Обсидиановая Леди

В лазарете было непривычно глухо, лишь редко пищал биосканер, отмеряя удары слабого, но жестокого сердца. Хриплое эхо срывалось с мясистых, сладострастных губ, покрытых засохшей пеной крови и слюны. Подключенный к биокровати аппарат искусственного дыхания вздымал серую, массивную грудь, заставляя воздух бессмысленно гоняться по обожженным бронхам. Приглушенный свет лазарета не мог скрыть следов приближающейся смерти. И МакКою, как никогда, осточертела эта служба. Подготовив гипошприцы, доктор склонился над своим пациентом, заглядывая в ненавистное лицо. Но вся злость на этого ублюдка, так долго отравлявшего всем жизнь, куда-то ушла, перегорев вместе с последними остатками алкоголя в крови. Теперь перед Леонардом лежал не капитан Джонсон, измывающийся над каждым везде и всюду, прожженный до мозга кости садист со склонностью к педофилии, а жалкое зрелище - умирающий на лазаретной койке старик, поседевший, обрюзгший бедняга Джонсон, которого не любила даже собственная мать. Тёмные, маленькие глазки едва подрагивали ресницами, сцепленными засохшей коркой соленых слез. Но он все видел, он все слышал, он все понимал. И душа Леонарда страдала от этого, он знал, каково это - слышать последние удары собственного сердца, слышать обжигающее агональное дыхание, и ничего не предпринимать. Он бы был и рад сделать инъекцию, что бы капитан погрузился в лёгкий сон, унять боль прожженного плазмой лёгкого, съежившегося в сантиметре от сердца. Старпом подарил ему жизнь, благодаря остроухому вулканцу Джонсон все ещё дышал. Но о качестве этих недель упоминать не стоило. «Мириам придёт сегодня»,- эта мысль сама поселилась в голове Леонарда, сбивая с других, более важных размышлений. Потускневшим взглядом медик обвел многочисленные сканеры с показателями, задержавшись на данных аппарата дыхания, затем - на шприце у себя в руке. Пальцы скользнули по запястью пациента, легко нащупывая слабеющую пульсацию. Бережно, неспешно, словно с ручкой маленького ребёнка, мягко развернул предплечье, открывая испещренный фестончатыми звёздами синячков от многочисленных инъекций сгиб локтя. Нежное прикосновение, едва касаясь сухой кожи, тихое шипение гипошприца в руке. Багрово-красная жижа кардиотропной смеси плавно стала убывать из канюли, распространяясь по венам. Смена иглы - и очередной препарат побежал в кровь, пытаясь ухватить ускользающую жизнь из этого тела. Учащенное, шумное дыхание стало плавнее, но все так же разражалось хриплым шелестом в такт отсчёта аппарата. Тихий шелест нерешительных шагов раздался возле входа в зал лазарета. МакКой не повернул головы, пока не закончил вводить лекарство. Показатели на табло плавно, но слишком медленно возросли. И все равно доктор знал, что это последние минуты их Капитана. Привычным толчком ноги Леонард заставил небольшой столик загромыхать металлом, зазвенели инструменты на блестящей поверхности, отливая бликами. Водрузив на стол несколько склянок, доктор продолжил мешать лекарства, кинув раздраженный взгляд на пришедшего. Мальчишка, каких много, стоял нерешительно в дверях, опасливо косясь на знак биологической опасности напротив его лба. В руках – белоснежные, слегка скомканные листы, алая форма красиво обхватывает юношеские плечи. Смазливое лицо, непривычно живые лазурно-синие глаза и пшеничный вихрь на голове. Очередной смертник, решивший поглядеть на своего мучителя. Пнуть исподтишка, воспользовавшись моментом. Как же Лео устал их гонять отсюда, выбрасывать в зашей. Некоторые и вовсе пытались убить Джонсона, пока тот был слишком слаб, что бы издеваться над ними. Его смерти многие ждали на корабле. МакКой смерил парня новым, едким взглядом. Но было в нем что-то, что располагало к себе. Ищущие помощи глаза с доверием смотрели на МакКоя, тот обошел тело Джонсона по дуге, вновь заправляя в вены медикаменты. Хриплое дыхание все так же стелилось по пустому лазарету. Парень все так же стоял в дверях, нервируя доктора. Но не уходил. И не заходил, а просто ждал чего-то. Леонард скрипнул зубами. Он устал, он валился с ног, ему в край надоели эти