Что ты, осень, наделала с нами?

Ливень барабанил по козырьку, стёклам, подоконникам дома. Темнота не давала видеть окружающие предметы, которые лишь угадывались по памяти. Толя лежал в этом мраке, слушая исправную стук капель за окном. Холодный, он заставлял ощущать теплоту ещё острее. Открытая форточка так точно передавало все происходящее с погодой, что создавалось впечатление, будто они сейчас не дома. Из-за всех проделок погоды комната наполнилась влажным воздухом, мужчине хотелось курить. А может, это от нервного размышления? Новосельцев, не шелохнувшись, увёл глаза на спящую Калугину. Ее ладони неподвижно лежали около лица. Съёжившись, она не думала поправить одеяло, которое изрядно не доставало до её плеч. «Что она без меня делать будет?»-усмехнулся Толя, тихонько покрывая её одеялом. Людмила никак не среагировала. Видно, крепко спит. Глубоко выдохнув, Толя снова уставился в чёрную бездну дверного прохода, пока, наконец, не решился осторожно встать. Босиком пробрался на кухню. Включил свет. Половина четвёртого на часах. Дождь даже не думает прекращать. Толя открыл форточку, зажег сигарету и сладостно стал её раскуривать. Все улицы были залиты водой. Ручьи текли с неистовой силой. Казалось, ещё чуть-чуть и дом поплывет, как спичечный коробок. Но с Ней он мог плыть хоть на край света. Кстати о Ней... С каждой мысли о спящей в его постели женщине затяжки непроизвольно становились глубже. Он так боялся озвучить даже у себя в голове мысль - «вдруг она не согласиться?» -, что старался усиленно не подпускать вообще никаких мыслей ближе, чем на 100 метров к сознанию. «Ладно. То, что у нас все серьезно - это понятно... Во всяком случае, она должна насчёт этого уже что-то подозревать...» Толя не успел додумать, как осознал, что докурил. Удавив окурок в пепельнице, он направился к графину с водой. «Надо Ей как-то предложить. Ненавязчиво». - Наливал он воду в стакан. - «А то Она столько перенесла и разочарований, и одиночества, что любое криво сказанное слово может Её напугать...» На кухне погас свет. Толя снова нырнул в темноту, правда теперь видно ещё хуже. Пришлось уповать на собственную память. Никогда ещё не было так приятно возвращаться в постель. Из холодной комнаты в тёплую постель. За окном надрывается ливень, а рядом лежит так сильно любимая женщина. За время путешествия Толи на кухню Людмила успела отвернуться лицом к стене и накрепко ухватить кусок одеяла. Толя осторожно опустился на край, подождал пару секунд и снова продолжил процесс. Он залез под одеяло, стало значительно теплее. Мужчина ещё долго не мог уснуть, в стотысячный раз повторяя свою речь, которую он завтра скажет Людмиле. А пока он лишь пристально смотрит ей в спину и повторяет, повторяет, повторяет...

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Ощущение нахождения не дома преследовало. Открытая форточка непрестанно передавала сводки погоды в квартиру Новосельцева. Солнечные лучи грели через всю поверхность стекла. Да, по ту сторону уже во всю цвело утро. Чистое небо располагало к замечательному дню. Калугина нехотя открывала глаза. Хотелось ещё спать почему-то. В комнате было пусто. Нет, подниматься она решительно не хотела. Людмила плотно прижала к себе одеяло одной рукой и безуспешно пыталась посмотреть время на часах, которых загораживала полка. Рухнув от бессилия на подушку, она, по прежнему схватившись за одеяло, смотрела в верхний угол комнаты. Какая-то мысль её непрестанного беспокоила. Калугина подняла голову и стала бегать глазами по комнате. Долго и упорно. Ничего, кроме тех же вещей, которые были вчера, она не находила. В квартире было тихо. Людмила решила встать. Одеяло она по прежнему держала при себе. Солнце било в глаза, отчего женщина щурилась и уже с раздражением продолжала искать. И пересмотрев везде несколько раз, Людмила отчаялась от усталости. К своему ужасу она не могла найти платье... Подойдя к единственному шкафу в этой комнате, Калугина распахнула поочередно дверцы. Ей было очень неловко от того, что приходится лезть в чужие вещи, но, кажется, выхода нет. На полках оказались аккуратно сложенные свитера, кофты, брюки... От всего этого паника нарастала с большей силой. Она открыла соседнюю дверцу. Взгляд всё-таки упал на одну вещь...

