***
— Майки, сколько раз можно повторять одно и тоже: пицца не для того, чтобы её подбрасывать, словно какой-то там мячик. Она для того, чтобы её есть, и если ты продолжишь, она может... — Донни, доселе с легким раздражением поглядывая на происходящее, увернулся от летящей в лицо пиццы. — Упс! — владелец нунчак задрал голову вверх, чтобы получше разглядеть своё произведение искусства — Как прилипла, так и отлипнет! — Майки высунул язык и блаженно прикрыл глаза, по-детски наивно ожидая, что пицца вот-вот свалится прямиком ему в рот. — Не думаю, что пицца соизволит вообще упасть. Она прилипла надолго. Хм... С какой силой нужно кидать пиццу, чтобы она так прилипла?! — наклонив голову набок, прокомментировал ниндзя в фиолетовой повязке, злобно фыркнув и прикрыв половину лица ладонью. Слишком уж младший глупо и непонятно поступил, он вообще всегда рушил всё на своём пути. Так что у владельца посоха бо просто сейчас не было сил ругаться или ещё что-то делать с младшим. Постояв с открытым ртом ещё с минуту, Майки всё же понял, что Донателло был прав и пицца просто так не упадет ему в рот. Именно поэтому, вооружившись шваброй и стулом, самый младший из черепашек начал операцию под названием "ПиццаРот", тыкая бедную еду, стоя на стуле, при этом держа рот открытым настолько, насколько это было возможно. В итоге блин приправленный колбасой, помидорами и украшенный расплавленным сыром всё же соизволил упасть, но не в рот наивной черепашке, а на лицо Микеланджело. Данную картину молча лицезрел Сплинтер, как раз допивая свой любимый ароматный чай. — Микеланджело... Услышав своё имя, владелец нунчак удивился, что отец всё это время наблюдал за ним, и упал со стула, удачно доехав на своём панцире до лап учителя. — Я это самое, подбрасывал, подбрасывал... Короче, я пытался снять пиццу с потолка, — честно признался Майки, говоря с едой, прилипшей к его лицу, из-за чего звуки доносящиеся из его рта казались слегка приглушенными — Как видите, операция "ПиццаРот" почти завершена. Осталось только её съесть, — завершил владелец нунчак, наконец отлепив от своей мордочки пиццу. — Микеланджело, я хочу тебя кое с кем познакомить — сказал учитель. — Ур... — чуть было не закричал во весь дом весельчак, вскакивая с места, но когтистая рука Сплинтера не дала ему этого сделать... — А с кем? — промычал Майки. — Не шуми! Твои братья не должны об этом узнать, по крайне мере, сейчас, — не много понизил тон мутант-крыс, подставляя палец к губам. По сияющим глазам Майки можно было ясно прочитать, что он готов молчать хоть целую неделю только ради того, чтобы Сплинтер доверил ему эту тайну.Мутация
17 апреля 2017 г. в 05:11
— Когда же эта противная девчонка соизволит открыть свои глазёнки?! Я не принц и целовать её не намерен, — скрестив привычным жестом ласты на груди, Ксевер притворно обиделся, но, хорошенько подумав, всё-таки решил снова открыть свою зубастую пасть — Она уже несколько часов в бессознательном состоянии. Другие людишки давным-давно уже проснулись и... — раздражающе булькал Саблезуб, клацая зубами, пока рука Бакстера Стокмана не поднялась в жесте, настоятельно рекомендующем замолчать сию же секунду.
Рыба с механическими ногами тут же заткнулась, абсолютно точно зная, что произойдет в случае неповиновения: на вид безобидный ученый всегда носит при себе пульт управления своими изобретениями, а так как механические ноги создавал именно он, то ему не составит никакого труда отключить их одним нажатием кнопки. К счастью для себя, Ксевер не горел желанием провести остаток своей жизни в ванне, а может и в бассейне... Без ног он никто. Бесполезная говорящая рыба-мутант. А что делают с бесполезными рыбами? Смывают в канализацию или чего похуже...
— Почему мутаген не изменил её сразу? Разве нормально терять сознание после какого-то там укольчика? — Рахзар спрашивал всё, что его интересовало, и, как ни странно, чернокожий учёный был не против отвечать на эти вопросы. Будто у него был выбор. Острые клыки, длинные когти... Попробуй не ответить такой громадине, над которой власти у тебя, к сожалению, нет. Тебе задано быть над ними командиром, а всё происходит в сущности да и наоборот: несносные мутанты пытаются командовать тобой!
