В когтях дракона

…Эрих вздрагивает и привычно напрягается от звука открывшейся двери. Лязг цепей отзывается всплеском пульсирующей боли в голове. Наркотическая дрянь, которой Эриха пичкают, делает его слабым и вялым. Как будто мало цепей, которыми растягивают на кровати, точно распятого булавками жука. Но даже в таком беспомощном состоянии Эрих внушает людишкам страх. Ничтожества. Какие всё-таки эти людишки жалкие ничтожества. Эрих напоминает себе об этом каждый раз, когда к нему заходит очередной ублюдок. Здесь их принято называть клиентами, но Эрих чаще всего именует их «мясо». Потому что для чистокровного нэко из древнего рода все люди — не более чем двуногая скотина, используемая в качестве рабов и жертвы для Фелиды. И не важно, что сейчас эта скотина в куда более выгодном положении, нежели он сам. За годы плена Эриху повезло убить восьмерых и ранить ещё девятнадцать людишек. Он бережно хранил в памяти каждую свою победу и часто прокручивал их в голове, чтобы не сойти с ума от отвращения к себе и проклятого чувства беспомощности. Добраться бы ещё до мерзкой крысы, требующей величать себя хозяином. О, с каким бы удовольствием Эрих вырвал бы ему глотку! Да только хитрый ублюдок всегда начеку и, пока все цепи ослаблены, близко не подходит. Канисово дерьмо. Вот и сейчас он стоит в дверях в компании очередного мяса, зачем-то прячущего лицо под капюшоном. Крысёныш скалится в подобии подхалимской улыбки, раскланивается, да всё нахваливает свой «товар». Видать важная шишка заглянула. Вот бы удалось придушить. Последний раз Эриху повезло отгрызть ухо какому-то знатному лорду. Метил в горло, но промахнулся из-за тяжести в голове. Досадно. Крысёныш велел за это избить до полусмерти, но зато как знатно верещал и трясся от ужаса. Небось отвалил гору золота, чтобы замять происшествие. Принюхавшись, Эрих замирает в недоумении. Тот же самый тип, что приходил вчера. Эрих тогда толком не соображал, но всё же подметил, как непривычно пахнет от нового мяса. Обычно ублюдки смердели похотью и алкоголем, да ещё той ставшей ненавистной пряной горечью, какой воняло от всех альф. Но этого запаха Эриху прежде слышать не доводилось. Что ещё удивительнее — странный посетитель так и не прикоснулся к нему, только вопросы всякие задавал. Если бы только Эрих помнил, что отвечал и отвечал ли вообще. — Исключительно из уважения к вам, делаю хорошую скидку, ваше святейшество, да хранят нас всех Высшие Силы, — лебезит крысёныш, потирая ручонки. — Естественно, ваш визит останется втайне. Наше заведение всегда славилось заботой о конфиденциальности клиентов. — Как и талантом подсчитывать деньги в их кармане, — бесстрастно подмечает гость. — Простите?.. — Вчера вы назначили цену вдвое ниже сегодняшней. Не стоит так удивляться своей внезапной забывчивости — трансформация чужих воспоминаний не представляет для меня особой сложности. Никогда раньше Эрих не видел ублюдка настолько испуганным. Судя по выражению лица, тот обмочился и навалил полные штаны. Может, сегодняшний гость — родственник местного императора? Здорово, если получится этого тощего слизняка убить. Крысёныша наверняка за такое сожгут на костре. — В-ваше святейшество, приношу свои глубочайшие извинения! Должно быть сам архидемон спутал мои мысли, ох, какой стыд. — От перепуганного лепета крысёныша у Эриха скрипят клыки. Как получилось, что настолько жалкая тварь вот уже столько лет держит его в плену? — Позвольте тогда в качестве искупления за мой гнусный обман вручить вам Китти на всю ночь совершенно бесплатно. От чистого сердца! Можете ни в чём себя не ограничивать, ваше святейшество, и претворить в реальность самые смелые свои фантазии. Китти только выглядит хрупким юношей, на деле он живучий, словно демон. Любые раны сами собой исцеляются за несколько дней, прямо чудо какое-то. Только прошу воздержаться от серебра. Вы же понимаете, эти оборотни… — Да-да, эти оборотни. Прекрасно вас понимаю, — задумчиво говорит гость. — А вот вы, уважаемый, кое-что не поняли. Меня не интересует совокуплением с вашим Китти, — он издевательски выплёвывает мерзкую рабскую кличку Эриха. — Церковь крайне обеспокоена содержанием вами опасного хищника в качестве постельного раба. Половозрелый самец нэко — опасная игрушка. По имеющимся у нас данным он только за этот год убил двух человек и ещё пятерых покалечил. Крысёныш забавно топорщит жидкие усы и таращит круглые глазёнки, становясь ещё сильнее похожим на грызуна. Требования одетого в светлые свободные одежды гостя Эриху тоже не нравятся. Его выкрали из родной страны, увезли за океан, издевались столько лет, а теперь собираются прикончить, точно бешеное животное? Да чтоб их всех Канис сожрал! — Помилуйте, ваше святейшество, Китти — величайшая моя драгоценность и звезда нашего заведения. Мы делаем всё необходимое, чтобы обезопасить наших клиентов. Однако некоторые сами желают вкусить острых ощущений и добавить элемент риска в своих играх. Разве вправе я отказать им? — скулит крысёныш, заламывая руки. — Пожалейте, ваше святейшество. Без Китти мы совершенно разоримся. Как мне тогда прокормить моих детей? Помимо того у нас был уговор с её святейшеством Рэйчел, я всегда верно служил Церкви. Умоляю вас, ваше святейшество! — Незачем так убиваться, — ласково говорит червяк и всё в той же притворно заботливой манере продолжает: — У вас довольно смазливое лицо для беты ваших лет, альфам такие нравятся. Уверен, вы без труда найдёте работу, соответствующую вашим умениям. И в любом случае, вы не в том положении, чтобы перечить воле Высших Сил. До этого вяло плескающаяся боль в голове Эриха тут же поднимается волной, вонзается тысячей иголок