Жили-были

Сегодня он обещал сводить её в одно какое-то очень интересное место. Правда, так и не сказал, куда конкретно. Только обмолвился, что это где-то возле тех окрестностей, где они нынче гуляли после переезда в их новый дом. А там было немного примечательного. Может, врал как дышал? Кто его, чёрт возьми, знает. Чан перемывала чашки. В одной из них, в которой пару минут назад Чан пила кофе, она снова углядела на дне этот злосчастный полумесяц. И так уже целое… сколько-то там времени. Она вспомнила, как не так давно заглядывал к ним домой ученик Даолона, который дал трактовку этому знаку. — Дэй, что ты скажешь? Чан пододвинула кружку к темному чародею. Он разглядывал дно посуды, внимательно изучая сложившийся из гущи рисунок. Затем, спустя мгновения, ответил: — Полумесяц. Хм, что-то у вас он зачастился. — Ага. Что, снова к переменам? — Возможно, к переменам. Или к браку. — К браку? — Одна из трактовок. Мой мастер что-то готовит для вас? — Ха, да скорее снег в июле пойдет. Ты… точно в этом уверен? — Это вам решать. А я, пожалуй, пойду по делам. До свидания, мисс Чан. — До свидания, Дэй. Юноша поднялся со стула, прихватив свою сумку и направился к выходу из дома. Чан лишь озадаченно смотрела вслед уходящему новоиспеченному колдуну тёмной Ци, с настороженностью заглядывая в кружку. В мыслях бывшей антикварщицы этот эпизод всё никак не мог утихомириться в голове, а на фоне сегодняшнего странного поведения её «избранника» о покое можно было забыть надолго. Чан очень не любила сюрпризы, а тем более сюрпризы, которые касались брака или замужества. Пробуждались очень старые воспоминания, на вскидку которым было уже около сорока лет, если не больше. Тогда всё закончилось не очень радужно. Сердце болезненно заколотилось. Поняв, что с этим надо что-то делать, она достала заготовленный пакетик успокаивающих трав из навесного шкафчика и засыпала их в только что помытую чашку. Затем, поставила греться чайник. Пока она слушала, как кипит вода, в голове, словно старая кинолента, проносились обрывки сюжетов из жизни Чан. Эти встречи от заката до рассвета, эти клятвы, в последствии оказавшиеся бессмысленными, этот выбор платья длинною в месяц. В итоге всё развалилось в одну секунду. Какова вероятность, что в случае чего, с ним будет то же самое? Темный волшебник в прошлом был главным врагом для чародейки. Что если всё это какой-то огромный обман? Чан пыталась отгонять уже эти мысли, взывая к голосу разума и логики. Но, казалось, этот локомотив из комка тревог уже не остановить. Вдруг в дом вернулся Даолон. Слегка потрепанный улицей, он разулся, взглянув мимолетно на себя в зеркало. Ухмылялся волшебник так, будто смог кому-то насолить по заслугам. — Ну теперь то это старая развалина свои вуду-обереги научится вешать ни где попало. Будь трижды проклята эта упрямая мамбо и её сорок кошек. — Надеюсь, ты не превратил её в жабу и не скормил питону? — Хорошая идея на будущее, но нет. Всего лишь перевесил её обереги подальше к обрыву, — волшебник направился к кухне, где стояла Чан. — Её друзья «лоа» что-то слишком шумные последнее время. Не потерплю такое вопиющее вмешательство этих мерзких безобразников в мою ауру. Вдруг он обратил внимание на закипающий чайник. — Что ты там опять собралась пить? — он быстро помыл руки в умывальнике, налив оттуда же себе воды в стакан. — Хм? — она только осознала пришедший к ней вопрос. — Нет, ничего такого. Давление. К грозе наверное. — Гроза? Не припомню, чтобы её сегодня обещали. Кажется, притупленно-подавленное состояние Чан точно не осталось без внимания колдуна, и вот уже темный чародей пристально пытался поймать своим взглядом взгляд светлой волшебницы. — Последний раз такое