Aqua et ignis

Бакуго доплыв до черного-пречерного пульсирующего камня, проплыл немного дальше и приземлился на песчаное дно, лицом к берегу. Зажмурился, приказывая себе успокоиться и сконцентрироваться. Когда же почувствовал, что достаточно собран, открыл глаза, вытянул обе руки вперёд и подумал о фамильярах и Эйджиро. И как только получил от Белоснежки и Одеялка мысленный отклик, а жёлтый камень на шнурке ярко загорелся, тут же шарахнул по артефакту магией разрушения. Не дожидаясь, пока взбаламученный со дна песок осядет, Бакуго принялся лихорадочно раскапывать щупальцами в том месте, где до этого лежал артефакт: он должен собственными глазами увидеть, что камень разбит вдребезги, и никакого купола забвения над Калестразом больше не существует! Удостоверившись, что от темного артефакта осталось лишь одно мелкое крошево, Бакуго довольно оскалился и брезгливо поболтал щупальцами в воде, смывая налипшие крошки — гадость-то какая… Но несмотря на очевидные доказательства того, что все закончилось, Бакуго все равно одолевало беспокойство: а вдруг он все-таки в спешке еще что-то проморгал? Очень хотелось перестраховаться. Решив, что дополнительный осмотр стоит потраченного времени, Бакуго обратился за помощью к магии воды: не могла бы та проверить дно бухты на предмет артефактов или любых других необычных предметов, оказывающих влияние на окружающую среду? Получив согласие и проводив взглядом небольшую волну, которая покатилась во все стороны по песчаному дну, Бакуго медленно поплыл к берегу: пока идёт проверка, он успеет добраться до мелководья, наколдовать себе ноги и одеться. Чтобы не накручивать себя и не психовать раньше времени, он решил сосредоточиться на чем-то более полезном — например, внимательно посмотреть по сторонам: вдруг в этой части моря есть какие-нибудь из тех редких ингредиентов, которые ему требовались для некоторых зелий? Хорошо, что он всё-таки решил осмотреться: на глаза попались красные водоросли и морской лён, которых днём с огнём не сыщешь. Бакуго, радостно скалясь, нарвал себе по два внушительных пука одного и другого, и очень довольный собой поплыл дальше: теперь можно даже попробовать поэкспериментировать с приготовлением других дедушкиных зелий, на которые жалко было тратить и так трудно добываемые водоросли и травы. Мысли с зелий плавно перетекли на самого дедушку, и Бакуго заскалился ещё больше: надо будет сегодня с ним связаться и рассказать, какой он молодец — взял и целый город освободил от заклинания забвения! А ведь дедушка его такому даже не учил! И вот тут-то в голове у Бакуго стрельнуло: освободить-то он освободил, а ведь стоило подумать и над защитой! По-хорошему, стоило бы всю Алекстразу накрыть одним большим защитным куполом, но он ведь умается один столько артефактов изготавливать… «Может просто всем советникам и стражникам на воротах сделать амулеты, реагирующие на черную магию? — задумался Бакуго. — Камни среагируют, стражники доложат Кану или Шоте, а те смогут связаться с нами по шару… Мы все снова втроём прилетим и разберемся. Да, так всё-таки лучше — стражники достаточно внимательные и исполнительные». Но тут он вспомнил про бухты Валестраза и Калестраза — да, в последнем такая тоже имелась, как и пристань для судов, но вот рыбацких лодок было в разы меньше, чем в соседнем городе — и понял, что на морском дне точно придется раскладывать сканирующие артефакты и объединять их в одну широкую и высокую стену: в море-то стражникам тяжеловато будет на лодках постоянно дежурить… «Ну ладно, наделаю для двух стен… — смирился с неизбежным Бакуго. — Может деда ещё попрошу помочь, глядишь, не откажет, и управимся быстрее». Примерно наметив план дальнейших действий и осознав, что все задумки вполне себе реализуемы в достаточно короткие сроки, если проявить смекалку и попросить