в мозг, обжигает череп изнутри. Канисово де-е-ерьмо. Слух возвращается не сразу. К этому времени переговоры людишек подошли к концу, и чужак одержал в них верх. Впервые за последние годы Эриху страшно до тошноты. Это не тот животный ужас и раздирающее изнутри отчаяние, которое он испытывал в трюме корабля, в день торгов или первые и самые унизительные дни в этой комнате. Нынешний страх скорее напоминает боль от потери хвоста, как её описывал пострадавший на войне с ликанами сын поварихи из отцовского замка. Противно донельзя, но и сделать ничего нельзя. Или можно? Эрих поочерёдно дёргает все цепи, но те сидят крепко, как и всегда. Жаль-жаль, такой хороший момент, чтобы повеселиться напоследок. — Я знал, что мы договоримся, — судя по бесстрастному тону, перепалка гостя нисколько не задела и даже не утомила. — Высшие Силы воздадут вам за смирение… Эрих подскочил на месте, не сразу осознавая, что больше не закован в цепи и всего лишь задремал в кресле. Канисово дерьмо! Давненько не снилось прошлое, да ещё и та его часть, которую отчаянно хотелось забыть навсегда. Может быть, пресловутые Высшие Силы таким образом мстят за непочтение и отказ променять на них Фелиду? Да и пошли они Канису в пасть. Спрыгнув на пол, Эрих потянулся и поискал взглядом кувшин с водой. В горле пересохло, как в пустыне Тёркского царства. Судя по освещению — дело шло к вечеру. Должно быть, его святейшество вместе с щенком Боариу успел добраться до Сарранции. Хорошо если Драконица скормит мальчишку своему чешуйчатому питомцу или отдаст на потеху ненасытной подружке. Если бы не запрет его святейшества, Эрих сам бы избавил несчастного калеку от страданий. Потому что слишком хорошо знал, каково на вкус чувство собственной беспомощности, а ещё сразу понял — нанесённые палачом раны ни один лекарь мальчишке не исцелит. В некотором роде, Эриху повезло. Будучи представителем высшей расы, он сумел залечить не только физические, но и психические травмы. Пусть даже от последних остались уродливые рубцы в памяти. Не важно. За несколько лет Эрих выследил всех до единого червей, посмевших использовать его в качестве самки. И первым делом выпустил кишки паскудной крысе, что когда-то требовала называть себя хозяином. Месть. Вот что отличает Эриха от юного Боариу. Флориан никогда не залечит полученных в пыточной увечий, и воином ему теперь не бывать. Всё, что ему остаётся, до конца жизни изводить себя ненавистью к рыжему канцлеру и его чудовищному брату. Который, к слову, вовсю уже спаривается с любимой самочкой парнишки и едва ли согласится её вернуть. Да и зачем она ему нужна, будучи с драконьим потомством в брюхе? Канисово дерьмо, а не судьба. Определённо самому Эриху повезло больше, пусть сам он от своей удачи поначалу всеми лапами отбрыкивался. …Чистокровный нэко не должен трепетать перед жалким человечишкой. Однако колдуна Эрих боится. В нём напрягает совершенно всё: его вкрадчивый мягкий голос, странно дёрганный взгляд, змеиное безразличие, временами приносимый на себе запах ирреального мира и демонов. Но сильнее прочего выводит из себя и пугает противоестественная неуязвимость колдуна. Он точно Канис, которого многие тысячи лет безуспешно пытается одолеть могущественная Фелида. Первый раз Эрих нападает на колдуна, едва очнувшись после потери сознания в комнате борделя. Даже разобраться не успевает, где он оказался и что с ним происходит. Просто открывает глаза, видит перед собой врага и, кое-как собравшись силами, бросается в атаку. И тут же мир перед глазами меркнет, словно в чулане задули свечу. После этого Эрих прикладывает все усилия, чтобы убить нового пленителя, но неизменно всё заканчивается болью в голове и темнотой перед глазами. Эрих подкарауливает его под дверью, внезапно выскакивает в зверином теле из-под кровати, притворяется мёртвым и даже прикидывается смирившимся, чтобы подобраться ближе. С каждым днём он становится быстрее и сильнее, но Канисов белобрысый колдун вышибает из Эриха сознание с той же лёгкостью, что и в самую первую его попытку. Тёмная магия, не иначе. Колдун каждый день убеждает Эриха в желании помочь. Общение происходит в основном через закрытую дверь — слишком уж сильно в Эрихе желание растерзать врага. Трижды в день через узкую заслонку в нижней части двери подают еду. Поначалу Эрих принципиально к ней не притрагивается, но спустя несколько ночей голод становится невыносимым, и приходится сдаться. Присущий оборотням инстинкт самосохранения снова играет дурную шутку. Тем более что травить Эриха здесь не собираются. С ним вообще ничего не делают и это, пожалуй, страшнее всего. Раньше жизнь была невыносимой, но предсказуемой и понятной. Теперь же Эриха ядовитой сколопендрой заживо пожирает томительное ожидание беды. Если здешних людей не интересует его тело, значит, они задумали нечто гораздо худшее. Хотя, казалось бы, мерзостей отвратнее тех, что вытворяли с ним людишки в борделе, и представить нельзя. Сегодня Эрих встречает колдуна, сидя посреди комнаты. Хвост обвивает лапы, голова гордо вздёрнута, в глазах всё презрение, на которое только Эрих способен. Но колдун на него даже не смотрит. Вместо этого проводит пальцами по оставленным когтями свежим бороздам на оштукатуренных стенах, как будто нет в мире ничего важнее. Вот он, шанс! Эрих напружинивает лапы, готовясь к прыжку; хвост дёргается за спиной. «Не самая лучшая идея», — раздаётся в голове. Эрих досадливо фыркает и возвращает себя в исходную позу, будто и не собирался только что нападать. Канисов колдун! Чувство такое, что под его длинными белыми патлами прячется третий глаз. Как ещё можно видеть, что делает Эрих, стоя к нему