Хрупко

Here are the young men, the weight on their shoulders Here are the young men, well where have they been? We knocked on the doors of Hell's darker chamber. Pushed to the limit, we dragged ourselves in Watched from the wings as the scenes were replaying. We saw ourselves now as we never had seen: Potrayal of the trauma and degeneration, The sorrows we suffered and never were free. *** Он был в туннеле, сидел на коленях у разбитых ворот, молча и недвижно сгорбившись над одним из семи трупов. Такой сильный и непоколебимый на стене этой ночью, сейчас он был хрупкой тенью слабого человека. Одинок, беспомощен и жалок. Переполненный болью через самый край. - Эдд? – Джон медленно подошел к этой печальной фигуре и взглянул на Гренна, пустым взглядом разглядывающего смерть в самом себе, не заметив, что ушел с ней. На плечах Толетта рассыпался серебряный иней. Скорбный Эдд сидит над трупом еще с первых отблесков рассвета. Заслышав Сноу и Тарли, он растерянно обернулся и еле заметно кивнул братьям. - Они… герои, Эдд, - начал было Сэм, неуверенно приблизившись. – Если бы не эти шестеро… - Я бы все отдал, только лежать бы сейчас с ним в этой проклятой каше крови и снега. – Толетт заговорил привычно тихо и спокойно, вновь уставившись на бледное лицо Гренна. – Эта скотина не взяла меня с собой к воротам. Мерзкий гад. Джон опустился на колени рядом с братом. - Живи так, чтобы его действия не были напрасными. Может быть, для этого боги и спасли тебя. Скорбный Эдд резко ударил жилистым кулаком в мокрый от крови снег. - Единственная цель богов – отучать людей любить. – Отрезал он. - Отбирать самое ценное. Они знают, что мое сокровище – этот идиот. Боги жадны и лишь отбирают. Их не обманешь. Это же, мать их, боги, - отчаяние, которым был забит этот человек, капало из его глаз и орошало лицо погибшего. – Все так хрупко, просто до безумия. А мы слишком неаккуратные. И ведь не поспоришь, правда, Джон? Сноу опустил голову и тоже взглянул на Гренна. Конечно не поспоришь. Кое-чью рыжую душу он тоже не сберег. Главное – не думать о ней. - Я… дорожил им не как товарищем. – Эдд посмотрел на Джона в упор, будто после этих слов должен был упасть замертво. – Твою мать, Сноу, я гребаный мужеложец. Насрать уже, что ты подумаешь, но как мужчины мы делали мерзкие вещи. Уж кто, а знал бы Пип, убил бы обоих, хоть и меч с рождения не держал. Сэмвелл уже давно переговаривался с охранником ворот, прося выпустить Джона, придумывая всякую чушь в качестве причины его ухода. Сейчас лишь бастард-северянин слушал предсмертные слова умирающей души. Совсем рядом, прямо тут, еще одна трагедия, еще одна несправедливость и новые потоки боли. Смерти все мало, она хочет еще, неустанно, непрерывно. Больше свежих слез, больше гнилых сердец. - Я так надеялся, что «милость» этих сучьих богов обойдет меня стороной. Нет, нас. Я так старался не казаться счастливым. Да только невольно цвел изнутри. - Но они прознали, что где-то на проклятой стене появились два счастливых человека. Чересчур много, это точно, - с болезненной улыбкой, душимой слезами, Эдд опустил голову и уткнулся лицом в холодную кольчугу Гренна. – Так хрупко, - повторил он в рыданиях. Перед богами беззащитно все. А любовь ничего не спасает.