***
Храмовая площадь встретила поскрипыванием присыпанных снежной крошкой досок под ногами и морозной свежестью воздуха. Флориан задержал взгляд на чёрной громадине храма — крыша его грозно ощетинилась острыми шпилями, свёрнутая в спираль змея на фасаде светилась ярко-красным. Совсем как цвет крови, что насквозь пропитала этот повидавший немало боли и смертей помост. Именно здесь на радость охочей до зрелищ толпы работал палач и здесь же проводились договорные поединки. Последнее случалось не часто — Поединок Чести был привилегией знати, недоступной основной массе населения. Чтобы получить право на справедливый суд под оком Высших Сил требовалось не только заручиться разрешением династа и Церкви, но также внести крупное пожертвование в церковную казну. Однажды маленький Флориан спросил у отца, зачем Высшим Силам золото, если они всемогущие боги, наблюдающие за людьми из глубин ирреального мира. Ответом стала тяжёлая оплеуха и полная яда тирада об алчности Церкви и продажности «лживых высокопоставленных святош, что прячут за светлыми одеяниями свои чёрные гнилые душонки». Позже мама украдкой поведала, сколько пользы приносит Церковь жителям империи и почему так сильно нуждается в деньгах. Спокойные пояснения матери понравились Флориану больше пронизанных злобой речей отца. Мама вообще многому научила сыновей — Дом Матей не жалел образования для своих омег. Флориан украдкой взглянул на безмолвно застывших по другую сторону помоста отца и старшего брата. Отец умело скрывал эмоции за непроницаемым выражением лица и ни единым жестом не выдавал своего беспокойства. Не исключено, что он в самом деле был непоколебимо уверен в своей победе. Наивный глупец. Теодор же заметно нервничал, то и дело затравленно озираясь, словно его пугали заполонившие площадь вокруг помоста горожане. Флориан прищурился, застигнутый врасплох осознанием, что брат вправе будет оспорить его победу и потребовать продолжения поединка уже с ним. Этого только не хватало. Убивать ещё и старшего брата Флориан не хотел — братьев у него и так, считай, почти не осталось. Наконец, толпа расступилась, пропуская к специально для сегодняшнего поединка сколоченному возвышению со столом и стульями невысокую тоненькую омегу в белой мантии. Поскольку в сегодняшнем бою участвовал династ, Церковь прислала высокопоставленного наблюдателя — Приближённую Высших Сил, что входила в Святейший Совет. Флориан без особого интереса мазнул взглядом по ней, отмечая, что жрица была ещё не старой и миловидной. Её церемонно приветствовали местный Всезнающий и Направляющий, которого по такому случаю отец всё-таки выпустил из замка. Возможно — впервые за все годы. Когда прибывшая жрица заговорила — её звонкий и чистый голос наверняка был слышен даже у дальних краёв площади, — толпа затихла, как по волшебству. Флориан краем уха прислушивался к словам о воле Высших Сил и причинах конфликта, с удивлением отмечая, что совсем не чувствует страха перед грядущим испытанием. Только лёгкое волнение, да и оно было скорее приятным. Отец запер в покоях мать, запретив ей присутствовать на поединке, но Флориан не сомневался, что всё это время она истово молилась за своего сына. Молился ли кто-нибудь за Стефана Боариу? Флориан вздрогнул от неожиданности, когда перед ним выросла замотанная в чёрный балахон коренастая фигура. Молчащий — низшая ступень в церковной иерархии. Служители Высших Сил носили одежду в тонах от чёрного до белоснежного — чем выше статус, тем светлее и удобнее одеяния, что наглядно бросалось в глаза, стоило взглянуть на сидевших за столом жрецов. Облачённая в белое Приближённая Высших Сил, Всезнающий в своей дымчато-серебристой мантии и Направляющий в неказистом сером