лицо у тебя было тогда, когда Дэй неделю не приходил в себя, — он встал рядом с Чан, оперевшись одной рукой на столешницу. Чан глубоко вздохнула. — Нет, всё в порядке, но, — она поджала губы, — Даолон, что ты задумал? — бросила она на него обеспокоенно-выпывающий взгляд, а он, видимо осекся с усмешкой из-за того, что она назвала его по имени. — Поверь, бояться нечего. Всего лишь обычная прогулка. — Тогда чего мы ждем? — Дай мне пару минут кое-что доделать в чулане. А ты пока выпей успокаивающее. Он довольно неторопливо направился в противоположный конец дома, а Чан тем временем отметила про себя то, насколько её «сосед» проницателен. В этот момент щелкнул чайник, и колдунья без промедления заварила себе отвар. И пока чародей сколько-то минут копошился где-то в их доме, она смогла осушить половину чашки. Стало немного лучше, только жаль, что мысли никуда не делись. Вонг стремительно выглянул из-за угла. В руках, на удивление, у него ничего не было. — Ну что, пойдем? — Что ты там искал? — она направилась к нему. — Ничего особенного. Потом всё расскажу. — Ох, — она поплелась за ним, и они вместе вышли из дома. В лицо дул прохладный ветерок, освежавший и придающий старым завядающим костям сил. Летнее греющее солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая в багряно красные и фиолетовые цвета деревья, траву и дома на окраине деревни. Вокруг щебетали голоса птиц, листья на ветках шелестели от дуновения воздуха. Наверное, именно ради таких моментов она и переехала в это место. Чан послушно следовала за Вонгом, понимая, что он вел её в тот самый сосновый лес, в котором они и так прогуливались каждый день. В её голову закрадывались мысли о том, что старый маразматик либо уже стал забывать, куда и как часто он водил свою зазнобу после шести вечера каждый день, либо… либо других вариантов в голову так пока и не пришло. Они держались за руки. Больше, конечно, из соображений безопасности, ведь дорога отнюдь не была ровной и надежной. Но также и потому, что облезлый пень на удивление был сегодня несколько сентиментален. Отмечал красоту окружающей природы. Делился каким-то невзначай философскими мыслями. Чаще обычного называл её по имени, а не придумывал очередную кличку, или не отделывался сухим «Чан». — Вот и пришли. Взору предстало небольшое озеро, окруженное рогозом, высокими сосновыми деревьями, а на водную гладь падал пёстрый свет от закатного солнца. Как и думала Чан, ничего нового Вонг ей не покажет сегодня. Хотя, конечно, красота этого озера нисколько не блекла от того, что чародейка наблюдала его не впервой. Просто что же всё-таки хочет ей продемонстрировать этот любитель тайн, загадок и сюрпризов? — На что же мне смотреть? — Всё несколько интереснее. Садись. Она осторожно присела на траву, и он рядом с ней. — Теперь ложись. Она а вслед за ней и он улеглись на траву рядом друг с другом, видимо, одинаково про себя отмечая неровности природной поверхности. — Продолжай держать меня за руку. — Что ты задумал? — Пока просто делай, что я говорю. Затем Даолон начал нашептывать какие-то магические слова и водить свободной рукой в воздухе, вырисовывая волшебный узор, но ни слова, ни сам узор Чан всё никак не могла признать. Заклинание явно было ей неизвестно, и от этого мысли о великом обмане хлынули с новой силой. Но затем она посмотрела на его лицо. И там почти не читалось ничего такого коварного, злого, или чего-то в принципе плохого. Нет. Этого не было. Было какое-то огромное сосредоточение и явное желание показать что-то. Чан затаила дыхание. — Закрой глаза. — Хорошо. Она послушно прикрыла веки, начав зачем-то глубоко дышать. Наверное, чтобы снять накатившее снова напряжение. Затем, она стала