спиной? Колдун облокачивается на стену и складывает руки на груди. Эрих неотрывно смотрит на него; кончик распушившегося хвоста нервно постукивает по полу. Сам же колдун выглядит так, словно задумал какую-то гадость. — Мне удалось найти корабль, который скоро отплывает в Нэконию. Судно принадлежит нэконийскому купцу, некоему Кристоферу Персиану. — У Эриха рухнуло в живот сердце и холодом налились лапы. — Ему кратко рассказали о попавшем в неприятности соотечественнике, и он согласился взять тебя на борт. Буду честен с тобой, что предпочёл бы оставить тебя при себе, но если желаешь вернуться к семье — удерживать не стану. Когти со скрежетом впиваются в камень, хвост стучит по полу в такт ускорившемуся пульсу. Эрих смотрит на свои чёрные лапы и мучительно размышляет, покручивая в голове услышанное. Когда он последний раз позволял себе мечты о родительском доме? Так давно, что уже и не вспомнить. И вот теперь Эриху в самому деле предлагают вернуться в Нэконию, если, конечно, то не уловка подлого колдуна. Эрих пытается вспомнить, слышал ли он что-то о Кристофере Персиане в своей настоящей жизни, той, что была до похищения. Но даже зацепок в памяти не находит. И всё же… Мать и совсем уже взрослые сестрёнки обрадуются. Подумать только, погибший сын и брат возвратился живым и почти что здоровым, не иначе сама Фелида за руку привела. Да только отец, когда всю правду узнает, едва ли сочтёт возвращение Эриха хорошим событием. В лучшем случае прирежет и зароет в лесу, точно чумную рысь. Ещё хуже, если официально отречётся и выгонит из дома. Когда-то Эрих был единственным наследником, но родители достаточно молоды, чтобы за прошедшие годы родить других сыновей. Зачем им осквернённый людишками слабак и неудачник? Пожалуй, лучше и дальше оставаться для родных мертвецом. Эрих поднимается и превращает своё тело в людское. Минует полосу света от узкого окна и поднимает с пола одежду. Когда-то в комнате стоял стул, но Эрих разломал его в щепки ещё в первый день заточения. Матрас постигла та же участь. Уцелел только стальной каркас кровати с жёсткой металлической решёткой. Натянув штаны и рубашку, Эрих становится у окна — приближаться к колдуну как-то не тянет. Пошёл он Канису в задницу. — Я не могу вернуться домой. — Эрих понимает, что решение верное, но почему тогда так больно, словно в сердце засела стрела. — Хочу только передать письмо. Привезли меня в империю люди, но похитили — нэко, и я их отлично запомнил. Они должны сдохнуть так мучительно, насколько хватит фантазии отца. Надеюсь, тебе хватило ума не называть моего имени? — За это не беспокойся — кто ты и что с тобой произошло знаю лишь я и пара моих людей. Они надёжны и не разговорчивы, — успокаивает колдун. — Однако, если возвращение в родной дом тебя не прельщает, чего тогда ты желаешь? — А я уже говорил, — скалится Эрих, прижимая уши. До этого спокойный хвост бешено хлещет по ногам. — Говорил тебе, чего я хочу. Убить их всех до единого. До самой последней мрази, что хоть раз прикасалась ко мне. — Понимаю. — Да что ты там понимаешь! — от удара когтями по стене в воздух взметается пыль и каменная крошка. — Это не тебя насиловали, будто рабыню-человечку! Да ты бы на моём месте подох ещё в первые годы, заморыш. Понимает он, как же. Если понимаешь, почему держишь под замком, как преступника? Колдун остаётся невозмутим. — Потому что ты горяч, неопытен и глуп, Эрих. Не стоит недооценивать Теней. Тебя выследят после первого же убийства и пристрелят, как дикого зверя. И это будет крайне прискорбным исходом для нас обоих. Твоим талантам можно найти намного более полезное применение, нежели бесславная кончина от арбалетного болта промеж глаз. — Я не буду твоей шавкой, колдун, даже и не мечтай. Нэко — высшая раса и людям никогда не служили. Ты не станешь исключением. — Так уж получилось, что я никогда не любил собак, — тихо смеётся колдун и с ненавистной Эриху притворной мягкостью в голосе поясняет: — Мне не нужен пёс, Эрих. Я предлагаю стать моими глазами и верным клинком. Не надейся, что это даст тебе право вытворять всё что вздумается. Однако я позабочусь, чтобы никто не посмел тебе навредить, и прикрою, если ты угодишь в неприятности. Эрих недоверчиво щурится. Колдун здесь кто-то вроде предводителя всех жрецов и подчинённых им борцов с нелюдями и нежитью. Он обладает безграничной властью. Яркое тому доказательство, что Эрих до сих пор жив после стольких убийств в прошлом. Однако для настоящего лидера колдун неприлично молод — как удалось выяснить Эриху, тому не исполнилось ещё и двадцати лет. Считай что ровесники. Вот оно, в чём дело! Скорее всего из-за юного возраста авторитет колдуна среди соплеменников не так велик и непоколебим, как он бы хотел. Наверняка, немало его сородичей предпочли бы видеть во главе Церкви себя или кого-то из близкого окружения. Выходит, колдун предлагает Эриху воспользоваться своей властью и возможностями, что она даёт, в обмен на помощь с её удержанием в бледных колдунских руках. Не рабство, а симбиоз? — Я хочу прикончить их всех, — повторяет Эрих. — Самым жестоким способом. Чтобы сполна прочувствовали, ублюдки, каково мне было. И ты стоишь такой деловой и брешешь мне, что не станешь в этом мешать? Да кто тебе поверит! — Не стану. Даже готов посодействовать тебе в поисках всех виновных. Не за просто так, само собой. О, не беспокойся. Повторяю — меня интересуют исключительно твои природные навыки и готовность применить их по моей просьбе. До твоего тела мне дела нет. По просьбе, значит, да? — Тебя вроде «ваше святейшество» кличут, колдун, — Эрих не скрывает своего недоверия. — Да только ты не больно-то святой, как я