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Новосельцев сидела на кухне и кормил Вовку. Он сам сегодня пребывал в задумчивости. Сотни раз повторял слова, которые сегодня должны будут раздаться в сводах белого потолка квартиры. Замученный словами он не сразу заметил вошедшую Калугину. Резко обернувшись, Толя увидел стоящую в дверях с красным от стыда лицом Людмилу, завёрнутую в его зимнее пальто. Ни слова не сказав друг другу... Калугина села на табуретку рядом. Толя все никак не мог взглянуть в её опущенные глаза. Он не прекращал улыбаться, понимая её... Вздохнув, мужчина обнял Людмилу, прижав крепко к себе. Он коснулся губами ее жутко растрепанных волос. Толя ещё никогда не обнимал никого в своём зимнем пальто... Калугина вжалась в Новосельцева, спрятав нос у его ключицы. А сама осторожно смотрела из-за плеча мужчины на Вову своим задумчивым взглядом. -Простите...-произнёс Анатолий. Она тут же взглянула ему в глаза, будто надеясь, что он поможет ей. Он продолжил: -...Я только что замочил платье и не успел принести взамен халат. Калугина ничего не ответила, лишь ещё больше зарылась в нем и его зимнем пальто, будто прячась от всех вокруг. Толя смотрел на неё, смотрел... пока не обнаружил перышко, запутавшееся у неё в волосах из-за пуховой подушки. Он осторожно вытащил его, уловив негодующий взгляд Калугиной, выглядывающей из-под воротника. А он не выдержал и стал покрывать поцелуями её лицо. И наконец добился улыбки своей начальницы...

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Он застал Её на кухне. Потрясающая картина: открыла окно, облокотилась на подоконник, курит. Собравшись с духом, он пошёл к ней. -Лю... Людмила Прокофьевна... Она слегка обернулась, сбросив пепел с сигареты. Толя подошёл совсем близко и обхватил руками женскую талию. Калугина с интересом продолжала курить и ожидать. Новосельцев никак не мог продолжить, возникла пауза... -...Давайте поженимся?-вот так просто выплеснул он, забыв всю пламенную речь, придуманную ночью. Людмила взглянула на улицу, внутри почему-то все свело. Женщина сделала одну глубокую затяжку, выдохнула, развеяв дым по улице, и обернулась к нему лицом. Она смотрела на него и не знала, как правильно ответить. От страха Новосельцев убрал руки с её талии и уставился глупым взглядом на директоршу. -Давайте...-так же просто ответила она, сдерживая внутренний всплеск неизвестно, какой эмоции. Она не понимала, что такое творится, но ей было приятно.-А куда окурок..?-вдруг спросила она и тут же поняла, насколько испортила этот момент своим страхом дальнейшего молчания. -Сюда!-радостно засуетился Толя, доставая из шкафчика банку.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Толя так долго провозился с маленьким Сережей, что не заметил, как прошли часы. А в квартире почему-то тихо... Вовка обычно любит побегать и дикарем покричать, но тут вдруг тишина... Из окна с улицы сочился свет, преломленный мешающими шторами. Калугина сидела на полу с Вовой и что-то рисовала. Причём так серьезно... Сдвинув брови, открыв рот, она склонилась над листом. Новосельцеву было даже боязно подходить. Так сильно она была сосредоточена в тишине комнаты. То, что в комнату вошёл Толя, Калугина поняла по скрипу половиц. Но отрываться от дела она не стала. У неё решительно не получался рисунок... детский! Да чтоб у неё что-то не получалось?.. Людмила продолжала... Она почувствовала Его руки на плечах. -Не мешай!-прозвучал голос Вовки. Толя вздохнул и встал. -Ты увёл у меня любимую женщину! В безмолвии комнаты Толя смог услышать тихую усмешку Людмилы, которая продолжала сосредоточенно рисовать для Вовы.