ощущать, как куда-то проваливается, будто бы в сон. И происходило это так стремительно, что Чан даже и не успела испугаться от этого. Темно. Всё ещё темно. Но затем звуки. Звуки природы. Она слышала, как течет куда-то стремительно вода, как продолжают щебетать птицы, но уже иначе. Как шелестели кроны деревьев, но не так, как в их сосновом лесу. Через веки стал проходить какой-то сиренево-голубоватый свет. Чан открыла глаза. Её взгляд устремился на небо, где сияла огромная сиреневая луна. И вечно на неё можно было бы смотреть, если бы не проскочившая мысль о том, где же чародейка оказалась. Как минимум, эта огромная, несомненно прекрасная луна спокойствия не вносила. Она приняла сидячее положение и обнаружила себя в странной одежде. Не в той, в которой она вышла на улицу. На первый взгляд наряд напоминал довольно простой китайский халат. Без изысков, легкий, в свете сиреневой луны он казался таким же сиреневым, с оговорками на разные узоры, и на широкую плотную ленту перевязанную на поясе. Чан невзначай уловила взглядом вид своих рук, и они выглядели пугающе иначе. Пугающе подтянутыми, пугающе гладкими, пугающе… молодыми. Светлая чародейка поднялась на ноги. Ноги, к слову, были не в её привычных лодочках, а вовсе босые. Земля под ногами ощущалась как совсем настоящая. Под ступнями и пальцами ног отзывался каждый камушек и каждая травинка. Перед глазами чародейки был небольшой ручей стекающий со скал. Вот откуда звук воды. Она поспешила к водоёму, села на колени и заглянула в отражение. И ахнула. Перед собой она видела себя. Но только не ту себя, коей она являлась сейчас — не старая, растрепанная и пожеванная жизнью старуха. А молодая, юная изящная девушка, с густыми черными волосами, которые, впрочем, всё равно имели привычку торчать в разные стороны. Она не могла оторваться от своего отражения, трогая руками свое лицо. Как давно она себя не видела такой? Ах, если бы только на этот тяжелый взгляд прошедшей жизни, то она бы точно подумала, что всё, что было до этого — один очень странный сон. Вдруг в отражении показалась еще одна фигура. — Привет. Чан распахнула от вида другой фигуры глаза не меньше, чем от вида самой себя. Чтобы лучше рассмотреть еще одного забредшего в это странное место путника, она подняла взгляд из отражения, повернув голову к новоприбывшему гостю. И сердце заколотилось с бешеной скоростью. Это был стройный юноша одетый в тоже какой-то незамысловатый азиатский халат, в свете сиреневой луны почти не дающий понять цвета одеяния. Волосы юноши были длинными, черными и прямыми. Лицо напоминало в большей степени азиатское, но… боги, эти глаза, которые она никогда ни с кем иным не спутает. Ясные, большие, разного оттенка глаза, которые из-за молодости казались еще яснее и еще более удивительнее. Наверное, прошло около минуты, пока они рассматривали друг друга с завидным интересом, перемешанным с удивлением, неожиданностью и вновь заполыхавшим огнем в очах обоих. — Ты, — Чан сама не ожидала, как потянулась своей рукой, чтобы дотронуться до лица молодого человека. Тот, впрочем, явно против не был, накрыв руку волшебницы своей. — Кажется, мы не знакомы. Я Даолон Вонг. А вы? — явно с долей шутки спросил юноша. Чан усмехнулась, покачав головой. — Кем бы ты хотел, чтобы я была? — Второй стороной пластинки «AC/DC»? — вопросительно с еле сдерживаемой улыбкой вскинул брови Вонг. — Пхах, козёл. — Сама же спросила, — состроил как бы обидевшуюся мину чародей. Вздохнув, она не удержалась от того, чтобы не поцеловать мага. А потому уже обоими руками притянула его лицо к своему, на пару минут лишив чародея возможности отпускать свои идиотские шуточки. Тот, как и много-много сотен раз до этого, не