серьезно? В таком случае мне жаль твое окружение, — Это не оскорбление, скорее, небольшое смятение. Ёнджун бы не смог прожить с таким же мировоззрением, как и у Гю. Он должен был воспроизвести хорошее впечатление на любого человека. Конечно, лучшим способом являлась одежда, ну и еще его отменная харизма. — Себя пожалей, — Если для кого-то чужое одобрение самое важное в жизни, то для других оно не значит ничего. Задумываться в деревне над общественным мнением? Звучит как шутка. — Эй, — Ёнджун решил сделать точно такое же лицо, как и Бомгю, когда он чувствует себя оскорбленным. Это выражение показалось ему забавным и, возможно, он даже возьмет его в привычку. — Не передразнивай меня. Что ты тут делаешь? — В тот вечер он казался куда доброжелательнее, но это и неудивительно. Иногда и вправду в голове закладывались мысли, что люди, во второй половине дня, становятся намного душевнее. Действовало ли также с Бомгю, сказать сложно, ведь он не ведет себя как обычные люди. — Как и все, пришел за покупками, — Чтобы доказать свою правоту слов, Ёнджун показал пакет в руке и пару купюр. Как же неудобно расплачиваться наличкой. — Ты ушел далеко от дома, — Констатирует, как факт, и отворачивается в другую сторону, чтобы точно не смотреть на Ёна. Ему нужно побыстрее все купить и вернуться домой, с кем-то говорить он точно не планировал. — Думаешь, я смогу потеряться? — Он сказал это с небольшой насмешкой и подошел к кассе. Продавца за ней не было, поэтому, по хорошему нужно ее позвать. Но, по-видимому, она слишком занята, раз не выходит со склада даже после криков Бомгю. Джун подумал, что у него заложит уши от такой звуковой волны. — Нет, — Тот, кого они так долго ждали, наконец встает за кассу и все принимает. Это странно, находиться в таком небольшом ларьке, после огромных торговых центров в Сеуле, но есть какая-то своя атмосфера, от которой отказываться совершенно не хочется. Например, от Бомгю, который стоял совсем рядом, как и всегда, не соблюдая расстояния. А может, границы не соблюдал и сам Ёнджун. — Расскажи, как тебе живется в Сеуле? — Они шли в одном направлении, в абсолютной тишине. Но этот вопрос прервал молчание и спокойствие между ними. Гю действительно интересно, или ему неловко идти, и ничего при этом не говорить? — Неплохо, я привык к ней, постоянно находящейся в движении, столице, — Там, конечно, было гораздо шумнее и пройтись вот так просто без посторонних звуков почти невозможно, везде царил полный хаос, если это так можно назвать. — А ты в нем разве не был? Странный вопрос, ведь его родители там буквально работают. Если это правда — то их ребенок стопроцентно да находился вместе с ними, не всю ведь жизнь провел, находясь в одном месте. Но, на удивление Ёнджуна, Бомгю просто покачал головой в разные стороны и начал смотреть на свои ноги. Он начали пинать мелкие камни, встречающиеся на неровной дороге, а руки забрались в карманы на шортах. Он никогда не был там, где ему действительно хотелось. Даже сейчас. — Но, ты же говорил, что твои родители… — Они меня никуда не отпускают. Джун резко покосился на парня, который продолжал пинать что-то под ногами. По началу это были камни, но теперь остался один песок, который после попадал в обувь. Он не ожидал, что его так нагло перебьют, а может, он и сам был не слишком тактичен. Если так подумать, то Бомгю точно не хотел продолжать тему про родителей. Одной фразы было достаточно. — Вот как, — В этот раз разговор не клеился. Гю находился где-то в своих мыслях, очевидно, чем-то расстроенный, а Ёнджун не знал, чем именно. Хотелось спросить, но не напрямую. Если он захочет — сам все расскажет в подробностях, но точно не ему, может, даже его собственной бабушке. Но не ему. — А можно я сегодня опять к тебе зайду? — Бомгю заметно приободрился и перестал пинать пыль, поворачивая голову на собеседника. — После того, как домой все занесу. Он поднял пакет с продуктами, показывая, что именно его останавливает уйти с ним прямо сейчас. А Ёнджун как будто и не против, он сам был готов предложить заходить к ним почаще, лишь бы снова поговорить с ним обо всем, чем только можно, лишь бы снова с ним просто поговорить. — Разве ты когда-нибудь спрашивал разрешение? Я каждое утро тебя вижу на кухне, — И это правда – он всегда заходил, даже когда его не звали. Хотя, может бабушка и звала его, но только в тайне от собственного внука. — Нет, я просто именно к тебе зайти хочу, — Бомгю заметно сжался, прямо как в тот раз, когда разбудил Ёнджуна и предложил смотреть на рассвет вместе. Теперь ясно, как он ведет себя, пока