***
Во всём виноват Джефф. Мало того, что он болел против Рэя, его единственного старшего брата, который, между прочим, спас его от изжоги, так ещё и обвинял Рэя в каждом движении, происходившем на экране. «Ты снова делаешь Питу больно!» Рэй чувствовал себя чудовищем. Он даже не притронулся к Питеру за всё то время, что они сидели на полу, играя в приставку, и, стоило уточнить, Рэй выигрывал, пока Джефф не включил свой режим капризного ребёнка, которым он являлся большую часть времени. Рэй не мог на него злиться. Но он сжимал джойстик слишком сильно, когда Питер побеждал. Снова. И снова. И ещё раз — снова. Это даже не честная победа, Рэй ему просто поддавался, только бы Джефф не начал плакать. — Когда ты говорил о «реванше», я думал, ты имел в виду немного другое, — хмуро сказал Питер, чьё лицо на самом деле раскраснелось от сдерживаемого смеха, и мягко хлопнул Рэя по спине, — но это было достойное поражение. Десятое. Ну какого хрена. — Это входило в мой план по уничтожению мира. Просто подожди, — пробормотал Рэй, откладывая джойстик и позволяя Питеру рассмеяться, уткнувшись лбом ему в плечо. — Может, поиграем во что-нибудь милое? — между ними протиснулась Катрина, заглядывая каждому в глаза с искрящейся надеждой. Конечно, бои без правил не сильно её впечатлили. Парни задумчиво переглянулись. — Чем ты хочешь заняться, солнышко? — спросил Питер. Она посмотрела на него взглядом, который, похоже, был довольно многозначительным — Рэй пришёл к такому выводу из того, как изменилось лицо Питера, когда он что-то понял. — Нет. — Ну пожалуйста. — Кат, я прошу тебя, только не в этот раз. Катрина скрестила руки на груди, и Питер повторил её жест. Рэй и Джефф озадаченно переводили взгляд с одного на другого, пока Катрина не улыбнулась: — Тогда я расскажу папе, что ты взял его коробочку. Питера словно поразила молния. — Ты этого не сделаешь. — Катрина невинно пожала плечами, а весь её вид ясно давал понять, что она действительно поступит так, как сказала. Питер тяжело вздохнул, закрывая лицо руками. — На каком уровне твоего воспитания я ошибся? — Стесняюсь спросить, — откашлялся Рэй, — но в чём дело? — Надеюсь, твоя мама прячет свои личные вещички. — С чего бы… — Рэй судорожно соображал, когда Катрина вприпрыжку отправилась на поиски, но когда она вернулась, было уже слишком поздно.***
— Наши родители прямо сейчас, наверное, отплясывают голыми на столах, и вот, чем мы занимаемся, оставшись дома. — Этого бы не случилось, если бы ты не украл сигареты у своего отца. Ради бога, Пит, о чём ты думал? Питер тихонько заскулил, когда Рэй, не глядя, скрутил кожу на его руке, и хотя они старались сидеть неподвижно, Катрина всё равно щёлкнула пальчиками каждого по лбу. Они тут же вытянулись по струнке, запихивая своё негодование куда подальше. — Джефф, — Катрина вытянула руку в сторону, как врач на операции, — тушь. Джефф принялся ворошить мамину косметичку, но затем поднял на девочку растерянный взгляд. — Что из этого тушь? — Это, — Катрина даже не посмотрела в его сторону. Джефф послушно отдал ей тушь, и она стала выглядеть ещё более устрашающей, вынув щёточку. Потому что всё её внимание было уделено Рэю. Ему показалось, что у него задрожали коленки. — У тебя очень длинные ресницы, — добродушно сказала Катрина, приближая щёточку к глазам Рэя. Тот рефлекторно уклонился. — Тогда, может, это не понадобится? — Мы должны сделать их более выразительными! — Ну, он попытался. Пока Катрина красила ему ресницы, Рэй пережил несколько микро-инфарктов, когда щёточка оказывалась в опасной близости от его глаз, и слушал, как Питер вполголоса исповедуется. Но, как сильно бы он ни вымаливал прощения у кого-либо, тушь коснулась и его ресниц, а