В когтях дракона

Флориан тонул в огненном океане боли. Она захлёстывала и швыряла по волнам, тянула на самое дно, разрывала когтями в клочья, чтобы тут же вылепить заново. Сминала и давила, надкусывала и жевала, точно сочный плод. И не было никакой возможности вырваться из её липкой обжигающей хватки, как неоткуда было ожидать спасения. Высшие Силы никогда не придут на помощь тому, кто сам никого спасти не сумел. Горячий ветер трепал тёмно-серые перья Полночи, и в золоте её глаз Флориан видел глухую тоску. А потом кричал в ужасе, глядя, как руки его обращаются в уголь и рассыпаются прахом. Предсмертный крик Полночи захлебнулся в крови. Она сама вдруг обратилась пузырящейся гнойной жижей. В неё медленно погружалось оторванное пятнистое крыло Птенчика. Птенчик лежал в поломанном кустарнике — ветки подпирали тяжело вздымающийся бок. Уцелевшее крыло распласталось по траве. Пара воронов осторожно крались с двух сторон. Резкое шипение, и они спешно взмыли в небо, но улетать не спешили. Сели на ветку ближайшего дерева, сверля грифона голодными бусинами глаз. — Найди его, Флори, — непривычно безжизненным голосом попросил Ливиу; в его остекленевшем взгляде стояло разочарование. — Птенчик не такой смерти заслуживает. — Я всё сделаю, брат, — пообещал Флориан. — Ты… прости… хорошо? Но вместо Ливиу снова стояла Полночь, глядя теперь твёрдо и без гнева. Стоило протянуть к ней руку, и она в тот же миг обратилась в пыль, словно и не существовала никогда. Взамен нависла острозубая драконья пасть, пыхнула пламенем. Оно захлестнуло, закрутило, швырнуло в бушующий алый океан. Нестерпимый жар плавил плоть, она облезала смердящими чёрными клочьями, обнажая кости. Флориан механически глотал едкую горькую жижу. Она узлом завязывала язык, ползла по подбородку, стекала по груди. Монотонно роптали волны, покачивая тяжёлое и непослушное тело, точно прибитый к берегу после кораблекрушения труп. Леди Криста, бесконечно прекрасная, смотрела печальными голубыми глазами, в которых застыло обречённое осознание скорой смерти. Покрытая алой чешуёй когтистая драконья лапа накрыла изящную девичью фигурку, и во все стороны брызнула чёрная кровь. Не спас! Погибла, совсем погибла. Так же, как Ливиу и грифоны, потому что Флориан — бесполезное ничтожество, только и способное корчиться на дыбе под пытками родной тётки. …Симона Боариу любовно обводит пальцем изогнутое лезвие ножа. Улыбается мягко и вкрадчиво, точно опытная шлюха перед особо требовательным клиентом. В зелени глаз Симоны всепожирающим пламенем разгорается предвкушение очередной жестокой затеи, пальцы болезненно мнут мошонку Флориана. Замысел живодёрки угадать несложно, но сил не хватает даже на то, чтобы держать открытым уцелевший глаз. Грохот крови заполняет голову, пока сердце тошнотворно дёргается где-то в глотке. — Ваше святейшество? — голос мучительницы звучит удивлённо, почти что испуганно. Флориан разлепляет веки, пытается сфокусировать взгляд. Вошедший — белый, такой белый в пропитанном кровью и болью полумраке, что кажется нереальным, точно внезапно посетившее душную пыточную воплощение Высших Сил. Флориан тяжело сглатывает и тщетно пытается сосредоточиться. Кажется, что в голове вместо мозгов кишащее опарышами тухлое желе. — Леди Боариу, я пришёл конфисковать вашего подопечного, — заявляет удивительный гость, да так спокойно и уверенно, будто пришёл поговорить о каких-то совершенно незначительных делах. — Прямо сейчас. — Что сделать? Я, кажется, не совсем поняла вас, ваше святейшество. От растерянности в её голосе в груди у Флориана зарождается нечто, подозрительно похожее на смех. Он срывается с превратившихся в кровавую корку губ хрипом и