Dum spiro, spero. – Пока живу, надеюсь.
(латинское крылатое выражение)
Он восстановил, заслужил, доказал, что достоин титула «Призрак». Насколько сложно далась «реабилитация», настолько прочно этот титул закрепился за ним, так просто от него не отделаться. Однако, у каждой монеты есть аверс и реверс, каждая медаль имеет оборотную сторону. Мало что в этом мире можно назвать однозначным. Даже такого, как Ракета. «Призрак» – лишь одна сторона енота со сложным нравом его непростого характера. Он без сомнения ринется в самую гущу боя, в такое пекло, что шерсть начнёт медленно сгорать прямо на теле, постоять за тех, кто ему дорог, добиться невозможного – и в противостоянии с «Проксимой» он уже доказал это. Но сейчас Ракета… просто смотрел на разбушевавшуюся за окном грозу. Да, сейчас, когда жизнь всё же решила дать всем фору, притормозить и дать упорядочить мысли, «плешивому поганцу»* хотелось самого простого – спокойствия. А мысли Ракеты привели его именно к такому ситуативному набору: ночь, свой тёплый уютный дом, гроза за окном. Символично, ведь часто можно услышать, будто гроза есть символ перемен. А ещё «пятно» света, когда в зените полная луна и на полу образуется клочок, освещаемый её светом, как бледно-белым прожектором. С той лишь разницей, что сейчас, когда небо заволокли тучи, источником света был именно что прожектор, небольшой яркий светильник, установленный на осветительной мачте во дворе. Так что Ракета часто щурился, но не придавал этому большое внимание. Несчётное число капель барабанило по крыше знакомую лишь этому порыву непогоды музыку. От нескончаемого потока доносимой ливнем воды стекло кажется мутным, полупрозрачным. Вспыхивает, пересекая ночное небо, огромный, ломанный росчерк молнии, в тот же миг сгорая, как детонационный шнур, оставляя после себя плывущее перед глазами пятно и вязкую черноту ночи… И всё это помогает Ракете. Сидя на жестком ковре перед окном, смотря из «безопасного уголка» за стеклом на грозу, он чувствует, как пропадает напряжение, некогда бывшее столь же перманентным, как скверный нрав. Устаканиваются мысли, теперь есть время подумать о чём-то более приземлённом, нежели вариант очередного подкола для рыжего бритиша БиДжея или вечно-серьёзного Камы. Вообще, думал и замечал Ракета, многие из его мыслей как тот символ в виде перевёрнутой на бок восьмёрки – как ни старался кареглазый не думать, отпустить, запрятать в подкорку, многие мысли продолжали зацикливаться, петлять и вновь сходиться в одну точку, когда снова напоминают о себе. Пока от очередного раската грома, последовавшего за молнией, тихонько дребезжит оконное стекло, техник с несахарным нравом прикрывает глаза, словно прислушиваясь к навязчивому «шёпоту» мыслей. - Никогда не судила о ком-то по его ошибкам. А ещё не могу изжить привычку – верю в право каждого на второй шанс. И даже ты, кольцехвостый придурок. – сказала Белка, хитро вздёрнув бровь, после чего взяла Ракету за лапу и вложила в неё что-то. По характерному металлическому позвякиванию енот уже догадался, что это, в его глазах вновь проскочил огонёк. - Только не заставляй меня пожалеть, дружок. «Не заставлю, капитан. – повторяет себе Ракета, покручивая те-самые-заветные жетоны на шее. Енотова лапа сжимает металл крепче, когда мысли резко дают реверс, полностью меняя свой тон… – Спасибо, Белка…». Да, снова этот настрой. Казалось бы, Ракета уже проходил через это. Вроде и не мастер сантиментов, а теперь они из него так и прут. Но опять же – перевёрнутая «восьмёрка», замкнутый круг мыслей, чувств, воспоминаний, даже не самых приятных. Ведь в тот день, когда он очнулся после последнего эксперимента «Проксимы», были лишь боль и полное отсутствие ясности – по прошествии времени Ракета почти перестал удивляться, что, завидев затуманенным взором силуэт Белки, он решил, что по его душу явился ангел. В каком-то смысле для Ракеты она и осталась ангелом-хранителем – вот только сам Ракета не сознается об этом даже под пытками. Жизнь иногда умеет пошутить. Уголки его губ снова дрогнули, приподнявшись в улыбке. Ракета едва слышно усмехается, подсмеивается сам над собой и над сентиментальностью своих мыслей. Небось, на Солнце снова пятна активизировались, буря магнитная – какими там ещё причинами любят объяснять «обострения»? Ракета ловит себя на мысли: при следующей встрече с***
За то время, что Ракета провёл с «Призраками» он успел стать не только сентиментальным, а ещё и аккуратистом – а как без аккуратности он смог бы забраться в кровать, не разбудив его Сметанку, милашку Кулу. На какую-то секунду Ракета замер, глядя на неё. Какое… умиротворение. «Небось снится что-нибудь хорошее» – думает Ракета. Кровать не часто, но нет-нет да заскрипит, поэтому он старается не вертеться как уж на сковородке. Снова улыбка, снова прилив душевного тепла. Кула часто любила рассказывать, как порой обращает на себя внимание сердечный ритм – когда уже лежишь, укрывшись покрывалом, а в ушах или груди отдается, чувствуется это ритмичное «Тук-тук… тук-тук…». Кула в эти моменты повторяла слова старых друзей – что этот звук значит, что она живая, но тут же опускала голову, словно помрачнев. А Ракета в тот же миг спешил своей Снежинке на выручку – развеять «серость». Сейчас же… Сейчас Ракета с той же тёплой улыбкой вытянул лапку, коснувшись бархатистой белой макушки, проведя по ней чуть вниз. Кула и это любила, хотя когда только начала раскрывать еноту свои чувства, доверять, заявляла, что «тискалки» недолюбливает. Но в данный момент это было не важно, а Ракета от такого простого жеста чувствовал, помимо душевной теплоты, как успокаивается собственное сердце, мерно отбивая спокойное «Тук… тук…». На какой-то миг в голове пронеслось забавное, но неуместное по той же причине сравнение. Мол, ситуация отдалённо похожа на один из моментов из «Metro: Exodus». Ракета поспешил выгнать несуразицу из головы, тем более, что мысли «услужливо» подкинули иное. Где-то вычитал, будто у возлюбленных (слово, по мнению самого енота, просто пропитанное «ванилью», но это просто констатация факта), когда они находятся рядом, их сердечный ритм словно синхронизируется. Значит, сейчас душу и сердце Кулы тоже наполняет спокойствие… «Эх, всё равно думаю, как вы же меня, такого придурка, терпите. – медленно поглаживая Кулу, продолжал прогонять в голове Ракета. – Ладно, не важно. Пока мы живём, мы надеемся, можем всё исправить. А пока жив я, я никогда не забуду твой подарок. Спасибо, что ты есть у меня. Что вы все есть…». Время словно замедлило ход, а может, просто растворилось. А Ракета просто наслаждался. Душа и сердце спокойны, рядом его милая Сметанка – прекрасное в простом… Кто знает, может на днях он так же позовёт её посмотреть на дождь или на луну в зените, поболтать «ни о чём». А пока этого было вполне достаточно.