следом за ней в ход пошли подводка и тени. Катрина аккуратно рисовала Питеру стрелки, а Рэй обратил внимание на Джеффа, который с крайним интересом шарился в косметичке. Неужели их мама так много красилась? Должно быть, это началось, когда она познакомилась с доком. — Катти? Катрина резко дёрнула рукой и, похоже, всё-таки попала в глаз — Питер сдавленно зашипел, по его щеке стекла мутная от подводки слеза, и Рэй мог только сочувственно хлопнуть его по бедру, чтобы секундой позже оставить там свою ладонь. Тем временем Катрина повернулась к Джеффу, который показывал ей разноцветные колбочки. Лицо девочки тут же засветилось, что с одной стороны выглядело безумно мило, но с другой — никто не хотел стать подопытным кроликом юного визажиста. Когда парни разглядели то, что держал в руках Джефф, то одновременно выругались. — Она же не сделает этого? — со слабой надеждой спросил Рэй. Она это сделала. Кроме того — ей помогал Джефф. Рэй не переставал поражаться тому, как легко его младший брат умел встать на чужую сторону и позволить вершить зло. Разве не Рэй был главным антагонистом? Что ж, по крайней мере, Катрина выбрала ему нежный фиолетовый цвет, который можно и не разглядеть, если не присматриваться — не то чтобы Рэй собирался ходить с крашеными ногтями ещё хотя бы день после сегодняшней ночи. Питеру же повезло меньше: Джефф старательно мазал его ногти ярко-красным лаком, пока Питер смотрел на свои руки с заломанными бровями и совершенно несчастным взглядом. — Видел бы нас сейчас Олсон, — пробормотал он, — или Паркер. — Мы унесём это с собой в могилу.***
— Ни за что. — Рэй, посмотри на меня. — Я сказал: нет. — Ты жестокий! — Он слышал это уже в… двадцатый раз за этот вечер? Он был готов смириться с тем, что он безжалостный монстр, который издевается над детьми, даже несмотря на то, что, на самом деле, жертвой был он сам. Рэй упрямо смотрел в глаза Катрины, которая пыталась выглядеть обиженной, но в её глазах бесновались шаловливые искры, а руки держали открытую помаду его матери. Нет, честное слово, почему всё это происходило с ним? — Давай, приятель, хуже всё равно не будет, — ах да. Питер. Питер, который откровенно насмехался над ним. Кажется, происходящее теперь его только забавляло — он переплёл пальцы с пальцами Рэя, чтобы сравнить, чьи накрашенные ногти выглядят лучше, и, боже мой, ему всё это действительно нравилось? Рэй закатил глаза. Впрочем, он не мог не согласиться с тем, что с подведёнными глазами Питер был похож на грёбаную кинозвезду или модель, потому что, ну, он был хорош. Да чтоб вас, Питер всегда хорош. Рэй никогда не скажет этого вслух (даже если Катрина начнёт шантажировать его, что удавалось ей с чрезвычайным успехом). К тому же, им так или иначе придётся страдать вдвоём — сегодняшняя ночь полностью подвластна Катрине и Джеффу, двум безобразникам, которые подумали, что их старшие братья, вероятно, мазохисты. И, по правде говоря… Не то чтобы Рэй был против. Всё-таки, когда-то давно он и сам был таким, и никогда бы не подумал, что почувствует себя ребёнком снова. — Ладно, — он вздохнул и расслабился, а Катрина, широко улыбнувшись, подошла ближе. — Но зачем вообще это делать? — Ты красивый, — легко сказала Катрина. — Неправда. — Ты недооцениваешь себя, дорогой, — возразил Питер, теперь сидевший напротив и вместе с Джеффом наблюдавший, как Катрина наносит помаду на губы Рэя. Он демонстративно закатил глаза. — Я серьёзно, ты даже не осознаёшь, насколько ты потрясающий. Что ж, это было убедительно, но Рэй решил не реагировать, пусть и знал, что его выдали покрасневшие щёки — потому что Питер самодовольно улыбнулся, глядя на него. — У мамы были такие же красные губы, когда она поцеловала Тедди в