кашлем. — Забрать, изъять, получить в своё пользование, — бесстрастно уточняет беловолосый визитёр. — Выбирайте по вкусу, леди Боариу. Понимаю, что вам моё решение едва ли понравится, но обсуждению оно не подлежит. Смиритесь, и Высшие Силы будут милостивы к вам. Возможно. Симона пятится ближе к Флориану и вонзает в собеседника тяжёлый, как у обороняющей добычу волчицы, взгляд исподлобья. — У меня приказ императора, ваше святейшество, — между слов у неё дрожит обида, как у ребёнка, которому приказали отдать любимую игрушку. — Вы, очевидно, плохо представляете себе, как сильно рискуете. Смешно, как же смешно. Истерический хохот крючьями скребёт под грудиной, застревает в глотке, с кровью вытекает изо рта. Флориан давится ею; воздуха не хватает, перед глазами темнеет. Лишь доносится затухающий голос незваного гостя: — Его величество я беру на себя, поэтому ни о чём не беспокойтесь. Можете отдохнуть. Юный лорд Боариу более не ваша забота, он переходит в распоряжение Церкви. Флориан смотрит на изуродованную спиралевидным шрамом кисть гостя, запоздало догадываясь, что перед ним сам архижрец. Надо же… как необычно. Зачем он здесь? Флориан вспоминает, что клеймо должно иметь облик змеи, да только попробуй рассмотри что-то в зыбком мареве перед собой. А потом вдруг змея соскальзывает с руки архижреца, стекает ручейком на пол. Гигантская тварь занимает собой всё помещение; лоснящееся чешуёй туловище белеет во мраке. Раздвоенный язык трепещет перед лицом Флориана. Он всматривается внимательнее, и нутро сковывает ужасом. Потому что впереди недобро скалится самый настоящий дракон… Влажная простыня под спиной и горечь во рту. В колено вгрызалась пульсирующая боль, перед глазами маячила шерстистая паучья жопа с торчащими из неё щетинистыми лапками. Они обнимали рёбра, вонзаясь глубже и глубже, пока ядовитые жвалы терзали искалеченную ногу. Паук поменьше доедал правую руку — из сочащихся сукровицей ошмётков плоти уже проглядывали кости. Только не паук то кормился, а темношкурый рэттвинг! Ощутив на себе взгляд Флориана, он оглянулся и навострил свои тараканьи усики. — Какой же ты слабак, смотреть противно, — раздался совсем рядом раздражённый голос с необычным акцентом. — Сделай одолжение, сдохни уже наконец. Флориан собирался ответить, что сам бы рад умереть, потому что смысла в его жизни больше не осталось. Да только лишённый плоти череп говорить не способен. Зато он может глядеть в ярко-голубые узкие щелочки глаз стоявшего над телом Флориана кота. Изящного, точно тёркская статуэтка. С чёрными головой, лапами и хвостом, а тело его цвета топлёного молока. Только размером этот кот с пантеру. — Да-да, я к тебе обращаюсь, челове-е-ечишка жалкий, — людским голосом пропел кот, всё так же странно растягивая гласные. — С-с-сдохнешь ты или нет? Бес-с-сишь, — шипел разъярённой змеёй, широко распахивая полную острейших зубов чёрную пасть. Тело совсем окаменевшее, даже пальцем не пошевелить, а кошачья морда нависла прямо перед лицом. Флориан не успел даже испугаться. Клыки вонзились в горло и сдавили его, выжимая жизнь… — Очнулся всё-таки… — с нескрываемым разочарованием проворчал знакомый голос. — Маленький упрямый паскудник. Почему ты не сдох? Почему не сдох, я тебя спрашиваю? Флориан поначалу не сообразил, что вопрос адресовался ему. Он вообще не сразу вспомнил, кто он и что с ним происходит. Голову будто гнилой соломой набили, как и всё остальное тело, настолько оно было тяжёлое и неповоротливое. Кажется, Флориан вовсе обездвижен навеки. Он видел такое однажды, когда брат перебил топором хребет одному из разбойников. Точно. Брат. О, Высшие Силы… Чудовищное воспоминание ворвалось в мозг, развернулось