Уже не враги

Он нашел эту лачугу день назад. Расположенная в неприметном месте, с минимумом мебели и ненадежного вида стенами, она показалась ему отличным местом для короткой остановки. При желании он мог бы задержаться здесь еще на пару дней, если бы не спешил в Ривет-Сити. У него было барахло на продажу и не так много, как хотелось бы, патронов для «Магнума», на который он променял ставший неэффективным лазерный пистолет. Она нашла эту лачугу, когда он заталкивал вещи в сумку, собираясь уходить. Девчонка из прошлого, несчастная дочка чокнутого ученого, спасительница пустошей. В ротонде Мемориала Джефферсона она выглядела лучше, чем теперь, с уставшими глазами, спутанными волосами, растрескавшимися губами. С плазменной винтовкой в руках, с неопределенного цвета рюкзаком за плечами и с растрепанной, но отчего-то ужасно радостной собакой, вьющейся под ногами. Окон в лачуге не было, единственным источником света служила тусклая лампочка под потолком и щели между досками в стенах. Девушка застыла в дверях, оглядывая скромное убранство хижины. За ее спиной поднималось солнце, и мужчине приходилось щуриться, чтобы смотреть на нее. Девушка встретилась с ним глазами и улыбнулась. Он мог бы назвать эту улыбку приветливой, если бы дуло винтовки не было направлено на него. — Привет, полковник. Узнал? Ее голос звучал резко и хрипло. Ничего удивительного, такой со временем становится у всех женщин на пустоши. Отем оторвался от утрамбовывания вещей в сумке, выпрямился. — Узнал. Сто Первая. Она скорчила гримасу, словно он скормил ей недожаренного радтаракана: — Никакая я не Сто Первая. У меня имя, между прочим, есть. — Да? У меня тоже. И, кстати, я больше не полковник. Отвечать она не спешила. Захлопнула дверь, скинула рюкзак на пол и пристроила рядом винтовку. Еще раз окинула лачугу взглядом и бесцеремонно плюхнулась на затертый матрас в пыльном углу. — Ты же не возражаешь? — запоздало спросила она. — Валяй, — позволил Отем, отходя от своей сумки и прислоняясь к стене напротив Сто Первой. К ней подлезла собака и уложила голову ей на колени. — По тебе видно, что ты не полковник, — сообщила Сто Первая. — Иначе бы не торчал здесь в таком виде. Что за рубашка?.. Отем опустил голову и осмотрел себя. Рубашка как рубашка. Сто Первая тем временем продолжала: — А мне нравился твой плащ. У тебя в нем вид был... солидный. Он хмыкнул. О том, что в бронекомбинезоне Убежища 101 у нее тоже был более приличный вид, нежели в этой безразмерной кожаной куртке с огромными наплечниками, он предпочел промолчать. — Ну и как ты? — прервала затянувшуюся паузу Сто Первая. — Никак, — ухмыльнулся Отем. — Я должен был стать президентом. Но... ушел. Пытался где-нибудь осесть, а в итоге — вот, шляюсь где попало, делаю что попало. — И даже бабу себе не нашел? — На ее лице застыло неподдельное удивление. Отем ожидал другого вопроса. Но то, что он больше не служит Анклаву, Сто Первую, судя по всему, не впечатлило. — И даже бабу себе не нашел, — вздохнул он. — Интересно получается. — Отнюдь. — Да ладно тебе. У меня было два напарника, в обоих я была влюблена, с обоими в любом случае ничего дельного бы не склеилось, оба сдохли. Кстати, ты первого видел. Но, конечно, уже не помнишь... Сто Первая опустила взгляд, поковыряла хилый шов на матрасе, вновь подняла глаза на Отема. — Связался со мной — значит, скоро помрешь. Правильно, Псина? — Она почесала собаку за ухом, та довольно гавкнула и завиляла хвостом. — Видишь, он согласен. — Как его зовут? — Псина. Зачем ему имя? Ему ведь недолго осталось. — Странный подход. — А хочешь, отдам его тебе? — Мне не нужна собака. — Ну и зря. Он клевый парень. Почти полгода со мной. А жалко собачку, помрет ведь. У него, между прочим, тоже глаза разные. Сто Первая наклонилась и заглянула Псине в глаза, потом с полуулыбкой посмотрела на Отема. — Два года прошло, а ты ничуть не изменился, — сказала она с неожиданной теплотой в голосе. — Ты тоже, — серьезно ответил он. — А как ты хотел. О, сейчас интересную вещь покажу. Сто Первая спихнула с себя собаку, закатала рукава, подошла к Отему и вытянула вперед руки внутренней стороной вверх. — Шрамы видишь? Это я пыталась со всем покончить. А какой-то придурок решил, что меня нужно спасти. — Она скривилась. — Притащил к местному доку и даже выложил сотню крышек. И на что он только рассчитывал, а? — Надо было вдоль. — Он провел пальцем по тонкой розоватой полоске над ее ладонью. Сто Первая снова сморщилась, состроила кривую ухмылку. — Спасибо, мистер Отем, — протянула она писклявым голосом, отходя назад. — В следующий раз так и сделаю. — Извини, как-то само вырвалось. По-идиотски прозвучало. — Ничего, мне и похуже вещи говорили. — Не сомневаюсь. Она фыркнула. — Как же ты мне нравишься, больше-не-полковник. Пес разлегся на матрасе, лениво щурясь на тусклый свет лампочки. Сто Первая оперлась на стену, как раньше это сделал Отем. — Знаешь, я иногда думаю, что... — начала она. — А, нет, ничего. — Нет, продолжай. — О