Вован-дурак

Из вагона я выйду на станции дальней, Не спеша закурю на пустом перроне, Здравствуй, город далекий, провинциальный, Здравствуй, детство забытое, золотое, Машинист, понимая, рукой помашет, Он такой же, как я, навсегда бродяга, Побреду на заре среди спелых пашен И на скошенном сене в лугах прилягу… Не смотри на часы, Наше время еще не вышло, А в саду расцветают вишни, Утро влажное от росы, Отпусти все слова Без обиды и сожалений, Гладью вышитые олени, Нарисованная Москва… Любэ «Не смотри на часы»

      Холодным ноябрьским утром поезд остановился у перрона ростовского вокзала. Было пасмурно, моросил дождь.       Но это не помешало Сириусу и Доре меня встретить, и как только я вышел из вагона на платформу, то практически сразу же был схвачен в объятия и зацелован до изнеможения.       - С приездом, крестник! – радостно заорал Бродяга. – Что, закончил обучение?       - Да, Бродяга. Хватит с меня Хогвартса, Дамблдора и его присных. Ушли мы, правда, не по-английски, но тоже качественно.       - Это как?       - Очень хорошо попрощавшись со всеми, до кого смогли дотянуться. По пути и Дамблдора с собой прихватили, в качестве вещественного доказательства.       - Вы захватили директора?       - Да, и сдали куда следует. Наш хороший знакомый из Большой Конторы был очень рад его видеть.       - А, ясно, про кого ты. Где, кстати, твоя эта училка?       - Она в Питер поехала, родных проведать. Обещала потом найти нас.       - Будем ждать… - ответила Дора с легкой грустью. – Она мне тоже писала, кстати, пока вы там были.       - Серьезно?       - Совершенно. Только писем этих я тебе не покажу, секрет, - хихикнула моя подруга.       - Повезло кому-то с девушками, - как бы невзначай ответил Сириус. – Я в твои годы на пятом курсе еще только начинал романы крутить, а у тебя уже две постоянные подруги.       - Амелия узнает – просто так не отделаешься.       - А я что? – удивился Бродяга. – Она ж сама все это видела. Даже, когда я предложение ей делал, удивилась, кто бы это в меня ум вколотил.       - А ты?       - А я на тебя показал. И она теперь тебе за это благодарна – краю нет. Увидишь, как узнает, что ты уже насовсем к нам перебрался, так начнет третью подругу за тебя сватать. Пока ты там в Англии был, так она вечно то у меня, то у Доры насчет нашего мнения выспрашивала. Это я о Сьюзен. Они еще с Дорой все о чем-то шушукались.       - СИРИУС! – покраснела девушка. – Мы просто по-дружески беседовали!       - Знаю я ваше «по-дружески», сам таким был когда-то, - захохотал Бродяга. – Так что, крестник, берегись, попал ты теперь, будешь окружен девчонками, шагу ступить не дадут. Дора, Сьюзен, эта твоя училка… если я кого-то забыл, так они тебе сами напомнят. Причем теперь-то ты уж точно никуда не убежишь. Как тут говорят, поздно пить «боржоми», когда почки отвалились!       - Кто б возражал, - чуть слышно сказал я. Впрочем, от собачьего слуха Сириуса это укрыться не могло.       - Наш человек! – снова расхохотался он. - Э-эх, не знай я, что ты сын Сохатого, так подумал бы, что ты мой потерявшийся отпрыск. Весь в меня, что по поведению, что по отношению к девушкам. А ведь я тебя вроде бы и не учил этому. Но ведь подействовало!       - Только вот в чем дело, Бродяга, ты своей супружнице, того, скажи, что место в моем сердце уже занято, - сказал я. Услышав это, Дора засияла еще больше.       - А я, думаешь, не говорил? Вот взбрело ей в голову… Так, шутя и смеясь, мы добрались до стоянки такси и поехали домой. А дома целый день сидели, праздновали мое возвращение. Особенно, конечно же, рада была Дора, с которой мы на следующее утро проснулись вместе. Что же касается Сьюзен, так она лишний раз и не появлялась, будучи всецело погружена в учебу. Образовательные-то программы совершенно разные, в советской средней школе учат совсем по-другому, нежели в Хогвартсе, так что многое ей пришлось учить с нуля.       