смущен. Улыбка расползается сама по себе, как и всегда. Он перестал это контролировать с самого начала, да и не собирался особо. — Если так, то тебе нужно будет приобрести билет. Моя комната — это экспонат. Джун не врал, пока произносил эти слова. Для него комната значила очень много. Все вещи ему напоминают про детство и возвращают в разные моменты жизни. Он не думал, что захочет когда-нибудь этим делиться с посторонними людьми, но Бомгю не выглядел, как посторонний. Ему наоборот, пошло бы стать частью интерьера и сидеть на шкафу, вместе с обширным набором плюшевых игрушек. Там, вроде бы, даже кот был. Кстати, Гю не врал о том, что зайдет сразу же, после того, как оставит продукты. Через пару минут, как Ёнджун оказывается дома, он слышит непрерывный стук в дверь, который становятся более активным с каждой упущенной секундой. Неужели так сложно подождать, пока хозяева спустятся со второго этажа? Видимо, да. Бомгю выглядит слишком мило, когда пытается восстановить дыхание после продолжительного бега. — Ты что, марафонил? — Гю точно не выглядел, как спортсмен, зато продолжал выглядеть, как обалдуй, который стоял в проходе, даже когда ему открыли дверь. — Нет, на улице просто жарко, — Врать не хорошо, мама учила этому с детства, но признаваться, что ему хотелось побыстрее добраться до чужого дома, совершенно не хотелось. Он и так выглядел слишком очевидно. Компания Ёнджуна приходилась по душе, а еще хотелось постоянно слушать его голос. Бабочки, кстати говоря, с самого начала прозрачные, но приобретают окраску со временем. Бомгю тоже был таким: прозрачным и обычным, но после Джуна становился слишком ярким. Этот факт принимать не хотелось, зато он становился еще ближе к бабочкам. Только пару пунктов оставалось закрыть, чтобы стать с ними единым целым. — Сегодня опять дождь будет, — Как бы, намекая, что никакой жары нет, Ёнджун закрывает дверь за своим гостем и проходит в глубь дома. В голове снова вырисовывается образ открытого Гю, который смотрит только на него, а не по сторонам. — Перед дождём обычно всегда жарко, — Звучало логично, но не слишком правдоподобно. Бомгю никогда не умел оправдываться, особенно, когда происходили такие ситуации, но он решил не заострять на этом внимание и перевести тему в другое русло. Например, спросить у Ёнджуна, почему его бабушки нет дома. Гю ведь всегда приветствовал своего учителя на том месте, где они с ее внуком сегодня встретились. Ёна же он никогда не видел настолько далеко от дома. Сразу начали двигаться какие-то механизмы, а потом и вся ситуация медленно прояснилась. — Она в гости ушла, в этот раз ты будешь есть не ее вкусные лепешки, а мой рамен, — Ёнджун сразу взял в руки кастрюлю и покрутил ее в руке так, как сделал бы настоящий повар. Конечно, у повара бы она не упала с грохотом на пол, но он им и не являлся. Просто обычный мальчик, которому лень готовить то, что пошло бы на звезду Мишлен. — Всегда хотелось попробовать рамен от такого профессионала, — Смотреть на то, как Ёнджун поднимает кастрюлю после неудачного выкрутаса, стало даже как-то смешно. Он был нелепым, а еще тихо хихикал, когда слышал смех Бомгю. Это то, чего ему не хватало. – Ладно, с профессионалом мы немного поторопились, — Кухонная принадлежность теперь стояла на плите, а в нее заливали воду. Джун очень любил рамен и никогда не отказывал себе в его покупке. Многие бы осудили такой вкус, ведь это совсем не та еда, которой стоит восхищаться, но какой смысл в ресторанных блюдах, если они не приносят совершенно никакого удовольствия? Также и с людьми, ты не будешь общаться с теми, кто тебе не интересен, но если они являются элитой — ты автоматически хочешь иметь с ними хоть какой-то контакт. Ёнджун не придерживался такого мнения, поэтому прямо сейчас заваривал не ресторанное блюдо, с Бомгю, который элитой не являлся. Он буквально собрал комбо, ведь такая простая атмосфера ему нравилась куда больше. — Я надеюсь, ты хотя бы сейчас на пол ничего не уронишь, — Гю подставлял тарелку, пока его обслуживали по всем правилам этикета. Даже салфетку дали, об которую он просто вытер руки и выкинул в урну. Ладно, с ним никакие правила уже не имели смысла. — Тебе на ногу — возможно, — Несмотря на довольно теплые отношения, которые привились за такое короткое время, подколы не уходили на задний план. Без них как будто возникала неловкость и все слова воспринимались слишком буквально и серьезно. Бомгю был того же мнения, но это не точно. И все же, мордашка, которую Гю корчил всякий раз, стоит задеть его гордость, из головы не вылетала. Даже сейчас, когда