погляжу. Забавно, — усмехается. — Но я, пожалуй, откажусь. Ваши лживые людские обещания не стоят кучи Канисова дерьма. Лучше я как-нибудь сам разберусь, без тебя и твоего ошейника с поводком. — Как пожелаешь, — пожимает плечами колдун. — Напомню ещё раз — мы на Скайленде. На острове нет ни одной лодки, а берег патрулируется Кураторами с их прирученными демонами. Порталы в ирреальный мир так же хорошо охраняются, тем более ты всё равно не найдёшь выхода без Проводника. Но твой ответ принимается. Думай дальше, Эрих. Вернусь через несколько дней… В конечном итоге Эрих принял предложение его святейшества. Иного выхода из сложившейся ситуации найти не удалось. Да что там говорить, если даже опостылевшую комнату Эрих собственными силами покинуть так и не смог. Только зря изо дня в день ломал зубы и когти, силясь прогрызть дверь и стальные прутья окна. В последующие годы ни единого раза о своём решении Эрих не пожалел. Его святейшество относился к нему с уважением и пониманием, закрывал глаза на ошибки и никогда не требовал невыполнимого. Но самое важное — его святейшество подарил Эриху смысл в жизни, даже когда последний похотливый уродец захлебнулся собственной кровью. Эрих умел и обожал убивать, а его святейшество наводил на цель и помогал замести следы. Действительно, настоящий симбиоз. Плата за который была не так уж высока. …Эрих шипит сквозь зубы, умоляя Фелиду дать ему сил, чтобы сдержать рвущийся из груди вой. Не хватало только опозориться ещё и перед колдуном. Достаточно того, что выставил себя на посмешище перед кучкой человечьих детёнышей, когда не смог мужественно вытерпеть экзекуцию. Эрих подозревал, что будет больно, но и подумать не мог, что настолько. Да какой живодёр вообще додумался сделать пытку традицией?! — Предложил бы свою помощь, но ты пока не готов её принять. — Колдун протягивает Эриху баночку — по запаху в ней какая-то лекарственная мазь. — Намажь на ожоги. Баночку Эрих забирает, но от одного взгляда на раны к горлу подкатывает тошнота и распушается хвост. Прикасаться к волдырям нет ни малейшего желания. Эрих сглатывает и цедит сквозь зубы: — А без клейма обойтись было никак? Колдун обходит Эриха и становится так, чтобы стоять спиной к окну — Эрих давно заметил, что тот не любит солнечный свет. — Никак. Метка имеет магический характер и гарантирует твою неприкосновенность во многих спорных ситуациях. Служители Высших Сил чувствует магию метки на расстоянии, прочие жители империи опознают по ней людей Церкви. Теперь даже если Тени обнаружат тебя в обществе свежего трупа — убивать на месте не станут. Вместо этого возьмут под стражу для дальнейшего суда. Поэтому настоятельно советую не геройствовать и сразу сдаваться, в том числе — городской страже. Они также сопроводят тебя до ближайшего храма и отдадут под суд Церкви. — Воодушевляет. А что потом? Сожгёте или пустите демонам на корм? — На первый раз — ограничимся выговором. Эрих воздерживается от вопроса, какое наказание присудят в случае рецидива. От боли не то что говорить — дышать приходится через раз. Оба клейма полыхают огнём, что буквально сводит с ума. И в кота обратиться нельзя — тело зверя от серебра страдает ещё хуже человеческого. Канисово дерьмо. — Детишки даже не пикнули, когда их клеймили. Как будто им всё нипочём, — вспоминает Эрих. — Зато на меня глазели, не отрываясь, сучата. Слабаком поди посчитали. Вот что с ними не так? — Они будущие жрецы. Эрих нервно усмехается: — Исчёрпывающий ответ. — Поверь, Эрих, никто над тобой не смеялся. Ребята никогда не встречали живого нэко, не удивительно, что им стало интересно на тебя посмотреть. Будь к ним снисходителен. Остальное не более чем банальная физиология. Болевой порог нашей расы выше твоего, к тому же при подготовке жрецов используются методики, о которых ты едва ли захочешь знать. — Уговорил, колдун. Пощажу мелких паршивцев. — Эрих снова смотрит на ожоги, но так и не решается применить мазь. Вдруг станет только хуже? — Канисово дерьмо. Нет бы ставить свою метку через татуировку. Дикари ненормальные. Ладно хоть задницу у вас клеймить не принято, а то что тогда делать? — Спать на животе, пока не заживёт, — невозмутимо отвечает колдун и протягивает руку. — Позволь всё-таки тебе помочь… Эрих дёрнул ухом, изгоняя из головы не самое приятное воспоминание. Его святейшество не обманул — мазь действительно облегчила боль и ускорила лечение. А чего ещё Эрих ожидал? Его святейшество не брезгует использовать недоговорки и даже откровенную ложь, но с Эрихом всегда был честен. Да и в остальном стоило быть благодарным, что позволил прикинуться церковником, не требуя пройти все этапы обучения, придуманные ради отбора будущих служителей Высших Сил. …Красные и голубые пятна на светлом песке арены выглядят живописно, даже в какой-то степени — нарядно. Эрих косится на сидящего в соседнем кресле колдуна — тот расслабленно откинулся на спинку и закрыл глаза, будто дремлет — и возвращается к увлекательному действу внизу. Как раз в тот момент, когда шестиногая образина, вся чёрная, будто вылепленная из тьмы, настигает очередную жертву. Вообще-то происходящее позиционируется как итоговый экзамен, точнее — последнее из испытаний, входящих в него. Эриху события на арене больше напоминают кормление ирреального монстра человечиной. Потому что ну кто так сражается?! Ох уж эти людишки, как они вообще до семнадцати лет дожили, будучи такими медлительными и без мозгов. — Проснулись, ваше святейшество? — с притворной заботой спрашивает Эрих, когда колдун открывает глаза, и весело отчитывается: — Уведомляю, что двое ребятишек зачёт уже не получат. Какие из них жрецы, без рук и головы. На самом