Через две недели, договорившись с Сириусом, Амелией и Андромедой, я подхватил под ручку Дору и выехал в Крым, смотреть, как продвигаются дела. Как оказалось, приятели Сириуса, пока суд да дело, уже почти все сделали, подвели кирпичные стены под крышу, и в настоящий момент стелили полы. Взялся помогать и я, а жили мы с Дорой теперь в той комнате, где уже все было отделано. Сразу же, в первый день, диван купили, на нем и спали. Во всяком случае, отопление в доме уже было, а больших морозов здесь и не бывает.       Попутно наведался в троллейбусный парк, где мне были рады.       - Ну, наконец-то! – сказал мне начальник отдела кадров. – Насовсем к нам, Игорь Владимыч?       - Насовсем. Вот сейчас дом достраиваю.       - Отлично! Если сейчас приступите к учебе, товарищ Чернов, то через полгода уже выедете на трассу, пускай пока и с инструктором.       - Через полгода?       - Ну да. Троллейбус посложнее в управлении, чем автомашина, а у нас к тому же горная трасса со своими особенностями. Сразу после курсов мы только на пригород в самостоятельный рейс выпускаем. У нас же не Симферополь, где двадцать своих, городских маршрутов. У нас городской только один, и на том одни учебные машины работают. Правила же, как и во всех автошколах, выучите сами, мы у Вас только экзамен примем.       - Серьезно?       - Именно. На наших курсах мы только собственно троллейбусы изучаем и практическое вождение оных. Теорию будьте любезны учить самостоятельно. Учебник и билеты применительно к троллейбусам мы Вам выдадим. Права на автомобиль еще не получали?       - Нет, конечно, я же только прибыл, да и зачем мне будет в Крыму автомобиль?       - В самом деле, - усмехнулся кадровик. - Кроме того, у нас тут и условия работы немного иные. Троллейбусы с кондиционерами, в сезон можно на конечных станциях даже выйти искупаться. Только на алкоголь запрет. Но скажу Вам по секрету, если Вы выпьете стаканчик «массандровского» и поедете, никто Вам и слова не скажет. Это у нас алкоголем не считается. В остальном можете быть спокойны, после окончания смены никто Вас ни в чем ограничивать не будет. Как я уже говорил, смена шесть-восемь часов, рабочий день строго нормированный, график согласуем, когда закончите обучение. Устраивает Вас такое?       - Вполне.       Так и начал учиться. Теперь ходил на курсы, учил устройство троллейбусов и приемы управления ими на горной трассе. Кстати, кадровик ничуть не врал мне о шестичасовых сменах. По действующему ныне в СССР трудовому кодексу рабочий день действительно шесть часов и пять дней в неделю. Все, как и собирался сделать [114] товарищ Сталин. Здесь, выходит, он успел завершить свои замыслы.       От Светы не было никаких писем, что настораживало. Доре тоже никто ничего не писал. Но мы не переставали ждать.       Новый 1996 год мы с Дорой встретили вместе.       - С Новым годом, - сказал я Доре, едва прозвучал бой курантов.       - С Новым счастьем… - ответила она мне.       - Знаешь, милая, впервые я вот так вот Новый год встречаю, в своем доме и с любимой девушкой.       - Ох, милый, - Дора прильнула ко мне. – Как долго я об этом мечтала…       - Дора, - решился я. – У меня для тебя есть еще один подарок к Новому году.       - И какой? – удивилась девушка.       - Вот… - достаю ей купленную в Москве коробочку. – Дора, любимая… Ты выйдешь за меня замуж?       - Да… Да, да, конечно, любимый! – засверкала золотом Дора. – Я согласна!       