возражал, обхватив своими руками талию чародейки. Затем она нехотя отстранилась от его губ, а всё потому, что вопросы в голове утихать не собирались. — Скажи, в какую дыру ты нас закинул? — Это особый астральный план. Здесь мы можем немного… помечтать. — Помечтать? Он согласно качнул головой. — А этот наш облик, — Чан оглянула себя, а потом снова перевела взгляд на Даолона, — это тоже часть магии этого места? — В некотором роде. Пойдем. Прогуляемся. Он поднялся с колен, предлагая свою руку Чан. Та, не раздумывая, ухватилась за нее, и они вместе куда-то пошагали вдоль странных лесов, где помимо обычных растений и деревьев, росли ещё всякие причудливые — напоминающее что-то знакомое, но с каким-то иноземным вкраплением, светящиеся синими, оранжевыми, иногда такими же сиреневыми как и луна оттенками. Вокруг них летали похожих цветов светлячки, мотыльки и прочие крылатые насекомые. Птицы здесь пели совсем иначе. Чан могла поклясться, что никогда за всю жизнь не слышала таких непривычных, но все еще красивых звонких мелодичных голосов. Они продолжали идти за руки, пока Даолон не остановил их возле открытой местности. Это был огромный луг, усеянный ромашками вперемешку с фиалками, только особенными — ромашки отдавали бледно-оранжевым цветом, тогда как фиалки — насыщенно пурпурно-розовым. Вдалеке росли какие-то величественные хвойные деревья, очертания которым придавал лунный свет, а небосвод усыпан тысячами звезд. От такой красоты захватывало дух. — Думаю, здесь неплохое место. Что думаешь? Чан завороженно смотрела на всё вокруг, не зная, на чём остановить свой взгляд. Затем, когда чужой вопрос наконец-то дошел до ее разума, она повернула голову к Даолону. — Да, пожалуй. Он с легкостью принял сидячее положение, жестом показывая Чан сделать то же самое. Она молча последовала указанию. — И всё-таки, что это за место? — Как я уже и говорил, это особый астральный план. Предназначен для того, чтобы на время дать себе то, чего в реальной жизни не хватает. Воспользоваться шансом войти сюда можно только раз за всю жизнь. — Ха, — она оглядывала окрестности, переваривая слова Даолона. — Как давно ты знаешь об этом месте? — Около двадцати лет. В тот день перебирал архивы темных магов. Узнал об этом месте, и уже тогда хотелось посетить его, но… хм. Он на секунду помедлил с ответом. — Наверное, и хорошо, что приберег до лучших времен. Сердце светлой чародейки затрепетало, но, кажется, Даолон пока не спешил раскрывать все свои карты. Он продолжал о чем-то глубоко думать. Но спустя несколько мгновений разбил тишину. — Уже скоро ты увидишь кое-что. Не пугайся. Это будут отголоски нашего сознания. Оно будет показывать нам наши самые сокровенные мечты. Или вещи, которые мы хотели бы изменить. — Сложно будет не напугаться. Насколько это всё реалистично? — Как призраки. Разве что, чуть более осязаемые. Вдруг их прервало странное дуновение ветра. Они повернули головы и увидели, как первый отголосок чьего-то сознания стал постепенно обретать форму. Кажется, это было что-то из глубин сердца светлой чародейки. Ветра стали обретать форму всё сильнее. Из света и воздуха вырисовывались две фигуры. Несколько секунд Чан и Даолон рассматривали видения, в которых очень быстро волшебница признала своих самых первых родных людей. По лицу Даолона тоже было заметно, что образы ему знакомы, только вот откуда он-то их мог знать? Две фигуры подошли поближе к ним с темным магом. Чан даже оторопела от того, насколько подробно и не расплывчато выглядели они — женщина почти одно лицо со светлой чародейкой, разве что овал головы и прическа немного иные. Мужчина же был немного скромен, сутул, с замученным, но добрым лицом, с растрепанными волосами. Они