Праздничный пирог
13 ноября 2020 г. в 20:00
Утро следующего дня наступило неожиданно. Саске отключился после того, как брат перестал воспринимать его ласки и вообще как-либо реагировать на этот мир. Они уснули прямо так, обнаженными и грязными, впрочем, собственную сперму, которой были испачканы тела обоих, вряд ли можно было назвать грязью. Саске казалось, что он только опустился на подушку, закрыл глаза и расслабился, как уже свет начал бить по векам, а уши слышать окружающие шумы. Понимая, что пробудился, юноша медленно открыл глаза и несколько раз моргнул, возвращая им ясность.
Первым делом он приподнял корпус на руках и взглянул на Итачи. Старший брат лежал на спине, чуть повернув голову в сторону. Его глаза были закрыты, но проснуться он мог в любое мгновение. Саске не знал, как ему лучше поступить: подняться и уйти сейчас, или дождаться его пробуждения. В любом случае, скрыть всё это он не мог. Младший Учиха не догадывался, что помнил старший, но уже один вопрос, почему он лежит раздетым в кровати, вызывал подозрения.
— Саске… — парень даже не успел откинуть покрывало, как Итачи пробудился. Причём, позвал он его ещё с закрытыми глазами, а когда открыл их, первые секунды опустошенно смотрел в пространство. Учиха-младший напряженно сглотнул, слыша, как стучит кровь в висках. Чувство страха медленно ползло по его телу, окатывая сначала жаром, а потом холодом. Отчасти он надеялся на то, что Итачи ничего не вспомнит и можно будет всё это свести к какой-нибудь шутке, но одновременно понимал, что просто теперь не будет. И когда старший брат спустя некоторое время повернул голову и сфокусировался на его лице, сердце юноши судорожно дрогнуло в груди. Как ни оправдывай себя, а обоюдного согласия между ними не было.
— Да, я здесь, — хмуро ответил Саске, стыдливо опуская глаза. Осознание предыдущей ночи тяжестью повисло на его плечах, он не знал, как об этом говорить и с чего вообще начать. Итачи тоже молчал, но по другой причине. Он действительно ничего не понимал. Сначала он смотрел на Саске, скользя взглядом по его обнаженному торсу, затем слабо шевельнулся в кровати, поняв, что тоже лежит без одежды. Это его озадачило, но каких-то особых эмоций не вызвало. После инъекций он всегда ощущал себя бесчувственной тряпичной куклой, в которую можно втыкать иголки — она всё равно ничего не почувствует. Итачи перевёл взгляд на потолок, стараясь припомнить предыдущую ночь. Обрывки воспоминаний роились у него в голове, однако из-за препарата он не знал, что было сном, а что явью, поскольку уже привык, что все видения, посещающие его во время наркотического транса — нереальны.
— Мы… провели ночь вместе, — в конце концов негромко произнёс Саске, видя отрешенность брата. Лгать он ему не мог, пусть правда и была такой шокирующей. — Занимались сексом, пока ты был под кайфом, — добавил младший Учиха и стиснул покрывало, со страхом ожидая ответа Итачи. К крайнему удивлению юноши, лицо и взгляд старшего брата так и оставались безэмоциональными, словно эта новость была в порядке вещей. А может он просто ещё не до конца её понял.
— Ты серьёзно? — похоже, старший Учиха хотел выразить недоумение или сарказм, как обычный человек, но у него не получилось. — Значит, это происходило на самом деле… — глядя в одну точку, монотонно пробормотал Итачи и внезапно оживился, словно вспомнил о чем-то. — Я… — он выпрямил спину и посмотрел на Саске, очень внимательно и осторожно. — Я ведь не причинил тебе вреда? — напряженно спросил он, на что младший Учиха мотнул головой.
— Ты не помнишь? — Саске даже не знал, радоваться этому или огорчаться. Мало того, что он заварил эту кашу, так ещё Итачи подумает, что опять виноват во всём. — Нет. Всё это случилось из-за меня, — юноша запустил пальцы в волосы, а колени подтянул к животу, опираясь на них подбородком. — Так что это я причинил тебе вред. Не знаю, что на меня нашло, — он попытался хоть как-то объяснить своё поведение. — Когда я сделал тебе укол, увидел тебя таким расслабленным и беззащитным, во мне что-то переклинило. Я захотел тебя и захотел так, что не смог справиться со своими желанием. Даже был готов броситься на тебя и изнасиловать, настолько захотел твоё тело. Но, коснувшись тебя, понял, что ты тоже возбуждён. Причем так сильно, что не мог спокойно лежать на кровати и метался по ней. Тут я вспомнил, что тот препарат содержит наркотик, а тот вызывает неконтролируемое возбуждение. Наверное, в клинике тебе давали и другие транквилизаторы, чтобы ослабить его действие, но тут их нет, поэтому эффекты раскрылись в полной мере. Это меня окончательно сразило: зная, что ты тоже возбужден, я набросился на тебя и взял. Ты не сопротивлялся, и это завело меня ещё сильнее. Охотно принимал меня и целовал, потом тоже набросился на меня, но больше удовольствия получал, когда был снизу. Если ты не веришь мне…
— Хах, — Итачи внезапно усмехнулся, а Саске испуганно поднял на него глаза. — Да, я не помню, как именно мы занимались сексом, не помню, что это был ты, но то сумасшедшее удовольствие, что я получал, забыть невозможно. От лекарств, какими бы наркотическими они ни были, такого эффекта добиться нельзя. Должно быть, они усилили ощущения в несколько раз, окончательно затмив мой разум.
— Ты не злишься на меня? — осторожно спросил Саске, удивляясь его спокойному лицу и ровному тону. Кажется, для Итачи это стало меньшим ударом, чем для самого Саске.