деле, колдун и не думал спать. Неспособный видеть дальше вытянутой руки, он вынужден полагаться на слух и присущую людям-омегам псионическую силу, а бесполезное зрение в яркий солнечный день только отвлекает. Но Эриху сложно удержаться от соблазна лишний раз подразнить. Вообще-то Эриха здесь быть не должно — привилегированные передние места перед прочным стеклом предназначались для членов Святейшего Совета и архижреца. Но один обладатель белоснежной мантии на днях засмотрелся на птиц, не заметил приближение Эриха и сам полетел в окно, точно жирная чайка. Ужасная, но закономерная трагедия — не стоило старику собирать компромат на Асинкрита. Замену пока не выбрали, потому Эрих не отказал себе в удовольствии посадить свой зад в пустующее кресло. Как официально назначенный телохранитель архижреца — имел на это полное право. — Ваше святейшество, могу я тоже сдать экзамен? — спрашивает Эрих, глядя, как демон потрошит безрукого неудачника, и обводит взглядом трибуны с притихшими на них детишками. Через несколько лет они тоже отправятся демонам на корм. — Только попробуйте заявить, что я недостоин и слабее тех червяков! — шипит Эрих и кивком головы указывает на арену. В прищуренных лавандовых глазах колдуна читается сомнение, которое ранит почти так же больно, как едва зажившее клеймо на руке и груди. Эрих едва удерживает в себе порыв вскочить с места, перелезть на арену и показательно добить демоническую тварь. Пусть все наконец увидят, что Эрих не трус и не слабак! — Чтобы пройти все обязательные для жрецов испытания, необходимо обладать высоким уровнем псионической силы. Как и все оборотни — ты её полностью лишён, — задумчиво произносит колдун, словно не замечая смятения Эриха. — Но если так желаешь, предлагаю тебе выполнить экзаменационные задания Теней. Мне несложно это устроить. Только для начала тебе придётся обучиться чтению и письму. Ты хорошо знаешь наш язык, но без успешно сданной теории до практики тебя не допустят. Колдун полагает, что Эрих струсит или сочтёт требования слишком сложными? Да как бы не так! Он весело скалится и даже не пытается усмирить хлещущий по ногам хвост. — Договорились, ваше святейшество… Эрих тогда слово сдержал и от задуманного не отступился, хоть и ушёл на подготовку почти год. Огорчило только, что большая часть практических заданий оказалась рассчитана на группу. Четвёрка желторотых юнцов — последнее, что Эрих желал видеть рядом с собой на экзамене. Поэтому первым делом пообещал хорошенько оттрахать, а потом и вовсе сожрать труп каждого, кто посмеет подохнуть в бою. Неизвестно, подействовали угрозы или помогли навыки Эриха, но их отряд завершил все испытания в полном составе. Наконец-то Эрих официально получил звание церковного воина и избавился от статуса подобранной архижрецом зверушки. Жаль, тренировочный лагерь, где проходил экзамен, был не самый крупный из построенных в империи. Но всё равно людишки наконец-то воочию увидели каков в битве чистокровный нэко, и насколько он превосходит их всех. Не забывал Эрих и о главном своём долге. Асинкрит договорился, чтобы ему докладывали обо всех кораблях, прибывающих из Нэконии. Эрих терпеливо выжидал тот самый и в конце концов дождался. «Спрут» — огромное уродливое судно, мимикрирующее под торговый корабль, встало на якорь в одном из портов Ремтала. Именно эта провинция стала центром имперской работорговли. Простых матросов Эрих зарезал, а капитана и его приближённых долго и с упоением пытал, пока не выбил список всех нэко, которых они когда-либо продавали. Не осмеливаясь связываться со взрослыми, трусливые твари промышляли похищением детёнышей. Долгий морской путь выдерживали единицы. …Перед глазами до сих пор стоит объятый пламенем корабль, по пальцам стекает кровь убитого только что работорговца — Эрих успел отыскать его и котят до наступления торгов. Охрана проблемой тоже не стала. Эрих давно уже не полудохлый одурманенный пленник, поэтому людишки снова заняли в его жизни причитающееся им место. Превратились в добычу. Проникающего через узкое окно лунного света достаточно, чтобы рассмотреть спасённых котят. Две самочки — крестьянская сиротка, побиравшаяся в нэконийском порту, и нагулянная от лорда дочь служанки. Её продала родная мать, чтобы прокормить остальной выводок. Возвращаться им некуда, но Эрих готов предложить им куда лучшее будущее, чем то, что ждало их на родине. Не так уж зазорно помогать жалким людишкам, если это даёт высокий статус и возможность сполна задействовать природные навыки. Но вот худенького курносого котика из Дома Экзо необходимо вернуть родителям. Но прежде — доставить к лекарю. Слишком уж нехорошо он кашляет и хрипит. Эрих поднимает на руки пугающе лёгкое тельце и велит девочкам следовать за собой. На улице подстраховывают двое Теней — будучи выше рангом, Эрих вправе им приказывать. Больной детёныш тревожит сердце, но всё же сегодняшняя ночь поистине удачная. Пройдёт совсем немного времени, и Эрих освободит всех нэко в империи и позаботится, чтобы ни один бесхвостый червяк не смел торговать его соплеменниками. Раз в руки попала какая-никакая, но власть — глупо ею не воспользоваться… Эрих выкинул из головы лишние мысли и прошёл к дальней стене покоев. Рука привычно вошла в потайную выемку в камине — щелчок, и часть боковой стены сдвинулась, образуя зазор. Эрих прошёл в темноту секретного коридора. Превращение в кота лизнуло тело краткой болью, скорее бодрящей, чем раздражающей. К звериному слуху и зрению добавилось обострившееся обоняние. Сильно пахло крысиным помётом, сыростью и прошедшей недавно немытой служанкой с корзиной грязного белья для стирки. Эрих подавил инстинктивный