щёку, — задумчиво изрёк Джефф, зарабатывая недоумённый взгляд Питера. Мальчик изобразил пухлолицего доктора Паттерсона. — Он похож на медведя. — Вот как. Значит, твоя мама поцеловала доктора, когда накрасила губы? — понимающе кивнул Питер, скашивая взгляд на Рэя, который правда не хотел знать, что творилось у него в голове. — Да, это было, когда он привёз нас домой… мы ходили в огромное кафе и ели осьминога!.. — Это называется «ресторан», — поправил Рэй. — Нет, это точно был осьминог. Катрина отстранилась и сделала движение губами, намекая, чтобы Рэй повторил. Он видел, как так делали девчонки в его школе, и почувствовал себя странно. Ладно. То, что произошло этой ночью в этом доме, остаётся в этом доме. — Очень соблазнительно, — поддразнил Питер, открыто рассматривая лицо Рэя. — Наслаждайся, пока жив, — пробормотал тот. Он очень хотел взглянуть на себя — оценить масштаб проблемы, — но Катрина намеренно не отдавала ему зеркальце, а телефон Рэя остался забытым где-то на полу возле игровой приставки. — Что, даже не поцелуешь меня? — Питер подпёр подбородок ладонями и надул губы, и в глазах его искрилось озорство. Рэй, не впечатлившись, проигнорировал его, но тут голос подал Джефф: — Сделай как мама! — Нет. — Ты не любишь Питера? — искренне удивился Джефф, глядя на старшего брата со вселенской печалью. У Рэя отвисла челюсть. — Почему ты… Какого… — Верно, Джеффс, Рэй не любит меня, — кто бы сомневался, этот засранец начал подыгрывать, — потому что в обратном случае он бы поцеловал меня не задумываясь! Понимаете, дети, каково это — невзаимно любить того, кто тебя даже не ценит? — Перестань, — едва ли не со слезами взмолился Рэй. — Это несправедливо, Рэй! — Катрина скрестила руки на груди. — Ты разбиваешь Пити сердце! — Ну конечно, я же злодей, — Рэй чувствовал, как пылало его лицо, и очень-очень сильно старался убить Питера взглядом, но тот едва ли поменялся в лице: несмотря на то, что он говорил явно несерьёзно, на Рэя он смотрел с некоторым сомнением и ожиданием. Рэй сглотнул. Чего он хотел? — Хорошо, но почему я должен целовать тебя? Питер усмехнулся: — Потому что я — твой герой. — Благородный рыцарь, спасший заточённую в замке принцессу, — мечтательно пропела Катрина. — Награда для него — её любовь! — Но Питер спасал мир, — заметил Джефф. — Иногда один человек и значит целый мир, — разочарованно посмотрев на него, сказала Катрина, явно не осознавая глубину своих слов. Рэй не сводил глаз с Питера, а тот, в свою очередь, так же пристально смотрел на него. В один момент Рэю показалось, что их забава переросла во что-то большее и пугающее, но уже в следующую секунду Питер нахально улыбнулся: — Разве я не заслужил поцелуй от моей возлюбленной? — Как, чёрт возьми, из коварного злодея я превратился в беспомощную принцессу? — искренне негодовал Рэй. — Злодеи тоже хотят, чтобы их спасли. Возможно, так оно и было, но это не значило, что Рэй поведётся на все их провокации… Или значило. К чёрту всё, разве сегодня им не позволено быть проще — быть беззаботными и немного эгоистичными? Разве они действительно не хотели этого? Отключив мысли, Рэй положил ладонь на затылок Питера и, притянув к себе, смачно поцеловал в щёку. Он услышал — и почувствовал — как Питер горячо выдохнул ему в шею, и когда они отстранились друг от друга, Рэй с улыбкой заметил, что лицо напротив стремительно краснело. На здоровой щеке Питера теперь красовался ярко-красный след его губ, и Рэй подловил себя на том, что ему это нравилось. Хотя бы потому, что Питер выглядел слегка растерянным и смущённым, и губы его растянулись в почти пьяную улыбку. Это было странно — чертовски странно, ведь, будем откровенны, кому-нибудь когда-либо удавалось по-настоящему смутить Питера Макврайса? Рэй подумал, что, возможно, он хотел сделать это ещё раз.***