балахоне. Одних только Молчащих, Хаундов и Кураторов вынуждали носить чёрное. Погружённый в свои мысли, Флориан не сразу понял, что несчастный калека от него хочет, а подсказать тот, естественно, при всём желании не мог. Говорят, что Молчащих увечат, чтобы отбить желание сбегать и не дать разболтать секреты Церкви. Она доверяла лишь тем служителям, кого взрастила в своих стенах с пелёнок и кому вместе с клеймом вплавила в разум абсолютную покорность и верность Высшим Силам. Даже не узнай Флориан о причастности отца к организации покушения на леди Кристу — всё равно вызвал бы его на поединок. Потому что не было иного способа спасти мать от уготованной ей участи церковной рабыни. Молчащий подёргал свой балахон, и Флориан вспомнил. Поединок Чести требовал вступать в бой обнажённым не только душой, чтобы Высшие Силы видели все твои помыслы, но и телом, чтобы богам легче было вражеской сталью явить свою волю. Не полностью обнаженным, конечно — только до пояса. Но сути это не меняло. Придётся раздеться у всех на глазах, позволив голодной до зрелищ толпе увидеть полученные в императорской пыточной увечья. Ох, об этом Флориан как-то сразу и не подумал. Отец тем временем уже избавился от верхней одежды и, к немалой досаде Флориана, старым и немощным без неё не выглядел. Не зря всё-таки Стефан Боариу пирам и прочим увеселениям предпочитал изнурительные тренировки с мечом — украшенное редкими росчерками шрамов тело выглядело жилистым и подтянутым. Пожалуй, не каждый молодой альфа способен похвастаться настолько хорошей физической формой. На лёгкую победу надеяться не стоит. Всё сквернее и сквернее. Стараясь не думать о глазеющих на него горожанах, Флориан скинул подбитый мехом плащ, следом снял и передал Молчащему прочую одежду, оставшись в одних штанах. Взамен тот вручил меч. Заточенный с вечера и отполированный до блеска, он приятной тяжестью лёг в ладонь. Налетевший порыв ветра бросил в лицо снежную крошку, пронзил оголённую кожу ледяными иглами холода, но Флориан едва обратил на это внимание. Куда больше сейчас волновало другое. Искалеченную правую руку обхватывал подаренный когда-то Эрихом наруч со спрятанным в нём клинком — загадочное оружие наёмных убийц из заморских южных краёв. Считается ли наруч элементом одежды, который тоже надлежит отдать Молчащему на хранение? Флориан поставил себе целью сразить отца честно мечом, но если что-то пойдёт не по плану — запасной вариант лишним точно не будет. Только бы не велели снять! Вдох-выдох под грохот крови в ушах. Равнодушное серое лицо Молчащего с ничего не выражающим взглядом, мерный, точно шум морских волн, ропот толпы за спиной, стылый ветер, лениво пересчитывающий мурашек на голой спине Флориана. В следующий миг Молчащий поклонился, церемонно положив руку на сердце, и в несколько широких шагов покинул помост. Наруч и спрятанное в нём оружие у Флориана отбирать не стали. Жрица объявила о начале поединка. Навстречу друг другу они шагнули одновременно. Флориан бдительно следил за отцом, по выражению лица и движениям надеясь вовремя разгадать, что тот задумал. За все годы лишь несколько раз отец снизошёл до сражения на мечах с Флорианом и вместо этого всё внимание уделял старшим сыновьям, считая младшего недостойным траты времени. Отец никогда не воспринимал Флориана своим наследником и грифоном. Вот же мерзкий подонок. Злость испепелила выдержку. Отец не спешил нападать, он вообще держался до странности небрежно, как будто не на поединок пришёл, а на очередной суд над провинившимися слугами. Как будто вовсе не считал Флориана хоть сколько-то заслуживающим уважения. Да отец в нём, судя по всему, вообще не видел в нём серьёзного противника! Стремительный выпад, и клинок с