дежурства и тщетные попытки протянуть страдания своего пациента ради сомнительного назначения. Командование молчало. Молчал и этот востроухий ублюдок, каждый день заглядывая в царство эфирных испарений, ароматов крови и гари, на долго поселившихся меж кафельных темных стен. - Чего тебе? – раздраженно буркнул доктор, обернувшись и вновь окинув пришедшего мальчишку взглядом. Усталым движением медик стал тереться отросшей щетиной о мятую ткань своей формы, неприветливо хмурясь. Один из экранов тихо пиликнул, требуя его внимания. Мужчина плотнее сомкнул губы, не скрывая своего недовольства. - Мне нужен капитан Джонсон. Сказали, я могу найти его здесь. – Бодрый, звучный голос быстро стих под грозным шиком Леонарда. - Орать так не обязательно, - проворчал доктор, кивая головой в сторону пациента. Темно-зеленые глаза пристально рассматривали паренька. Слишком молодой, на плечах еще кадетская алая форма, но лицо спокойное. Немного взволнованное. В ладонях – какие-то документы со слегка смятыми уголками от частого пролистывания; скомканная медицинская маска с оторванной завязочкой. МакКой с легким удивлением отметил, что парень смотрит на единственного пациента лазарета без издевки или усмешки. Сначала на лице паренька отразилось изумление, видимо, тот никак не ожидал, что грузное тело на койке – капитан звездолета. Как на зло, Джонсон закашлялся, давясь собственной кровью. Складки жира на его теле, обвисшие и потрепанные, заколыхались, на землисто-сером лбу выступили крупные капли пота. Светловолосого передернуло, синие глаза заметались по лазарету, в поисках хоть какой-нибудь подсказки. Растерянность и страх. Давно МакКой не видел этого среди людей. Страх не за собственную шкуру. Сострадание, искреннее, без притворства. Уважение к чужой смерти. Сразу видно, этот парень никогда не убивал. Во всяком случае, со зла или ради собственного развлечения. Возможно, по необходимости, не совсем осознавая, что происходило. Это совершенно другое. Убедившись, что капитан продолжал дышать, а не захлебывался в собственной крови, Леонард отошел в сторону, переворачивая склянку с раствором и набирая в шприц лекарство. Пузырьки воздуха быстро заискрились, едва слышно булькая. Бумаги в руках мальчишки хрустнули, растерянным взглядом он посмотрел на них, как на что-то, в миг потерявшее всю ценность. Приоткрытые, едва дрожащие губы, резко побледневшие щеки. Он не знал, что ему делать, как поступить. Бесполезно мял маску. Хрип горла усилился, Джонсон едва распахнул глаза, пытаясь повернуть голову. Рука, приподнявшись, тут же безвольно повисла, едва заметно поманив паренька опухшими пальцами. Блондин уставился на них, как на чудовищ. МакКой обернулся, кинув на паренька заинтересованный, но усталый взгляд. Губы доктора изгибались унылой дугой, сморщенная от раздражения спинка носа лишь дополняла картину. Сейчас, с усталым взглядом, слегка осунувшимися щеками, он был больше похож на старого сторожевого бульдога. Которому не нравилось присутствие чужих людишек на его территории, но те не трогали его любимую кость, так что прогонять незваных гостей было крайне лениво. Голубоглазое существо вновь переступило с ноги на ногу, посмотрев на бумаги, затем – на настойчиво зовущую, протянутую к нему руку. Джонсон был в сознании, тяжело дышал, но из-под полуприкрытых век на паренька смотрел темный, осуждающий взгляд. - Кёёрк, - хрипло позвал капитан, вновь срываясь на кашель. Грудь его затряслась. Повязки пропитались бордовыми пятнами. Леонард по широкой дуге обошел отсек, с заправленной склянкой и воткнутым в нее шприцем в одной руке. Мягкая, тихая поступь доктора была практически не слышна. Парень был настолько оглушен увиденным, что даже не замечал, как МакКой зашел тому за спину. Властно, но в то же время бережно, мужчина взял бумаги из рук паренька, пока в миг вспотевшие ладошки не размазали типографскую краску. Документы всегда печатались на дешевой типографской краске. Юноша растерянно захлопал ресницами, все так же ошарашенно глядя по сторонам, проводил бумагу сожалеющим взглядом. Лео бросил листы на