— Злиться? — переспросил тот, чуть подняв брови вверх. — Наверное должен. Наверное, любой бы человек разгневался, если бы кто-то занимался с ним любовью без его согласия. Но я не могу злиться на тебя априори. Что бы ты ни вытворял, просто не могу. К тому же… — его взгляд наполнился странной печалью. — Я не понимаю. Просто не понимаю этого. Ведь мы с тобой братья, и подобные отношения табуированы в самом сознании, словно безусловный инстинкт. Даже если допустить, что эта печать снята с сознания… но ведь это я страдаю от зависимости и наркотика, я не понимаю, что происходит вокруг, а не ты. В отличие от меня ты пребывал в трезвом рассудке. Поэтому, как? Как ты мог захотеть меня? Такого меня… — он посмотрел на своё худое тело, испещренное шрамами. — Ведь это тело не может быть привлекательным и желанным. В отличие от твоего, — Итачи снова обратил свой взгляд к младшему брату, и тот судорожно вздохнул, прикрывая глаза.
— Не спрашивай меня об этом, — прошептал Саске, — потому что я и сам не знаю. Я захотел тебя и всё. Так сильно, как не хотел никого и никогда. Я вообще ни к кому не испытывал желания, а сегодня ночью оно вдруг переполнило меня и чуть не свело с ума. И дело вовсе не в теле. Я захотел тебя, даже когда ты просто лежал в одежде и первый раз брал, даже не видя тебя.
— Возможно это потому, что только я оказался под боком, — иронично хмыкнул Итачи, ощущая некоторую боль в спине и тяжесть между ног. — Ты слишком долго воздерживался, вот и не выдержал, а рядом был только я. Что ж, пожалуй, это можно объяснить логически.
— Нет, — хмуро возразил ему Саске. Ему не нравился этот отчужденный ироничный настрой брата. — Я не воспользовался тобой из-за отсутствия выбора. Даже если бы этот выбор и был, я бы всё равно выбрал тебя. До всего этого я учился в обычном колледже. Меня каждый день окружали и парни, и девушки моего возраста, женщины и мужчины старше меня. И я никого не хотел, хотя шансов и возможностей было много. И не было таких проблем, как сейчас.
— Я думаю… — Итачи как обычно после приёма препарата был очень заторможен и медлителен, а после такой новости, тем более никак не мог прийти в себя. Он тоже запустил пальцы в волосы и потёр свои виски, а затем взглянул на младшего брата. — Думаю, мы с тобой потом спокойно обсудим эту тему, а сейчас… который час? Я должен был подойти в студию к десяти.
«Тут такое случилось, а он продолжает думать о своей работе? И об этой женщине?» — несколько недовольно подумал Саске, но всё же достал телефон и посмотрел на время. — Уже десять, — пробормотал он, а Итачи тяжело выдохнул, прижав ладонь ко лбу.
— Ладно, она должна быть там, — успокоил он сам себя и, откинув покрывало, поднялся на ноги. Держался на ногах старший брат до сих пор неустойчиво, а уж после дикой ночи и вовсе встал с трудом. Его сразу же повело в сторону, и Саске испуганно выкрикнул его имя, однако старший Учиха смог удержать равновесие, упираясь рукой в стену.
— Нии-сан, ты ослаб, — Саске тоже вскочил на ноги и подбежал к нему, не обращая внимание на собственные растянутые мышцы. — После препарата и после того, что я натворил… — корил себя младший брат. — Тебе нужно отдохнуть. Хотя бы день отлежаться в постели…
— Нет, у нас нет времени отдыхать, Саске, — через силу ответил тот, а юноша увидел, что от напряжения брат даже покрылся испариной. — Мы можем упустить её в любой момент. Мне надо… быть там. Я обещал… — он кое-как добрался до ванной комнаты, а Саске последовал за ним, не понимая, почему брат себя изводит. Но больше его злило то, что он беспокоился о какой-то едва знакомой женщине больше, чем о себе.
— Я помогу тебе вымыться… — пролепетал Саске, но Итачи покачал головой, проходя в душевую один.
— Я справлюсь сам, — довольно категорично произнёс он, и у младшего Учихи замерло всё внутри.
«Прозвучало так, будто он не хочет видеть меня», — удрученно подумал Саске, возвращаясь в комнату и собирая с пола вещи, которые они вчера разбросали. Вот его страсть остыла, и сейчас он чувствует себя последней сволочью, которая поизмывалась над ослабевшим братом. И вот теперь обессиленный Итачи что-то пытается сделать, рискуя своим здоровьем, ибо чувство долга в нём превыше всего. А Саске ощущает лишь чувство вины и отвращение к самому себе. Нет, Итачи не будет злиться и кричать, но так просто этого не забудет. Уже сейчас Саске чувствует, как он не хочет находиться рядом с ним. А что будет потом?
«Неужели я всё испортил? — убивался младший Учиха, когда они безмолвно сидели в автомобиле и направлялись к студии модельера. — Итачи на меня даже не смотрит, не улыбается, как раньше, весь погружен в себя, не представляю, о чем он думает…» — Саске бросал на брата обреченные взгляды, но тот лишь безучастно смотрел в окно, либо дремал. Младший Учиха остановился на противоположной стороне от студии, но едва Итачи потянулся к дверце и собрался выходить, как Саске схватил его за руку и потянул на себя.
— Постой, — выдохнул он, указывая в сторону студии. — Смотри, там… всё обтянуло желтой лентой, — пробормотал он.
— Как… — ошеломленно выдохнул Итачи и сощурил свои глаза, пытаясь сквозь деревья рассмотреть это. — Неужели мы опоздали? — он всё же толкнул дверцу и так резко вышел из автомобиля, что Саске не успел его задержать.
— Нии-сан, стой! — зашипел он, пытаясь схватить его за край пиджака. Однако Итачи уже покинул машину и направился прямо к месту преступления. Саске был готов бежать за ним, чтобы остановить его, как вдруг увидел, что из студии выходят двое мужчин, у одного из которых был пепельный цвет волос.
