***
Измождённая очередной тренировкой Зира с жадностью лакала речную воду. Львицы в её возрасте уже становятся менее активными и всё больше тратят энергию лишь на добычу еды. Основную часть дня они предпочитают дремать. Но сон Зиры всегда беспокоен и никогда не длится долго. Иногда Кетура вынуждена будить подругу, чтобы вытащить из неизвестного кошмара. Проснувшись, львица часто не могла отдышаться и бегала глазами из стороны в сторону, как будто пытаясь убедиться, что она в безопасности. Она прилегла у берега, чтобы отдохнуть и стала наблюдать за кружащими над ней стервятниками. «Трусливые падальщики», — с презрением думает львица, представляя, как будет сворачивать им шейки, если они когда-нибудь вновь посмеют к ней приблизиться. Когда Зира умрёт, они будут пожирать её плоть, внутренности, глаза… И львица ничего не сможет с этим поделать. Мысль о том, что она будет кем-то поглощена после смерти, была ей противна. Даже аромат распустившихся в её любимом месте для отдыха бардовых цветов стапелии, которыми она любовалась, вызывал куда меньше отвращения. Прохладная вода хлынула на берег и омочила львице лапы и живот, заставив испуганно вскочить с места. Она отряхнулась и оглянулась вокруг. Ещё недавно назойливый солнечный свет доставлял глазам дискомфорт, а сейчас вдруг резко стемнело, как если бы наступил поздний вечер. Теперь хорошо было видно, как журчащая река торопливо накрывает ближайшие камни. Откуда столько воды? Сезон дождей ведь ещё не наступил! Взглянув вверх, Зира удивилась тому, как быстро и плотно небо затянули тучи. Почему вода пребывает так скоро? Львица забралась повыше на холм, но вода упорно преследовала её. Мгновенно вырастающие волны бились о деревья и скалы. Зира бежит от воды, но земля мягкая как грязь, и её лапы вязнут в ней. Львица пытается спастись и только глубже проваливается. Оглянувшись, она видит, что большое течение утаскивает с собой упавшие деревья и скоро доберётся до неё. Остаётся всего несколько мгновений до того, как громадная чёрная волна с нечёткими львиными очертаниями накроет её. Львица просыпается. Лишь огненный круг, слепящий глаза, сияет в лазурном небосводе и ни одного облачка. Река по-прежнему тихая и безобидная, а деревья и траву колышет лёгкий ветерок. В стороне дома раздаётся редкое мычание буйволов и крики перебивающих друг друга птиц, скорее всего, серенады. Сердце Зиры бешено колотится, пока она всё ещё подозрительно озирается по сторонам, выискивая малейшие тучи и оторванные ветки. Ощущение накрывающей ледяной чёрной волны в виде льва, уходило постепенно, как онемение после сильного удара. Это чувство мешало вернуться в реальность и заставляло искать подвох в каждой лужице. А вдруг кошмар ещё не кончился? — Что, ящерку испугалась? Хрипловатый голос принадлежал Айо — молодому льву, ненамного её старше. Он подходил, нагло улыбаясь. — Не твоё дело, — недовольно ответила львица, слегка стыдясь своего испуга. — Иди куда шёл. — А если я шёл к тебе? Лев заигрывая перегородил Зире путь, на что она предупредительно зарычала. Видя ее враждебный настрой, Айо сделал осторожный шаг назад, и Зира прошла мимо него. — Куда ты все время убегаешь? Так сильно любишь быть одной? А ведь уже взрослая. И, насколько мне известно, одинока. Знаешь, я мог бы составить тебе компанию… — Компании слабаков предпочитаю одиночество. Лицо молодого льва моментально изменилось в выражении. Все эти попытки вызывали в Зире лишь раздражение. Она ясно давала понять, что не заинтересована в подобных отношениях и, уходя, даже не взглянула на него, что ужасно задевало гордость молодого льва, и даже начинало его бесить, но он не оставлял попыток. — И чем я плох? Я довольно силён, — лев подошёл к ней сзади вплотную. — Я не разочарую тебя… Едва он успел шепнуть это, как получил смачный удар, от которого в глазах потемнело, а в ушах поселился звон. Айо отпрыгнул назад, держа лапой поцарапанную щеку. — Больная, — сдавленно простонал лев от боли и злости. — Правильно говорят, что у тебя не все дома… Ты точно самка? — Хочешь проверить? — разворачиваясь скалилась она, в победной ухмылке. Его знаки внимания уже стали порядком надоедать. Да в целом мире не найти льва, которому она захотела бы отдаться! Зира видела, как это происходит у других, и это было отвратительно. Она в жизни не будет заниматься чем-то подобным. Пусть даже… Погоди-ка… Она застыла на месте. Узкие зрачки, загоревшихся восторгом глаз утопали в кровавых радужках. Что за идея! Львица плавно возвращалась к недовольному сгорбленному льву, от чего тот даже слегка растерялся и уже приготовился к добавке, но вместо этого Зира шепнула ему на ухо: — Убей Зубери.***