перед глазами во всех деталях. Сердце рухнуло в живот, и по внутренностями растёкся жидкий холод. Непоправимая беда и чудовищная несправедливость. Настоящая катастрофа. Пронзённый клинком канцлера Ливиу. Исчезающий за краем площадки Птенчик. Объятая пламенем и кричащая в агонии Полночь. Заплаканное личико леди Кристы. И бесконечность мучений для распятого посреди пыточной самого Флориана, оказавшегося в руках Симоны Боариу — императорского палача. Каких только зверств она не вытворяла! Флориан всё и всех потерял и теперь жалким искалеченным огрызком валялся в постели, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Даже глаз открыть не получалось. А может Флориан попросту ослеп? Почему-то эта мысль не испугала. Все чувства поглотила развернувшаяся в душе ледяная пустота. Всех. Флориан потерял всех до единого дорогих ему людей. Даже грифониху свою он спасти не сумел. Слабак. Червяк. Ничтожество. — Ничтожество, — прошипел на ухо неизвестный голос, будто подслушав мысли. Голос этот звучал странно, но казался мужским. — Ты просто ничтожество, Флориан. Дрожишь и смердишь, как шелудивый пёс. Жалкий слабый человечишка. Ты просто падаль. Мясо. Какая жалость, что леди Боариу не успела открутить твои дряблые яйца. Но ты сильно не радуйся — мне не сложно исправить это упущение. …Испачканное в крови острие клинка торчит из спины брата. Ливиу надеялся победить в честном бою, но подлый драконий выродок чести напрочь лишён. У грифонов же вовсе нет шансов против огнедышащей ящерицы. Вскоре Полночь уже не кричит, лишь скребёт когтями по чёрному камню. Остаётся в живых только Флориан, и жизнь леди Кристы зависит от него одного… Спросить о судьбе предавшей его невесты Флориан не смог — из пересохшего горла вырвалось только сипение, перешедшее в надсадный кашель. Пить хотелось невыносимо; язык словно в сухую мочалку превратился, а горло казалось набитым опилками. Но стоявший рядом незнакомец предложить воды не догадался. Вместо этого он зарычал и ощутимо хлестнул Флориана по лицу. Разлепить веки получилось лишь с третьей попытки. Флориан встретил немигающий взгляд немного раскосых голубых глаз на тонком лице. В нём было нечто противоестественное и настораживающее. Губы незнакомца растянулись, обнажая острые нечеловеческие клыки. — С возвращением в мир живых, Флориан, — прошипел он, всё так же странно растягивая гласные. — Тебя тут, представь себе, не ждали. Челове-е-ечишка жалкий. Тело практически не ощущалось, удалось лишь понять, что оно есть, да что руки и ноги вроде бы на месте. Правда шевелить ими до сих пор не удавалось. Но слух, зрение и обоняние — в комнате невыносимо резко воняло заживляющей мазью и мочой — работали исправно. Флориан присмотрелся к незнакомцу, не в силах понять, что же так смущает в его облике. Худощавый, среднего роста, одетый в простые штаны и светлую льняную рубаху, тот выглядел как омежка из знатного рода. И всё же было в парне нечто неправильное. А, впрочем, какая разница… Нависший над Флорианом парень принюхался и, сморщив нос, прошипел: — Ты в курсе, что под себя ходят только старики и младенцы? Ты явно не младенец и пока ещё не старик, Флориан. Ты просто мерзкий говнюк. Небось опять надул целое озеро. А это, между прочим, была моя кровать! Флориан продолжал хранить молчание. В ушах шумело, горло сводило колючими спазмами от жажды. Эмоций не было ни одной, лишь ледяная пустота, которая, казалось, ещё немного, и проглотит целиком, как трясина затягивает в себя неосторожных путников. — Его святейшество вчера дал тебе дурманного зелья, чтобы ты не скулил, как псина поганая, и не мешал нам спать, — заявил незнакомец, продолжая с хищным любопытством разглядывать