Они не подозревали, что играть в «пятнашки» с младшими братом и сестрой окажется так изнурительно — Рэй не помнил, когда в последний раз бегал так быстро, ловко уворачиваясь от маленьких ладошек или перескакивая хитрые подножки Питера. Тот, судя по всему, тоже отвык от такой активности — большую часть времени Питер «водил», так как не успевал убегать или слишком ленился, чтобы приложить хоть какие-то усилия и спрятаться. И, тем не менее, им было весело. Им удавалось занять Катрину и Джеффа почти до двух часов ночи, носясь по дому, доедая пиццу, рисуя портреты друг друга, соревнуясь в неуклюжих танцах и играя в «крокодила», а когда младшие окончательно выдохлись, они вчетвером устроились на кровати Рэя и затеяли марафон по диснеевским мультфильмам. Рэй был уверен, что отключится сразу, как только его голова коснётся подушки, но, на удивление, он продержался целых два мультфильма, прежде чем его начало клонить в сон. На середине четвёртого — когда Рапунцель исцеляла раненую ладонь Юджина — Рэй услышал тихое сопение с двух сторон от себя. Джефф и Катрина, лежавшие на животе головой к телевизору, явно не планировали закрывать глаза, но теперь Рэй не имел права будить их. Он снова почувствовал то странное тепло, разлившееся в его груди, и, мягко улыбнувшись, накрыл детей своим одеялом. В этот момент Питер осторожно поднялся на ноги и хриплым шёпотом произнёс: — Я на кухню. Когда он вышел из комнаты, Рэй прождал около минуты, прежде чем встал и направился следом. Время близилось к утру, но за окном всё ещё было темно. Питер уселся на подоконник и открыл пачку сигарет, которую ранее вынул из куртки. Рэй молча наблюдал за тем, как он щёлкал зажигалкой, а затем глубоко затягивался, прикрывая глаза. Он откинулся спиной на стекло и посмотрел на Рэя сверху-вниз с расслабленным выражением лица. Он устал и хотел спать, но в то же время выглядел несколько… умиротворённо. Рэй не понимал, что откровенно пялился, пока Питер не приподнял бровь. Вызывающе. Приглашающе. Рэй старался выглядеть непоколебимым, приближаясь к Питеру и ставя руки на подоконник по обе стороны от него. Он чуть наклонился, медленно переводя взгляд с тёмных глаз Питера на сигарету между его губ, и Питер послушно протянул её ему. Рэй затянулся и бесцеремонно выдохнул дым Питеру в лицо. Тот усмехнулся. — Как дела у моего злодея? — он слегка отвёл бедро в сторону, как бы случайно касаясь чужой руки. — Просто чудесно, — Рэй не стал скрывать усталости в своём голосе, — уничтожать мир так утомительно. — Нелегко тягаться с таким героем, как я, да? — Верно. И теперь Джефф всерьёз думает, что это я оставил шрам на твоём лице. Питер помолчал, затягиваясь, и на выдохе, выкидывая сигарету, сказал немного грустно: — Знаешь, я был бы не против, если бы это правда был ты. Рэй просто смотрел ему в глаза, не зная что сказать. Они всегда старались обходить эту тему стороной — Питер не горел желанием обсуждать, а Рэй не принуждал, даже если ему становилось чертовски интересно. И сейчас, когда Питер, казалось, был абсолютно открыт, Рэй растерялся. А стоило ли? Питер любил говорить о том, чтобы прошлое оставалось в прошлом, но в то же время он не мог делать вид, что его это действительно не тревожило. Рэй заметил, как помутнел его взгляд — похоже, Питер предался воспоминаниям. Рэю это не нравилось, абсолютно точно нет. Он снова поддался вперёд и аккуратно дотронулся до щеки Питера — той, на которой всё ещё был виден след губной помады. Питер тут же прильнул к его ладони. — Думаю, тебе стоило бы краситься вот так чаще, — со слабой улыбкой заметил он. Рэй демонстративно хмыкнул. — То