свой стол, стоящий тут же, и беззвучно хмыкнул. Другой рукой, широко растопырив пальцы, МакКой подтолкнул паренька в спину легким, едва ощутимым касанием, заставляя сделать шаг навстречу умирающему. Молча кивнув и выразительно прикрыв глаза, медик пошел рядом, тихо-тихо переставляя ноги в привычном шаге. Давая понять пареньку, что он рядом, он подскажет, если что. Немой вопрос отразился в синих глазах, и Леонард согласно кивнул. Блондин кивнул еще несколько раз своим мыслям. - Кёёрк, - еще тише, но настойчивей позвал Джонсон. Пальцы пухлой руки вздронули в легкой судороге. Кадет приблизился еще смелее, окинув тело сожалеющим взглядом. МакКой встал за плечо, ковыряясь со стойкой, на которой висело несколько склянок, к венам тянулись тонкие нити катетеров, наполненные цветастыми составами лекарств. Парень встал еще ближе, мягко обхватив пальцы в своей ладони. - Я здесь, капитан. – Прошептал парень, пытаясь утешить старика. Тот лишь затрясся в беззвучном смехе, давясь воздухом. Леонард кинул на мальчишку предостерегающий взгляд, после чего опустил бегунок капельницы, позволяя составу литься с большей скоростью, стремительно мчаться за последними мгновениями жизни. Пепельно-серые щеки Джонсона покрылись алым румянцем, веки приподнялись еще больше, открывая лихорадочный блеск глаз. - Сделайте что-нибудь, - отчаянна просьба слетела с губ паренька, моля о помощи. Не за себя, не за отца, за человека, которого тот видел в первый раз в жизни. МакКой потупил взгляд, легким движением щелкнув очередным выключателем аппарата. - Все, что можно было сделать, я уже сделал, - выдохнул он тихо. Легкое чувство вины все равно поселилось где-то в груди. После разговора со Споком доктор действительно делал все, что было можно, что было дозволено. Но был еще один способ, о котором он знал. Но идти на такое ради самого Джонсона он бы ни за что не согласился. По мнению всего экипажа, исключая старпома, Леонард и так сделал слишком много, слишком старался, наживая себе лишь неприятности, ненависть тех, с кем еще предстоит стоять бок о бок в бою. Но сейчас, под взглядом этого мальчишки, он не был уверен что сделал все необходимое. Не ради Джонсона, клингон его раздери, ради этого неизвестного мальчишки, появившегося незваным гостем на его пороге. - Оставь нас, - на удивление внятно прохрипел капитан, рывками дергая рукой. Лео уже чувствовал дыхание Мириам за своим плечом, ее незримое присутствие, такое ненавистное и в то же время долгожданное. Повинуясь приказу, он неспешно направился к выходу, по пути едва заметно остановившись. И сжав плечо паренька в алой кадетской форме в безмолвной поддержке. Такой простой, но такой дружеский жест. Он знал, насколько это бывает необходимо. Жизненно необходимо. Остановившись в дверях, МакКой скрестил руки на груди. Остались считанные мгновения. Белоснежные листки с имперскими печатями яркими пятнами выделялись на его столе. Незваный мальчишка, всколыхнувший в нем человечность, пробудивший давно забытые чувства. Леонард устало вздохнул, лениво потирая ладонью щетинистую щеку. Появление вулканца было не заметным, но ожидаемым. Строгое, все такое же спокойное лицо с аккуратной бородкой. Темно-карий, тяжелый взгляд. Гладко выглаженная, будто только с иголочки снятая форма. Заложенные за спиной руки, острые уши и ярко-начищенные звезды отличия на груди. Леонард сморщился, шумно фыркая. - Как раз вовремя, востроухий, - прошептал доктор, опираясь спиной о косяк двери. Вулканец послушно кивнул, метнув быстрый взгляд на бумаги. Но так и не сдвинулся с места. Рядом со Споком молчание было частым компонентом атмосферы, но при этом редко когда гнетущим. И в лазаретной тишине, куда неслышными шагами вошла Мириам, любые слова казались излишними. Только отдаленный шепот того голубоглазого паренька и хриплое дыхание мертвеца, с каждым вдохом становящееся все тише и тише. Когда его фигура показалась в приглушенном свете, опущенные плечи удрученно вздрагивали, самым выразительным оставались все так же глаза. Ошеломленные. Наполненные болью чужой агонии и тяжким грузом последней воли усопшего. Руки неловко сжимали в пальцах амулет на черной нити. Лео тут же узнал капитанский значок, единственное, чему позволили остаться у Джонсона на шее. Наступившая тишина оглушала. И лишь его слабые, тихие шаги, скребли душу своим шарканьем. Он скорее плыл, чем шел. Сам не зная, куда, не видя пути. Потерянный и одинокий. И такой еще ребенок, что у Лео болью схватило горло. - Он… у..