«Что же ты творишь, нии-сан!» — взывал к нему Саске, сидя как на иголках и не зная, что предпринять. Если он выскочит сейчас и его заметит полиция, то им обоим точно конец. А если они заметят одного Итачи…
Впрочем, старший Учиха ещё не совсем потерял голову и остановился среди деревьев, не смея больше приближаться. Он наблюдал со стороны, и Саске догадался, что с того ракурса можно было даже увидеть то, что происходит внутри через открытую дверь и окна студии. Младший Учиха, с силой сжимая руль, не отрывал глаз ни от брата, ни от полиции, готовый броситься в любой момент, если Итачи кто-то заметит. К счастью, опасался он напрасно: старший брат вернулся к автомобилю через несколько минут и, только сев, сразу же пристегнулся.
— Видел её? — осторожно спросил Саске, замечая, что прежняя апатия сошла с лица брата, а её место заняла сосредоточенность и напряженность.
— Да, видел мельком, — проронил Итачи. — Как на том рисунке. Кажется, я понял, что ты испытываешь каждый раз, видя всё это. Поехали отсюда, — попросил он. Саске не стал долго мешкать и тут же тронулся с места, надеясь, что никто из полиции не обратил на них внимания.
На обратном пути до мотеля Итачи снова бесстрастно смотрел в окно. Саске старался отогнать от себя мрачные мысли, но из-за напряженной атмосферы никак не мог этого сделать. Он предполагал, что скорее всего старший брат сейчас думает о смерти этой женщины, а вот младший до сих пор не может простить себя за предыдущую ночь. Почему-то всё остальное по-сравнению с ней отошло на второй план, и даже очередное убийство беспокоит его меньше, чем разлад с братом.
— Наверное, нам снова придётся переехать, — по дороге негромко произнёс Саске.
— Да, лучше отправиться в другое место, — согласился с ним Итачи, прикрывая глаза и опуская голову на спинку кресла.
— Думаешь о ней? — всё же не выдержал и спросил Саске.
— Скорее о том, что нам никак не удаётся разорвать этот круг судьбы, — ответил старший Учиха. — Что бы мы ни делали, как бы ни старались, всё равно выходит так, как предначертано.
— Так может эти рисунки даны нам не для того, чтобы спасти этих людей, а для того, чтобы докопаться до истины? — предположил Саске.
— И сколько же их должно погибнуть, прежде чем мы разгадаем эту загадку? Стоит ли хоть одна эта жизнь правды?
Саске сильнее сжал руль, смотря прямо перед собой. Нет, конечно же, не стоит. Но у них нет другого выхода, кроме как идти по этому пути до конца, оставаясь лишь зрителями в этом спектакле, устроенным судьбой.
Звонок поступил утром. Какаши уже был на месте — пришёл в участок пораньше, чтобы разобраться с бумажной работой, которая отнимала большую часть его времени. Обычно Ямато всегда приходил раньше него, но сегодня напарник его опередил. Попивая кофе, Хатаке угрюмо смотрел в монитор, пытаясь не сбиться со своей мысли при написании отчета. Он смог выдавить из себя лишь половину, как появился срочный вызов. Очередное убийство, на этот раз — в студии дизайна.
— Да, я уже выезжаю, — сообщив Ямато координаты, пробормотал инспектор в телефонную трубку. — Тогда встретимся на месте. Не знаю, через сколько доберусь туда — сейчас самые пробки.
Не сказать, что Какаши был рад новому убийству, но этот повод бросить отчет и выбраться из участка пришёлся ему по душе. По дороге он захватил себе ещё один стакан кофе, чтобы не терять времени в пробках, а заодно и несколько утренних газет. Конечно, все новости сейчас можно было прочесть и в интернете, однако инспектор предпочитал традиционный способ получения повседневной информации.
На место преступления инспектор прибыл после десяти утра: напарник был уже там, а студию дизайна оцепили полицейские, оградив её от зевак желтой лентой.
— Что-то в последнее время они участились, — недовольно произнёс Какаши, встречаясь с напарником возле оцепления.
— Да, я ещё не видел тело, но, похоже, тот же почерк, — кивнул Ямато.
— Удалось что-то выяснить о жертве? — на ходу спросил Хатаке, проходя в студию.
— Пока нет, но я уже работаю над этим, — пробормотал тот, созваниваясь с кем-то. Какаши осмотрелся вокруг, оценивая обстановку. Очевидно, что это была мастерская по пошиву одежды. В центре стояли столы для кройки, по правой стороне — четыре швейные машинки. У окна ещё один стол, заваленный фурнитурой и тканями, а напротив — длинная напольная вешалка с одеждой. Его внимание привлёк стенд, на котором были закреплены эскизы с новыми моделями. Все они были мужскими и позировал, вероятно, один и тот же человек. Его лицо не было прорисовано, но вот прическа в общих чертах — да.
— Что, Какаши-кун, — раздался знакомый шипящий голос, исходивший со стороны тела. — Присмотрел себе новый костюм?
— Тебе бы он точно не помешал, — процедил инспектор, переводя взгляд на убитую. Тем временем в студию прошёл Ямато, держащий в руках свой блокнот и телефон.
— Мне удалось выяснить, что убитая — хозяйка студии, Куренай Сарутоби, тридцать семь лет, — произнёс он, обращаясь к Какаши.
— Да, я нашёл паспорт в её сумке, — пробормотал тот, осторожно рассматривая личные вещи.
— Убита утром, — осматривая тело, отозвался Орочимару. — Совсем недавно, около двух часов назад. Скончалась от потери крови из-за разрыва артерии. Оружие убийства здесь же, — он указал на окровавленные раскройные ножницы, которые лежали неподалёку. Ямато тут же осторожно взял их и сложил в пакет для улик.
— Полицию вызвала клиентка студии, — пробормотал Тензо. — Она пришла забрать свой заказ и тут же сообщила нам.
— Странно, что на этот раз убийство произошло утром, — проговорил судмедэксперт. — Хотя возможно, у убийцы не было больше мест, чтобы застать её одну.
— Есть что-то ещё? — уточнил у него Хатаке.