Ньяла по имени Газири отличался не только скоростью, почти как у гепарда, но ещё и несносным характером, таким, что даже сородичи его на дух не переносили. Стравить слонов и носорогов, столкнуть кого-нибудь в реку с крокодилами или сбить с пути заблудившегося одинокого детёныша — это просто развлечение для Газири. Всегда можно убежать и остаться безнаказанным, ведь тот же гепард, в отличие от него не может бежать долго. Пострадавшие от его проделок часто говорили, что Великие Предки наблюдают за ним, и что расплата настигнет его, но Газири не верит во всю эту чушь. Он верит в то, что видит своими глазами, а видит он, что всегда выберется сухим из воды. Утром до восхода, Газири, как обычно, отправился на водопой, чтобы попить и полюбоваться на своё прекрасное отражение. Что-то внезапно побеспокоило тихую водную гладь, и ньяла взглянул на противоположный берег. Там, в тумане, была львица. Она подняла на него светящиеся глаза. Разум подсказывал ему, что пора бы делать ноги, но он просто обмер, глядя на хищницу. Львица повернула голову чуть набок и слегка приподняла уголок пасти. В её взгляде было что-то похожее на любовь, но Газири понимал, что львица не может влюбиться в антилопу, даже в такого красавца и смельчака, как он. Это было желание другого рода, и, разглядев его, травоядный больше не мог двинуться с места. Невиданный холод окутал его длинные стройные ноги, вселяя в них дрожь. У быстрого и ловкого Газири не осталось сомнений, что её челюсти прямо сейчас сомкнутся на его шее. «Не нужно убегать, дружок», — услышал он ласковый женский голос или думал, что услышал. И ему действительно не хотелось убегать. Потому что нельзя убежать от того, кто желает тебя так сильно, что достанет где бы ты не спрятался. Спасаться не имеет смысла. Неожиданный «клац» у самого его уха заставил ньялу прийти в себя и отпрыгнуть назад, расплескав воду. Крокодил смотрел из воды и смеялся. — Отличное утречко, не так ли, рогатый? Газири одарил рептилию взглядом полным упрёка. — Да уж… Лучше не бывает. Смотря теперь на другую сторону берега, импала не нашёл ничего кроме мокрой травы и тающего тумана, покидающего водопой вслед за хищницей. Полностью убедившись в отсутствие львицы рядом, Газири стукнул себя копытом по лбу. И как у него могли возникнуть подобные мысли? Сдаться на съедение без боя? Да как бы не так! Морок злой колдуньи был развеян, а за ним и прохладная белая дымка над рекой, едва успев согреться тёплыми утренними оттенками.***
Сегодня особенный день для всего прайда — должна состояться первая охота, которую возглавит Зира, наконец получившая статус «предводительницы» или «главной охотницы». Самое высокое положение в прайде, которое может получить львица, и заслужить его она может только своим искусством охоты. Молодые самки редко удостаивались такой чести из-за неопытности, поэтому Зира собиралась продемонстрировать своё умение во всей красе, а её добыча должна быть самой достойной. Поздравляющий прайд пока не знал, что она уже сделала свой выбор. — Я так горжусь тобой, Зира. Ты это заслужила! — Кетура едва ли не прыгала в восхищении, следуя за подругой, гордо идущей впереди прайда. Когда-то для Зиры было неожиданно узнать, что Рамла в молодости тоже обладала этим статусом. Всю жизнь она знала её как беззубую и медлительную старушку. Зира скучала по этой львице так, как никогда бы не скучала по родной матери. Саманья, предшественница Зиры, поздравила её первой. В свое время она была великолепной охотницей и ученицей Рамлы, но из-за возраста зрение стало подводить её, а лапы мучительно ныли после длительного бега. Поэтому она решила уступить своё место молодой, но умелой львице.***