черт, — прошептала она, закатив глаза. — Проехали, понимаешь? — Ладно, — с напускной легкостью согласился Отем. — Проехали. Сто Первая подняла левую руку, защелкала кнопками Пип-боя. Предплечья у нее были в мелких царапинах, шрамах, синяках и, кажется, следах от инъекций. Она вдруг со стоном провела ладонью по лицу. В ответ на вопросительный взгляд Отема пожаловалась: — Я просто всю ночь на винте шла, теперь мозги через раз работают. Не могу сосредоточиться. Все-таки следы от инъекций, решил Отем. — Детоксин нужен? — спросил он, припоминая, что у него есть одна пачка, которую он хотел продать. — Нет, мне не настолько хреново. Спасибо. — Сто Первая мягко улыбнулась и вернулась к своему Пип-бою, но уже через несколько секунд погасила экран. — Я бы сказала, что сейчас пойду, но ему, кажется, здесь понравилось. — Она покосилась на собаку, вздохнула. — Нам с Псиной еще весь день топать. Тебе, наверное, тоже двигать отсюда надо... — Ничего страшного, я могу подождать. — Тебе от меня что-то нужно? — подозрительно поинтересовалась Сто Первая. — Нет, пожалуй. — Допустим. Она рассеянно посмотрела по сторонам, словно в поисках объекта для продолжения заглохшего разговора, потом смерила Отема долгим изучающим взглядом и радостно хлопнула в ладоши. — Я кое-что придумала. Сто Первая выработанным движением выдернула пистолет из кобуры, взвела курок. Отем недоуменно следил за ее движениями взглядом. — Что ты делаешь? — осведомился он. Она ухмыльнулась, подошла к нему в упор и, нагло заглядывая в глаза, протянула пистолет рукоятью вперед. — Пристрели меня. Она говорила серьезно, и вид у нее был настолько решительный, словно она готова вложить этот пистолет в руку Отема и его же пальцем нажать на спусковой крючок. Но он покачал головой: — Нет. — Почему? — с вызовом спросила Сто Первая. — Я не хочу. Не могу. Так нельзя. Она прерывисто вздохнула, на секунду отвела глаза, закусила губу. — Пристрели меня, — повторила она почти жалобно, слабым голосом. Рукоятка ткнулась Отему в живот. Вся решимость Сто Первой куда-то улетучилась, стоило разговору пойти не по придуманному ей сценарию. А в ее лице читалось что-то, похожее на тщательно скрываемую панику. — Не пристрелю. Отем отвел от себя ее дрожащую руку, забрал пистолет и опустил курок. — Ну конечно, чего еще от тебя ожидать, полковник Отем, — прошипела Сто Первая, выдавливая болезненную, кривую улыбку. — Я не полковник, — тихо возразил он, вкладывая пистолет в ее кобуру. — Я знаю. А я не маленькая девочка из убежища. — По щеке Сто Первой скатилась слеза, и она мотнула головой, пытаясь то ли отвернуться, то ли стряхнуть ее. — Я знаю. — Забрал бы себе Псину, бабы нет, а так хотя бы собака была, имя бы ему дал, заботился... — По-моему, заботиться скорее нужно о тебе. — Пошел к черту, ничего у нас не получится, — всхлипнула Сто Первая. Отем привлек ее к себе и обнял. Сопротивляться она не стала, лишь уткнулась лицом в его плечо и стиснула его ребра. Так он и стоял, чувствуя, как от ее слез намокает его рубашка, чувствуя, как отстукивает бешеный ритм ее сердце. У них могло бы что-нибудь получиться. Могло бы. Сто Первая дернула плечами, отступила на шаг назад. — Ничего у нас не получится, — повторила она. — Я влюблюсь в тебя, и ты, конечно же, поспешишь сдохнуть. Или я сама тебя прикончу в ломке. — Или просто сторчишься, или удачно словишь чью-нибудь пулю, — будничным тоном продолжил Отем. — Именно, — серьезно кивнула она. — Поэтому сейчас я пойду в одну сторону, а ты — в другую, и больше мы не встретимся. — Думаешь, все так просто? — А разве нет? — Сто Первая нагло ухмыльнулась, с театральным удивлением вздернув брови. В норму она приходила быстро, пусть ее глаза все еще были красными, а щеки — мокрыми от слез. — Нет. Но... к черту. Иди. Давай. И... как ты там сказала? И больше мы не увидимся. — Не встретимся, — все с той же ухмылкой поправила она. — Да как хочешь. Сто Первая подхватила рюкзак, повесила на плечо винтовку, пригладила руками затянутые в пучок волосы, будто это могло произвести на кого-то впечатление. — Ну что, я иду? Прощай? — Я, вообще-то, тоже уходить отсюда собирался, — зачем-то сообщил Отем. — Ну нет, с тобой вместе я никуда не пойду. Ты пока... пожуй чего-нибудь, что ли. Лишним не будет, правда? — Я уже завтракал. — Он невесело улыбнулся. — В таком случае, просто останься на пороге и смотри мне вслед. Псина, подъем! Так он и сделал. Смотрел на удаляющуюся фигуру, жалея, что так и не обзавелся солнцезащитными очками, и обещая себе купить их в Ривет-сити, если останутся крышки. Он уже хотел отвернуться, чтобы взять свою сумку, когда Сто Первая начала замедлять шаг. А потом она и вовсе развернулась и засеменила обратно с загадочным выражением лица. Оставив рюкзак висеть на одном плече, она на ходу рылась в нем. Когда их с Отемом разделяло порядка тридцати ярдов, она победно вскинула руку с бутылкой и крикнула: — Что насчет второго завтрака? У меня есть бутылка виски! Почти полная.