улыбались ей. Они подошли так близко, что они смогли протянуть ей руки, а Чан незамедлительно ухватилась за них. — Твои родители? — спросил Даолон. Чан еще несколько секунд смотрела в фигуры, отмечая про себя, насколько же они настоящие. А затем ответила на поставленный вопрос. — Так и не увидела их после налёта на свою деревню. Скорее всего, именно там они и погибли. Хмф, они были так молоды, — она сама невольно улыбалась. — А ты, я смотрю, быстро признал их, да? — В твоих снах много чего интересного было, — он печально ухмыльнулся. — Что же ты там ещё такого видел? — Много чего. Как-нибудь расскажу. — Ты больной старый маразматик. — Старый? Что-то не вижу здесь стариков, — шутливо оглянулся Вонг по сторонам. — А, значит, с маразматиком и больным ты согласен? — Не меньше твоего, горгона ты прокаженная. Несмотря на переброс оскорблениями, во взгляде темного волшебника продолжала читаться какая-то искренняя теплота и любовь. Собственно, как и в душе чародейки. Чан вздохнула, снова переведя взгляд на родителей. Она крепко обняла их, а затем с огромной тяжестью выпустила из своих объятий. — Должно быть, вам пора по своим делам. Обе фигуры еле заметно кивнули, улыбнувшись и помахав на прощание. Они не торопясь побрели прочь от чародейки и волшебника, постепенно теряя свою форму и сливаясь с великим ветром. Чан невольно всхлипнула, но на деле была невероятно счастлива увидеть своих родителей еще разок. — Тяжело? — с легким беспокойством спросил Даолон. — Нет, всё хорошо. Она прильнула к чародею, а тот обхватил её своей рукой. Сердце Даолона билось слишком реалистично для такого странного и эфемерного места, что придавало уверенности в том, что это действительно больше, чем просто сон или иллюзия. — Но, кажется, ты беспокоишься? — спросила Чан. — Сложно ожидать, что тут ещё может появиться. В ветрах стало витать что-то новое. Чей-то другой образ. Постепенно видение начинало обретать более четкую форму, становясь похожим на юную девушку с объёмной прической, по внешности похожую на афроамериканку. Одежда на ней была довольно бедной, во многих местах заштопанная, порванная или с вылезшими нитками. Именно этот образ быстро признал Даолон, так как при виде девушки замер и будто не мог сказать ни слова. — Это… та самая девушка? — с осторожностью поинтересовалась Чан, сама поглядывая на возникший мираж. — Да, — уста мага кольнула еле уловимая улыбка вперемешку с удивлением. — Ну что, Воробушек, уже стал музыкантом? — с искренним интересом и улыбкой заговорило видение, чем ошарашило волшебников. Даолон сдержанно рассмеялся. — Скажем так — в процессе, — скрестил руки на груди маг, явно радуясь тому, что смог ещё раз увидеть свою подругу. — Правда? Ну тогда удачи тебе! Уверена, соберешь стадионы, — улыбка не сходила с лица девушки. На прощание она похлопала чародея по плечу и направилась в сторону от колдунов, постепенно растворяясь в местных ветрах. — Когда в камне я вернулся на тот самый момент, где… она предложила стать мне колдуном, я думал, что смогу обменять и без того обреченную жизнь Эбби на то, чтобы убрать из своей весь тот последующий кошмар. Но… Чан выгнула брови в обеспокоенности. — Так и не смог. Просто хотелось думать, что тот оставшийся год был для нее самым счастливым. Чародейка снова прильнула к груди мага, а тот беспрепятственно обхватил ее рукой за плечи. — Продолжаешь жалеть, что не встретил гарпию вроде меня раньше? — Последнее время чаще, чем хотелось бы. Они обнялись ещё крепче, обменявшись легким поцелуем и тяжелыми влюбленными взглядами. Затем оба чародея услышали, как завыли ветра с новой силой, и как стало рождаться новое видение. Они обернулись на звук. Постепенно обретая более четкую