Прайд Зубери организованно и бесшумно плыл, сливаясь с золотистой травой. Самцы устроились на ближайшей скале, чтобы понаблюдать. Они тихо посмеивались над Нукой, который увлеченно искал глазами свою ненаглядную. Завидев сосредоточенную Кетуру, молодой лев затаил дыхание и едва ли не мурлыкал, восхищаясь её красотой и движениями. Зира шла впереди и едва заметными кивками головы в обе стороны приказала двум львицам справа и слева, Кетуре и Пич, разойтись, уводя остальной прайд за собой, создавая полукруг смерти, из которого уже не будет выхода. Она определилась с сегодняшней добычей, остальное стадо её не интересует. Газири был очень бдительным ньялой и заметил смертоносных красавиц, скрывавшихся в траве раньше остальных. Но вместо того, чтобы поднять тревогу и спасти стадо антилоп, он стал понемногу отступать, оставляя всех позади, надеясь, что львицы предпочтут кого-нибудь поближе. Вскоре львицы были замечены, что спровоцировало стадо к побегу. Выдать себя — грубейшая ошибка, но Зира резко свернула в сторону и пошла на обгон, чем слегка озадачила сестёр, которые должны были гнать на неё выбранную ею же цель. Но Зира не напала ни на одну из антилоп, что бежали с ней рядом. — Эм… Разве это по плану? — спрашивала одна из львиц, Нукрума, смотря ей в след. — Проклятая Зира! Почему нельзя просто захватить слабого? Зачем всё так усложнять? — причитала на бегу Пич. — Думаю, она знает, что делает, — заступилась Кетура, втайне волнуясь из-за безрассудства подруги. Газири оторвался от стада и был уже далеко от хищниц. — Может, вы и полакомитесь сегодня девочки, но это точно буду не я. Так-то! Солнце скрывалось за облака, и яркие цвета погожего дня стремительно тускнели. Живительная прохлада сменилась тревожным холодком, и от чего-то стало слишком тихо. Но у Газири возникло ощущение чьего-то присутствия рядом. Он не мог себе это объяснить, ведь сейчас не было ничего, что могло бы заставить его вновь насторожиться. С раннего детства львиц учили, что самое главное в охоте — эффект неожиданности. Сила и скорость, несомненно, важны, но в приоритете — быть незаметной. И этим мастерством молодая львица овладела в совершенстве. Зира ощупывала землю под своими лапами, чтобы как следует прочувствовать её. Она опускала голову ниже лопаток, буквально сливаясь с окружающей местностью, становилась её частью и прислушивалась. Львица могла слышать даже сердцебиение потенциальной добычи, распознать его учащение, когда та начинает что-то подозревать и тогда хищница чувствовала манящий, едва уловимый запах страха. Перед антилопой возникли мускулистые лапы, раскрытые для смертельных объятий. Львица летит на него в прыжке, таком лёгком, словно она пушинка. А он бежит навстречу, не успевая понять, что произошло. За эти секунды Газири увидел всю свою жизнь: как мама учила его делать первые шаги и как львы пожирают её у него на глазах; как начали расти маленькие рожки; будто в первый раз, ощутил потрясающий вкус сочной зелени; как бодался с другими ньялами… Увидел ещё много всего перед тем, как львица добралась до него и вцепилась в горло. Осталось нажать ещё немного, чтобы придушить, но Газири удаётся вырваться. Точнее, ему позволили так думать. Он это понимает, когда его без труда хватают за ногу, вонзая чёрные когти, и он видит кровь, стекающую на землю из его собственного горла. С ним просто играют как с какой-нибудь мышкой! Львы, которых Газири встречал, обычно пытаются умертвить жертву быстро и без мучений, но эта хищница была другой: наслаждалась его болью и попытками к бегству. Травоядный упал без сил, задыхаясь, и смотрел в её довольное лицо. Не львица — кровожадное нечто, бессердечное чудовище, упивающееся болью своей добычи. Они были далеко от намеченного места для атаки и антилопе пришлось изрядно помучиться перед тем как остальной прайд догонит их и не добьёт его окончательно. Перепачканная кровью Зира восстанавливала дыхание и, с чувством собственного удовлетворения и гордости, рассматривала убитого. Такой сильной добычей не каждая