Сирень

Полыхает костром-знаменьем Память тех, кто хотел забыть. Ты хотел разорвать все звенья и не помнить былую прыть; полон ненависти к сирени, полон мелких частиц стекла, смерти, прошлого, сгустков тени, что смеясь от тебя ушла. Лишь взметнётся душа движеньем, лишь привяжется, лишь поймёт, — вмиг изрежут осколки шею изнутри. Отступись. Убьёт. Предадут, как она, невинно, в спину нож со святым лицом, и в финале — опять ‘во имя’ — нарекут тебя подлецом. О, нет участи этой жальче — и могущества выше нет. Благодарен? Прелестно! Дальше — что? Что смешнее, чем этот бред? То, что ты ей доверил душу, а она её забрала? Это пошлый, банальный случай, пустозвонный, что плеск весла — от него по воде кругами расползается мгла внутри, превращается тело в камень, в одиночество до зари. Твои шрамы болят напрасно — страшен на сердце лишь рубец. Только образ её неясный жив в сапфирах твоих колец. Никому не являй доверья, ничего не ищи в пыли, сто щитов сомкни сталью перьев. Сбереги себя от любви. Что ‘любовь’ ваша? Всё ошибка, всё обман — оторви да брось. И сирень была, и улыбка. Только всё давно порвалось.