Флориана. — Как ты вообще живой-то с такими ранами? Нет, серьёзно, почему ты не сдох? Ты же всего лишь человек! Даже не так. Ты пожёванный и выблеванный кусок человеческого мяса. Кстати с правой лапкой можешь попрощаться — такое уже не срастётся. Дай угадаю, она у тебя была ведущая, не так ли? Калека несчастный, — насмешливо протянул парень, мерзко ухмыляясь. — Мордашку тебе тоже испортили, когда выколупали гнилой глаз. Хорош женишок стал, нечего сказать. Я предлагал заодно и яйца тебе отрезать, но его святейшество не согласился. Жалость какая, всё равно они тебе теперь ни к чему, убогому. Ужасно, правда? Наверно тебе очень больно сейчас, и ты жаждешь облегчения страданий? — Парень клыкасто ухмыльнулся. — Бедолажка какой. Думаешь, мне тебя жалко и я тебе прямо сейчас помогу? Ошибаешься, червяк. — Подался ближе, широко распахнув перечёркнутые вертикальным зрачком глаза. — Страдай! Возможно, в другой ситуации подобное заявление напугало бы Флориана. Но в этот момент никакой боли он не ощущал: тело как будто напрочь забыло, что способно её чувствовать. Отстранённо Флориан вспоминал, как корчился и захлёбывался криком под пытками Симоны, но всё это было так давно, что казалось нереальным, точно увиденный в далёком детстве ночной кошмар. Куда больше заботило иное. Несчастная леди Криста, которую Флориан так и не сумел вызволить из драконьих когтей. Неужели бедняжка тоже погибла? Кажется, Симона что-то говорила про неё, но сколько бы Флориан ни напрягал память — не мог выудить из неё, что именно ему сообщили. И у нынешнего собеседника спрашивать бессмысленно. Из той мерзости, которую он изрыгал, при всём желании не получилось бы добыть полезной информации. — Может, соизволишь уже хоть что-нибудь сказать? — не выдержал тот. — Язык ведь тебе не отрезали! Даже зубы на месте. Так какого Каниса я будто с дохлым псом разговариваю? От незнакомца исходило столько едкой злобы, что от неё натурально тошнило. Она расползалась по комнате ядовитыми флюидами, пропитывала собой воздух, липла к коже, забивалась в лёгкие. Не в силах больше всё это терпеть Флориан опустил веки и позволил себе вновь отдаться в объятия забытья. Следующее пробуждение оказалось ещё хуже. Каждые вдох и выдох сопровождались хрипом и скребущей болью в горле. Настойчиво ныли разбитое колено, травмированная правая рука и ожоги на груди. Между ног холодила мокрая простыня. Стояла тишина, но Флориан отчётливо ощущал, что в комнате не один. Сфокусировать зрение удалось далеко не сразу, пришлось собрать все силы ради этого. Подозрения подтвердились. Напротив кровати в кресле восседал худой человек в светлых с серебристыми узорами одеяниях; белоснежные волосы рассыпались по его плечам. Рядом, положив голову ему на колени, сидел тот самый здоровенный кот из видения. Он блаженно жмурился, пока ловкие пальцы поглаживали его по острым чёрным ушам. Флориан со вздохом перевёл взгляд на потолок. Ну и бред, привидится же такое… Однако скрыться от реальности на этот раз Флориану не позволили. Вместо этого помогли принять полусидячее положение, и теперь он жадно глотал прохладную воду со странным привкусом. С каждым глотком в тело возвращались силы, одновременно очищая от дурноты сознание и обостряя чувства. Сейчас Флориан отчётливо мог рассмотреть длинные белые волосы лекаря и его бледные пальцы. Тот ничего не говорил, но действовал споро и отточено. А ещё Флориан будто наяву видел кота, сумел даже разглядеть, что глаза у него льдисто-голубые и злющие-презлющие. Надо же, какой навязчивый морок. А потом вдруг кот фыркнул и принялся с хрустом меняться, совсем как это много раз делал на глазах у Флориана оборотень Дан. И вот уже посреди