Что было между нами той ночью – останется между нами. Но Андромеда уже на следующий день узнала о том, что ее дочь из любимой девушки стала невестой. И мы стали готовиться к свадьбе, которую назначили на июль.       Вскоре после Нового года я рассчитался с ростовскими пацанами, которые завершили строительство нашего дома. Расстались на хорошей ноте, приглашал всех весной на новоселье.       Пролетел январь, и наступил февраль. В Крыму зима как таковая бывает редко, особенно на Южном берегу. Частенько, когда ездил, так видел, что, пока в Симферополе у вокзала лежит небольшой снежок, дома, в Алуште, светит яркое, совсем весеннее солнышко.       Однажды таким вот февральским утром я опять был на вокзале в Симферополе. Меня тогда на трассу еще, конечно, не выпускали, но в поездку по горам я таки напросился, и водитель даже дал мне вести машину на ровной дороге, уже на спуске с гор. Так до станции и доехали. Мой инструктор куда-то отлучился, а я стоял у троллейбуса «на шухере».       Внезапно все вокруг исчезло, и мои глаза закрыла пара теплых девичьих рук. Очень даже знакомых рук.       - Угадай, кто? – прошептал мне на ухо очень знакомый голос.       - Света, милая, это ты? Ты приехала?       - Узнал, узнал! – конечно же, это была она, и сразу же повисла у меня на шее. – Не смогла без вас с Дорой жить, приехала насовсем. А ты тут что делаешь?       - Учусь вот, стажером от парка приехал, жду инструктора, скоро назад двинем.       - Уже за руль пускают?       - Как видишь, Свет. Практика началась, так напросился в стажеры, по трассе проехать.       - Ну, ты, Гарик, меня потряс. Я-то думала…       - Вот так вот, выучусь, буду вас на троллейбусе возить.       - Как там Дора, кстати? Сказал ты ей, кстати, о чем мы с тобой договаривались?       - Хорошо, она сейчас дома. И да, сказал на Новый год.       - По ней тоже соскучилась.       - Чего не писала, кстати?       - Решила сделать вам сюрприз. Помнишь ведь, как я к вам тогда в санаторий нагрянула?       - Ага.       - Только теперь я уже насовсем к вам. Третьей буду. Найдешь для меня местечко?       - Обижаешь, Свет. Для тебя – всегда.       - Вот за что ты мне и нравишься, - улыбается девушка. – Ну, что, давай, впускай меня, поедем.       Тем временем подошел Михалыч, инструктор мой на этот рейс, и мы двинули через горы.       Дора была очень рада видеть давнюю подругу. Едва нас завидела, так выскочила из дому, и две девушки крепко обнялись, после чего принялись о чем-то оживленно беседовать.       Света, конечно же, была в курсе сделанного мной Доре предложения. Но, как обе девушки доказали мне той же ночью, это не значило совершенно ничего. Дора наотрез отказалась разлучаться с подругой, особенно, когда Света ей рассказала в подробностях, что именно мы с ней пережили в Хогвартсе за последние пару месяцев. Так что быстро договорились, что Света на нашей свадьбе выступит «типа свидетельницей» со стороны невесты, а я сам понятого и звать-то не буду. Вот и получится, что один жених и две девушки, а кто из этих двух невеста, пусть в загсе сами решают. Ну, а пока так втроем и зажили.       Света не только приехала сама и притащила полную сумку всякой всячины, но и сообщила нам радостные вести. Как оказалось, ее дяде за участие в «Новогоднем бою» у берегов Англии присвоили звание Героя Советского Союза.       