помощи, Бакуго воодушевился: никто больше не посмеет в его королевстве творить такой беспредел! За размышлениями и планированием он сам не понял, как добрался до мелководья, а магия воды всё ещё не вернулась с ответом. Сняв с плеча сумку, Бакуго вытащил одежду, переколдовал щупальца в ноги и принялся одеваться. Мимо него проплыла стайка привычных разноцветных рыбок, и Бакуго внезапно понял, что успел соскучиться по морю и его обитателям: как бы интересно и классно не было в мире людей, но восемь щупалец — это тебе не две ноги… Да и под водой не надо закутываться в кучу одежды, вести себя воспитанно и цивилизованно, готовить еду — поймал проплывающее мимо и съел. В море гораздо тише и спокойнее, и самое главное — ни от кого не надо скрывать свою истинную суть. «Хотя в человеческом мире имеется несколько серьезных «но», перекрывающих многие прелести подводного, — честно признался себе Бакуго, сражаясь с пуговицами рубашки. — Именно там живет Эйджи, там куча запахов и звуков, там есть лес, небо и ветер… Да и друзья у меня все там же…» Пока он надевал штаны, его посетила новая мысль — если уж рассуждать совсем беспристрастно, то и для Эйджиро человеческий мир тоже комфортен лишь наполовину — тому так же приходится скрывать свою драконью сущность, раздеваться-одеваться при трансформации, вести себя даже воспитаннее и цивилизованнее, чем Бакуго — Эйджиро же будущий король… «Так что не я один испытываю неудобства, будучи человеком, — со всей четкостью осознал Бакуго. — Поэтому нечего жаловаться на жизнь, надо привыкать к ещё большей ответственности». Когда он надевал через плечо лямку сумки, магия воды вернулась с хорошей новостью: на дне бухты ничего подозрительного не обнаружено. Радостно улыбнувшись, Бакуго поблагодарил ее и мигом переместился на берег. Пока магия сушила волосы, одежду и обувь, он пил восстанавливающее и невольно подслушивал оживленный разговор нескольких рыбаков. Начало обсуждения он, конечно же, прослушал, но даже отдельных фраз, вырванных из из контекста, хватило, чтобы прийти к неожиданному выводу — рыбаки не только вспомнили свое прошлое, но и не забыли время, проведенное в забвении. «Похоже, и сегодня мы в Алекстразу не вернемся… — понял Бакуго. — Нельзя бросать Калестраз и его совет в таком плачевном состоянии: надо выяснить, что вызвало эту заварушку, понять кто за этим может стоять, выдать гарантии, что такого больше не случится, и пообещать наказать виновников». Плюнув на недосушенную одежду, Бакуго отправился обратно к Эйджиро, по пути прикидывая варианты, как грамотнее преподнести объяснение народу, но ничего кроме правды в голову не приходило — жители скорее всего уже догадываются, что без магии не обошлось: даже рыбаки в своих предположениях упоминали бесов, морок и колдовство. Поэтому, как бы Бакуго не хотелось остаться на вторых ролях, в этот раз не получится — никто, кроме него, колдовать не умеет, а в другую легенду жители вряд ли поверят… — Сука… — матернулся он, столкнувшись с каким-то пьяным мужчиной по пути к восточным воротам: надо же было именно в этом самом месте расстоянию одного перемещения закончиться! — Где ты суку видишь, старый хрыч! — вызверился пьянчуга на безобидного старичка, явно шедшего по своим делам. Бакуго даже не стал дослушивать, что ответит старичок, моментально усыпил пьяного магией, прислонил к стене дома неподалеку и телепортировался дальше, довольно улыбаясь: он получил свою подсказку, как сказать правду, но не выдать при этом себя. Когда Бакуго добрался до восточных ворот, стражник все так же громко храпел в будке, перед воротами на брусчатке, где до этого лежал артефакт, теперь зияла глубокая дыра с обугленными краями, а Эйджиро нервно вышагивал от одного конца ворот до другого вместе со смешно семенящими за ним ястребами. Заслышав шаги, Эйджиро резко повернулся