лязгом поприветствовал отцовский меч. Стефан Боариу был гордым обладателем единственного в империи рунного двуручника, однако на поединок выбрал такой же, как у Флориана, обычный полуторник. Что ж, сам виноват. Поединок Чести требовал использовать кулаки или оружие ближнего боя, в остальном ограничений не предусматривалось. Неужели отец в самом деле полагал, будто бы Флориан не успел ничему научиться? Как вскоре выяснилось — и правда не успел. Все уроки Эриха оказались бесполезны против проклятого Стефана Боариу. Так получилось, что веркот в них делал упор на отражение вражеских атак, нападение и контратаки, но не научил, что делать с противником, ушедшим в глухую оборону, когда сам ты всего лишь жалкий калека. По разгорячённой спине ползли струйки пота, дыхание шумно вырывалось из груди, меч в онемевшей руке потяжелел раза в три, но Флориану ни единого раза не удалось достать отца. Тот до сих пор не пытался атаковать, лишь отбивал все выпады Флориана и, что было хуже всего, уставшим нисколько не выглядел. Вот же дерьмо. Выпад — удар стали о сталь — инстинктивный шаг в сторону. Это начало раздражать. Сколько уже времени они безрезультатно кружат по скользким от снежной крошки доскам? Отец выглядел невозмутимым, почти что скучающим, только взгляд его постепенно наливался грозовой чернотой. Флориан глухо зарычал, против воли поддаваясь гневу. Да какого демона вообще происходит? Что это за бой такой? Старый урод издевается, что ли?! Короткая вспышка эмоций сбила концентрацию и не ускользнула от внимания отца. Одно неуловимое движение, и Флориан оказался безоружен. Тупо уставился на свои дрожащие пальцы — клинок отлетел за пределы настила, попробуй теперь верни. Отец встретил взгляд Флориана и скривил губы в многообещающей усмешке. Вот… дерьмо… — Лучше бы ты сдох при рождении, Флориан. Отец разжал пальцы, роняя свой меч на доски. Кинуться к нему и подхватить Флориан не успел, он вообще ничего не успел. Отец как-то слишком быстро оказался рядом, и тут же его руки стальной хваткой сдавили горло, до хрипа и мерцающих пятен перед глазами. Чудовищная сила альфы парализовала волю, не позволяя даже пошевелиться, оплела кости, грозя одним махом превратить тело в кучу кровавых ошмётков. Ледяной ужас сковал нутро, пронзил каждый нерв и сосуд. Как получилось, что отец настолько силён? Что теперь делать?! О, Высшие Силы, и на что только Флориан надеялся, будучи никчёмным калекой… — Как посмел ты, маленький сучий выблядок, бросить мне вызов? — отец шипел разъярённым грифоном, пока тиски его рук выдавливали из Флориана жизнь. — Ты, рождённый паршивой сукой бесполезный щенок… «И ты сдашься так просто? Жалкий слабак. Зачем я только тратил на тебя время». Этот голос! Флориан уцепился за него ускользающим сознанием, словно за протянутую руку. Изящную, едва ли не женственную и с таким привычным спиралевидным шрамом от клейма на ней. Перечёркнутые вертикальным зрачком ярко-голубые глаза под растрёпанной чёрной чёлкой недобро прищурились, тонкие губы растянулись в кривом оскале. Ставший за последние месяцы родным и нужным, Эрих стоял перед Флорианом, лениво подёргивая за спиной хвостом, даже одет был в привычную тёмно-серую форму церковного воина. Что происходит? Флориан уже умер и эта встреча происходит в мире демонов и мертвецов? «Не-е-е, ты ещё живой. Но это ненадолго, если сопли не подберёшь и не начнёшь действовать. Всё, пшёл вон отсюда, и не вздумай мне там сдохнуть, гадёныш мелкий. Удумал тоже, проиграть старому говнюку!». Непроглядная тьма перед глазами, звон в ушах, судорожные толчки слабеющего сердца, непослушное тело, словно целиком обратившееся в лёд. Ценой неимоверного усилия удалось шевельнуть правой рукой. Какой же