он сделал точно такое же лицо. Хотелось разгладить эти морщинки, которые собирались около переносицы. Но оставалось только улыбаться. — Так твоей бабушки целый день дома не будет? — Рамен, который приготовил не-профессионал-Ёнджун, оказался довольно вкусным, но он сам по себе не может быть плохим. Так что его кулинарные возможности до сих пор находились под вопросом. — Ага, под утро только вернется, — То есть не слишком долго ее еще остается ждать. Сейчас был вечер, но из-за солнца, которое теперь светило даже ночью, ориентироваться во времени становилось все сложнее, а на часы смотреть совершенно не хотелось. Не хотелось уходить и обратно домой. — А я могу опять остаться у тебя на ночь? — Джун подумал, что Бомгю опять смутится, но на этот раз он лишь посмотрел с надеждой в глазах. Выглядел, как кот из Шрека, но еще и с забитым ртом одновременно. Теперь ему хотелось дать подзатыльник и сообщить, что когда люди едят, то они обычно не говорят с полностью забитым ртом. — И мне опять нужно будет давать тебе свою собственную сменную одежду? — Ёнджун и сам не лучше поступал, ведь говорил с точно таким же полностью забитым ртом. Они квиты, так что давать подзатыльник было бы как-то неправильно. — Парень, у меня не так много вещей, которые я взял с собой. «Взял с собой.» Почему-то именно эти слова резко всплыли в голове и больше ее не покидали. Он ведь просто уедет обратно в свой город. Деревня — это не на всегда, а люди здесь продолжают жить и помнить о тебе. А еще ждать, когда же ты вернешься на какие-то жалкие два месяца. Была бы воля Ёнджуна, то он бы проводил одинаковое время и там, и там, но учеба все еще занимает важное место в его жизни и никуда не исчезает. Гю на фоне что-то говорил, но когда не увидел инициативы со стороны собеседника, заткнулся и продолжил молча есть. Это ведь то, чего Ёнджун хотел несколькими моментами ранее. Теперь же хотелось только думать о том, как бы не привязаться к нему еще сильнее. Коты – как люди, только говорить не умеют, а еще пушистые. Привязываются быстро, так еще и хозяина потом никуда отпускать не хотят. Только вот Бомгю никогда котом не был, а Ёнджун никогда не был кому-то хозяином.***
Время бежит слишком быстро и с этим ничего нельзя поделать, даже если сильно пожелать. Есть же люди, которые на полном серьезе мечтают изобрести машину времени и отправиться в прошлое? Ёнджун начинал относить себя к ним и думать над реализацией путешествия в момент, когда он познакомился с Бомгю намного ближе, чем хотелось бы. Это не плохо, скорее даже наоборот. Ему нравилось его общество, ему просто нравилось. И иногда такие мысли пугали, ведь вроде с этим уже ничего нельзя сделать, а вроде, можно просто уйти или на крайний случай уехать. Второй вариант все равно никуда не исчезал и исполнить его пришлось бы в любом случае. Именно из-за этого и хотелось вернуться назад, а потом дать себе подзатыльник. Не дать сблизиться с Бомгю, не давать ему надежду на то, что все в итоге не закончится. Наверное, Ёнджун точно станет думать головой, а не идти на поводу эмоций. Но точно не сейчас, когда ему хорошо настолько, что часы не имеют совершенно никакого значения. Осталось всего две недели, а еще на кухне оставались вафли, которые Гю очень любит. Любит даже больше, чем самого Ёнджуна. — Ладно, ты имеешь полное право заваливаться в мою комнату без спроса, но не через окно, — Бомгю уже несколько минут выслушивал нотации из-за его не лучшего поведения, а если быть точнее, то из-за привычки залезать в дом через окно. Откуда она вообще взялась? — Ты сам виноват, что не закрываешь его, — Жертвой себя выставить хотелось очень, еще больше хотелось увидеть взволнованное и немного раздраженное лицо Ёнджуна. Он милый, когда пытается проявить заботу, особенно, если она направлена не к кому-то там, а именно к Бомгю. Если таким образом на него будут обращать особое внимание, то он готов сваливаться с этого окна хоть каждый день. Все равно не высоко. — С этого момента придется закрывать, я все еще не уверен, что ты ничего отсюда не выносишь, — Воришек Ёнджун терпеть не мог, но если бы Гю таким оказался — он бы непременно его простил. Но, если так подумать, то каждый раз, когда они оказываются вместе, его разум точно кто-то крадет и даже не думает возвращать обратно. — Ты слишком плохого обо мне мнения, — Джун сразу подумал, что если Бомгю еще раз скорчит свое недовольное лицо — он не сдержится и ущипнет его за щеку. По крайней мере, это самое безобидное желание из всех, которые находились в его голове. Быть вором не так уж и плохо, если красть