— Следов насилия или сопротивления я не вижу, — тут же ответил Орочимару. — Свежих следов, — подчеркнул он и поднял её руку. — Здесь есть пара синяков, — указывая на её запястье, сказал судмедэксперт, — но чтобы они так проявились, должно пройти минимум двенадцать часов. Так что, скорее всего, они были оставлены вчера вечером. Возможно есть внутренние повреждения, но это могу сказать только после вскрытия. Она была убита одним внезапным ударом, так что никак не смогла бы дать отпор. Ничего особенного в этом убийстве нет, — пожал плечами он и выпрямился, снимая перчатки. — Но её дизайнерский стиль был неплохим, — скользнув взглядом по стенду, отметил эксперт.
— Здесь много идей, — проронил Ямато, тоже рассматривая эскизы. — Много выкроек и ткани, однако готовых костюмов нет именно из этой серии.
— Возможно, она только начала работать над новой коллекцией, — предположил Хатаке. — Это просто образы из головы? — он указал на рисунки. — Или была конкретная модель?
— Хм, — протянул Ямато, рассматривая наброски. — Если бы я рисовал абстрактные образы, я бы сделал их разными. По крайней мере, в плане прически. Так проще отделить одну модель от другой и увидеть её различия.
— Занятно, что на вешалке только женские платья и костюмы, — произнёс Орочимару, перебирая одну вещь за другой, — тогда как новые модели исключительно мужские.
— Здесь ещё кое-что есть, — Какаши присел на корточки и, обернув ладонь пакетом, поднял с пола бумажный стакан. — Кофе она допить не успела, — глядя на коричневую лужицу вокруг него, пробормотал он.
— Я знаю эту марку, — разглядев логотип на стакане, произнёс Ямато. — Эта кофейня располагается недалеко отсюда, я проезжал мимо неё.
— Тогда нам лучше как можно скорее зайти в неё, — выпрямился Хатаке, забирая стакан с собой.
— Я тоже не прочь выпить кофе, — сверкнул своими зубами Орочимару.
— Кровь трупов тебе надоело пить? — протянул Какаши, первым выходя из студии. Ямато двинулся следом, а судмедэксперт ненадолго задержался и распорядился, чтобы тело отправляли в морг.
— Вы обнаружили тело? — спросил Какаши, подойдя к женщине лет сорока, беседующей с сержантом.
— Да, — протянула та, с опасениями поглядывая на студию. — Кто бы мог подумать, что с Сарутоби-сан случится такое…
— Вы её хорошо знали?
— Не то, чтобы очень хорошо, но мы общались, — пожала плечами свидетельница. — Я несколько раз заказывала у неё дизайнерские вещи, она прекрасный мастер и прекрасный человек. Очень добрая, отзывчивая и красивая. Не понимаю, за что можно убить такого замечательного человека? — содрогнулась она и обхватила себя руками.
— Значит, врагов у неё не было? — уточнил Хатаке. — А что насчет семьи и друзей?
— По поводу друзей я не знаю, — ответила свидетельница, — Сарутоби-сан всегда была погружена в работу с головой. Но семья у неё была. Насколько я помню, муж и дочь.
— А кроме вас ещё были клиенты? Кто-то заходил на этой неделе? — поинтересовался Тензо.
— Я заходила к ней около десяти дней назад, — припомнила свидетель. — Была пара женщин из её постоянных клиенток.
— А мужчины? — спросил Какаши. — Мы заметили, что у неё очень много эскизов с мужскими костюмами. Были заказчики мужчины?
— Я не видела ни одного, — пожала плечами женщина. — Да, в последнее время Сарутоби-сан была чем-то увлечена, сказала, что давно не ощущала такого прилива вдохновения. Возможно, она действительно работала над новой коллекцией.
Поговорив со свидетельницей, детективы направились в кофейню. Орочимару увязался следом за ними и так просто избавиться от него было нельзя, поэтому пришлось терпеть его общество. Проходя через жёлтую ленту, краем глаза Какаши что-то уловил. Он заметил какого-то человека, который стоял в нескольких метрах от них и смотрел на место убийства. Его лицо невозможно было разглядеть, поскольку его скрывала листва деревьев. Но инспектор заметил его мужской костюм и длинные волосы, собранные на спине резинкой.
— Что с тобой? — спросил Ямато, замечая, что напарник смотрит в сторону. Какаши тут же перевёл взгляд на него, а когда вернулся в исходную точку, среди деревьев уже никого не было.
— Да так, показалось, — пробормотал он и ускорил шаг в сторону кафе. Заведение оказалось очень приличным, светлым и ароматным местом. Орочимару сразу же заказал себе кофе и яичный флан с карамелью и уселся за ближайший столик, впрочем, слушая в два уха. Какаши, хоть и хотел тоже что-то съесть, но удержался, а Ямато просто смотрел по сторонам и изучал меню.
— Следователь Хатаке, — первым делом Какаши показал администратору своё удостоверение, чтобы не возникало лишних вопросов. — Этот стакан из вашей кофейни? — он показал улику в пакете.
— Да, это наш логотип, — кивнула головой девушка, нервно сглотнув.
— Эта женщина вам знакома? — Ямато показал фотографию жертвы.
— Да, это модельер. У неё студия недалеко отсюда, она каждое утро покупает у нас кофе. А что-то случилось?
— Сегодня она была найдена мёртвой в собственной мастерской, — проговорил Хатаке. — Рядом с ней был этот стакан. Она заходила сегодня?
— Да. Сегодня даже раньше, чем обычно. Мы открываемся в семь, она пришла прямо к открытию.
— Было в ней что-то необычное? — спросил Ямато, как всегда старательно фиксируя все показания свидетелей.
— Мне показалось, что она выглядела немного подавленной. Невыспавшейся, — рассказала администратор. — Но это неудивительно, ведь было только семь утра.
— Она была одна?
— Да, она всегда приходила одна, — пожала плечами девушка. — Правда… — протянула она и задумалась.
— Да? — переспросил её Какаши.
— Около двух недель назад она столкнулась здесь с молодым человеком. Они ушли из кафе вместе и направились в сторону её студии, — припомнила администратор.
— А как он выглядел? Можете описать его? — произнёс Ямато.