тяжёлой она стала! Вкрадчивое «ты сможешь, я верю в тебя» над ухом. И на этот раз Флориану послышались одновременно голоса Эриха и Ливиу. Отточенное когда-то до автоматизма движение пальцем, и сразу удар. Следом — рывок рукой в сторону, насколько хватило оставшихся сил. Хватка отцовских рук на горле тут же ослабла. Флориан упал на колени, не ощутив боли, закашлялся до тошноты, жадно хватая ртом ледяной воздух. Тот вонял кровью и дерьмом. Зрение вернулось не сразу, как будто не желало расставаться с застилавшей взор предсмертной темнотой. Флориан всмотрелся перед собой и не сдержал злорадной улыбки. Такой же коленопреклоненный, как и он, отец ошарашенно глядел на исходившие паром петли собственных кишок и беззвучно шевелил губами, как будто силился что-то сказать и не мог подобрать слов. Ой, а как же так получилось? Неужели сынок-неудачник сумел всё-таки впечатлить после стольких лет разочарования в нём? Рваный, больше похожий на карканье, смех продрался через саднящее горло, и не было никаких сил остановиться. Как тебе такое, отец? Неплохо для сосунка, щенка и прочих обидных прозвищ, которыми так щедро осыпал всю жизнь Флориана? Утвердиться на дрожащих ногах получилось не с первой попытки. Флориан шагнул к отцу и навис над ним, как грифон над растерзанным, но по нелепой случайности ещё не сдохшим оленем. Встретил помутневший от боли неверящий взгляд на посеревшем лице и улыбнулся шире. Сила альфы искрила на пальцах, готовая защитить, если отец вздумает огрызаться напоследок, однако тот не пытался применять собственную. Так кто теперь паршивая псина и жалкий слабак? Точно не Флориан. — Щенок вырос, отец, — сквозь боль в травмированном горле прошептал он и вкрадчиво добавил: — Надеюсь, ты никогда не переродишься, и пусть архидемон дерёт тебя во все дыры до скончания времён. Лезвие приделанного к наручу клинка плавно вошло в отцовскую шею и выскользнуло обратно — на что-то изувеченная рука всё-таки ещё годилась. Флориан задумчиво наблюдал, как кровь алыми толчками выплёскивается из раны — каждый был слабее предыдущего. Наконец отец неловко завалился на бок, содрогнулся в последний раз и затих навсегда. На его мёртвом лице застыло странное выражение — какая-то причудливая смесь гнева, обиды и проступившего всё-таки в последний момент страха. Флориан насилу отвёл взгляд и поднял голову, встречаясь глазами с до сих пор не проронившей ни единого слова жрицей. Оба других жреца тоже молчали. Только ропот толпы накатывал и отступал, будто морские волны на берег. Сердце лизнул холодок тревоги. Вдруг жрица решит, что победу свою Флориан получил нечестным путём, и обвинит сейчас в отцеубийстве? Едва ли кто-то здесь представлял, что из себя представляет безобидный с виду наруч. Что, если скрытый клинок нельзя было использовать в бою? Облачённая в белое тонкая фигурка поднялась — рядом тут же вытянулись оба жреца — и подняла руку, призывая к молчанию. В висках неприятно кольнуло, и на площади повисла тишина. Флориан хмыкнул. Ничего себе, как развит дар у этой жрицы! — Высшие Силы явили свою волю, — провозгласила она, и Флориан задержал дыхание, чтобы в следующий миг с облегчением выдохнуть. — Флориан Стефан Боариу доказал, что правда была на его стороне. Желает ли наследник оспорить решение Высших Сил? Вопрос относился к застывшему у сколоченного для жрецов возвышения Теодору. Флориан прищурился, всматриваясь в его заросшее бородой побледневшее лицо, и мрачно усмехнулся. Брат не собирался с ним сражаться. На негнущихся ногах Теодор медленно подошёл к Флориану, шумно сглотнул — в до ужаса похожих на отцовские синих глазах стояло неверие. Тоже не ожидал, что щенок и сосунок сумеет выйти победителем? Бедняжка. Не говоря ни слова, как