порыв догнать и взять самку. Канисов мальчишка с его палкой уже далеко, но сейчас не время для развлечений. До места можно добраться и на двух ногах, но в облике зверя ориентироваться во мраке намного проще, как и оставаться незамеченным. Последнее не особо критично — если потребуется, Эрих прикончит всех ненужных свидетелей. Но его святейшество настоятельно просил быть осторожным и сделать всё максимально аккуратно. Теснота и грязь бесконечных коридоров нагоняли тоску. Эрих свернул к узкой лестнице, под лапами замелькали ступени. Добираться до верхних этажей замка с помощью подъёмников намного быстрее, но в лабиринте потайных переходов легче остаться незамеченным. Ни при каких обстоятельствах нельзя навлечь подозрения на его святейшество. А ещё — Эрих не имеет права проиграть, пусть даже противник весьма опасен. Невольно вспомнился ещё один монстр, с которым довелось столкнуться совсем недавно. В тот день его святейшество отправился в Романию, чтобы лично допросить Стефана Боариу — главного подозреваемого в организации нападения на кортеж императорской невесты. …Асинкрит приглашает лорда Боариу в местный храм — у себя в замке грифон намного опаснее. Из уважения к его статусу династа встречу решено провести не в храмовой пыточной, а в комнате для просителей. Обычно Всезнающий выслушивает в ней исповеди, жалобы и прочее нытьё состоятельных горожан и лордов. Крестьянам и беднякам душеспасительные беседы с его мудрейшеством не по карману. Полосы красного света падают сквозь витражи, подсвечивая приготовленный гостю колченогий табурет. Его святейшество по-хозяйски занимает кресло с резной спинкой. Точно под свёрнутой в спираль змеёй, выложенной из красных светокристаллов. В его отблесках фигура архижреца выглядит зловеще, точно божество из ирреального мира. Эрих не сдерживает усмешки. Служители Высших Сил настолько скромны, что не упускают случая подчеркнуть своё превосходство над простыми смертными. Лорд Боариу проявляет положенную его статусу пунктуальность и соответствующее высокомерие. Он входит со спокойной уверенностью человека, пришедшего не к архижрецу на допрос, а в спальню к жене. Спина прямая, плечи расправлены, голова гордо поднята. Однако сжатые в ниточку губы и ледяной взгляд синих глаз под нахмуренными бровями выдают истинное настроение грифоньего лорда. Наслушавшись ужасов, окутывающих персону правителя Романии, Эрих ожидал, что тот будет смердеть кровью и мертвечиной. Однако лорд Боариу пахнет терпким грифоньим духом, дорогим парфюмом из Ремтала и тем ненавистным Эриху горько-пряным запахом, присущим всем альфам. И всё равно Эрих не может отделаться от ассоциации с диким хищником. Отброшенный пинком табурет с грохотом врезается в стену. Слишком близко к креслу его святейшества, чтобы списать это на случайность. Асинкрит оставляет выходку без внимания, Эриху спокойствие даётся намного сложнее. Кто позволил паршивому грифону вот так стоять перед его святейшеством и смотреть на него сверху вниз?! Стефан Боариу своим провокационным поведением ясно даёт понять, что срал он на все обвинения с высоты своего Гнезда Грифона. — Да будет ясен ваш взор, ваше святейшество, — лорд Боариу кивает, положив руку на грудь, но изобразить голосом должное смирение даже не пытается. Гладкое ложе небольшого, но дальнобойного арбалета в руках помогает Эриху совладать с тревогой. Повезло, что его святейшество не стал отбирать оружие. Потребовал только без самой крайней необходимости в ход его не пускать и не засветить ненароком перед лордом Боариу. Стоит воздать должное создателям одежды церковников — спрятать под плащом арбалет оказалось проще простого. Да и сам Эрих неплохо сливается с тенями в углу. Отличная позиция, чтобы послать болт противнику точно в сердце. Опасения подтвердились. Лорд Боариу выслушивает предъявленные ему обвинения с непроницаемым выражением на грубом, будто вырубленное из камня, лице. Отрицать свои преступления грифон не собирается. — Девочка была обещана моему младшему сыну, и я выплатил за неё леди Эквинорд солидный выкуп от нашего Дома. Однако это не помешало ей прислать мне известие, что помолвка расторгнута. Якобы девчонка приглянулась драконам, — в голосе грифона рокочет неподдельная ярость. — Канцлер посмел отвергнуть мою дочь, чтобы тут же отобрать невесту у моего сына. И эта северная кобыла как ни в чём не бывало подтёрлась нашим с ней договором и кинулась лизать ноги дракону. Считаете, я должен был проглотить столь вопиющее оскорбление, ваше святейшество? «Мы не прощаем» — таков девиз нашего Дома, и я всю жизнь следовал ему. — Поэтому вы решили, что «не доставайся же ты никому» и отправили наёмников, включая дровийца, за головой девочки. Понимаю, — с фальшивым сочувствием уточняет Асинкрит. — Исключительно достойный поступок для династа из Старшего Дома. Вы, должно быть, гордитесь своей смекалкой и фамильным коварством, лорд Боариу? Стоит отдать грифону должное — ему удаётся удержать лицо и не кинуться в драку. Эрих, напряжённый, как натянутая тетива, сжимает в руках арбалет; хвост дёргается за спиной, отвлекая и нервируя ещё сильнее. Какого демона его святейшество дразнит известного бешеным нравом старого грифона? Чего он этим добивается? — Понимаете ли, ваше святейшество, дело не только в нанесённом оскорблении, — глухо проговаривает лорд Боариу. — Мои сыновья не пожелали смириться с плевком в репутацию нашего Дома и вознамерились девчонку вернуть. Вы не хуже моего должны понимать, насколько самоубийственна их затея. Отцовский долг вынуждает меня вмешаться. Но не гоняться же по всей империи за глупыми мальчишками. Намного проще и эффективнее сделать так, чтобы