Развернувшись к огромной собаке-мутанту, ученый, помогая себе активной жестикуляцией, начал объяснять ситуацию не только Рахзару, но и самому себе:
— Хм... Всё это выглядит чрезвычайно странно. Я бы даже сказал, что раньше мне не приходилось наблюдать ничего такого с другими подопытными. Но теперь её тело выглядит не так, как прежде, а это уже хоть какой-то результат! — отметил ученый, сделав не долгую паузу — Еë организм изменялся по неизвестным мне причинам несколько дольше, нежели у всех остальных...
Остальными являлись люди, которые либо добровольно, либо принудительно оказывались в данном месте, просто кишащем всякими изобретениями, ловушками и подвалом, вход которого был ловко замаскирован под шкаф. Над секретным входом висели светящиеся стрелы с надписями на них: "Опасно", "Не входить", "Фу, Рахзар". Несмотря на запрет ученного, мутантам, грубо говоря, было не интересно выяснять, что же в этом шкафу находится. Более того, никто из них даже не пылал любопытством и энтузиазмом узнавать что-то новое и лезть в какие-то там подвалы с неизвестными ловушками, которые могут встать перед нарушителями и подарить незабываемые воспоминания, шрамы и разозленного учёного в придачу, капающего на мозги и вечно напоминающего о том, что он предупреждал об опасностях. Всё-таки свои собственные секреты учёный хранить умел.
Непониманию Рахзара не было предела. Мозг мутанта отказывался понимать происходящее прямо на его глазах. Да, он видел, как на её конечностях медленно, но верно растет шерсть, изменяется строение тела, и как копчик удлиняется, покрываясь не только кожным покровом, но и шерстяным. Уши изменились самыми первыми за пятнадцать минут. Такая долгая мутация могла бы сопровождаться страшными от боли криками, если бы не препарат, веденный до мутагена.
— Моя новейшая мутация протекла быстро и без всяких там укол...
Странный звук, сомнительно похожий на жалобное мяуканье котёнка донесся из-за спины ученого, а именно — с кушетки на которой лежала девушка, пристегнутая ремнями. Её испуганные глаза, метавшиеся из стороны в сторону в поиске выхода, жалостливое мяуканье, которое девушка-кошка издавала всё чаще и чаще, прерывистое, громкое дыхание и выступивший холодный пот, который был не виден из-за шерсти на лице или, быть точнее, морде, оповещали не только о дискомфорте, приносимом креплениями, туго затянутыми на талии, ногах, руках и шее, но и непонимании всей ситуации в целом. Учёный нервно сглотнул, щурясь и поправляя очки, чтобы получше разглядеть жертву обстоятельств. В свою очередь та, не замечая никого вокруг, душераздирающе выла по-кошачьему, пытаясь выбраться до тех пор, пока Рахзар не вышел из себя, прорычав во всё своё собачье горло:
— Стокман, чего ты уставился на неё?! Ты так весь день стоять собираешься?! Заткни эту сумасшедшую тварь, пока моё терпение не лопнуло окончательно! — Рахзар развернул ученого и пихнул его в сторону кушетки, не рассчитав силы...
— А-а-а-а! — прокричал Стокман перед тем, как пролететь мимо кушетки и упасть в кучу, к счастью, пустых коробок, рефлекторно зажмурившись.
— Что? Не смотри на меня так, у меня ласты, а не руки. Как ты себе это вообще представляешь? — до этого молча наблюдающий Ксевер всё-таки был удостоен внимания Рахзара.
— Эх... Ладно, так уж и быть. Я сам это сделаю, — нехотя согласился мутант, словно делая кому-то одолжение.
Стоило Рахзару только подойти ближе, как жалобное мяуканье резко сменилось на угрожающие шипение и дикий оскал, из-за чего бесстрашному мутанту, вдруг расхотелось успокаивать подопытную, дико испепеляющую его своим взглядом, растопырив уши и вздыбив шерсть.
Мяуканье и шипение тут же привлекли к себе внимание "безумного учёного", заставляя того напрячься всем своим худощявым телом и даже затаить дыхание от нахлынувшего страха. Не хватало ещё того, чтобы Рахзар растерзал подопытную, мало ли и у него инстинкты ненависти к кошачьему роду внезапно проснуться.
— Ох... Моя спина... — хрустнув позвонками, еле встал темнокожий мужчина — В следующий раз, будь добр... Эй! — возмутился ученый своему грубому перемещению к кушетке.
— Ш-ш-ш! — зашипела девушка-кошка, но Рахзар разумно отошел, оставив Стокмана лицезреть частую смену настроения женского пола.
— Мя... Мяу... Мя... — Жалобно замяукала подопытная, тщетно пытаясь выбраться.
— Хм... Любопытный дефект речи. Надеюсь, со временем он пройдет, —размышлял вслух Стокман, одновременно с этим успокаивая и освобождая девушку-кошку из цепких лап кушетки.