и с надеждой посмотрел Бакуго в глаза. — Только не говори мне, что мы облажались… — Не буду, — улыбнулся Бакуго, подходя к нему и крепко обнимая, — ведь мы не облажались, Эйджи. — Слава богу… — выдохнул Эйджиро, крепко обнимая его в ответ. — Я тут места себе не находил… Столько всего страшного передумал, ты себе даже не представляешь. — Очень даже представляю, — хмыкнул Бакуго успокаивающе поглаживая напряженную спину. — Я даже заставил магию воды проверить дно бухты на предмет чего-нибудь странного — а вдруг в спешке проморгал? — И? — И все в порядке — ничего странного обнаружено не было. Однако все равно придется мне в ближайшее время засесть за изготовление достаточного количества артефактов для советников и стражников, чтобы те могли отслеживать темную магию, и, конечно же, такие же разложить на морском дне в бухтах Калестраза и Валестраза — если на корабле заплывает кто-нибудь с чем-нибудь странным, я первым об этом узнаю. — Это ж сколько янтаря надо… — опешил Эйджиро. — Да, янтаря надо будет много, — согласился Бакуго. — Думаю, попросить помощи у жителей Калестраза — их много, насобирают быстро. — Подожди-ка… — Эйджиро отстранился от него. — Ты собираешься общаться с жителями? — Мне придется, — совершенно спокойно ответил Бакуго. — Никому другому, кроме мага, они не поверят. — Так, думаю, нам надо присесть, и ты должен более обстоятельно изложить свой план, угу? — Не вопрос, — Бакуго переместил их к скамейке под восторженный клекот Одеялка и Белоснежки, которые кинулись их «догонять». — Но сначала ответь: как, по-твоему должен выглядеть маг, чтобы внушать доверие — как мой дед или же как седовласый старик? Эйджиро отодвинул свой плащ на самый конец скамейки, плюхнулся рядом, порозовел и громко выпалил: — Как седовласый старик! — Точно? — усомнился Бакуго, присаживаясь рядом на скамеечку: конечно же, от него не укрылась внезапная реакция. — Или ты не хочешь, чтобы мне девушки глазки строили? — Да, не хочу, — смущённо буркнул Эйджиро. — Но не только поэтому. Седовласому старику больше поверят, Кацу, — он опытнее, мудрее, а значит, точно смог снять заклятие. Бакуго решил больше своего ревнивого парня не подначивать, угукнул и наколдовал себе седые волосы до плеч и бороду, как у дедушки. Добавил немного морщин у глаз и сделал кожу лица желтоватой. — Так нормально? Эйджиро внимательно осмотрел его лицо и указал на недоработки: забыл про седые брови и морщины на лбу. Пришлось исправлять. Ещё посоветовал наколдовать более тщедушное телосложение — с возрастом тело становится суше, длинный светлый балахон и странную обувь — типа тапочек с немного загнутыми вверх носами. Бакуго не совсем понимал, почему маг должен одеваться именно так, но Эйджиро так воодушевился, придумывая новую внешность, что Бакуго не стал нагнетать — стариком он побудет от силы вечер, а потом вернётся к полюбившемся образу Зоро. — Класс! — восхитился Эйджиро, когда иллюзия была закончена. — Твои красные глаза прям шикарно с сединой гармонируют! И ещё имя тебе надо такое… звучное. Пока Эйджиро раздумывал над звучным именем, Бакуго успел почесать головы ястребам и ёмко объяснить, что пора снова превращаться в волков — ему, как магу, полагается впечатляющее сопровождение. За это он уговорит Эйджиро обязательно порезвиться с ними в облаках на обратном пути. Аргумент про облака сработал так же безотказно, как и слово «вкусняшки»: ястребы покорно присели около его ног и склонили головы. — Гендальф! — внезапно вскрикнул Эйджиро, вскакивая со скамейки и пугая уже обоих волков. — Тебя будут звать Гендальф! — Ууу, — драматично взвыли Одеялко с Белоснежкой, пока Бакуго удивлённо моргал. — Ну нифига себе пафосное имечко… — хохотнул Бакуго, выпятил грудь вперёд и гордо задрал подбородок. — Гендальф… А, что, звучит хорошо! — Да! — заулыбался Эйджиро и снова