— Высокий, стройный, в костюме. Около двадцати пяти лет, я думаю. У него были длинные волосы и очки. А ещё я заметила трость в руках, — описала его администратор. — Он опирался на неё, будто не чувствовал в ногах опоры.
— Вы хорошо его запомнили, — ухмыльнулся Ямато. — Он был красивым? На ваш взгляд.
— Да, определенно, — закивала головой девушка.
— Это была их первая встреча? Они не вели себя так, будто были уже знакомы? — уточнил Какаши.
— Нет, я думаю, что первая. И, возможно, последняя. Больше я их вместе не видела.
— Он похож на этого человека? — Хатаке протянул ей фото младшего Учихи. Администратор вглядывалась в неё и поджимала губы.
— Что-то общее есть, но в то же время, он кардинально отличался. У него и волосы и глаза были другими, он был более зрелым и солидным, но… взгляд похожий, — проговорила она.
— Что ж, спасибо за ваши показания, вы нам очень помогли, — подытожил их беседу Ямато, зафиксировав всё в своём блокноте. — Если вдруг ещё его здесь увидите, то позвоните по этому номеру, — он протянул ей свою визитку и натянуто улыбнулся. Какаши скользнул взглядом по столику возле окна, где сидел Орочимару и глубоко вздохнул. Тот уже доел свой десерт и допил кофе и теперь с любопытством смотрел на них.
— Удалось выяснить что-то важное, Какаши-кун? — с ехидством спросил он, когда детективы покинули кафе.
— Тебя перевели в наш отдел? — скептически осадил его Хатаке.
— Просто самому стало любопытно, какую же цель преследует преступник, убивая столь разных людей. У вас ведь есть подозреваемые?
— Есть, — ответил Ямато. — Саске Учиха, младший сын семейной пары, с которой началась вся эта серия.
— Хм, любопытно. А мотив?
— С мотивом проблемы, — пробормотал Какаши. — Однако его постоянно видели на местах преступлений, может, он и не убийца, но точно как-то связан со всем этим. Но на этот раз… — начал было детектив и прервался, раздумывая не только о деле. — У нас нет фотографии его старшего брата, но судя по тому, что мы видели в больнице, у него длинные тёмно-каштановые волосы.
— Парень по описанию похож на него, — подметил Ямато.
— Делать парня убийцей только из-за длины волос? — сморщился Орочимару, а Какаши прикусил губу, смотря на него.
— Я давно хотел спросить — почему ты носишь длинные волосы? — внезапно спросил он, удивив и напарника и судмедэксперта. — В основном принято, что мужчина носит короткую стрижку, это удобнее и практичнее, и меня всегда интересовал вопрос, почему мужчины отпускают волосы?
— А почему они отпускают бороду? — криво спросил Орочимару. — Вероятно, потому что им это нравится? — хмыкнул он. — Или это нравится тем, кто рядом с ними. Тебе нравятся мои волосы, Какаши-кун? — с нескрываемой насмешкой спросил он.
— Наверное, так было бы удобнее снимать с тебя скальп, — пробормотал инспектор Хатаке.
— Как грубо, — поморщился судмедэксперт. — В древности длина волос символизировала мудрость. Кто знает, кем я был в прошлой жизни. Может быть, самим императором или его советником, — мечтательно добавил он, на что Хатаке только вздохнул и пожал плечами.
— В любом случае, чтобы не делать преждевременных выводов, необходимо также поговорить с её мужем. Адрес у меня есть, нужно узнать, какие отношения были между ними.
— Хорошо, тогда можем поехать прямо сейчас, — Ямато взглянул на часы и первым отправился к автомобилю.
— Что ж, Какаши-кун, спасибо за кофе, — прошелестел Орочимару, обращаясь к инспектору со своей змеиной ухмылкой. — Пора и мне вернуться к своей работе. Я позвоню тебе, если выясню что-то интересное, хотя это вряд ли, — с некоторым недовольством отметил он и, махнув рукой, направился в сторону студии, где его ждала машина.
«И что на него сегодня нашло?» — удивлялся Какаши, глядя ему вслед. Как только темноволосая макушка исчезла за поворотом, инспектор тоже сел в автомобиль, и мужчины направились к месту, где проживала Куренай Сарутоби.
Для её мужа, Асумы Сарутоби, весть о смерти жены стала настоящим шоком. Несколько секунд он просто не мог шевелиться и не произносил ни слова, и лишь когда Ямато принёс с кухни стакан воды, мужчина очнулся.
— Не может быть… — всё повторял он, схватившись за голову. — Как… Как это произошло?
— Её нашли мёртвой в мастерской, — спокойно произнёс Ямато, которого эмоции редко когда захватывали. В таких ситуациях Какаши всегда доверял беседу ему. — Наш судмедэксперт подтвердил, что она была убита около восьми утра.
— Она сегодня ушла раньше… — прошептал Асума. — Сказала, что у неё много работы. Обычно она уходит к девяти, но в последнее время Куренай была полностью увлечена своей работой. Сказала, что на неё накатило вдохновение…
— И кто же её так вдохновил? — рассматривая семейные фотографии на комоде, спросил Какаши. Со всех карточек счастливо улыбались трое: муж, жена и дочь, лет десяти. К тому же, квартира была со вкусом обставлена, да и жили они в неплохом районе. Было заметно, что материальных трудностей семья не испытывала.
— Не знаю, не могу сказать. Но вчера она вернулась поздно, и от неё пахло алкоголем, — голос Асумы дрогнул, и Какаши отчетливо уловил это. — Сказала, что отмечала старт новой коллекции с коллегой. Но с каким, я так и не смог узнать.
— И поэтому применили силу? — Хатаке с сомнением посмотрел на его руки. Асума был очень высоким и широкоплечим мужчиной, в котором чувствовалась сила. Он мог даже не подозревать, что причиняет боль, поскольку на себе эту силу не ощущал.
— О чем вы? — вскинул голову вдовец.