что-то во благо. Так и Ёнджун, украл бы Гю посреди ночи. Если бы только это не означало то, что он сходит с ума и собирается похитить человека из его собственного дома. Бомгю и не против вроде, он всей своей натурой показывал, что являлся принцессой, которую заточили в башне и она несомненно нуждается в спасении. Все, как в сказках с хорошим концом, только у Ёнджуна нет белого коня. У него есть автобус, на котором он должен уехать обратно домой. И этот автобус сразу возвращал на землю к реальной жизни, где сказки только в книжках, а за похищение человека ты можешь сесть в тюрьму. — А какое у меня должно быть мнение? Я не Рапунцель, которая добровольно закидывает волосы в окно, — Если так посудить, то Бомгю намного больше подходил на роль Рапунцель, а Джун был Юджином, которого каждый раз исцеляли. Не волосами, конечно, но факт оставался фактом. Гю, сам того не замечая, каждый раз исцелял, если находился рядом. Главное, в итоге не стать матушкой Готель. Нужно срочно отвлечь свой мозг от сказок и развития разных сюжетов. Волшебный автобус все еще никуда не пропадает. — Ты ей все равно не станешь, у тебя волос почти нет, — Бомгю потрепал его по голове, подтверждая свои слова. Еще одна причина, по которой Рапунцель больше подходит уж точно не Ёнджуну. — Ладно, предположим. Тогда я все еще не могу отрицать того, что ты мелкий воришка, — Теперь очередь Джуна портить прическу Бомгю. Хотя, у него вроде и прически не было никакой. Но в душе ему все еще хочется увидеть его обиженное лицо, на которое невозможно не залипнуть. Это, такого рода, терапия. — Ох, хён, единственное, что я могу украсть — это твое сердечко, — И он кладет руку себе на грудь. И он даже представить не может, как же был чертовски прав. А еще с недавних пор, Бомгю начал называть его хёном. В первый раз это смутило, ведь к нему тот еще никогда так не обращался, а теперь… Теперь это все еще смущает. Нет, не так. Ёнджуна начинало смущать абсолютно все, а не какое-то обращение. Но оставалось надеяться, что с ним будет все хорошо и это просто резкое помутнение в связи с магнитными бурями, к которым он всегда был равнодушен. — Продавать органы на черном рынке плохая идея, Гю, — Он был бы рад, если бы врачи сказали, что у него проблемы с сердцем, с этим в Сеуле вполне смогут помочь. Но у Ёнджуна никогда не было жалоб, а знакомые медики опишут такую болезнь совершенно по-другому. Точнее, тут и описывать нечего, все симптомы на лице написаны и не только на нем. — А я и не собирался, — Гю пожал плечами и встал с пола, подзывая рукой следовать за ним. Если они спускаются на первый этаж — значит несомненно идут на кухню, это было второе любимое место Бомгю. Первым – являлась комната Ёнджуна. Это не было чем-то необычным, там уютно и всегда есть сладкое. Там удобно встречать рассвет и при этом не мерзнуть, сидя на холодном, а порой и сыром, асфальте. Там есть его хён, а значит, есть и спокойствие. Неспокойно только мыслям Бомгю, которые улетают совершенно не в то русло. — Мне всегда было интересно, почему ты не ешь шоколад, которого у тебя так много, — Зато вместо Ёнджуна его съедает кот в теле человека. К слову, прямо сейчас он тоже его уминает за обе щеки. — Сладкое тоже какого-то рода зависимость, не хочу иметь еще одну. — Если не курить сигареты, то все будет отлично, — Бомгю закатывает глаза и откусывает еще один кусочек от какой-то конфеты. Забавно, что она являлась не самых больших размеров, но он продолжал ее поглащать на протяжении нескольких минут. Только он упустил одну очень важную деталь, ведь сам являлся главной зависимостью. — Эй, что тебе сигареты сделали? — Вопрос про них стоило задать еще с первой встречи. Ладно, человеку может не нравиться запах дыма или что-то вроде того, но Ёнджун давно прекратил курить в присутствии кого-то, а претензии все равно прилетают с каждым разом. Больше не похоже, что его оппонент просто пытается докопаться ко всему на свете, лишь бы поспорить. — Мне? Ничего, — Звучало не слишком убедительно, Чхве Бомгю. Оправдываться действительно не его стихия, возможно, с чем-то другим ему повезет намного больше. — Ладно, ты правда хочешь знать? Это слишком глупая причина, но я не могу взять и перестать ненавидеть сигареты, — Интригующе, но слушать Гю с набитым ртом все еще не хочется. Насколько удобно говорить и параллельно жевать шоколад? — Ты, наверное, видел эти упаковки? — Ёнджун не понимал, о каких упаковках идет речь, но, скорее всего, он говорит о рисунках на пачках. В любом случае, оставалось только кивнуть и продолжать слушать историю ненависти. — Когда