того требовала традиция, брат опустился на колено и положил перед собой меч. Стараясь удержать бесстрастное лицо, Флориан вполуха слушал слова клятвы верности и отречения от статуса наследника. Какой же брат слабак… и вот его отец все годы считал более достойным занять Гнездо Грифона и править Романией, чем Флориан? Смешно же. Высшие Силы наделили Теодора поистине медвежьим сложением, словно в насмешку вложив в могучее тело душу козлёнка. Все годы отец бил и унижал старшего сына в попытках вылепить из него достойного альфу, но грифона из того так и не вышло. Дерьмовый всё-таки из отца был воспитатель. Флориан кивнул брату, позволяя подняться, и вновь устремил взгляд на жрицу. — Да будет так, — согласилась она и повысила голос: — С сегодняшнего дня Романия и все её населяющие люди переходят под полную ответственность Флориана Стефана Боариу. Поздравим же молодого династа, да будут Высшие Силы милостивы к нему и да наделяет же они его мудростью и силой для долгих лет правления! Наконец-то! От облегчения и гордости за себя хотелось пуститься в пляс, но вместо этого Флориан расправил плечи и натянул на лицо самоуверенное и властное выражение. Он теперь династ, и никто не должен видеть в нём вчерашнего мальчишку. Тем более что невнятный гул голосов и так не очень-то походил на крики одобрения и радости — скорее на дружное осуждение и непонимание. Но потом тут и там прорезалось неуверенное «да здравствует, династ!», и сразу стало легче дышать. Ничего-ничего — им всё равно придётся привыкнуть к новому правителю. Флориан с благодарностью принял из рук Молчащего свою одежду. Дарованное победой возбуждение ушло, оставив после себя усталость, нервную дрожь и россыпь мурашек по замёрзшей коже — день выдался на редкость холодным для начала весны. Флориан покосился через плечо. Ещё двое Молчащих поднялись на помост, чтобы забрать тело бывшего династа и подготовить его к сожжению. Скоро от него останутся лишь горстка пепла и череп. Эрих и Ливиу сегодня бы Флорианом гордились. — Флориан… милорд, — позвал до сих пор возвышавшийся рядом брат. — Простите, милорд, но мне необходимо спросить вас о нашей… — он тревожно сглотнул и неловко одёрнул на себе плащ. — Нашей с Мирандой судьбе. Точно. Теодор и его жена. О них Флориан как-то не успел подумать заранее, и теперь вопрос вогнал его в ступор. Инстинкт альфы требовал избавиться от старшего брата, как от возможной угрозы для себя и леди Кристы. Но в то же время какой смысл бояться того, кто никогда не желал власти? Неспроста отец неоднократно попытался назвать наследником среднего сына и лишить старшего причитающегося ему по праву перворождения статуса. Однако Ливиу неизменно заявлял, что желает лишь сношаться и сражаться, а не ярмо ответственности себе на шею вешать вместо колье, и отец вынужден был отступать. Что ж, сегодня он получил достойного преемника, так что за сохранность провинции и родового замка может не переживать. — Полагаю, ты сможешь остаться в Гнезде Грифона в качестве моей правой руки, — заключил Флориан после недолгих раздумий; голос пока ещё звучал хрипло, и каждое слово царапало повреждённое горло. — Отец всему успел тебя научить, не так ли? Твой опыт определённо мне пригодится. Показалось, что брат сейчас позорно упадёт на колени и кинется целовать Флориану ноги у всех на глазах, настолько благодарным и обрадованным тот выглядел. К счастью, у него хватило ума сдержаться. И всё-таки, неужели брат думал, что Флориан вышвырнет его на улицу вместе с юной женой? Миранда к тому же была на сносях — пузо уже едва ей на нос не лезло. — Будет у меня ещё вопрос, милорд, — мгновение назад улыбающееся лицо брата накрыло тенью тревоги, мохнатые брови сошлись на