Еще в двадцатых числах декабря доведенные до отчаяния англичане решили прорвать блокаду, установленную нашими. Нашли слабое место в виде двух сторожевиков и потопили их, но погибающие корабли успели дать по радио сообщение, что их топят. На шум боя подошли два эсминца и дали прикурить английским нахалам. Кончилось все масштабной дракой у входа в Ла-Манш, в процессе которой наши потеряли крейсер и три эсминца потопленными, крейсер и авианосец поврежденными, зато англичане, успевшие добраться к месту боя до расхождения эскадр, в полном составе отправились на корм рыбам. Более того, этот бой оттянул и силы, прикрывающие Лондон, что позволило линкорам «Иосиф Сталин» и «Лаврентий Берия» советского флота, а также «Байерн», «Вестфален», «Ганновер», «Позен» и «Заксен» флота ГДР, войти в устье Темзы и как следует опорожнить погреба главного калибра по Лондону и его окрестностям. Судя по сообщениям из газет, вся восточная часть города, все заводы и портовые сооружения оказались разметаны по кирпичу, а король Карл III со чады и домочадцы успел драпануть в Бирмингем буквально в последний момент, когда на столицу монархии уже начали падать первые снаряды. Пока англичане отходили от ужаса, вызванного обстрелом, выяснилось, что ни один корабль в Лондонский порт больше войти не сможет, так как вслед за линкорами прошли русские и немецкие заградители, щедро завалившие минами устье Темзы и все подходы к нему. По странному капризу судьбы тралить эти самые мины англичанам теперь было нечем, так как все то, что стояло на якорях в лондонском порту, так там и осталось, развороченное шестнадцатидюймовыми снарядами до состояния «не подлежит ремонту».       Крейсер «Адмирал флота Советского Союза Исаков», как выяснилось, прикрывал отход линейных сил, и, когда англичане все же снарядили погоню, он ее встретил, щедро угостив тем, что дожидалось своего часа в его двадцати ракетных контейнерах. Залп оказался удачен, три ракеты достались авианосцу «Арк Ройял», который такого обхождения не выдержал и отправился на дно, унося с собой две трети команды. Из остальных ракет каждая тоже нашла свою цель. Так что командование дважды Краснознаменного Балтийского флота после возвращения эскадры в порт на награды не поскупилось.       Обсуждение итогов «Новогоднего боя» мы смотрели по телевизору уже втроем. Как выяснилось, в это же самое время серьезно вломили англичанам и шотландские ополченцы, отбив их на линию границы и даже немного дальше. Англичане, впрочем, даже основательно получив по зубам, не подумали просить мира. Кончилось тем, что Жигулёвский треснул кулаком по столу и в очередной раз наорал на «дэмократическое» сообщество, пригрозив, что, если англичане не пойдут на мировую сами, то Советский Союз им в этом поможет, за последствия, однако, ответственности не несем. Намек был понят, и англичане пошли на попятную.       Предъявили Англии по полной программе. Среди требований к побежденному королевству значилось: полный роспуск вооруженных сил, сдача уцелевшего флота в распоряжение стран ОВД, демонтаж и сдача всей тяжелой промышленности, всего портового оборудования и половины железных дорог, упразднение секретных служб МИ-5 и МИ-6 с передачей в распоряжение СССР всего имущества и всех бумаг разгоняемых контор, введение внешнего управления над английской финансовой системой, а также выдача Советскому Союзу всех лиц, причастных к развязыванию войны в Шотландии и устроивших вооруженную провокацию, переросшую в «Новогодний бой». Отдельным пунктом стоял запрет на восстановление Лондона после огневого налета русских и немецких линкоров. Смысл этого требования был ясен как день – «Так будет с каждым…»       Впрочем, на этом дело еще далеко не закончилось. Англичане, когда их ознакомили с текстом мирного соглашения, задрали нос со всем своим аристократическим снобизмом, мол, «не к лицу джентльмену вести переговоры с дикарями». И вооруженные провокации что в Шотландии, что на границе территориальных вод, продолжались без остановки. Этого хватило, чтобы товарищ Жигулёвский таки дал команду о наведении порядка на Британских островах. Принуждении, так сказать, к миру.       