— На её запястьях и предплечьях отчетливо виднелись гематомы, похожие на следы больших пальцев. Судя по степени проявления, они были нанесены вчера вечером, — объяснил Какаши. — Полагаю, это было сделано неосознанно, — опережая его возражения, продолжил Хатаке. — Вы можете сказать, какие отношения у вас были в семье?
— Я… никогда не применял к ней силу, — с трудом прошептал Асума, качая головой. — Да, в последнее время между нами были разногласия, но дальше слов это не заходило. Это были обычные супружеские ссоры, да их даже ссорами было трудно назвать. Просто недопонимания. Вчера я пытался узнать, с кем она ужинала, но Куренай так и не сказала. Однако я чувствовал, что от неё пахнет парфюмом, и это были не её духи. Это определенно был мужской аромат…
— Вы подозреваете, что она вам изменяла? — осторожно уточнил Ямато.
— Я… как и любой любящий муж ревновал её, но всегда держал себя в руках и верил ей. Она говорила, что у неё никого нет, и у меня не было поводов сомневаться в этом. Только вчера… я дал слабину… — его голос опустился до шепота, и он снова схватился за голову.
— Вы можете сказать, где вы были сегодня с семи до десяти утра? — настойчиво попросил Ямато. Асума ошеломленно поднял на него глаза.
— Вы подозреваете меня? — севшим голосом спросил он, смотря то на одного детектива, то на другого.
— Это наша работа, подозревать всех, — проронил Какаши. — Так что вам лучше ответить.
— Я… после того, как Куренай ушла, мы с дочерью позавтракали, и я отвёз её в школу, к восьми утра. Затем поговорил с классным руководителем. Меня там видели, можете это проверить. Затем заехал в строительный магазин. Мы планировали заняться ремонтом, я даже специально взял для этого отпуск… — он на мгновение прервался и договорил. — Затем вернулся домой. Это было около одиннадцати, прямо перед вашим приходом.
— Что ж, спасибо, — ровно проговорил Ямато, всё зафиксировав. — Мы проверим ваше алиби, история кажется логичной, так что подозревать вас мы не можем, — он переглянулся с Какаши, а тот кивнул.
— Я могу увидеть её? — через несколько секунд спросил Асума, взяв себя в руки.
— Да, но не сегодня. Наш судмедэксперт проводит аутопсию, как только станут известны все факты, вы можете забрать тело, — пояснил Ямато. — Соболезнуем вашему горю. Мы сделаем всё возможное, чтобы как можно скорее найти убийцу, — он поклонился, Какаши следом за ним, и вместе они покинули дом Сарутоби.
— Всегда удивляюсь, как ты можешь оставаться таким хладнокровным? — пробормотал Какаши, когда они возвращались в участок. Тензо лишь пожал плечами, внимательно следя за дорогой.
— Просто уже привык к подобным потерям и не реагирую на них, — сухо ответил он.
— У тебя есть близкие?
— Нет, — так же бесстрастно произнёс Ямато. — Родители погибли, братьев, сестёр и племянников нет, семьи тоже. Впрочем, как и у тебя, — он скосил глаза в сторону напарника, а тот поджал губы. — Что думаешь по этому делу? — немного позже спросил Тензо. — Я полагаю, что муж не убивал её.
— Да, тоже думаю, что он непричастен, — вздохнул Хатаке, — хотя у него был неплохой мотив. Остаётся тот парень, с которым она познакомилась в кафе.
— Предполагаемо, один из братьев Учиха? Старший?
— Да, но… — снова задумался Какаши. — Если он встретился с ней около двух недель назад, почему не убил сразу? Выжидал подходящий момент? Но ведь подходящих моментов было предостаточно, если он посещал её студию. Мог убить вечером или по дороге туда. Что-то здесь не сходится. Он как будто… хотел что-то узнать.
— Возможно, на этот раз Учихи не замешаны, — поделился своими размышлениями Ямато. — Может быть, кто-то из её прошлой жизни, или и правда любовник-альфонс. Она ведь была при деньгах и не дурна собой.
— Свидетелей у нас больше нет, записей с видеокамер тоже, — удручающе пробормотал Какаши.
— Я проверю алиби её мужа, — останавливаясь возле участка, сообщил Ямато. Хатаке, кивнув, отстегнулся и вышел из автомобиля. Когда напарник уехал, инспектор вернулся в участок и привел все сведения в порядок. Он никак не мог понять, связаны эти преступления чем-либо, или нет, убивает их один и тот же человек, или нет. Орочимару сказал, что почерк похож, но всё же орудие убийства всегда разное.
«Надо ещё раз подробнее спросить его о способе убийства всех жертв», — пришёл к выводу детектив, размышляя над связями. Он взглянул на часы: был только обед, наверняка судмедэксперт не успел ещё провести аутопсию. Понимая, что никак не может понять, с чего начать, инспектор завершил утренний отчет и отправился на обед, надеясь хоть там провести мысли в порядок.
— Так и думал, что найду тебя здесь, — ухмыльнулся Ямато, тоже заходя в кафе напротив участка. Он быстро сделал заказ и сел напротив напарника.
— Удалось что-то выяснить? — Какаши с удовольствием поглощал порцию удона.
— Как мы и думали, у мужа железное алиби, — Ямато довольно потёр ладони, когда принесли его оден в глиняном горшочке. — Я поговорил с классным руководителем его дочери, он действительно был в школе с восьми до девяти. Затем отправился в тот строительный магазин и проверил записи с камер. Там он тоже был почти до одиннадцать утра.
— Значит, версия отпадает, — вздохнул Какаши. — Опять мы остались один на один с Учихами и не знаем, где их искать. Хочу вечером зайти к Орочимару, может, он скажет что-то новое.
— Вечером? — поджал губы Ямато. — Думаю, просто так к нему лучше сегодня не ходить, — пробормотал он.
— Почему же? — удивился инспектор.
— С утра с этим убийством я забыл, а сейчас до меня дошло, что сегодня двадцать седьмое. У него сегодня день рождения, — пожал плечами Тензо, а Какаши даже присвистнул.