переносице, взгляд нервно забегал. — Простите, что беспокою этим вопросом заранее, но нам с Мирандой необходимо быть готовыми. Всё-таки это наш первенец… Флориан предпочёл бы добраться уже до замка, принять ванну, переодеться, поесть, наконец… Но брат выглядел таким несчастным и взволнованным, что не хватало духу его прогнать, пусть даже от его кислой мины сводило зубы и портилось собственное настроение. Тем более Флориан начал догадываться, что именно тот собирался спросить. — Слушаю, — призвав на помощь всё своё терпение, поторопил он. Теодор мялся рядом побитой собакой и без разрешения не осмеливался даже рта открыть. И как отец его столько лет рядом терпел? — Брат, я устал и замёрз. Давай уже ближе к делу. Теодор нервно сглотнул и как-то затравленно оглянулся, будто опасался обнаружить за спиной отца с кнутом в руке. — Миранда ждёт ребенка, — тихо заговорил брат, не смея поднять взгляда. — Направляющий наш уже определил, что в чреве её растёт омега. Неизвестно пока, девочка то или мальчик, но ты же знаешь наши традиции… То есть вы, милорд. Простите. Тяжёлый вздох вырвался сам собой. — Зови меня просто по имени, брат. Думаю, обойдёмся с тобой без лишних формальностей. Что касается твоих детей, то сами с Мирандой и разбирайтесь с ними, — стараясь не выдать раздражения, посоветовал Флориан. — Мне хватит забот с моими, когда леди Криста станет моей женой, и Высшие Силы благословят нас потомством. Однако замечу, что я против убийства мальчиков-омег. Чем они хуже других детей, объясни мне? В жопу, короче, такие дикие традиции. Это стало последней каплей, подточившей выдержку брата. Он всё-таки рухнул на колени и вцепился в полы плаща Флориана, бормоча какие-то нелепые слова благодарности. Флориан стиснул зубы, усилием воли подавляя порыв оттолкнуть брата. Да что он вытворяет? Горожане ведь пялятся! Позорище. Как вообще отец умудрился превратить Теодора в настолько жалкое существо? — Вставай, брат, — потянул его за плечо Флориан, — и пойдём уже отсюда. Мать наверняка извелась от волнения. Однако стоило признать, что Теодор только что рассеял последние сомнения и окончательно убедил Флориана в своей безопасности. Пусть себе живёт в замке в качестве помощника. Его жена, Миранда из Дома Блэкфокс, как успел заметить Флориан, тоже крутым нравом не отличалась. Мягкая и тихая омега — овечка какая-то, а не лиса. И не скажешь, что родственница острой на язык нахальной Хелены. Козёл и беззубая лисица никогда не породят грифона — неспроста Теодор едва с ними управлялся, предпочитая вместо этого сбегать в ближайшую деревню к любимым козам. И супругу отец нашёл ему под стать. Совсем другое дело — прекрасная леди Криста. Сильная духом и щедро наделённая псионическим даром омега из Старшего Дома. Вместе с Флорианом они подарят Дому Боариу достойных наследников. Настоящих грифонов. Осталось только заполучить согласие леди Кристы и восстановить помолвку, а потом дождаться середины весны и пред ликом Высших Сил назвать любимую своей женой.***
Светящаяся алым сложенная в спираль змея — символ Высших Сил — за спиной, Всезнающий по правую руку и Направляющий по левую, лорды Младших Домов Романии и наиболее уважаемые в грифоньей столице горожане — впереди. Среди гостей Флориан с удивлением заметил одетую в чёрное изящную седовласую альфу с узким хищным лицом; на груди у неё блестел кулон с козой на фоне змеи. Леди Матей — династ Чословадже и его бабка по матери пожелала присутствовать на церемонии лично вместо того, чтобы прислать своего представителя. Очень хороший знак. Через распахнутые двери долетал гул множества голосов — сотни, если не тысячи зевак затопили площадь у храма. Жителям окраинных провинций мало было дела до того, кто