Но это произошло уже весной, когда в Крыму зацвели сады.       В марте нагрянул Сириус, долго ходил по дому, цокая языком и завидуя нам ясно видимой белой завистью.       - Ну, крестник, они тебе сработали даже лучше, чем мне! – выдал он свой вердикт, когда обошел все комнаты. – Не дом – дворец, честное слово!       - Ага, и всем будем говорить, что дворец этот принадлежит обычному водителю троллейбуса, а потом смотреть на глубину разрыва шаблона.       - Как ты сказал, «глубину разрыва шаблона»? – расхохотался Бродяга. – Нет, определенно ты достоин Мародерского звания! Когда, кстати, на свадьбу позовешь?       - На июль собираемся. Только заявление в загс еще не подавали. Как Света приехала, так втроем и живем, свыклись уже как-то…       - Вот же молодежь, а? Надо Энди сказать, чтобы приехала и Дору еще раз на ум наставила, а то моя супружница опередит да свою Сьюзен за тебя выпихнет, оглянуться не успеешь.       - А то она не в курсе того, с кем я на данный момент фактически вместе живу.       - В курсе, но это ее не останавливает. Говорит, Сьюзен здесь себе не сможет жениха найти, всех парней в своей школе отшила.       - Кстати, Бродяга, не помню, говорил я тебе это или нет, но дядя Светы – морской офицер, командир ракетного крейсера. Ей он вместо отца. И он очень настойчиво собирался приехать весной, посмотреть, куда свою племянницу отдает.       - Пусть приезжает! Найдем на него управу!       Они действительно приехали в начале мая, накануне Дня Победы. И собрались у меня в доме, на новоселье. Сам же на троллейбусе их и вез.       Света тогда напросилась со мной. На трассу в самостоятельную поездку еще не выпускали, а вот с инструктором – запросто. Вот и съездил в качестве зачета. Подъезжаю к симферопольской станции, там нас уже ждут, моряк в белом кителе с золотыми погонами и ярко горящей Золотой Звездой, при полном параде, а рядом с ним хорошо одетая дама. Света выскочила, обняла мать и дядю, я тоже вышел.       - О! Гарик! – обрадовался капитан, протягивая мне руку. – Значит, это ты нас отвезешь?       - Отвезу, Николай Анисимыч, мы теперь как раз в Алуште и живем, в троллейбусном парке работаю, как видите, стажируюсь на водителя.       - Молодец! Не бездельничаешь, в запас выйдя.       Добрались до Алушты нормально, и я поехал в парк сдавать машину, а Света повела своих родных домой.       Сам же я до дома добрался еще через час, благо попутные троллейбусы ходили хорошо. Так-так-так, чья это машина у калитки стоит? То, что Бродяга «Волгу» купил, это я уже знаю, но эта ведь, судя по очертаниям под тентом, значительно больше! Номер какой… вот не вижу. Кто ж решил в гости нагрянуть?       - О! Крестник пришел! – с ходу заявил Бродяга, стоило мне появиться в прихожей. – Штрафную крестнику!       Капитан первого ранга тут же поднес мне стакан портвейна.       - Пей до дна, пей до дна, пей до дна! – захлопала в ладоши вся компания. И ничего ведь не остается, только как выпить.       - Во, молоток! – удовлетворенно кивнул моряк. – А то собрались все, хозяйки обе есть, а хозяина нет! Теперь-то всё в порядке! Давай, иди, садись!       Мое место за столом, как я и ожидал, оказалось между Светой и Дорой. Обе девушки поприветствовали меня горячими поцелуями в щеки.       