я был маленьким, мой отец постоянно покупал одни и те же сигареты, а на упаковке были нарисованы легкие и бабочки внутри, — Бомгю перестал есть шоколад и начал пялиться на свои руки. — В общем, мой не до конца сформировавшийся мозг подумал, что в легких реально живут бабочки. Это нелепо, но я не могу заставить себя относиться к курению нормально. Ёнджун и правда мог посчитать его рассказ глупым, но, учитывая то, что Гю буквально помешан на этих насекомых, все складывается. Ему стало смешно, но не от резкого откровения младшего, а от пары слов, которые проскочили всего-лишь мельком. — А у тебя разве сейчас мозг сформировался? — Его тут же легонько бьют по плечу, издавая обиженные звуки. Это тоже заставляет Ёнджуна улыбнуться и тихо хихикнуть. — Боже, я знал, что мне не стоило ничего говорить, — Бубнеж Бомгю было почти не слышно, ведь его зажали в объятия. Почему-то, когда он походил на расстроенного ребенка, хотелось бесконечно долго прижимать его к себе, пока он не успокоится. Теперь это еще одна зависимость Ёнджуна. Ну или привычка, которая стала неотъемлемой частью их встреч. — Хён, — Они находились не в самом лучшем положении, ведь сидели на разных стульях. Но переставать гладить Гю по голове казалось невозможной задачей, с которой не справится никто. По крайней мере, Ёнджун бы точно не справился. Через пару секунд послышалось такое же недовольное «хён», но оно стало намного протяжнее. А еще оно стало не таким уж и недовольным, грустным скорее. Шоколад, вроде, людей счастливыми делает, но это до сих пор не до конца подтвержденные факты. — Когда ты уедешь? — На этот вопрос не хотелось отвечать максимально. Ёнджун отметил для себя, что у него эти слова теперь определенно являлись главным табу за всю жизнь. Покидать деревню ему надо уже скоро, причем совсем скоро. Машина времени становится все привлекательнее, а две недели, которые остались в запасе, пролетают прямо на глазах. — В конце августа, — Точную дату не хотелось называть, не тогда, когда Бомгю придвинул свой стул к чужому и начинал таять в руках. Не тогда, когда они начали сидеть в полной тишине, которую разбавляли только часы, которые нещадно тикали. Если честно, то Ёнджун мог бы находиться в таком положении хоть всю жизнь. Он чувствовал, что Гю рядом, он никуда его не отпускал. Он согревал его и не приносил грусти. Он не вспоминал про автобус, который должен его увезти куда подальше. Он просто пытался сохранить то время, которое у них оставалось. — Гю, — Руки перестали перебирать чужие волосы и остановились на спине. В шею все еще щекотно дышали, из-за чего появлялись незаметные мурашки. А еще румянец выступал, как будто в помещении было слишком жарко. Бомгю, конечно, среагировал на свое имя и лениво промычал. Он не шевелился и оставался в своем положении, даже на пару сантиметров не отдалялся, скорее наоборот. Все было именно так, как нужно. Если обычные разговоры ощущались, как обыденность, то такие долгие объятия являлись чем-то совершенно другим. Ёнджун пытался молча кого-то утешить, даже не заводя диалог. Можно понимать кого-то и без слов, особенно тогда, когда вы почти слились в один большой клубок. — Насколько велика вероятность того, что прямо сейчас я испытываю бабочек в животе? — Теперь руки продолжили гладить, но только не голову, а спину. Бомгю прильнул еще сильнее. — Ты продолжаешь меня стебать из-за бабочек в легких? — Нет. — В таком случае, это не бабочки, а возбуждение. Ты разве не знаешь, что подразумевает твое выражение? — Можно почувствовать, как Гю тихо смеется, и одновременно, как сильно стучит его сердце. Прямо как тиканье часов. — Ты выставляешь меня извращенцем, — Наконец настала очередь Джуна обиженно дуть свои губы. Пусть даже если Бомгю этого не увидит. — Я ничего такого не делал, ты слишком резко сменил тему, — Если он и сменил тему слишком резко, то ему больше нравится, когда в воздухе не царит ощутимое напряжение, а еще грусть. Уж лучше его посчитают извращенцем, чем человеком, который губит бабочек. Он предпочел это не делать во время их встречи в огороде, а сейчас он не собирается этого делать вдвойне.***