— Вот почему он так внезапно захотел попить кофе и даже заказал пирожное… — пробормотал он, опустошенно смотря перед собой. — А мы про него даже не вспомнили.
— Думаю, он не особо расстроится, — Ямато был полностью увлечен своим оденом. — Его уже наверное, лет тридцать никто не поздравлял, а может и больше. К такому привыкаешь. Я тоже не особо люблю, когда обо мне вспоминают в день рождения, — добавил он.
— Да, в детстве мы этого праздника ждали, а теперь всеми силами пытаемся спрятаться от него, — ухмыльнулся Какаши. Свои дни рождения он тоже не отмечал с давних пор, довольствуясь лишь словесными поздравлениями своих коллег по работе.
После обеда на них свалилось ещё одно дело, к счастью, более простое и разрешимое, поэтому пришлось бросить все силы на него. Вплоть до конца рабочего дня Какаши не думал о своих планах на вечер, но как только участок опустел, и даже Ямато отправился домой, он вдруг вспомнил, что хотел навестить судмедэксперта и узнать о результатах вскрытия. Время было уже позднее, но Хатаке знал, что тот ещё на работе.
«Может, отложить до завтра? — припоминая слова Ямато, размышлял он. — Или просто вести себя, как ни в чем не бывало? В прошлом году и раньше мы не пересекались в этот день, и такой проблемы не возникало. Почему же сейчас я стал задумываться об этом? Может боюсь закончить, так же, как и он? Один на своей работе, без семьи и друзей, никому не нужный, забытый и одинокий…»
Мысли инспектора стали настолько мрачными, что по дороге он забрёл в фаст-фуд, купил жареных куриных крылышек и взял упаковку пива. Не особо празднично, но всё же лучше, чем ничего.
— Так и знал, что ты до сих пор здесь, — найдя судмедэксперта около морозильных камер, пробормотал Хатаке и остановился возле двери, не особо стремясь заходить дальше.
— В последнее время ты зачастил, Какаши-кун, — ухмыльнулся Орочимару, не отрываясь от своей работы: стоя над одним из тел, он что-то записывал. — Мы виделись только с утра, уже соскучился?
— Подумал, что вряд ли ты что-то сегодня ел, кроме яичного пудинга с карамелью. Он был похож на праздничный пирог?
Какаши видел, как при последних словах неприятная улыбка застыла на лице судмедэксперта и медленно сошла на нет. Опустив руки, тот развернулся к своему гостю и посмотрел на него с небывалой мрачностью. Однако когда Какаши поднял обе руки, в которых были крылышки и пиво, взгляд Орочимару с гневного сменился на изумленный.
— Я не праздную свои дни рождения, Какаши-кун, — с привычной колкостью произнёс он. — И предпочитаю, чтобы о них вообще никто не знал.
— Разве это похоже на праздник? Просто пиво и крылышки. Ничего более.
— Тебе что-то нужно от меня? — сузил свои желтые глаза эксперт. — Не припомню, чтобы мы когда-то столь тесно общались, чтобы пить пиво вместе.
— Да, я хотел узнать о результатах вскрытия. Ничего более, — спокойно ответил тот. — И выпить.
— Что ж, если это действительно так, — к Орочимару вернулось прежнее пренебрежительное настроение. Он задвинул морозильную камеру с телом, снял перчатки и, забрав бумаги, которые заполнял, прошёл мимо инспектора. Тот последовал за ним, и вскоре они оказались в другом помещении, которое было похоже на рабочий кабинет. По крайней мере, здесь находился стол, со стопками бумаг и папок, ещё один овальный для совещаний, были кресла, полки с такими же папками и книгами, и не было трупов.
— Что уже хорошо, — пробормотал себе под нос Какаши, ставя упаковку с крылышками на овальный стол, а банку пива сразу же открывая. Орочимару, сняв белый халат и вымыв руки, тоже с охотой взялся за банку.
— Не нужно никаких тостов и поздравлений, Какаши-кун, — прежде чем тот успел что-либо сказать, произнёс эксперт и выпил сразу половину банки.
— Я и не собирался, — протянул Хатаке, тоже с удовольствием делая несколько глотков холодного напитка. Орочимару, забросив в рот сразу два крылышка, подозрительно буравил взглядом инспектора.
— Ничего необычного я у той женщины не нашёл, — рассказал он, снова прикладываясь к банке и допивая вторую половину. — В желудке были остатки пищи явно из итальянской кухни, — усмехнулся именинник, открывая вторую банку. — И алкоголя. Полагаю, вчерашний вечер она провела в ресторане.
— Любопытно, — Какаши тоже закусил крылышками. — По словам её мужа, вчера она задержалась, и от неё пахло спиртным. Можно попробовать выяснить, какие рестораны находятся в округе, между её домом и работой…
— Ты так увлечен этим делом, Какаши-кун, — отметил судмедэксперт, прикончив вторую банку. Его щёки слегка порозовели, а на бледной коже румянец ярко выделялся. — Тебе понравилась эта женщина? Что ж, она весьма эффектна.
— Нет, дело не в этом, — Какаши тоже поднажал и добрался до второй банки. — А в связях между жертвами. Некоторые из них убиты одинаковыми способами: она, Кабуто Якуши, Какузу Сато, Микото Учиха… Ты, как профессионал, скажи, это сделал один и тот же человек?
— Определенно, — не задумываясь, ответил Орочимару и открыл третью банку пива. — Несмотря на разные орудия убийства — кухонный нож, скальпель, ножницы — положение и глубина раны схожи. К тому же надрез выполнен под определенным углом. Для опытного глаза это как отпечаток пальца, — самодовольно ухмыльнулся Орочимару. — Тут даже к гадалке ходить не надо — это серийные убийства.
— Да, я давно об этом думаю. У нас даже есть подозреваемый, — Хатаке покопался в карманах и достал фотографию. — Саске Учиха, младший сын семейной пары, убитой больше полугода назад. С них это всё и началось.