Кстати, Светин дядя же сказал «хозяйкИ», да еще и обе, то есть подразумевал, что их две! Неужели Бродяга его уговорил? Хотя, может, и не только лишь Бродяга, вон, и товарищ комиссар сидит, хитро улыбаясь, тоже при полном параде и с иконостасом наград на груди. А на погонах-то у товарища комиссара не одна звездочка, а две, значит, и ему повышение досталось за дело Дамблдора. И все благодаря нам.       Забегая вперед, скажу, что так оно и было. Под совместным напором Сириуса, Амелии, Андромеды и товарища комиссара моряк не устоял и сдался, согласившись с тем, что его племянница будет в надежных руках, моих, то есть.       Свадьбу сыграли в августе. Меня тогда уже выпустили в самостоятельное плавание на пригородные маршруты, так что до Малореченского и Партенита я уже ездил сам. Сказали, что, если так пойдет и дальше, то на будущий год можно будет самому и до Симферополя ездить.       Вообще сам я не был сторонником пышных свадеб. Чем выбрасывать на организацию и проведение торжества бешеные деньги, лучше отдать их молодым, чтобы отдохнули по высшему классу. Но тогда я жил достаточно далеко от моря, а здесь – вот же оно, море, в десяти шагах от калитки плещется. И ехать никуда не надо, все уже приехали.       Мои подруги же все-таки хотели какой-то пышности, чтобы все как у людей. Что же насчет свадебного путешествия, то маршрут мы уже, в принципе, составили – сначала из Симферополя в Москву, оттуда поездом в Прагу, Будапешт, Белград и Софию. Ни Дора, ни Света в этих городах еще не бывали, а я хоть и бывал, но не в этой жизни. Так что и мне тоже было интересно посмотреть, как же выглядели эти города в этом мире. Только съездить решили не сейчас, пока в Крыму теплое море, а потом, осенью, когда вода остынет и купаться станет невозможно.       Насчет свадебного транспорта думали недолго, в его роли выступил мой троллейбус модели «Шкода-14Тр» с бортовым номером 8186. Тем из гостей, кто еще не знает, где и кем устроился работать жених, это будет подколка. Пускай смотрят, мне не жалко.       Вот так вот, рано утром отправился в парк, как бы на работу. Все наши там уже знали, что, мол, у Чернова сегодня весьма важное событие в жизни, а поэтому не препятствовали накануне обвешать машину шариками и прочей мишурой. Заодно и табличку с маршрутом убрал, мне сегодня не в рейс ехать.       Выезжаю, еду вниз, к своему дому.       - О! Чернов! Здорово, Гарик! – навстречу симферопольский коллега.       - Доброе утро, Петрович!       - Куда так машину вырядил? Неужто спецзаказ?       - Да уж, вот, на свадьбу.       - Кто ж жених, что столько заплатил?       - Так я сам!       - Ого! Поздравляю! На своем транспорте! Невеста хоть хороша?       - Не то слово!       - Ну, совет вам да любовь!       - Спасибо! – и троллейбусы разъехались.       Подъезжаю к своему дому, сигналю, открываю двери. Тут же из открывшейся калитки выскакивает Дора, сразу же и без особых политесов плюхнувшаяся на сиденье в кабине рядом со мной, за ней – Света, пристроившаяся рядом. А уж потом – все остальные.       В салон «Шкоды-14Тр» влезли все гости, приехавшие на свадьбу, хотя гостей было немало. Помимо всех тех, с кем я отмечал новоселье, приехали из Москвы Фред и Джордж, оба с подружками, приехал из Вологды и товарищ Никонов. Были здесь и те друзья-товарищи, что некогда хмурым октябрьским вечером прибыли в Хогвартс на борту парохода «Ленин». Приезжал и Тони Гольдштейн, дочерна загоревший на земле обетованной, и такая же бронзовая Ханна, его постоянная подруга. Набились в машину так, что еще и не хватило места, кто-то даже стоя ехал.       