львица может похвастаться. И хотя прайд был сбит с толку её выходкой, он поздравлял новую предводительницу. Только Пич оставалась в стороне и недовольно смотрела исподлобья. — Хочешь мне что-то сказать? — обратилась к ней Зира, самоуверенно улыбаясь. Отношения между этими двумя самками всегда были напряжёнными: Пич считала Зиру выскочкой, которая позволяет себе слишком много, порой говорила об этом. Зира же не собиралась мириться с такой дерзостью. Не теперь, когда она получила статус главной охотницы. — Мало того, что ты наплевала на нашу стратегию и понеслась за самой дальней добычей, ты ещё и подвергла её таким мучениям? Зира с невинным видом взглянула на израненные до кости ноги антилопы. И хотя эти травмы были для убийства не обязательны, львица не видела ничего дурного. Не всё ли равно должно быть им, величайшим хищникам, что там чувствует пища? — Что я слышу… Наша Пич так заботится о травоядных, — Зира стала ходить кругами вокруг львицы, не отрывая глаз от её разозлённого лица. — Никогда не задумывалась о том, чтобы стать вегетарианкой? — Ты заставила нас гнать стадо в одну сторону, а сама пустилась за совершенно другой антилопой. Ели ты охотишься в прайде, будь добра, следуй нашему плану. Мы всегда забираем последних, а не тех, что бегут впереди. Мы тебе не отвлекающий манёвр! — В тебе сейчас говорит твоя зависть или ты просто расстроена тем, что твой бродяга опять к тебе не пришёл? — с обманчивым сочувствием спросила Зира. Такого оскорбления Пич не выдержала и уже готова была броситься на неё, но две львицы рядом её придержали, о чем Зира немного жалела. Она с удовольствием бы напомнила мерзавке, кто здесь главный. Особенно сильно Зиру злил тот факт, что в словах Пич была доля правды — она озвучила то, о чём умолчали остальные. Но львица слишком долго ждала этого дня, чтобы делить его с кем-то. Зира преследовала сильнейшую в стаде антилопу, пока голос отца в голове стыдил её за пойманную мышь. — Если тебя интересует лёгкая добыча, — продолжила она, — можешь питаться падалью… — Зира! — резко отдёрнула её Саманья. Взрослая львица смотрела на новую предводительницу по-матерински строго. — Пич говорит правильные вещи. Охота — это командная работа. Ты обязана прислушиваться к сёстрам. Извинись перед Пич за свою грубость. Не заставляй меня думать, что я совершила ошибку, выбрав тебя. Зира молча слушает свою предшественницу, глубоко дыша, стараясь не сгореть от злости из-за этого повелительного тона. Её ноздри сужались и расширялись, точно у разъярённого буйвола. Влияние предыдущей предводительницы на прайд всё ещё было слишком высоко, поэтому пререкаться с ней чревато. Но только пока. Сегодняшний триумф был безнадёжно испорчен, и она должна просить прощения у этой завистливой дряни! Хуже просто быть не может. — Извини меня, Пич, — нехотя выдавливает из себя львица. — Я немного переволновалась и поступила необдуманно. Не принимай мои слова близко к сердцу… … и смотри под лапы, ведь змеи в последнее время ужасно расплодились.***
По традиции на своей первой охоте в качестве «главной» львица имеет право самой выбрать, кто будет есть пойманную добычу первым. Предполагалось, что она отдаст её отцу, чтобы заслужить его милость. Каково же было общее удивление, когда львица протащила ньялу к молодым самцам и оставила тушу перед своим братом. — Я отдаю добычу нашему будущему вожаку. Нука был потрясён этим поступком, как и весь прайд, ведь о будущем короле говорить пока было слишком рано. Этот жест со стороны Зиры означал её абсолютное уважение, веру и поддержку. Но в то же время он почувствовал, какое сильное на него оказано давление. — Подлизываешься к будущему вожаку, сестрица? — отшутился молодой лев, в попытке скрыть смущение. — Оу, ты меня раскусил… — наигранно досадным тоном ответила Зира. — Может, не такой уж ты и тупица? Нука тепло улыбнулся ей. Его вредная сестра — острая на язык драчунья и строптивица. Но при всей своей колкости она уважает брата и верит в него. Кетура стояла в стороне, вместе с остальными, и не могла налюбоваться на эту парочку. Брат с сестрой чаще всего ссорились, боролись и