комнаты стоял обнажённый стройный парень с растрёпанными чёрными волосами. Слева на его груди белела спираль — клеймо служителей Высших Сил. Стоп, а это вообще как? — Ну и чего ты так пялишься? — рыкнул парень, нервно размахивая длинным чёрным хвостом. Подождите… хвостом?! — Нэко, что ли, никогда не видел? Тупой человечишка. — В империи нэко чаще называют веркотами, — невозмутимо заметил лекарь. — Нэко — многочисленная раса, но достаточно редкие гости в восточных провинциях империи. Не удивительно, что вы ни одного из них не встречали, юный лорд Боариу. Флориан всё-таки сумел удивиться. Не только облику странного существа — у него ещё и кошачьи уши обнаружились! Но и самому факту, что среди церковников могло затесаться подобное создание. Они бы ещё дровийцев на службу принимать начали, что уж мелочиться. — Я продолжаю недоумевать: какого Каниса нам сдался этот безмозглый альфачонок? — сверля Флориана ненавидящим взглядом, проворчал успевший одеться веркот. — Только время напрасно на него тратите, ваше святейшество. Он же, того гляди, подохнет с такими-то ранами! — На всё воля Высших Сил, не нам идти против их замысла, — смиренно ответил лекарь, забирая у Флориана чашку. — К тому же его раны не смертельны. Соображал Флориан пока ещё со скрипом, как будто мысли были несмазанными колёсами телеги и проворачивались с огромным усилием. Только сейчас пришло осознание, что лекарь — тот самый церковник, который забрал Флориана из пыточной. Да не простой церковник, а сам Инкарнация Высших Сил собственной персоной. В другой ситуации Флориан обалдел бы, но сейчас известие никаких эмоций в нём не пробудило. Разве что появился вопрос, зачем столь влиятельному человеку понадобился жалкий неудачник и калека. Наверно, требовалось проявить уважение, хотя бы изобразить положенный этикетом поклон. Но почему-то на то не было никакого желания. По правде, Флориан вообще ничего не хотел. Какой в этом смысл, если он уже всё и всех потерял и никто, даже сам архижрец с его Высшими Силами, не поможет утраченное вернуть? Зачем вообще теперь жить? Ради чего? Но одно Флориан выяснить был обязан. — Леди Криста… что с ней сталось? — осторожно спросил Флориан, одновременно жаждя и боясь услышать ответ. Веркот дёрнулся, будто желая что-то сказать, но был остановлен архижрецом. Который, в свою очередь, отвечать почему-то не спешил. Флориан успел вообразить самое худшее, когда его святейшество нехотя промолвил: — Могу заверить, что она жива, здорова и в относительной безопасности. Это всё, что вам стоит пока знать, юный лорд Боариу. Советую вам сосредоточиться на собственном выздоровлении. Флориан невесело усмехнулся: — Зачем? Неужели вы умеете поворачивать время вспять, ваше святейшество? Архижрец подался ближе и уставился на Флориана своим странным дёрганным взглядом. — Затем, что у Высших Сил на вас имеются планы, юный лорд Боариу. Да какие планы? Что вообще умеют эти Высшие Силы, кроме как ломать чужие жизни и топтать души тех, кто в них наивно верит? Дать надежду, а потом отобрать её. Подарить лучшую в мире омегу, а потом отнять её и вручить подлому дракону. Сперва помочь, сведя с помощниками и подкинув такой, казалось бы, отличный план, а потом жестоко обломать и со смехом лишить всех, кто был так дорог. Вот что умеют Высшие Силы! Ливиу и Полночь погибли по вине этих божественных ублюдков! Да пошли бы они горгулье в задницу! Кажется, все мысли отразились на лице Флориана, или же архижрец их попросту прочитал прямиком из головы. Он едва уловимо поморщился, но промолчал. Зато веркот бесценное мнение своё оставлять при себе не пожелал. — У Высших Сил были планы сжечь этого псиного недоноска на костре за