форму навстречу волшебникам, как-будто едва научивших ходить, шла годовалая девочка, упавшая прямо в руки чародейке. — Сонг, это… кто? — с распахнутыми глазами спросил Даолон. — Это? — чародейка ухмыльнулась, явно не веря своим глазам. — Всегда хотела дочь. Еще в те года до свадьбы ужасно мечтала о ребёнке. В итоге, — вздохнула она, — всю жизнь провозилась с чужими детьми. — У неё не твои глаза, — хмыкнул чародей, разглядывая малышку в руках Чан. — Последнее время представляю её с кое-чьими другими, — она кинула кокетливо-смущенный взгляд на Даолона, а тот тихо посмеялся, прижав ладонь ко лбу. — Знаешь, твои не хуже. За них я бы придушил кого-нибудь. — Ох, ну только не при ребенке, — осуждающе выгнула брови волшебница. Чан держала на руках малышку, а та, кажется очень счастлива была смотреть на чародейку, трогая её лицо маленькими ручками. Внезапно фокус внимания девочки сместился на Даолона и та чуть ли не вырываясь, тянула руки к нему. — Па!.. — начала что-то пытаться сказать малышка. — Па! Чародей на мгновение встал в ступор, а в глазах его заиграла такая странная эмоция, что, наверное только Чан смогла её понять, ощутить, но не описать. Даолон без промедления взял девочку к себе на руки, смотря на нее с таким счастьем, какого, наверное, и волшебница никогда не видела, и в то же время с неимоверно глубокой печалью, взявшейся, вероятно, от осознания того, что всё это лишь осколок сознания не случившихся грёз. Малышка трогала мага за волосы, хлопала его за лицо, и в целом её, кажется, очень нравилось в компании Даолона. Тот же не препятствовал ни одному действию малышки, будто бы как и светлая волшебница, он готов был стерпеть всё ради минутных мгновений представившегося шанса помечтать на иной расклад жизни. — Не думала, как бы ты её назвала? Чародейка хмыкнула. — Аликс. — Хм. Значит, ты Аликс, да? Девочке, казалось, нравилось вообще всё, что говорит чародей, но на названное имя малышка по особому хихикнула. — Так и знал, — с особой добротой почти прошептал маг. Вдруг ветра задули и еще одно видение начало вылепляться в завитках воздушного потока. Кажется, это был мальчишка лет девяти, но… такой знакомый! Даолон мгновенно признал в мальчике кого-то родного, волшебница же догадалась только спустя несколько мгновений. — Вот куда ты убежала! — воскликнул мальчишка, подбегая к чародеям. — Клянусь, мам, я отвлекся только на секунду, а она уже утопала куда глаза глядят! — мальчишка будто бы думал, что его наругают за оплошность, а потому встал в виноватую позу, убрав руки за спину и пальцами ног ковыряя землю. — Мама?.. — чародейка оторопела, смотря прямо в глаза мальчику. — Ты назвал меня… мамой? — Ты чего, мам? — подозрительно-испуганно стал коситься на чародейку старший ребенок. — Мама немного не в себе сегодня, Дэй, — ответил дрожащим голосом чародей, сохраняя при этом улыбку и радость на лице. — Её немного штормит. Скоро это пройдет. — Ох, вот как? Мам, ты не болей. Мальчишка прильнул к чародейке, крепко с огромной любовью обняв её, а та, немного придя в себя, ответила тем же, поцеловав мальчишку в лоб. — Всё хорошо, Дэй, возьми сестренку и ступайте ещё поиграйте, — ответил Даолон и выпустил девочку из рук, та с рвением бросилась к мальчишке. — Хорошо, пап! Пошли, непоседа! Никуда больше от меня не уходи! Мальчик взял девочку за ручку и они размеренным шагом, смеясь и что-то пытаясь обсуждать друг с другом, направились вдаль лугов. Попутные ветра уносили маленькие видения за собой, растворяя их в потоках воздуха, и оставляя от них лишь горькое напоминание. Чародейка расплакалась. Да расплакалась так сильно, что не смогла даже сдерживать вырывавшиеся от боли стоны. Чужие руки мгновенно притянули