умер, - прошептал парнишка, поднимая свой взгляд на мужчин, уже по горло сытых смертью. Спок лишь слабо кивнул, внимательно наблюдая за блондином. МакКой в мгновенье ока приблизился к нему, подхватив под плечо и усаживая в кресло за собственный стол. То отозвалось лишь слабым скрипом. Хлопнув ящичком, доктор достал стакан, тут же выуживая стеклянную бутылку и зубами выдергивая пробковую крышку. Резкий, маслянистый запах разлился в воздухе, дополняясь ароматом корицы и ванили. Золотистая жижа булькала, расплескиваясь из стакана на стол, оставляя влажные пятна на документах. Спок неодобрительно вскинул бровь, но МакКою было абслютно плевать на мнение старпома. С силой всучив пареньку стакан в ладонь, Лео повелительно приказал: «Пей». Тут же поднимая безвольную руку со стаканом к губам, цокая стеклянным краем о белые резцы паренька. «Пей, черт бы тебя подрал, нечего тут сопли на кулак наматывать», - проворчал МакКой, наклонившись над пареньком, пока тот не сделал пару больших глотков. Закашлявшись, он согнулся пополам. Но, к удивлению медика, его не вырвало. Одобрительно похлопав по спине, Лео удовлетворенно кивнул. - Молодец, парень. А теперь просто посиди тут, пока мы все не уладим, - мягко посоветовал он, тут же доливая бурбон в стакан. Развернувшись, доктор отыскал фигуру вулканца, уже ожидающую его возле умершего. Констатация смерти капитана происходит обязательно в присутствии старших офицеров корабля. И человека, исполняющего и.о. капитана. Отключив биокровать, Леонард методично стал отсоединять поддерживающие системы, пока Спок на мониторе вводил данные. Основная часть заключения была подготовлена доктором заранее, поскольку смерть была ожидаемой. Осталось лишь вбить последние штрихи. Распылив консервант над трупом, МакКой встряхнул черной тканью. Хлопнув, покрывало скрыло тело, накрыв своей тенью навсегда потухшие глаза. Медленно запустилась печать отчета. - Необходимо сообщить командованию, - просипел доктор, расправляя мелкие складки. - Это обязанность капитана, - отозвался Спок, подставляя ладонь горячему листу с еще влажной типографской краской. Доктор неопределенно повел плечом. В любом случае, это не входило в круг его обязанностей и заниматься этим он не собирался. Облегченно выдохнув, МакКой неспешно вернулся к своему столу. Керк все еще сидел там, крепко сжимая в руках стакан с виски. Бледную ладонь обвивал черный шнурок, свисая под ребром подрагивающим кулоном – значком капитана. Заслышав шаги, блондин поднял голову, переводя взгляд со стакана на лицо доктора. Взгляд, полный отчаяния. - Не смотри на меня так, малыш. Клянусь, еще один такой взгляд – и я сотворю нечто ужасное, - потрясенно прохрипел МакКой, нервно глотая вязкую слюну в пересохшем рту. Острое желание напиться вновь захватило его, как много лет назад. Даже сильнее, чем в последний раз. Юноша послушно кивнул, переводя взгляд за плечо Леонарда, уже более спокойный, но такой же усталый. - А вы, должно быть, мистер Спок? – тихо проговорил блондин, взболтнув содержимым стакана. - Да, капитан. – Старпом кивнул, протягивая этому юнцу в кадетской форме только что высохший документ. Леонард встрепенулся, не поверив своим ушам. - Да ради всего святого, Спок! Сейчас не самое время шутить, селхат тебя дери! – возмутился Леонард, округлив глаза. - Доктор, как вам известно, я не использую в своей речи юмористические идиомы, тем более в отношении приказов. - Вулканец смерил Леонарда строгим взглядом, после чего обернулся к сидящему в кресле мужчине. – Капитан, позвольте вам представить начальника медслужбы, доктора МакКоя. Уголки губ Керка дрогнули, приподнявшись вверх. - Капитан? Да ты посмотри на него! На нем даже