кражу императорского имущества. Простите, ваше святейшество, но я продолжаю недоумевать, с чего вдруг сопляк заслужил помилование. Подумаешь, поплакала перед вами эта глупая омежка, тоже мне повод идти против его величества. Он же больной на всю голову ублюдок! Флориан встрепенулся, не веря своим ушам. — Так это… леди Криста? Она просила мне помочь? Невероятно! Вопреки всем опасениям Флориана, леди Криста по-прежнему любит его и волнуется, не побоялась даже к самому архижрецу с просьбой о спасении своего истинного жениха подойти. Напрасно он, страдая в застенках пыточной, давился горьким осознанием предательства любимой. Ой как зря винил себя, что погубил брата и верную Полночь ради той, которой совершенно не нужен. Вот же оно, доказательство, что улететь отказалась бедняжка исключительно из страха перед императором, а не из-за порочных чувств к нему. Дурак, какой же Флориан горгулий дурак. Ничего, ещё можно всё исправить. — Я должен забрать отсюда леди Кристу. — Флориан с надеждой посмотрел на архижреца. — Прошу вас, ваше святейшество, помогите нам. Разве не для того Высшие Силы свели наши пути? Архижрец навис над скорчившимся на постели Флорианом и едва уловимо, но от того ещё более пугающе усмехнулся. — Верно, юный лорд Боариу, наши пути свели Высшие Силы. Однако ниспосланное ими пророческое видение вашей бывшей, — с нажимом выделил архижрец, — невесты никоим образом не касалось. — Но почему же тогда… — растерялся Флориан, невольно сжимаясь под одеялом. Аромат неизвестной травы и слабый запах флайхорсьего пота не могли перебить запахи затхлости и тлена, исходившие от архижреца. Флориан сухо сглотнул и поёжился. Его святейшество вонял как демон из ирреального мира. — Желаете знать, с какой целью вас вытащили из лап вашей не очень-то любезной тётушки, юный лорд Боариу? Определённо не ради того, чтобы расстроить императорскую свадьбу и помочь вам завершить вашу, без сомнения, глупейшую авантюру. Я пока не выжил из ума. Даже не надейтесь. И, в конце концов, не ради этого предупреждал его светлость о запланированном вами похищении невесты его величества. А вот это откровение стало ударом между ног. Вот, значит, кто позаботился, чтобы леди Криста осталась драконьей пленницей! Вот из-за кого погибли Ливиу и Полночь. Вот по чьей вине Флориан превращён в калеку. А Флориан уже записал в предатели и последние продажные мрази ни в чём не повинного Дана. Просто феноменальный дурак. Наверно, самый безмозглый в мире. — Тогда я совсем ничего не понимаю, — признался Флориан, даже не пытаясь бороться с пожирающим его отчаянием. Вместо ответа его святейшество положил Флориану на лоб прохладную кисть, и в тот же миг комната растаяла, сменившись густыми клубами тумана. Холод забрался под перья на крыльях, укусил за лапы. Флориан в изумлении вскинул пернатые ушки, щёлкнул клювом. Быстрый осмотр себя подтвердил — Флориан превратился в грифона. Демонщина какая-то. Разве не один только род Эждер способен на такого рода внушение? Или же Инкарнации Высших Сил тоже доступен столь страшный дар? И как теперь из морока выбраться? Проклятый туман такой плотный, что не видно совершенно ничего. Протяжный вздох над головой отвлёк от раздумий. Флориан посмотрел наверх и невольно вжался в землю; всё его тело парализовало ужасом, не позволяя даже моргнуть. Невозможно. Этого не может быть. Высоко над распластанным Флорианом трепетал раздвоенный язык и горели сиреневыми огоньками прищуренные глаза. Туман испарился под волнами жара, исходящими от могучего тела, и во всей красе перед Флорианом предстала молочно-белая драконица. Изогнув шею, она, точно змея над птичкой, нависла над ним, и медленно распахнула