им незачем стало геройствовать. Мёртвая невеста Флориану станет неинтересна, после чего он и Ливиу соизволят вернуться домой. Асинкрит плавно поднимается и делает шаг к застывшему перед ним грифоньему лорду. Они одинакового роста, но изящный, с тонкими чертами лица Асинкрит рядом с одетой в чёрное с зелёным внушительной фигурой Стефана Боариу выглядит пугающе хрупким. Однако настоящим хищником из них двоих является вовсе не альфа. — Лорд Боариу, император ничего не узнает лишь по той причине, что ваша смерть может усложнить наши планы. Однако не тешьте себя иллюзией, будто вы для нас незаменимы. Поэтому настоятельно советую временно забыть об отмщении и оставить юную леди Кристу в покое. — Асинкрит делает паузу, позволяя грифоньему лорду уложить в голове информацию, и не скрывая угрозы, предупреждает: — Кроме того, если вы ещё хоть раз позволите себе дискредитировать образ Истинной Спасительницы — клянусь Высшими Силами, лорд Боариу, я лично вас уничтожу. Что касается ваших любимых сыновей, то скоро вы встретитесь, это вам гарантирую. — Я вас услышал, ваше святейшество, — грифоний лорд реагирует пугающе спокойно, как будто изо всех сил удерживает себя, чтобы не убить оппонента. — Прошу меня извинить, сегодня ждут неотложные дела. Когда стихает эхо его шагов, Эрих позволяет себе выдохнуть и нервно улыбнуться. Пронесло. Канисовы альфы с их неуёмной гордыней и взрывным темпераментом. Никогда не знаешь, что от них ожидать. В тот же день его святейшество встречается с канцлером и предупреждает его о запланированном юными грифонами похищении невесты императора… Какой бы мерзкой дрянью ни был канцлер — он не подвёл. Сцапал обоих Боариу и их сообщницу, отправив одного демонам на корм, а второго в цепкие лапки любящей тётушки. Его святейшество не обманул старого грифона — одного из сыновей он уже получил обратно. Правда немного не в том виде, в каком тот покинул Гнездо Грифона. Но возвратить негодяев в целости и сохранности никто не обещал, не так ли? А вот почему немногим позже его святейшество не избавился от самого канцлера во время их совместной операции в ирреальном мире, Эрих так и не понял. Когда ещё предоставится такая возможность! Его святейшество, конечно, попытался объяснить причины своего поступка, но Эрих нашёл доводы не слишком убедительными. …— Полагал, вы взяли его с собой в ирреальный мир, чтобы принести в дар Темараднасу, — не пытаясь скрыть раздражение, цедит Эрих, когда проклятый Яросвет наконец-то сваливает из храма. Тело ещё помнит фантомную боль от несуществующего огня, в который драконий выродок кинул Эриха силой мысли. Канисовы омеги с их уродской псионикой. — Чем он так отличился, что заставил вас передумать, ваше святейшество? Асинкрит поглаживает крылатую кобылу по изогнутой шее. Ласку зверюга принимает благосклонно, зато Буревестник ревниво раздувает ноздри и бьёт перед собой передней ногой. Эрих с отвращением осматривает себя — с ног до головы в чужих кровище и дерьме. Придётся отмываться по-новой. — Нет ни одной причины для устранения Яросвета, — доносится спокойный ответ. — Требовалось проверить его в деле, и результат проверки меня удовлетворил. Яросвет хорошо держался для человека, впервые столкнувшегося с порождениями ирреального мира на их территории. Кроме того, при своих очевидных недостатках Яросвет исключительно верен империи и своему Дому. В этом он истинный Эждер. Когда Роксана взойдёт на трон, ей потребуется надёжный человек на посту канцлера. Эрих пытается оставаться серьёзным, но смех так и рвётся наружу. — Как думаете, почему в качестве первого питомца в Нэконии принято дарить боевую рысь, но никак не лесную мантикору? — немного успокоившись, спрашивает Эрих и сам же отвечает: — Да потому что у этих ядовитых бестий мозги набекрень и приручить их невозможно. Сегодня с руки ест, а завтра ужалит без всякой причины. Яросвет такая же точно смертельно опасная гадина. По уму его вообще надо убрать в числе первых, иначе как бы все планы вам не пересрал. — Ровно такие же слова не раз доводилось слышать про тебя, Эрих. Канисово дерьмо. Здесь крыть нечем — нэко известны своим коварством, вероломством и непокорным характером. Эрих тоже не считает себя послушным слугой его святейшества, скорее — независимым наёмником, который держится рядом лишь из выгоды. Вытравить бы ещё из себя глупые и недостойные для потомка древнего рода чувства… Вот уж где настоящий позор. — И как вы поступите, если рыжий дракончик заявит, что не согласен преклонить колено перед узурпаторшей? То, что сейчас он верен кровному брату, ещё ничего не значит. Я, например, вас никогда не предам, но вздумай кто другой ваше место занять и потребовать мою верность — выпотрошу паскуду с особой жестокостью. Вместо ответа Асинкрит отправляется к выходу из храма. Оба флайхорса послушно идут следом. Не желая оставаться в скучном обществе мертвецов, Эрих спешит за ними. — Не беспокойся, у нас будет чем его переубедить, если откажется признать Роксану своей императрицей. — Асинкрит говорит как человек, который уже победил. — В любом случае Яросвет — не твоя забота. Лучше сосредоточься на собственном задании и будь предельно осторожен… Тропический сад на крыше замка оглушил изобилием запахов после опостылевшей вони потайных коридоров. Эрих, не спеша менять облик на двуногий, замер и закрыл глаза, наслаждаясь ароматами мокрой земли, прелой листвы, свежей зелени и великого множества экзотических цветов. Из-за необходимости держаться подле его святейшества Эриху нечасто удавалось вырваться на природу. И всё же хорошего понемножку. Он превратил своё тело в двуногое и откопал заранее спрятанную в непромокаемый