до сих пор форма кадетская, мать твою, Спок, да это совсем ребенок! Ты из своего вулканского ума выжил? Хорошенько же тебя приложило! – все так же продолжал возмущаться Леонард, активно жестикулируя. Кирк с задором посмотрел на него, в синих глазах сверкнул вызов. - По человеческим меркам возраст мистера Кирка нельзя оценивать как детский, доктор. Капитан показал лучшие результаты на курсе во время обучения в Академии, обладает достаточными навыками и умениями, а так же необходимыми чертами характера для того, что бы руководить кораблем. И, довожу до ваших сведений, что представление о том, что вулканцы могут выживать из ума не является верным. Вулканская раса способна к мелдингу, в некоторых случаях использется фал-тор-пан, но и эти методики не подходят под тот смысл, который вы используете… Леонард вспылил, всплеснув руками и закатив глаза. Обернувшись к старпому, доктор медленно, четко произнес: - Спок, ты выхухоль ебанатная! И, как всегда, это сработало: востроухий гоблин загрузился, увязнув в пучине информации, с ураганной скоростью вычисляя, встречалось ли когда-нибудь ему описание этого существа, пытаясь понять связь между фразами доктора. - Не совсем понимаю, зачем вы излагаете заведомо ошибочные утверждения, доктор, - нашелся вулканец, выгнув бровь. МакКой глубоко вдохнул, набираясь воздуха для очередной тирады. Спорить со Споком он, казалось, мог до бесконечности. - Пайк предупреждал меня, что вы так отреагируете, Леонард, - голос Кирка звучал тихо, но привлек внимание сразу обоих офицеров, ненавязчиво оттеснив разговор о разновидностях выхухолей на задний план. - Так тебя прислал Пайк? – опешил медик, уставившись на блондина как на разгуливающего по пустыне мамонта. - Адмирал Кристофер Пайк? – Решил уточнить вулканец. - Он что, впал в маразм в своем командовании? – возмутился Леонард, хмурясь. Мальчишка расстегнул куртку, роясь где-то во внутренних карманах куртки, пытаясь что-то выудить. Разорванная в лохмотья майка, щедро пропитанная кровью и широкие разлитые гематомы тут же бросились в глаза доктору. Шипя, Кирк достал, наконец, узкий треугольник письма. МакКой мельком взглянул на него, и, увидев подпись Пайка, передал вулканцу как нечто ненужное. В данный момент его больше беспокоили раны паренька. Протянув руку, он мягко отстранил куртку в сторону, рассматривая рану. - С кем сцепился? – деловито поинтересовался он, склоняя голову на бок. Кирк махнул рукой с присущей ему беспечностью, закрываясь от медика и пригубливая стакан. - Да с клингонцами, это уже почти прошло, не стоит и внимания, - вымученно улыбнулся капитан. Спок и МакКой переглянулись. Последних стычек с клингонцами за три месяца было всего две: в одной «Энтерпрайз» потеряла большую часть экипажа и своего капитана, подарив клингонцам возможность хозяйничать на своей территории, похваляясь успехом. Вторая произошла несколько дней назад, у самой границы, когда маленький шаттл с безызвестным пилотом разгромил тех самых «бравых воинов» не оставив ни одной живой души, скрывшись при этом за астроидным поясом. Говорили, шаттл не понес ни одной потери, и эта победа стала живой легендой среди имперцев. - Шаттл «Фарраггут»*? – тяжелый взгляд Спока проходил насквозь, до самой глубины души, тут же лишая возможности врать. Но Кирк все же мялся. - Да, - неохотно признался он. - Раздевайся, - проговорил Леонард тоном, не терпящим возражений. - Но мне необходимо сообщить командованию о смерти Джонсона, - запротестовал Кирк, плотнее застегивая свою кадетскую форму. - Это ты сделаешь после вскрытия, - заверил его Леонард, насильно пытаясь расстегнуть молнию на куртке и борясь с руками паренька. – А его я проведу не раньше, чем залатаю твою шкуру. Твои сломанные ребра я и отсюда вижу, без трикодеров. Даже не думай, что тебе это сойдет с рук, если ты сейчас не разденешься, то баор мне в тещи, я напичкаю тебя транквилизаторами по самые гланды! - Но я здесь капитан! – возмутился было голубоглазый. - Это лазарет, kid. Здесь ты можешь быть хоть дрыщем поджихуйским, но царь и бог здесь исключительно я. Раздевайся!..