крылья. Перепонки на них ярко белели на фоне серого неба. Флориан вынырнул обратно в реальность ставших невыносимо душными покоев; сердце колотилось где-то у горла. Так вот какое видение Высшие Силы послали архижрецу! Интересно, а сам-то он разобрался, что оно может означать? — Вижу, вы впечатлены, юный лорд Боариу, — холодно промолвил тот. — Однако такова воля Высших Сил, и ваш долг принять её. Поэтому выбросьте из головы мысли о возмездии и утраченной невесте. Всё равно в нынешнем состоянии вас с лёгкостью зарежет любой гвардеец, не говоря уже о том, что его светлости вам лучше вовсе на глаза не попадаться. До вас доходит смысл сказанного мною? Флориан стиснул зубы и вперил в равнодушное лицо архижреца полный гнева взгляд. — Нет, ваше святейшество, не доходит. Я не согласен. Леди Криста пока ещё не стала женой императора, верно? Так объясните мне, почему нельзя её спасти? Зачем вы вообще помешали нам? Вы не понимаете, что натворили?! Да из-за вас… — голос сорвался, глаза защипало. Флориан часто заморгал, не позволяя себе расплакаться, точно девчонке или омеге какому. — Это вы виноваты в смерти Ливиу и Полночи! — прошипел со злым отчаянием. — Вы! Не повод ли это искупить свою вину? Или все мужики-омеги такие сволочи? — Думай, с кем говоришь, пёс, — прорычал веркот, скалясь, точно взбешённое животное. — Да ты должен ноги его святейшеству целовать за своё спасение! Странное дело, но Флориан в этот момент не испытывал даже толики почтения к человеку, по статусу равному самому императору. Эта мысль пробудила в сердце злой задор. — Ага, только если бы не он — меня бы не понадобилось спасать. Это я спас бы жизнь. Жизнь замечательной и невинной девушки! Неужели никто из вас двоих не понимает, что проклятый император её замучает до смерти? Кто-нибудь из вас вообще осознает, что вы натворили и скольких загубили? Моя грифониха сгорела заживо! — Флориан перевёл дыхание и с ненавистью прошипел: — Да вы оба не стоите и пёрышка с крыла Полночи. Даже Ливиу не был таким подонком, как вы! Да вы… ты… конченный подлец и убийца, ваше святейшество! Ни один мускул не дрогнул на лице архижреца, зато его хвостатый помощник глухо взвыл и едва не кинулся в драку. Флориану на недовольство этой псевдосвятой парочки было плевать. Гнев стремительно заполнял опустевшую после пережитого душу, щипал многочисленные раны, обжигал будто калёным железом самую глубокую — ту, что нанесла гибель всех, кто был Флориану дорог. И погибли они по вине вот этой белобрысой демонической твари, больше похожей на женщину, чем на мужчину-омегу. Да как вообще это существо и его ручная зверушка ухитрились стать служителями Высших Сил, да ещё и так высоко забраться? От порыва вскочить и расправиться с подлым церковником Флориана отвлёк глухой хлопок в углу комнаты и последовавший за ним шорох крыльев. Сперва показалось, что в покои влетела крупная птица. Но стоило присмотреться, и глазу предстала порхающий под выбеленным потолком рэттвинг. Кажется, Флориан видел его во время горячечных видений. Как и кот, тварюшка оказалась реальной. Она опустилась на подставленный локоть вышедшего на середину комнаты архижреца и выплюнула ему что-то в ладонь. Оно тут же перекочевало в руки веркота, который развернул добычу, оказавшуюся скрученной в трубочку запиской. — Рыбка угодила на крючок, — сообщил он, глядя на поглаживающего питомца архижреца, — осталось только вытянуть из воды. Жду указаний, ваше святейшество. — Оповести его светлость и выходим, — велел архижрец, оставаясь нечеловечески спокоен. — Что же касается нашего юного и не одарённого разумом гостя… Флориан не успел даже дёрнуться, как архижрец задул его сознание, точно пламя свечи.