уселся к нему на лавку. — Ну а теперь, ты мне расскажешь для чего это всё? — Само собой, — хмыкнул Бакуго, приобнимая Эйджиро за талию и начиная свой рассказ с того самого места, как он выбрался из мора на пляж и услышал разговор рыбаков, которые не только вспомнили все до заклятия, но и не забыли, как жили во время его. Эйджиро на него неверяще посмотрел: неужели такое возможно? Бакуго кивнул: из-за того, что артефактов было всего четыре, а площадь покрытия заклинания — большая, то при разрушении купола что-то явно сбилось, и с возвращением прежних воспоминаний, жители Калестраза сохранили существующие. И теперь находятся в нешуточном таком замешательстве… И единственным, что их успокоит, будет только правда — они все находились под воздействием темного артефакта, поэтому вели себя так странно. Причем правду должен сказать именно маг, иначе никто не поверит, и как минимум начнется повальная истерика, что все массово посходили с ума, а как максимум — общая паника, что это может произойти снова. А если Бакуго покажет несколько фокусов, которые ни один простой смертный сделать не может, то жители Калестраза, убедившись в том, что магическими способностями он таки обладает, не будут ставить под сомнение слова Бакуго, когда он скажет, что город под его защитой. И вот тогда он и попросит у горожан помощи со сбором янтаря — надо же ему обновлять артефакты, и предложит подумать и вспомнить — не видел ли кто-нибудь, как злоумышленник что-то прячет под воротами? Скорей всего кто-нибудь да видел, просто не придал этому большого значения. И таким образом, собирая по крупицам показания жителей, они смогут вычислить виновного и впоследствии наказать — это тоже немаловажная деталь — горожане должны знать, что за их страдания преступника ждёт возмездие. — Офигеть, — присвистнул Эйджиро, когда Бакуго закончил свою пламенную речь. — Ты прям обо всем подумал! Снимаю шляпу перед твоей гениальностью! И он ведь на самом деле вскочил, изобразил, что снимает невидимый головной убор, и согнулся в низком поклоне, выражая свое почтение мыслительным способностям Бакуго. Тот самодовольно фыркнул, тоже вскочил с лавки, оперативно разогнул этого шутника и полез целоваться, дескать, вот это правильная реакция на его гениальный план, а не всякие там поклоны с невидимой шляпой. Эйджиро не стал спорить: обнял Бакуго за шею и скользнул своим потрясающим шершавым языком ему в рот. И вот тогда Бакуго совсем хорошо сделалось: раз даже умник Эйджиро похвалил его план и сейчас так сладко целует за проявленную смекалку, значит, всё действительно должно сработать. Когда вдали послышался цокот копыт, приближающийся к ним, Бакуго с Эйджиро вздрогнули и медленно отодвинулись друг от друга. — Похоже, это за нами, — хмыкнул Бакуго, проводя пальцем по губам Эйджиро и убирая покраснение. — Да, — тот отступил на шаг и принялся поправлять рубашку и штаны. — Я нормально выгляжу? Бакуго оглядел своего парня с ног до головы. Не заметив криво застегнутых пуговиц и убедившись, что будущий король Алекстразы выглядит прилично, наколдовал корону и перстень, заново завязал ему красивый хвост и одобрительно цокнул языком. — Красавчик. Плащ-то будешь надевать или в сумку пихну? — Лучше в сумку. Бакуго убрал плащ в сумку и подошел к дыре в камнях. Прикинул на глаз глубину: где-то с ладонь и присвистнул. — Фига себе ты жахнул… Впечатляет. — Психанул, — честно признался Эйджиро, тоже подходя ближе. — Лучше перебдеть, чем недобдеть… Бакуго хохотнул со смешного выражения и кивнул на обугленные камни. — Убрать твое «психанул» или оставить, как напоминание? — Думаю, стоит оставить. Пусть стража смотрит, вспоминает о своей оплошности и работает лучше. — Хитро, — улыбнулся Бакуго и быстро чмокнул его в губы. — Теперь ты, и буду убирать невидимость и неслышимость. Эйджиро звонко чмокнул