её к чьей-то груди, обхватив за плечи и осыпая лоб поцелуями. Спустя время, когда слезы стали литься чуть меньше, она подняла голову, чтобы взглянуть на чужое лицо и увидела, как в глаза чародея на сухом месте тоже не оставались. Только, видимо, большую часть боли он переваривал внутри себя. — Опять держишь всё внутри? — упрекнула чародейка, продолжая срываться на всхлипы. — До добра это тебя не доведет. — Должен же хоть кто-то из нас сохранять стойкость и крепость духа? — хмыкнул он, и затем всхлипнул. — Ты мне не крепкий нужен, а живой, — она сильнее прижалась к Даолону. — Хм, буду знать, — чародей тяжело выдохнул, сложив голову на плечо чародейки. По правое ухо от Чан послышались чуть более интенсивные всхлипы, а чужие руки будто бы немного укачивали колдунью. — Лотерею в жизнь, мы, кажется, с разгромом проиграли, — смеялся сквозь слезы Даолон. — Подсыпали на оставшиеся пару тройку лет, чтобы совсем не померли от тоски и горя, — хмыкнула чародейка, разворачивая голову мага к своему лицу. — Глупые мы с тобой люди. — С этим я точно согласен. Они смахивали слёзы друг друга, утопая в чужих взглядах наполненных неимоверным спектром всевозможных чувств, одаривая поцелуями мокрые дорожки на лицах, пропитанных соленой влагой. Навстречу им приходило еще множество разных видений, смешных, грустных, забавных, милых, горьких. Но, казалось, в какой-то момент они с Даолоном смотрели на это всё как на какой-то интересный спектакль, меньше принимая всё близко к сердцу, и больше наслаждаясь тем, чтобы оставить каждый такой момент в сердце и в памяти. В какой-то момент видения становились всё реже и чародеи всё больше стали болтать между собой. Даолон болтал о всякой чуши, вроде обсуждения цен на новые электрогитары или правильной варки кофе. Хм, с некоторых пор он старательно изучал этот процесс. — Ладно, что-то я заболтал тебя, не так ли? — хмыкнул Даолон, поднимая голову с колен чародейки. — Пора бы поговорить по-взрослому. — А? Ты о чём? — Скажу сразу — привел я тебя сюда не просто так. — Да, я догадывалась, — сердце Чан застучало с бешеной скоростью. Он поднялся на колени, сев напротив светлой чародейки. — Без лишней всей этой шушеры... Он набрал в легкие воздух, а затем начал смотреть Чан прямо в глаза. — Хочешь быть моей женой? Прямо сейчас, прямо здесь, без идиотских ожиданий и этих ненужных праздников. Вот здесь и сейчас. Чан ощущала, как сердце её вот-вот выпрыгнет из груди, или она прямо сейчас точно задохнется или… кажется, весь шторм эмоций до этого казался маленьким летним бризом. Слёзы снова встали в глазах, а изнутри пробивало на сдержанный смех. — Козёл ты старый, — она смахивала пальцами слезинки. — Получается, отсюда я уже выйду замужней женщиной? — Да, и… стой, — он сначала с прищуром глянул на Чан, а следом рот его расплылся в улыбке. — Это сейчас было завуалированное «да»? Она резко прильнула к Даолону, одарив его крепким поцелуем в губы. — Да, чтоб ты провалился, — уже отстранившись и обхватив его лицо руками, но продолжая всматриваться в большие хитрые разного оттенка глаза ответила Чан. — И только попробуй отлынивать. — Я думал, отреагируешь куда более экспрессивно. — Твой сынок мне все уши прожужжал этим полумесяцем. Вонг чуть ли не залился смехом. — Вот же паразит. Любит портить сюрпризы. — Только не вздерни его за шкирку. Всё-таки он дал мне время хорошенько подумать. — У тебя были сомнения? Чан опустила взгляд. — Боялась скорее. Вдруг деру дашь. — Не переживай, как бы далеко я не сбежал, ты меня из-под земли достанешь. Если не с того света. — Ты на тот свет не торопись пока, — ухмыльнувшись с долей упрека ответила Чан. — Ну так что там с «официальной» частью? — Ах, точно. Даолон