Так весело и шумно добрались до загса, и тамошние сотрудницы были немало удивлены тому, что вместо привычных свадебных кортежей к подъезду подкатил троллейбус обыкновенный в количестве «одна штука». Но, как оказалось, в роли жениха выступил водитель этого самого троллейбуса, вот и привез невесту и гостей на собственном транспорте. Хотя, да, вид жениха, самолично убирающего с проводов троллейбусные «рога», весьма доставлял, как и невесты с подружкой, что ему помогали.       Коль скоро нестандартным оказался подъезд «кортежа», точно так же наперекосяк пошла и вся церемония. Как и почему вместо пресловутого «свадебного марша» зарядили «Прощание славянки», потом долго обсуждали и так ни к какому выводу и не пришли. Распорядительница, что должна была объявлять о бракосочетании, от нашего вида путала слова, три раза спотыкалась на имени Доры, чуть было не сорвав подписание всех нужных бумаг ко всем чертям.       Тут еще Фред и Джордж отличились, пронеся с собой здоровенную шутиху собственного производства, видимую в рабочем состоянии даже днем, и рванув ее прямо за окном. Собственно о продолжении какой-то церемонии после этого можно было даже не мечтать. В возникшей суматохе мы с Дорой и Светой подскочили к стойке и, пользуясь моментом, быстро расписались все втроем, а потом так же быстро обменялись кольцами. Ну, а после этого так же под шумок свалили в свой транспорт, ставить «рога» на место и ехать дальше.       Чуть позже подтянулись и гости, внезапно увидевшие отсутствие на церемонии собственно виновников торжества, и Сириус громко и заразительно смеялся, говоря, что таких подколок не видал за всю свою жизнь, мол, невесту со свадьбы сам же жених и спионЭрил. Наш маршрут лежал до партенитского санатория. Сам лично туда звонил в регистратуру, и там быстро вспомнили, кто такой Игорь Чернов, отдыхавший там годом ранее по гэбэшной брони. Еще больше они удивились, когда узнали, что этот самый тогдашний турист теперь регулярно приезжает к ним на троллейбусе в качестве водителя, а сегодня и вообще собрался играть свадьбу. Так что быстро нашлись и места, и столовая.       Никогда раньше, наверное, в проходную санатория троллейбус не заезжал. Никогда позже, сколько я потом туда не ездил, больше такого не видел. Собственно, туда и проводов-то нет, в санаторий-то, разворот прямо возле проходной, пришлось нам всей дружной компанией поднапрячься и свадебный троллейбус в ворота затолкать. А оттуда, скинув торжественные облачения, для начала кинулись на пляж, поплескаться в море. Ну, а потом, вдоволь наплескавшись в соленой воде, отправились в ресторан – пить, гулять, танцевать и наслаждаться жизнью.       Вечером я точно так же отвез всех домой. Гости за вечер изрядно набрались, поэтому вытаскивать троллейбус из ворот пришлось просить водителя проезжавшего мимо местного грузовика. Колхозный «ЗиС-157», неведомо как тут оказавшийся, эту задачу выполнил с блеском. Поставить же троллейбус обратно под провода было делом техники.       Домой из парка, сдав машину, возвращались мы втроем, я, Дора и Света. Шли пешком, вспоминая все то, что было у нас за прошедшие годы – как мы впервые встретились и что за эти пять лет пережили. Уж кому-кому, а нам было, о чем вспоминать.       - А помните, девчата, как мы с вами встретились. Вот такой же был солнечный летний денек.       - Ага, - подхватывает Дора. – Иду по Косому переулку, смотрю по сторонам, а тебя вот и не заметила… И, что самое обидное, лежу и даже не вижу, на ком! Только потом тебя, Света, заметила, а потом и тебя, Гарик.       - Ну да, тогда был я ростом «метр с кэпкой»…       - Зато уже тогда девушками интересовался, - отвечает Света. – Помню я, как ты на меня смотрел в самый первый раз.       - Ну, теперь-то вы обе уже знаете, почему. Потому с тех пор и не злоупотребляю в таких количествах, не хватало еще куда-нибудь провалиться.       - Только попробуй! Куда ж мы без тебя? – улыбается Дора. – А помнишь, как в школе ты Шляпу подучил, на первом-то своем курсе?       - Это когда она вместо своих песенок «Хава нагилу» вдруг запела ни с того ни с сего? – перехватила мяч Света.       - Ага.       - Так вот оно что! Ну точно, Гарик, права я тогда была в своих догадках, что не англичанин ты никакой. Это же, как ты тогда в школу пришел, так Шляпа и начала дурным голосом песни орать. То шансон блатной, то матерные частушки. Про Бал в позапрошлом году даже упоминать не буду, мы же с тобой, Дора, тогда вдвоем от души под русскую музыку натанцевались.       - Ага, а все потому, что мы с Гариком решили тогда всех подколоть, - смеется Дора. – Вот и подкололи.       - Не то слово «подкололи»! – отвечает Света. – Мои тогдашние коллеги весь вечер глазами крупнее тарелок на ваши танцы смотрели. Не верили, что такое возможно. Ну, а я-то, хоть и знала обо всём об этом, так виду ж не подашь – не поймут.       - Кстати, а что тогда на твоем втором курсе было? Что-то говорили о странных окаменелостях в школе… - спросила Дора.       - А, это тогда мы с братанами Уизли решили строителями на полставки поработать.       - В смысле?       - В смысле, источник всех бед выползал из одной из раковин в сортире на втором этаже школы.       - Ты про туалет Плаксы Миртл?       - Ее самой. Так вот, нашли мы тогда, из какой именно раковины что-то может выползти, да цементного раствора туда налили. И все, с тех пор как отрезало.       - Вот умеешь же ты вопросы решать, чисто по-русски! – ответила Света. – А мои тогдашние коллеги волосы на себе рвали, чтобы остановить нападения. Как ты, кстати, выяснил, что и откуда?       - Если ты помнишь, Свет, последнего пострадавшего как раз у входа в тот самый сортир нашли. Вот я и подумал, что это «ж-ж-ж» неспроста, и само по себе дерево жужжать не может. Ну, а что там на самом деле жужжало, пускай археологи будущего разбираются. Я не самоубийца, чтоб туда лезть. Не знаю, как вы, девчата, а я больше в Англии появляться не собираюсь.       - И правильно, нам ты здесь живым нужен. Живым и здоровым. Правда?       - Эх, куда ж я без вас!..       Так, не особо и торопясь, мы дошли до нашего дома, где и продолжили праздник.       А на третий день, собравшись с утра, гости стали разъезжаться кто куда. Сириус собрался домой в Ростов, товарищ комиссар и братаны Уизли – в Москву, Светины родные – в Питер, остальные – кто куда. Мы же втроем оставались здесь, у нас продолжался медовый месяц, так что весь день мы провожали наших гостей.       Прощаясь на этот раз, Сириус по своей извечной привычке поздравил меня с удачным выбором.       - Запомни, крестник, что бы ни случилось, этих двух своих девчонок не бросай. Им без тебя никуда, да и ты без них недолго протянешь. Уж я-то это знаю, - сказал он мне перед тем, как сесть в троллейбус до Симферополя. Попрощавшаяся с нами раньше Амелия, едва Бродяга сел рядом с ней, принялась мужу что-то выговаривать.       Тем же троллейбусом уехали и Светины родные, и ее дядя на правах старшего по званию приказал мне беречь и заботиться о его племяннице.       Так, понемногу, по чуть-чуть, разъехались все. И мы остались втроем, но нам было, чем заняться. Горы и море, солнце и свежий воздух – все это теперь было нашим… *** [114] Это действительно так. В работе И.В.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» 1952 года на самом деле в числе прочего высказывается о необходимости сокращения рабочего дня до шести, а в перспективе и до пяти часов. Об этом же говорится и в сохранившихся до наших дней записях Л.П.Берия, одного из ближайших сподвижников Сталина.