обменивались обидными комментариями, но теперь они смотрят друг на друга как равные. При виде такого зрелища она чувствовала, что счастье переполняет её. Молодой лев не спешил приступать к еде. Вместо этого он оглядел прайд. — Я хочу разделить эту антилопу со своим прайдом, — сказал он, чем удивил всех, пожалуй, даже больше сестры. Львица, отдающая льву свою добычу — это обычное дело, но чтобы наоборот? Уму непостижимо! Интересно, как бы отреагировал Зубери? Льва никто не видел с самого утра, что странно, ведь никто не пропускает первую охоту главной львицы. — Ах, нет, показалось… — съязвила Зира. Молодой лев был так тронут и вдохновлён, что уже не воспринимал слова сестры всерьёз. Отказываться от нелепого предложения юноши не стали — уж очень соблазнителен аромат свежего мяса. Впервые самцы и самки стали есть одновременно. И хотя львицы и львы-подростки всё ещё боялись получить оплеуху от большого взрослого самца — им сегодня не придётся довольствоваться лишь объедками. Зира обратила внимание на то, как Нука и Кетура тёрлись мордами друг о друга и перешёптывались. И когда эти двое успели так сблизиться? Покончив с ньялой, прайд услышит очередную новость. Нука объявил о намерении сделать Кетуру своей супругой, от чего у всех, в том числе у Зиры, отвисли челюсти. Лев может иметь много партнёрш, но если он выбирает себе супругу, то теряет право спариваться с другими львицами. Они остаются единственными партнёрами друг для друга до конца жизни. Другие львы находили это бессмысленным и даже смешным. Вокруг так много красивых львиц — зачем ограничивать себя одной? Тем не менее, члены прайда поздравляли будущих молодожёнов и желали им произвести на свет как можно больше детёнышей. Молодым львицам едва ли удавалось скрывать свою зависть. «Они будут спариваться друг с другом», — вертелось у Зиры в голове, и она встрепенулась, чтобы отогнать эту мысль. — Что ж, мои поздравления жениху и невесте, — ровным тоном сказала она, когда прайд уже расходился. — Мы хотели сказать тебе первой, — пояснил Нука. — Но потом, решили подобрать подходящий случай… — Да, случай действительно подходящий… Подходящий, чтобы забрать мой момент славы. Пара озадаченно переглянулась, и Зира решила, что ведёт себя сейчас, пожалуй, слишком по-детски. Нужно разрядить обстановку. — Не оправдывайся перед львицей, брат, иначе быстро потеряешь уважение. Надеюсь, ты понимаешь, что отец тебя засмеёт. Нука облегчённо вздохнул. Да, он понимал, что отец не одобрит ни брак, ни этот порыв — подпустить прайд к своей пище раньше себя. Но, возможно, ему пора перестать искать чужого одобрения и поступать как он считает нужным. — Ты не сердишься? — спросила Кетура, робко улыбаясь. — Сержусь? — ухмыльнулась львица. — Кто я такая, чтобы сердиться на пару влюблённых сердец? Любовь — это прекрасно! Я надеюсь, ваш союз будет крепким и… Плодотворным, — оттарабанила она с такой серьёзностью, что Нука едва сдержал смешок. — О, дорогая! — Кетура бросилась обнимать подругу и тереться о нее мордой, мурлыкая. — Как же мне хочется, чтобы и ты встретила своего единственного! Зира скривилась, точно смущённый львёнок, и недовольно фыркнула, притворившись, что обедающий вдалеке жираф гораздо интересней двух её собеседников. Она рада за подругу и брата, но выражение нежных чувств всегда давалось ей нелегко. Львицы её возраста были ещё энергичны и наивны — мечтали встретить того самого, кто подарит им вечную любовь и уведёт на край света, где они будут счастливы и создадут новый прайд. «Любовь — это прекрасно!» — вот и всё, что ей было известно, а большего и не надо. Зире хотелось только спокойствия, благополучия для своего прайда и избавления от собственных кошмаров. Рожать львят не входило в её планы. Она считала, что из Кетуры получится отличная мать — добрая и сочувствующая, готовая защитить, но не представляла себя в этой роли. Ничего страшного, если она до конца жизни будет одна. В конце концов так жили многие львицы.***