его в ответ, и они отошли к лавочке: хоть посидят еще немножко вместе. К ним тут же кинулись погладиться волки. Эйджиро почесал Одеялко между ушами и неожиданно поинтересовался: — Кацу, а ты решил стать официальным магом Алекстразы, или мне всем говорить, что я тебя типа специально искал, чтобы помочь Калестразу? — Не совсем понял к чему ты ведёшь… — Я просто стараюсь понять, это разовое представление, или ты теперь официально будешь всем таким в королевстве заниматься? Просто в Валестразе ты не захотел, чтобы я вообще тебя сильно выделял, а тут сам решил выйти перед всеми и показать то, что всю свою жизнь скрывал… Поэтому и пытаюсь понятно, как мне отвечать на вопросы. Бакуго в задумчивости пожевал губу, а потом честно ответил: — Нет, это не разовое мероприятие. Буду официальным магом Алекстразы — Гендальфом. — А можно узнать, почему ты изменил свое решение? — Ну… — Бакуго почесал нос. — Во-первых, понял, что надо брать больше ответственности — я же будущая королева, как никак. Во-вторых, до меня дошло, что, будучи магом, я не обязательно должен выглядеть собой — я могу быть и Зоро, и Гендальфом, и ещё кем угодно — поданные, кроме некоторых, так и не будут знать, как я на самом деле выгляжу. Ну а, в-третьих, я себя и так уже для одного мага выдал, уничтожив его купол, так что глупо отсиживаться в тени. — Ах вот оно что. Значит, у тебя теперь будет несколько амплуа, так? Королева, помощник Зоро и маг Гендальф? — Ага. И для избранных я буду собой, — хохотнул Бакуго. — Запомни, что я тебе должен ещё один вдумчивый «шершавый» поцелуй, — улыбнулся ему Эйджиро. — Такое серьезное решение не может быть оставлено без награды. — Эй, я сам ещё твой должник, забыл? — Бакуго подвигал бровями и многозначительно облизнул губы. — Кацу, это другое! — мгновенно вспыхнул Эйджиро и шикнул на него. — Не смущай меня, сопровождающие уже близко! — Все, молчу-молчу, — миролюбиво согласился Бакуго и на самом деле прикусил язык и сосредоточился на почесывании Белоснежки. Цокот копыт становился все громче, но будка, в которой душераздирающе храпел охранник, отлично скрывала парней от посторонних глаз. — Может, охранника всё-таки расколдовать? — Эйджиро покосился на Бакуго. — А то поставим человека в неудобное положение… Бакуго мягко отодвинул он своих ног довольную морду Белоснежки, нехотя встал и махнул рукой перед будкой. Храп моментально прекратился, стражник распахнул глаза, ошарашенно пару раз моргнул, смотря на Бакуго, и хрипло поинтересовался: — Дед, ты вообще кто такой и что здесь делаешь? — Спокойно, молодой человек, — Бакуго кашлянул, регулируя голос и делая его более тонким и хриплым. — Это я вас сначала усыпил, а теперь разбудил. — Что, бля? — Сейчас подъедут ваши коллеги, и я все детально объясню. А вам бы стоило привести себя в надлежащий вид, чтобы не краснеть перед будущим королем… Стражник качнулся на стуле назад, заметил сидящего на скамейке Эйджиро в короне, резко вскочил на ноги и принялся лихорадочно поправлять форму, приглаживать волосы и вытирать от слюны рот. И как раз вовремя: к будке подъехала небольшая группа из двух стражников и блондина в странных темных очках и со смешно вздернутой вверх челкой. Едва лошади остановились, блондин буквально выпрыгнул из седла и помчался прямиком к Эйджиро, но, увидев, что того охраняют волки, не доходя пары шагов, остановился как вкопанный. Бухнулся на колени, обречённо опустил голову и уже знакомым голосом Хизаши Ямада виновато запричитал: — Ваше Величество, сжальтесь, умоляю! Под мороком был — не признал вас и не пустил в Калестраз! Не велите казнить за такое неуважение… Эйджиро в последний раз провел по головам волков, встал со скамейки и подошёл к нему. — Никто никого казнить не собирается, поэтому встаньте! — дождавшись, пока Хизаши поднимется на ноги, Эйджиро положил руку