Если когда-то Ёнджун и думал, что время летит слишком быстро, но ему просто кажется, то сейчас он уверен, что оно точно куда-то спешит. Пару недель назад, мысли про автобус были не материальны, а сейчас воплотились в реальность. Не впечатляет, не удивляет, но заставляет задуматься и безмолвно пялить в одну точку на протяжении всей ночи. Недосып не так сильно волнует на данный момент, это даже не проблема, если так подумать. Волнение также прививают и чемоданы, которые он собирал вместе с ним. Они договорились встретиться утром, прямо на вокзале. Сейчас Джун начинает жалеть, что не взял у Бомгю номер телефона. Неужели все происходило настолько быстро, что сделать такую банальную вещь показалось сложным? Не сложно, конечно, просто из памяти совершенно вылетело. Они почти каждый день виделись и не договаривались о встречах, но в этот раз узнать его номер точно не помешает. Теперь это необходимо. Минусы конца лета — начало учебы, отсутствие тепла и коротких ночей. К слову, отсутствие тепла никак не связано с температурой, которая стремительно направляется вниз. Дождь льет, как из ведра и капает на нервы, но больше по крыше дома. Забавно, что он опять идет непрерывно почти три дня. Но сейчас не середина лета, а значит, ничего странного и нет. Снег ведь тоже не пошел. Выходить через пять минут, нужно успеть попрощаться с бабушкой, а еще успеть поговорить с Бомгю. Последний раз за это лето. Утешение заключалось только в том, что на следующий сезон он сможет закончить все намного счастливее. Они вместе уедут в Сеул, Гю поступит в университет, им можно будет видеться каждый день и не задумываться о скором расходе. Им вообще не нужно будет думать, если они смогут находиться там, где им и место. Место Бомгю в столице, а место Ёнджуна рядом с пареньком из столицы. Все довольно просто и понятно, остается только ждать следующего лета и знакомого силуэта у остановки. Первое можно выполнить с легкостью, времена года сменяются постоянно и это происходит не по чей-то воле. Второе звучит сложнее, ведь не через десять, не через пятнадцать минут его никто не встречает. К нему даже не приходят, оставляя ждать автобус в одиночку. Это не критично, можно добираться до дома и без такого приятного бонуса. Но так считали обычные люди, которые с Бомгю знакомы не были. В голове творился настоящий беспорядок, который связан только с одним единственным человеком, присутствие которого сделало бы этот день немного счастливее. Или наоборот. Лично Гю думал, что наоборот, поэтому Ёнджун уехал без прощания на последок. Их встречи не должны заканчиваться на прощании, но не сейчас.Lana Del Rey, Bleachers – Margaret.
Если так подумать, то это лето обещало быть еще теплее, чем прошлое. Весь снег расставаял в начале весны, а в начале июня уже хотелось окунуться в Ледовитый океан. Все не настолько страшно. Хотя бы не начнется сезон дождей. А еще все будет не так плохо, когда Джун приедет к своей бабушке и по обычаю увидит Бомгю, который поедает вафли на кухне. Он даже успел полюбить кошек за это время, но привязался только к одной, которая, скорее всего, ждала его больше всех. Самонадеянно, но предугадать его шаги можно на раз-два. Если раньше у Ёнджуна это не выходило из-за странного поведения Гю, то теперь он точно уверен в нем. Ведь становиться единым целым с кем-то, равняется понимать и его дальнейшие действия. Даже если прошел почти целый год с их последней встречи. Невольно в воспоминаниях мелькает небольшой диалог, когда они встречали рассвет. Ёнджун — с человеком, который ему искренне нравился, а Бомгю просто впервые. Асфальт зарос и больше не был холодным, ведь на нем лежали кошки, которые грелись на солнышке. А еще они ловили бабочек. " — Почему ты считаешь, что бабочки живут один день? — Ёнджун потушил свою сигарету об асфальт и взглянул на небо. Скоро пойдет дождь. — Потому что жить одним днем намного проще. " Ёнджун осознал для себя то, что в их дуэте котом всегда был только он сам. Бомгю действительно являлся свободной бабочкой, которая живет лишь один день. В их случае одно лето, ведь на этот раз бабочки переселились в другое место и не садились на чужие цветы. — А где Гю? — Его голос звучал слишком озадаченно. Наверное, потому что настал тот момент, когда на кухне не оказалось никого кроме бабушки. Привычки имеют свойство меняться? Если так подумать, то да. Ведь в кармане Джуна больше не находилось ни одной пачки сигарет. — Уехал, — В этот момент надежды на хорошее лето рухнули. Мир в целом рухнул, ведь номер Бомгю так и не появился в его телефоне. Когда Ёнджун шутил про каменный век, он не думал, что мысли смогут стать действительностью и они вернутся в эпоху, когда телефонов не существовало. — А он не сказал куда? — Послышался тихий смех со стороны бабушки. Ён тоже скоро будет смеяться, но только истерически. — Так мы с ним давно уже не виделись, он ведь сразу, как прошлое лето закончилось, и уехал. Привязанность вредит людям больше, чем животным. Они хотя бы думать почти не умеют. — Я так и не понял, почему