Желая уединиться, Зира почему-то вспомнила Айо и его нелепые ухаживания. Она не видела его со вчерашнего утра. Голоса членов прайда перестали доходить до неё. Львица вдруг учуяла острый запах львиной крови. Он вёл её в тени густо растущих деревьев и вызывал дурное предчувствие, как и жужжание мух, что становилось всё громче. Она разглядела густую гриву своего отца, склонившегося над тушей и его красные глаза, светящиеся в темноте. Её шерсть встала дыбом, по всему телу пробежала дрожь, а разум отчаянно пытался отрицать то, что она видела. «Туша» была мёртвым Айо, его изуродованная челюсть застыла в кривом оскале, а глаза смотрели в пустоту, пока по ним ползали мухи. Зубери почти сразу заметил присутствие дочери, но и не думал останавливаться. Не сводя с неё голодных и улыбающихся глаз, он с наслаждением оттягивал зубами плоть мёртвого льва и смаковал его. Сердце Зиры будто провалилось вниз, по всему дрожащему телу она ощутила покалывание, как будто сотни маленьких личинок пожирают её изнутри. Чувство омерзения в ней боролось с неконтролируемым страхом, что ввёл её в ступор и заставлял продолжать смотреть на это, поджав уши и хвост. — Что так напугало тебя, дочь моя? — спросил безумец, так же естественно, как будто, то, что он поедал — не более, чем бородавочник. — Отец… З-з-зачем? Ты б-был настолько г-голоден? Лев рассмеялся такому детскому предположению, обнажая испачканные кровью себе подобного клыки. — Этот молодой лев осмелился бросить мне вызов, но был побеждён. Я пожираю убитого врага, чтобы забрать себе его силу, — спокойно объяснял Зубери. — Таким образом, с каждым поверженным врагом я становлюсь сильнее. Зире казалось, привести её в смятение больше, чем уже привёл король, просто невозможно, но с каждым его словом, она понимала, что ошибалась. — Отец, это с-с-словно… Ты, как будто… Стервятник, — сказав это, Зира прикусила себе язык. Она знает, что бывает, если разозлить Зубери, но слова опередили её мысли. — Стервятник? Нет, нет, дитя моё. Стервятник поедает падаль, убитую другими и только после них, чтобы прожить ещё один день. Я же убиваю лично. И поедаю не от голода, и не всякого. Как думаешь, почему твоего отца нельзя победить? Ей хотелось вопить от страха. Неужели в этом сила отца? Поедание себе подобных?! Разум по-прежнему пытался отрицать увиденное и услышанное. Зира продолжала стоять на месте и трястись, уставившись в землю, словно прикованная невидимой цепью, пока Зубери рассматривал её с головы до лап. — Я бы хотел отведать тебя. Она поднимает на него взгляд, наполненный безграничным ужасом. На ее глазах навернулись слёзы. Львица убегает прочь так быстро, как только способна, боясь оглянуться назад и увидеть, что он бежит следом. Вместо этого она слышит его издевательский смех, который становился тише по мере её отдаления. — Поздравляю с первым разом, главная охотница.***
Зира притаилась среди мясистых стеблей стапелии, где она обычно любила проводить время. В нос ударил запах мертвечины, источаемый жутковатыми бардовыми цветами. — Успокоиться. Надо успокоиться… — повторяла она себе как заклинание, задыхаясь, жмурясь и обливаясь потом, но безуспешно. Дрожь не отпускала её тело, а разум не давал поверить. Казалось, если она действительно поверит — просто лишится рассудка. Сегодня утром Зира ощущала себя, гордой и сильной львицей, которой неведом страх. Теперь, когда она в слезах свернулась комочком и тряслась, сжимая голову лапами, львица осознала, что практически ничего не изменилось. Она все такая же маленькая и незначительная, какой была у того дерева. Когда кончилась дрожь, а слёзы высохли, она перевернулась и раздражёнными глазами уставилась в небо, окрашенное уходящим солнцем — грязно синее с пурпурными и золотыми прожилками облаков, слабо ощущая, как стебли суккулентов впились в бока. «Я бы хотел отведать тебя», — всю жизнь Зира мечтала об отцовской похвале, но и представить себе не могла, что она будет вот такой. Воображение рисовало ей Айо. Она просто хотела избавиться от раздражающего прилипалы и подумать не могла, что он действительно сделает это. Бросит вызов отцу ради неё. Картинка резко сменялась видом его обезображенного трупа. Зира зажала коготь указательного пальца между клыками и, неожиданно для себя же, издала смешок.