залез в карманы своего халата и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. Чародей открыл её, и Чан увидела там два не особо замысловатых обручальных кольца. — Вот значит что ты в чулане искал? — Прятал, чтобы не нашла. Знаю я тебя, всё перероет. — Ну кто бы ещё говорил? Хмыкнув, чародей достал одно из колец и, довольно крепко сжимая, надел его на безымянный палец колдунье. — В этих клятвах я полный осёл, так что просто скажу, что люблю тебя так, что колени сводит, и обещаю любить также впредь, — он улыбался, глядя на кольцо на пальце Чан. — Хм, — Чан достала второе кольцо и также крепко сжимая, надела его на тонкий безымянный палец чародея. — Люблю тебя так, что позвонки на шее ноют, и буду любить также впредь. И хрен ты куда от меня денешься. Затем оба колдуна обменялись долгим мягким поцелуем, зарываясь руками в пряди волос друг друга. Затем, когда уже стало не хватать воздуха, они понемногу начали отстраняться, а чародей, усмехнувшись и покачав головой, непринужденно поцеловал руку колдунье. — Танец молодых? — выгнул бровь Даолон. — Пожалуй, да. Они оба поднялись с колен. Чан положила свою руку на плечо Даолону, а тот взял колдунью за талию, а затем волшебники закружились в легком вальсе. Музыкой им стала сама природа — треск сверчков, колыхание травы и деревьев, щебетание птиц, журчание ручьев и рек. Они не отрывали взглядов друг от друга, с головой погружаясь в то самое чувство — чувство, которым им обоим с чародеем не хватало всю эту жизнь. В какой-то момент, видимо, кто-то из них двоих подустал, ибо пара свалилась на траву, и таким образом, что чародейка оказалась сверху. Она стряхнула из своих волос застрявшие там лепестки светящихся цветов и с шутливым укором смотрела на темного волшебника. — Ты слон. Неуклюжий неповоротливый слон. — Ты первая запнулась. Я пытался тебя подхватить, — указал он пальцем на Чан. Затем они оба тихо рассмеялись. — Знаешь, всё сижу думаю, как много у тебя в этом облике татуировок на теле? — Хочешь посмотреть? — с огнем в глазах спросил Даолон. — Хочу, — не менее разгоряченно ответила волшебница, а затем крепко поцеловала мага в губы. Тот постепенно начал оголять плечи чародейки, и когда та закончила поцелуй, уже Даолон перехватил инициативу, начав касаться своими устами теплой кожи на плечах, а после и на шее чародейки, заставляя ту тяжело дышать. Чан же в это время постепенно развязывала халат мага, начав одаривать ласками его грудь и торс, отмечая про себя одну вещь — татуировок было заметно меньше. — И вот сейчас мы тут с тобой поразвлекаемся, а потом? Вернешься назад, а там помятая старуха, — печально хмыкнула чародейка. — Я могу сказать то же самое в твою сторону, — клокочущим смехом ответил волшебник. — К тому же, влюбился я уже в помятую старуху. — Как и я — в старого облезлого пня. — Я люблю тебя, — почти прошептал маг. — И я тебя люблю, — ответила Чан. *** Оранжевый свет стал пробиваться через закрытые веки колдуньи. Она распахнула глаза. Её взору снова предстало то самое место у озера. Чародейка поднялась и огляделась вокруг. Кажется, было раннее утро — судя по прохладному воздуху и активному щебетанию птиц. Она глубоко вдохнула, а затем повернула голову. Даолон, казалось, уже давно проснулся и сидел, поджав одно колено под себя. Чан только хотела было подползти к чародею, но вспомнила про то, что было этой ночью. Она взглянула на свою руку и обнаружила там то самое обручальное кольцо. Значит, был не сон. Чародей, видимо услышав за своей спиной шевеление, развернул голову к чародейке, одарив ту приветственным взглядом и улыбкой. — Ну что, с добрым утром, жена? — хмыкнул он. Чан покачала головой, улыбаясь не сильно меньше. — Ну здравствуй, муж.