ты номер телефона у него не спросил? — Субин всегда узнает все первым, особенно, если это касается его лучшего друга. Этот раз не исключение. У него ушло много времени, чтобы привести Ёнджуна в норму после их с Бомгю молчаливого прощания, а теперь придется находить свободные часы на вторую часть их, довольно, драматичной истории. — Потому что я забыл? Я уже рассказывал, не тупи, — Джун закатил глаза и продолжил идти ро дороге, допивая свой кофе. Первая пара должна начаться еще не скоро, зато можно подышать свежим воздухом и послушать недовольства Субина. Все как всегда. — Ты мог попросить контакты его родителей, чувак, в твоей ситуации еще явно не все потеряно. — Дело в том, что его родители не знают, где он находится, — Все объясняет, хоть и не до конца. Бомгю никто не крал, не убивал и не держал в заложниках. Он просто уехал, поставив остальных перед фактом. — О боже, — Они дошли до университета, а Ён выбросил стаканчик из-под кофе в урну. — Тогда забей, Бомгю не единственный. Если тебя это успокоит, то можем сходить на первокурсников посмотреть. Глазеть на них уже, как традиция. Радостные первокурсники, которые выглядят так, как будто пошли в первый класс, всегда смешили. Все же, Бин не собирался смотреть на эту кислую морду и пытался разбавить обстановку хоть чем-то. Новые знакомства никогда не помешают, особенно людям, которые в этом здании впервые. Если понадобится, то они вместе с Ёнджуном любезно помогут адаптироваться. — Это не так работает… — Но выбора у него не остается. Слишком много людей и громкой болтовни, которую даже шум машин не сможет заглушить. И вправду, все такие счастливые в свою первую неделю, хочется стать одним из них и раствориться в идиллии. Хотя, идиллией это вряд ли назвать можно. По крайней мере, ее черты исчезают, стоит увидеть в далеке знакомую прическу и, как будто знакомый, стиль. Если вселенная увидела страдания Ёнджуна и провернула все так, как происходит в сказках, он будет благодарен ей до конца жизни. — Эй, привет, — Дотронуться до плеча не получилось, ведь к нему сразу повернулись лицом. Вселенная и надежды Джуна пошли к черту. Многие говорят, что если тебе слишком нравится человек, то ты будешь искать его в остальных до конца жизни. Неужели сейчас это происходит, раз вместо Бомгю перед ним стоит совершенно незнакомая, но так похожая на него, девушка? Оставалось только извиниться перед ней и обратно уйти к своему другу, неловко потирая шею. Он будет помнить эту ситуацию до конца жизни и точно не из-за нее. Пары начинаются, никакого шума больше нет, а еще есть чувство, которое преследует его по пятам, пытаясь каждый раз довести. В интернете нет действенного способа, как от него избавиться. По крайней мере, Ёнджуну все они не помогали. Вроде и глупо, он же не такой парень, который всю жизнь станет убиваться по наглому мальчишке из деревни. Вот именно, наглому. А еще слишком милому. Прошло так много времени и теперь мозг Джуна просто не может представить, как Бомгю изменился. Он поменял прическу? А вдруг начал качаться? Представить то, как он поднимает гантели, тоже тяжело. О нем думать не просто в принципе, а выдумывать какую-то параллельную реальность кажется невозможным. Но он все еще верит в то, что стоит только с ним встретиться — исцеление подействует мгновенно. Оно наступило, ведь в дверях аудитории показалось такое знакомое лицо, которое заметно смущается. Если это тот, о ком думает Ёнджун, то он определенно спит. Неужели мечты оказаться в той самой клише дораме, где главные герои останутся счастливы, не смотря на все то дерьмо, которое с ними случилось, наконец сбылись. Хотелось верить, что это так, но двери уже успевают закрыться, а ноги Джуна сами по себе направляются к выходу, чтобы подтвердить свои надежды, которые во второй раз за день просыпаются в нем. Коридор длинный, поэтому скрыться за углом не получится так быстро. А еще не получится никуда убежать, передварительно не проронив ни одного слова. Но Ёнджуну слова и не были нужны. Не тогда, когда на него смотрят два, честно говоря, ошарашенных глаза. Какой был шанс, что из всех возможных мест, они встретились именно так? Бомгю ведь просто перепутал двери, а еще, судя по всему, перепутал место для получения дальнейшего образования. Или наоборот, они же по сути теперь опять рядом и никакой автобус больше не помешает развитию их собственной сказки. – А что ты, – Ему нужно время, чтобы обдумать все, что он прямо сейчас видит. – Ты теперь тут учишься? Бомгю тупо кивает и его взгляд все еще не меняется. Теперь стоит спросить, каков шанс, что у него не случится сердечного приступа. – Да...