А что, если Самохвалова не было Н И К О Г Д А..?
Как написано в многочисленных книгах про путешествие во времени: главное-ничего не менять в прошлом! Иначе это приведёт к глобальным последствиям в будущем, даже если изменено ничтожно. Вот и сейчас... В этой истории никогда, повторюсь, никогда не существовало Самохвалова, а это значит все пошло по-другому... абсолютно все!Весеннее субботнее утро 1971 года.
По статистике советский человек проводит в очередях до 8-ми часов каждый день. И так как «статистика-это наука, которая не терпит приблизительности», Анатолий Новосельцев исправно отстаивал свою ежедневную норму. Бесконечная стена из людей струилась из ниоткуда неведомо куда. Равнодушное московское солнце снисходительно подогревало город первым ощутимым тёплом после зимней стужи, случайно касаясь курток, платок и сумок стоящих. А разговорный вой испарялся в поднебесной города, ударяясь о печальные крыши домов. Анатолий не чувствовал солнца, не чувствовал холода или ветра, не слышал болтовню рядом стоящих... Его вообще ничего не интересовало, кроме желания прочесть что-то из зарубежной литературы, ради которой он и стоит. И даже если он её всё-таки не получит, надежда на спекулянтов русской запрещенки оставалась в силе. К тому же, ещё недели две назад тут ходил гражданин с «крутым маршрутом»... Анатолий ровным счетом ничего не понимал и не хотел понимать. Он даже на людей смотреть не хотел. Эта пустота, образовавшаяся у него в душе, как чёрная дыра поглощала любые эмоции, любое любопытство уничтожала на этапе строительства. Такой душевный расклад очень быстро вызвал у мужчины отвращение, и он всеми силами поднял опущенную в тротуар голову и оглядел пространство. Пустые, гладкие ветви деревьев пронизывали воздух, иногда покачиваясь от пробежавшего мимо ветра. И эти фасады зданий... что-то в них было родное и отталкивающее одновременно. Родное от безысходности, потому что ты тут родился и продолжаешь проживать свои годы. Серые резные стены этих старых трёхэтажных домиков выглядели слишком самостоятельными, гордыми, они смотрят на прохожих сверху вниз, не иначе. Почему-то ему хотелось вернуться к себе, в свой деревянный «амбар», в котором он чувствовал себя... неплохо... во всяком случае, когда-то... Его глаза переместились на толпу, которая уходила в закоулок. Бесконечный поезд лиц... Разных и в тоже время одинаковых... Но при всей своей внешней одинаковости, всё же, интереснейшие личности. Необъяснимый феномен советских граждан... Его взгляд осторожно переместился на прохожих. Счастливые, задумчивые, грустные, сосредоточенные...он один. он совсем один...
Смотреть по сторонам снова расхотелось, и он опять стал погружаться в себя. Глаза заплывали туманом мыслей, раздумий... пока не заметили перед собой знакомые каштановые волосы, до идеала зачёсанные. Знакомый строгий костюм, грубоватая осанка... Прямо перед его носом, вы подумайте. Туманные глаза вернулись обратно в нормальное, осознанное состояние. Чем больше Анатолий всматривался в её укладку и цвет этих каштановых волос, тем больше у него зарождался страх в груди, УЖАС, который он начинал испытывать с каждым мгновением, с каждой новой рассмотренной прядью. Он узнавал в ней Калугину. Прямо перед своим носом! Новосельцев уже давно не контролировал своё дыхание, оно стало глубоким, частым, отчего появилось ощущение, что он сейчас потеряет сознание. Больше всего мужчина не хотел её видеть. Он, с диким желанием сбежать, стал инстинктивно отходить назад, забыв, что за ним ещё огромная толпа. А когда почувствовал на своей спине сопротивление чьей-то руки, то испугался ещё сильнее. Ему пришлось остановиться... Новосельцев дышал ей прямо в затылок, а она даже не шелохнулась за эти пару минут. В ней было столько отталкивающего... Больше всего Анатолий боялся, что она обернётся. Обернётся и узнает его. Хотелось провалиться сквозь землю. Мужчина будто бы чувствовал сильный барьер её личности, строгости. Так хотелось уйти... но больше половины очереди он уже отстоял... Анатолий стал насильно отвлекать свои мысли, смотреть по сторонам, но получалось плохо. Её магнетизм, который то и дело отталкивал на километр любое живое существо, ощущал на себе Новосельцев. Он повернул голову на другой берег людской реки и сразу же заметил мальчика около девяти лет, который стоял рядом с очередью и с любопытством смотрел на книжный. -Ты за книгами?-тихо, чтобы не слышала его директорша, спросил мужчина у паренька. -Ага,-озадаченно ответил он. Тогда Новосельцев, сделав к нему шаг вправо, аккуратно положил руки на плечи и поставил его в очередь перед собой, мальчик был неким барьером, защитным стеклом между ним и Калугиной. -Мужчина!-послышался голос сзади. Новосельцев испуганно обернулся, в надежде, что это не его так окрестили. Но нет, именно его. Стало в три раза страшнее, потому что какая-то... дама... привлекает внимание всех к его персоне! -н... Да?-приглушенно говорил он и таращился на пожилую тётушку в трёх метрах от него. -Мы вообще-то стоим тут третий час! А вы тут... суёте кого попало!-верещала она. «Вот именно. Верно. Правда. Возмутительно»-раздавались разные голоса сзади. Постепенно начал подниматься гул, отчего Калугина всё-таки оглянулась... и Новосельцев видел её глаза, равнодушные, серые, устремлённые вдаль толпы, но внезапно она подняла их на него, ошарашенного и беспомощного. -А... это вы...-еле слышно, но четко произнесла она. -Нет, посмотрите, он делает вид, что не слышит. Мужчина!-не унималась старушка. -Да выгнать его надо!-подпевала вторая. Калугина отпустила Анатолия и взглянула на женщин. -Товарищ, ну не дело...-раздался уже мужской голос. -В самом деле, бардак какой-то,-пронёсся женский голосок. Людмила продолжала равнодушно глядеть на возмущающихся людей, а в душе пыталась понять, в чем дело. -Что за мальчик? Откуда он? А почему вы его так без очереди, а?-снова взбунтовалась первая. -Это его сын,-твёрдо выдала Калугина и повернулась обратно, к ним всем спиной. И больше вопросов не было. Все замолчали. Спокойствие песчинками просачивалось в Анатолия, успокаивая его и усмиряя разбушевавшееся дыхание. Она не оборачивалась к нему и даже не думала оборачиваться. Песчинки спокойствия сменились каплями отравляющего стада...~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Книгу он получил. Анатолий шёл по мокрой от дождя дороге между серыми, аристократическими домами. Шёл и понимал, что стыд переполнил всю его чашу и даже перелился за бортики. Что же получается? Калугина его защитила от толпы разъярённых пожилых женщин? А так и выходит... «Тремя словами уничтожила возмущение всех... Тремя!» Утро плавно перетекло в обед. Новосельцев спешил, ибо слегка опаздывал к назначенному времени... Зато желанный том он крепко держал руками, перепрыгивая лужи, взбираясь на бордюры, перебирая ногами по лестнице. Совсем чуть-чуть оставалось до «свидания», он успевал. Зайдя в подъезд, он замедлил шаг, будто не желая. Нет, не оттягивая, именно не желая видеть её, видеть, как рушится то, что казалось крепче всего на свете. Но мысль о том, что даже пылинки от её вещей не останется уже к вечеру, давала ощущение будущего, надежды какой-то, спокойствия.