на плечо ответственного за Калестраз. — Признаюсь, когда вы нам устроили от ворот поворот, я был взбешён, но потом маг Гендальф объяснил мне, что вы скорей всего находились под заклятием забвения, как и весь Калестраз. Поэтому на вас лично, как и на того стражника с восточных ворот, я совершенно не злюсь. Именно благодаря вам и Тошинори, которого вы тоже не узнали, Гендальф понял, что дело не чисто, и нашел под воротами темный артефакт, а после и понял, что мы имеем дело с целым куполом забвения, накрывшим город. Поэтому поднимайте голову и будем общаться нормально. — Спасибо, Ваше Величество! — Хизаши виновато улыбнулся, смотря уже Эйджиро в глаза. — Дай бог Вам здоровья за ваше доброе сердце, умеющее прощать такие ужасные ошибки! — Спасибо, Хизаши, но благодарить надо не меня, — Эйджиро повернулся вполоборота и указал на Бакуго рукой. — Вот кто разрушил все четыре темных артефакта и освободил всех от заклятия забвения. Знакомьтесь, официальный маг Алекстразы — господин Гендальф! — Дай Бог вам долгих лет здоровья, добрый волшебник! — Бакуго поклонились в пояс. — Даже и не знаю как Вас за за такое спасение и благодарить. — Зато я знаю, — хмыкнул Бакуго. — Но сначала хотелось бы поесть и кофе. И вот этих хвостатых покормить… — Конечно! — Хизаши оглянулся на двух стражников, что приехали с ним вместе, и те безропотно спешились и опасливо подвели лошадей к Бакуго и Эйджиро. — Волки не нападают без приказа, — хмыкнул Бакуго, заметив с каким беспокойством смотрят на Одеялко и Белоснежку рослые стражники. — Поэтому расслабьтесь. Он посмотрел на Хизаши Ямаду. — Должен принести свои извинения и попросить не ругать стражников, охранявших ворота — мне пришлось их усыпить, чтобы не тратить драгоценное время. Этого я разбудил, того, что на восточных воротах, как вы уже знаете, привел в чувство Тошинори, а вот у северных ворот добрый молодец может ещё спать. Было бы хорошо, если бы вы отправили кого-то и его растормошить. — Хорошо, отправим, — закивал Хизаши. — А сами ворота? Их можно уже открывать? А то у нас тут на полтора месяца, оказывается, торговцы из соседних государств застряли… — Пока нет, — вклинился в их диалог Эйджиро. — Сначала мы должны разобраться кто за этим стоит. Поэтому давайте пообедаем и немедленно приступим к расследованию, которое обещает быть весьма масштабным. — Как скажете, Ваше Величество, — Хизаши отдал приказ стражникам прогуляться до северных ворот и привести в чувство коллегу, а потом повернулся к Бакуго. — Господин Гендальф, может, Вам помочь сесть на коня? — Не стоит беспокойства, молодой человек, — улыбнулся ему Бакуго и элегантно приземлился в седло при помощи магии. — Я хоть и стар, но вполне могу о себе позаботиться… — Впечатляюще можете, — восхищённо присвистнул Хизаши, садясь верхом на своего коня и обращаясь к Эйджиро. — Ваше величество, что вы больше предпочитаете — постоялый двор или скромную домашнюю кухню? — Второе. При условии, если мы никого не стесним. — Тогда не сочтёте за оскорбление, если я приглашу дорогих гостей отобедать у себя дома? Тошинори с вашим помощником тоже приглашены. — Тогда буду рад воспользоваться вашим гостеприимством, — тепло улыбнулся ему Эйджиро. — Показывайте дорогу. Бакуго не смог отказать себе в удовольствии ещё раз подначить стражников, которые втроём собрались около выжженной в камнях дыры, и шептались между собой: он громко попрощался, снова обозвав их молодыми людьми, и чинно поехал вперёд, стараясь не расхохотаться — рослые детины с открытыми от удивления ртами выглядели до непривычного комично. «Пока я Гендальф, буду всех так называть, — решил Бакуго, предвкушая реакцию Тошинори, когда он к нему обратится, как к «молодому человеку». — О, а ещё можно всех голубчиками звать — вот умора будет… И никто мне ничего не сделает: я же типа старый — мне можно».