мешок одежду. Для сегодняшней миссии удобная чёрная форма Теней подходила идеально. Эрих проверил, легко ли выходит кинжал из закреплённых на бедре ножен и сжал в руке увесистый мешочек. Большинство альф сочли бы такие методы низостью и оружием трусов, но для нэко все средства для победы хороши. Пользуясь отсутствием в саду стражников, Эрих спокойно миновал его по центральной дорожке. Незапертая железная дверь вывела в так называемую северную часть сада — лишённую крыши. Дорожка серебрилась в ярком свете круглой луны, холодный ветер путался в волосах. С боков подпирали облетевшие скелеты деревьев и лохматые ели. Любимый сынок Верховного вожака обнаружился ровно там, куда указал Асинкрит, и охраной своей персоны не озаботился. Ветер издали принёс Эриху запахи псины, горящих ароматных трав и свежих потрохов. Как и положено сыну Великого Ругару волчара, празднуя полнолуние, принёс своему божеству зверя в жертву и возносил молитвы. Эрих облизнулся. Осознание, насколько страшное святотатство он собрался совершить, приятно возбуждало и горячило кровь. Определённо сегодня Эриху благоволила Фелида. Не исключено, что ещё и Высшие Силы. С подветренной стороны он сумел подобраться совсем близко, когда оборотень его наконец заметил. Не вставая с колен, он покосился через плечо — в полумраке золотом сверкнули звериные глаза. — Вер Орефан заметил тебя, мерзкая тварь. Как смеешь ты осквернять своим присутствием священное место? Эрих демонстративно огляделся. Выбранную оборотнем лужайку с пожелтевшим молодым дубом в центре окружали угрюмые сосны. Пахло стоялой водой, наверно, неподалёку был пруд, в котором когда-то едва не погибли драконьи принцы. От запаха крови и парного мяса во рту собралась слюна — поесть перед выходом Эрих не успел. — Дохлый козлёнок и молитвы безмозглому псу-переростку не делают это место священным. Очнитесь, вер Орефан, вы вообще-то на территории империи, а не в своих ругарийских лесах! — с нарочито наглой улыбкой воскликнул Эрих, разводя руками. — Не боитесь, вер Орефан, что на запах вашего подношения заявятся драконы? Или желаете на собственной шкуре проверить, питаются ли они псиной? Ой напрасно вы так себя не бережёте, вер Орефан. Как-никак единственный сын у своего немолодого уже альфы-отца. Представляете, как он расстроится, если вас вернут в Ругарию в виде драконьего помёта? Вервольф с утробным рыком вскочил на ноги. Глаза его горели точно янтарь на свету, гигантские кулаки с хрустом сжались. Огромный детина и сильный как демон, расслабляться нельзя — Эрих по сравнению с ним худосочный мальчишка, которому зверюга может сломать шею одной рукой. Однако из-за одежды быстро перекинуться в волка вер Орефан не сможет, и потому заранее обречён. — Вер Орефан бросает тебе вызов! — Под изумлённым взглядом Эриха он вытащил из ножен и отшвырнул меч, после чего поднял руки — пальцы разом вооружились кривыми когтями. — Покажи потомку Великого Ругару на что способен, нэконийский выродок. Эрих растянул губы в азартном оскале. Демонстративно вытащил из ножен верный рунный кинжал и как можно незаметнее запустил левую руку в привязанный к поясу мешочек — пальцы зачерпнули из него порошок. Как бы сильно ни ненавидел противника вервольф — биться глупая псина будет по всем правилам альфачьей чести. Но Эрих подыгрывать ему не обязан. Вервольф сорвался с места, стремительный и пугающе проворный для своей комплекции, тут же оказываясь опасно близко. Эрих увернулся от удара, но противник не отставал. Глухой рык и бросок вперёд. Эрих едва успел пригнуться. Метнулся вбок. Порыв ветра взъерошил волосы на затылке. Сейчас! Порошок сверкнул в лунном свете, и вервольф схватился за лицо. Рык превратился в полный боли вой. «Огненную пыль» Эрих заранее позаимствовал в арсенале столичного храма — Тени, как и нэко, не гнушались ради победы самыми гнусными средствами. Пальцы крепче сомкнулись на рукояти ярко блеснувшего голубыми рунами кинжала. Пора отправить волчару на свидание с обожаемым им Ругару. Одним прыжком Эрих оказался за спиной вервольфа. Лезвие упруго толкнулось сквозь плотную кожу жилета, чиркнуло по рёбрам и мягко скользнуло в податливую плоть. Эрих вогнал клинок до упора и провернул, чтоб наверняка. И спешно отпрянул, выдёргивая кинжал — когти врага мелькнули перед глазами. Ох, это было опасно. В крови в такт пульсу бился бешеный азарт, хвост возбуждённо подёргивался за спиной. Эрих безумно скалился, разглядывая умирающего вервольфа. Потрясающий экземпляр. Громадный и здоровый самец, да ещё и сын самого правителя. Фелида будет довольна. Наконец-то достойная жертва для богини, не то что все эти жалкие и никудышные людишки. Выждав немного на всякий случай, Эрих подкрался к неловко завалившемуся набок вервольфу. Прислушался. Ответом стал шорох ветра в соснах, да скрежет драконьих когтей где-то в недрах замка. Встречаться с ящерами определённо не хотелось, потому стоило поспешить. Эрих вынул из потайного кармана потемневшую от отданной ей крови фигурку Фелиды — выполненной в виде изящного девичьего тела с кошачьей головой — и склонился над трупом вервольфа. Пора воздать благодарность Фелиде за помощь в бою и попросить не оставлять в будущих битвах. А ещё — досыта накормить богиню кровью поверженного врага. Эрих с ухмылкой посмотрел на ярко белеющее в свете луны клеймо на тыльной стороне ладони. Служитель Высших Сил, убивший иностранного посла могущественного соседнего государства и поджёгший своим поступком костёр войны. Потрясающе. Фелида должна быть в полном восторге. Почему только больше этого грела мысль о его святейшестве, которому Эрих принесёт добрые вести об успешном выполненном задании?