восседает на троне в далёком Блэк Кастле, зато смена династа для многих стала потрясением. Тем более что большинство иного владыки над собой прежде не знали — Стефан Боариу правил Романией долгие сорок лет. Ничего, теперь провинция в новых руках, и как прежде уже не будет. Флориан обязан войти в историю как мудрый и справедливый правитель, а не тиран-самодур, не способный дня прожить без насилия. Чтобы мама и леди Криста по праву могли гордиться своим сыном и мужем. Чтобы сыну или дочери Флориана не пришлось в смертельном поединке спасать семью от него самого. Ни в коем случае Флориан не должен превратиться в чудовище, каким был Стефан Боариу. И всё-таки как же удачно всё сложилось. От осознания упавшей ответственности кружилась голова, но в то же время грудь распирало от гордости. Флориан победил отца — сразил своей рукой худшего человека в империи и спас от его гнета дорогих себе людей. О, это было совсем не похоже на чувство досады и смятения, овладевшее Флорианом после расправы над Симоной. Почему так? Не потому ли, что на этот раз он победил в честном бою и вели его не слепая жажда мести, а желание защитить своих близких? Дальше была долгая и утомительная церемония, в ходе которой Флориан пообещал Высшим Силам не жалея жизни хранить вверенные ему земли и их население. Теперь оставалось самому принять клятвы верности от многочисленных вассалов Дома Боариу и поздравления от представителей династов иных провинций. Не важно, что Флориан не выспался и охотнее рухнул бы сейчас в постель, чтобы вырубиться до следующего дня — показывать слабость нельзя. Флориан теперь династ одной из крупнейших провинций империи, и люди должны увидеть в нём сильного правителя, а не растерянного мальчишку. Да, он молод, ну и что? Отец был лишь немногим старше, когда отобрал титул династа у собственного родителя. Флориан тоже обязательно справится и докажет всем, что достоин грифоньего трона. Воцарившаяся после объявления о начале церемонии клятвоприношения тишина не на шутку встревожила. Неужели лорды всё-таки посмеют бунтовать и откажутся признавать своим владыкой? Да, Флориан немного схитрил в бою, но закон напрямую такое не запрещает, да и у жрецов не возникло претензий. Так что всем здесь, дери их архидемон, не так?! В следующий миг из плотных людских рядов выскользнул одетый в синее с красным рослый белокурый альфа. В несколько шагов юноша оказался рядом и, обнажив клинок, покорно опустился на колени перед Флорианом. Приглядевшись, он едва удержал так и рвущуюся на губы улыбку. Дорин Ильеску — серьёзно раненый когда-то Эрихом, но сегодня живой и совсем уже здоровый — первым пришёл склониться перед новым династом и от имени своего отца пообещать, что Дом Ильеску всегда будет верен Дому Боариу и лично Флориану. Старый друг детства не предал доверия. К неимоверному облегчению Флориана, дальше лорды Младших Домов потянулись один за другим, чтобы преклонить колено и пообещать служить ему верой и правдой. Он смотрел на них, таких смиренных и почтительных, готовых убивать и умереть за него — своего владыку, и от этого зрелища сладко замирало сердце. Флориан больше не бесправный младший сын, которым постоянно помыкал отец. Флориан — династ. Полновластный правитель целой провинции, выше которого только Церковь и император. Осознание по праву принадлежавшей власти возбуждало получше женских ласк. Одна только мысль не давала покоя и противно зудела под рёбрами, точно не вытащенная вовремя и отравившая плоть заноза. Яросвет. Флориан наказал Симону и даже избавил мир от Стефана Боариу, но драконий выродок до сих пор оставался жив. Пора это исправить, тем более что теперь-то Белая Драконица при всём желании отказать в их поединке не посмеет.