— Правда? — Орочимару взял фотографию в руки и внимательно вгляделся. И чем больше проходило секунд, тем ярче разгорались его глаза, бледные губы наливались цветом, а зубы скалились. Казалось, с них вот-вот закапает яд, как у змеи перед нападением на кролика.
— Да, он был замечен на местах всех этих преступлений, — инспектор начал загибать пальцы. — Сначала сбежал из дома, бросив тела родителей, прятался в психиатрической клинике, где содержался его брат, а при их побеге мы нашли труп Кабуто Якуши. Затем банкир — также зарезан в своём доме. Свидетель сказала, что за некоторое время до этого Учиха расспрашивал о нём. Затем Джирайя… тут другой способ убийства, но опять же, Учиха присутствовал на презентации и сбежал, как только раскрыл себя, к тому же его друг сообщил, что за две недели Саске спрашивал его адрес. И вот теперь эта женщина… Нет, мальчишка на этот раз не замешан, но появился другой молодой человек, который по словам свидетелей похож на него. Из клиники он сбежал вместе с братом, возможно, теперь в игру вступил старший Учиха.
— А он так же красив, как и младший? — Какаши показалось, что Орочимару даже облизнул губы.
— Не знаю, его фотографий нам не удалось найти, а в психиатрической клинике, похоже, младший выдавал себя за старшего, так что возможно они похожи даже больше, чем мы думаем. А что, он тебе понравился? — лицо следователя вытянулось. Ещё никогда он не видел у судмедэксперта такого возбужденного взгляда.
— Сожрал бы его с потрохами, если бы встретил, — хмыкнул Орочимару, отдавая фотографию Хатаке. — Он напомнил мне одного паренька, которого я оперировал во время военных действий. Правда, тогда его быстро эвакуировали, и я не успел… познакомиться с ним поближе, — Орочимару снова облизнулся и так прокусил куриное крылышко, словно разрывал зубами чью-то плоть.
— Не думал, что у тебя такие предпочтения, — сморщился Какаши, торопясь запить эту информацию пивом. — Ты знаешь, что здесь он ещё школьник и на этой фотографии ему семнадцать лет? Сейчас он старше, конечно, но ты же не хочешь, чтобы тебя упекли за совращение несовершеннолетних?
— Меня не упекут за совращение несовершеннолетних, потому что я не попадусь, — снова насмешливо пробормотал судмедэксперт и даже протянул руку, чтобы чокнуться с детективом банкой. — На самом деле, мой мозг и моё тело свободно от животных желаний, которыми руководствуется большинство людей в своей жизни, — с пренебрежением произнёс он, постучав себя по голове. После третьей банки пива его лицо покраснело, а язык ворочался не так ловко, как прежде. Какаши тоже ощутил, как замедлилось течение времени вокруг, звуки как будто стали громче, а его тело — тяжелее.
— Ты никого… никогда не любил? — нехотя спросил Какаши, не особо надеясь, что судмедэксперт ответит на такой вопрос.
— Пф, любовь? — усмехнулся Орочимару. — Что это? Я не знаю такого слова. Чувства всегда мешают разуму и цели, поэтому я давно отбросил их. А может, у меня их не было с рождения, — пробормотал он и снова приложился.
— Но это невозможно, — возразил Какаши. — Все мы в детстве испытываем яркие эмоции, пока что-то не перекрывает их. Боль или травма… Тогда кажется, что лучше избавиться от них, чтобы было проще жить. Мне кажется, с тобой произошло именно это, — видя как собеседник напрягся, Хатаке пошёл дальше. — Может быть, из-за родителей? Почему ты так стремишься забыть о своём дне рождении?
— Потому что я сожалею о том, что вообще появился на этот свет, — скривив губы, ответил тот. — Да, моя жизнь не бессмысленна, но явно изначально никому не была нужна. Кажется, меня родили лишь для какой-то забавы, — продолжал говорить он, смотря в пространство и скаля зубы. — Матери было плевать на меня, она была третьесортной актриской и предпочитала общество алкоголя и наркотиков, а отец… — его губы скривились ещё сильнее, а потом сжались в тонкую полоску. — Он тоже был ей под стать, только уделял мне немного больше внимания. Которого я не хотел получать, — безучастно закончил он и сделал глоток пива.
— Ты хочешь сказать, что тебя…
— Тебе повезло с отцом больше, Какаши-кун, — прервал он инспектора. — По крайней мере, ты вырос не таким желчным и ядовитым, как я. И тебе успели рассказать, что такое любовь.
— Кажется, что ты всё-таки кое-что о ней знаешь, — замечая странный оттенок в его глазах, проговорил детектив. — Да, родители любили меня. Но, увы — я сам тоже с ней не знаком, и в итоге мы с тобой оказываемся в одинаковых условиях.
— Неважно, — Орочимару прокашлялся и взглянул на детектива более трезво. — Своё место в этой жизни я нашёл. Мне нравится то, чем я занимаюсь, то, чего я достиг. И я не хочу в ней что-то менять. А ты, как я вижу, хочешь.
— Да, наверное, я бы хотел что-то изменить, — согласился Какаши, — но как и тебя, работа порой захватывает меня с головой, и я не могу думать о чем-либо, кроме неё. Но я боюсь, — признался детектив, — боюсь в итоге стать таким, как ты.
— Брось, Какаши-кун, быть мной не так уж и плохо, — усмехнулся собеседник и впервые его усмешка показалась следователю мягкой, отчего его ракрасневшееся лицо преобразилось и даже помолодело. — В мире живёт гораздо больше более несчастных людей, чем мы с тобой. А здесь… Бывает, даже вспомнят о твоём дне рождении раз в тридцать лет, — иронично добавил он, и Какаши слабо улыбнулся.
— То есть, был кто-то ещё, кто поздравлял тебя? Тридцать лет назад, — хмыкнул детектив, открывая последнюю банку себе и ему. Оскал судмедэксперта стал не таким острым, а взгляд не таким хищным, будто подёрнулся пеленой воспоминаний.
— Ещё один Хатаке. Похоже, у вас это семейное.