хён, – Он мог расплакаться прямо сейчас, когда наблюдал, что в чужих глазах скапливается влага. Место, чтобы распускать сопли, они выбрали не самое лучшее. – Хён, – Все как в тот раз, но теперь первым обнимает Бомгю. Хочется стать крошечным и никогда не отлипать от него. Быть котом намного приятнее в плане тактильности. – Прости меня, – За окном опять идет дождь. На плече образуется сильный ливень, который никак не связан с погодой на улице. Ёнджун никогда бы не подумал, что его смогут так растрогать чужие слезы. Теперь влажные дорожки ощущаются и на собственных щеках. Универ не место, чтобы распускать сопли, но в такой ситуации невозможно их сдержать. – За что? – Он знает, из-за какого случая у него просят прощания. Но Ёнджун никогда не держал обиды. Только иногда, но не сейчас. – Мне нужно было, – Тихий всхлип врезается в уши, его не хотелось слышать. Но это было необходимо, – Нужно было остаться, но я не мог. Руки сами начинают гладить голову Бомгю, пытаясь успокоить. Им нужно все обсудить, но не здесь. Коридор совершенно не подходит для душевных разговоров, которые происходили в комфортной обстановке. А еще тогда никто не плакал. В квартире Джуна, например, намного лучше. Там нет дурацкого эха и пахнет приятно, к удивлению Бомгю, даже не сигаретами. От зависимостей сложно отказываться, особенно, если они были тем, без чего ты не являлся самим собой. Именно поэтому Ёнджун пялился на профиль Гю уже несколько минут, причем непрерывно. – В общем, мне пришлось жить у своих родственников. – Ты заставил людей понервничать, – Чай давно остыл и перестал быть интересным, ведь перед Джуном сидел он. Он, который за пару минут съел почти все вафли, которые находились на кухне. Настольгии нет предела. – Не переживай, всем по боку. По крайней мере, в душе, – Родители Бомгю выглядели теми, кому действительно все равно. На то, как складывается жизнь их сына, точно. Это можно было понять невооруженным глазом еще в первый день их знакомства. – Зато мне не по боку, – Ёнджун, видимо, переживал больше всех и даже поседел в нескольких местах, настолько этот мальчишка был несносным. – Мне жаль, – Гю перестал хлюпать чаем и наконец посмотрел в глаза напротив, которые не отрывались от него ни на секунду. Они оба сидели заплаканные, прямо как дураки, зато счастливые. Теперь счастливые. – Я боялся, мне нужно было сказать с самого начала, – Ёнджуну страшно не меньше его, но он привык делать вид, что все в порядке. Бомгю же привык просто убегать от всего на свете. Их счет 1:1, поэтому винить некого. – А сейчас ты...как ты себя чувствуешь? – Боязнь не испарялась просто так, она могла развиваться и жить с Гю все это время. Стоит узнать, все ли с ним хорошо и стоит ли это продолжать? – Я просто хочу быть с тобой, хён, – Показалось, что в его глазах опять началась скапливаться влага, но там горели лишь маленькие огоньки. Привязанность – штука плохая, но она всегда притягивает к человеку, который исцеляет тебя. – Но ты уже со мной, – Ёнджун мягко улыбнулся и не смел шевельнуться, когда стул противно царапнул по полу, а чужая фигура начала приближаться все ближе. Кухня – это вечное место для откровений. – Встань, – Бомгю дернул его за кофту и они опять оказались слишком близко друг к другу. Только на этот раз критически близко, поэтому можно было ощутить сердцебиение, даже не прикасаясь к груди. – Эм, ты ведь что-то говорил про бабочек в животе? – Пальцы начали теребить край рубашки. Хотелось спрятаться, чтобы не ощущать на себе этот пристальный взгляд, который был направлен в его сторону всегда. От него нельзя убежать, но, если честно, нужды прятаться тоже не было. Только слишком неловко, когда ты сгораешь заживо, а на тебя продолжают смотреть. – А ты что-то говорил про возбуждение. Ёнджуна сразу толкнули в плечо, а потом поцеловали. Не в губы, конечно, но на щеке все еще ощущалось это мимолетное прикосновение. Если Бомгю так мялся из-за не самого смущающего действия, Ёнджуну сложно представить, во что он превратится, когда его притянут за более серьезным поцелуем. Представлять не надо, ведь это уже происходит. Джун всегда знал, что губы Гю слишком сладкие, поэтому их хотелось съесть. Если они будут слишком часто целоваться, то он сможет заработать диабет, но, если это того стоит, то он не против. – Не улетишь больше никуда? Ответ не нужен, ведь он очевиден. Очевиден не только для Ёнджуна, но и для Бомгю. Являться бабочкой – конечно, хорошо, но он предпочитает быть домашней. Тех, кто живет на улице – так нежно не целуют.