есть, накрашенным я тебе нравлюсь больше? Питер завис, глядя ему в глаза, и Рэй почувствовал, как что-то внутри него оборвалось. Не стоило этого говорить. Он даже не был уверен, шутка ли это. Кровь прилила к щекам Рэя, и он захотел отстраниться, ожидая, что Питер рассмеётся или ответит в той же ироничной манере, но он ничего не говорил. Кажется… Чёрт возьми, он что, тоже смутился? Рэй не мог сказать наверняка, но щёки Питера покрылись румянцем, а всё его тело словно сковалось в нерешительности. Нет. Этого не могло быть. Они должны были просто отпустить это, отшутиться и забыть, как всегда делали, но вот — Питер тянется к нему и смотрит серьёзно, и вот — у Рэя спотыкается сердце, и он непроизвольно вдыхает запах сигарет почти с самых питеровых губ. — Ты мне любым нравишься. Sancta Maria. Рэй судорожно выдохнул и уткнулся носом Питеру в плечо. Его ладони несмело легли на чужие бёдра, а Питер пальцами зарылся в волосы Рэя на затылке, мягко поглаживая. Это не должно было ощущаться так правильно, но оно ощущалось. Вот так, как сейчас — чрезвычайно важно, необходимо нужно и катастрофически мало. Рэй теряет счёт времени, почти засыпая в объятиях Питера, слушая его дыхание и тихое-тихое сердцебиение, пока в один момент Питер не откашливается. Рэй заторможено поднимает голову и встречает смущённый взгляд Пита, указывающего куда-то ему за спину. Обернувшись, Рэй видит заспанных Катрину и Джеффа, по щекам которого текут слёзы. — В чём дело? — хрипит Рэй, подзывая к себе брата и усаживаясь перед ним на корточки. — Он начал плакать во сне, — говорит Катрина, — похоже, ему приснился кошмар. После этих слов Джефф громко всхлипнул и вытер кулачком заплаканные глаза. — Эй, приятель, — мягко улыбается Рэй, кладя ладони на подрагивающие плечи младшего брата, — неужели ты увидел что-то, что по-настоящему напугало тебя? — Джефф молча кивает и стыдливо отводит взгляд. — Поверить не могу. Ты же напарник самого лучшего героя в мире — ты и сам герой! Тебя ничто не может напугать. — Я напарник Пита? — тут же реагирует мальчик. — Конечно, — Рэй хитро смотрит на подошедшего Питера, — он принял тебя в команду по спасению мира. Теперь вы оба будете противостоять мне. Разве это страшно? — Ты и представить не можешь, — театрально вздохнул Пит, получая лёгкий шлепок по колену. — Но я видел… я видел… — Джефф растерянно смотрит на Рэя, словно тот должен понять, что он хочет сказать, и даже если Рэй понял, он не позволит Джеффу чувствовать себя ещё ужаснее из-за того, что кто-то посторонний увидит его слабости. Рэй снова улыбается и ободряюще хлопает брата по плечам. — Это всё неправда, ты же знаешь. Это лишь злые силы хотят запутать тебя. Но ты не должен поддаваться, верно? Ну же, выше нос, приятель, — он легонько щёлкает Джеффа по носу, и тот смеётся. — Герои тоже плачут, и это нормально. Но прямо сейчас перед тобой — твой главный противник. Разве ты позволишь мне видеть твои слёзы? Джефф смотрит ему в глаза несколько секунд, прежде чем тихо сказать: — Ты мне не враг, Рэй. Ты мой старший брат. Рэй застывает, позабыв все слова, а Питер негромко обращается к сестре: — Именно так, моя дорогая Кат, ужаснейшие злодеи и становятся на путь добра. — Отстойное клише, — соглашается Катрина. В этот раз они располагаются на кровати куда теснее: Джефф прижимается к левому боку Рэя, Катрина укладывается между старшими, утыкаясь носом в грудь Питера, пока тот без разрешения берёт правую руку Рэя и, довольно улыбаясь, подкладывает под свою щёку, и Рэю остаётся только обнимать Питера и своего брата, но он совсем против. Наконец он расслабился, чувствуя тепло самых дорогих ему людей, и подумал, что эта ночь, вероятно, прошла гораздо лучше, чем он ожидал.