***
В темноте отчаяния маячит желание смерти, как мучительная жажда в безводной пустыне. Закатное солнце окрасило небо в яркие рыжие краски. Холодный вечерний ветер приятно трепал по голове, игрался с шумными листьями деревьев. В окна молчаливых домов били алые лучи. Где-то на темнеющем крае неба зажигались первые звёзды. Какая удача для спонтанного самоубийцы — в такой важный момент рядом ни души! Дазай стоял на каменном мосту, оперевшись о дрожащие поручни позади, и оценивал смертоносность затеи. Уровень воды был небольшим, мутное дно было видно сквозь слой грязного потока. Кажется, метра два, не более. Возможность быстро и смертоносно разбить голову о камни и гравий приятно встрепенули нутро. В последнее время потребность в смерти особенно терзала Осаму, подобно тому как жажда губит путника в засушливой пустыне. Тяжёлая ноша стыда и вины давит на душу, закипая и выплескиваясь в самые неподходящие моменты, а потом также неожиданно затухая. В груди таится неподъёмный железный ком, который не чувствуется лишь до тех пор, пока в голову не вдарит усталость. Тогда существование становится особенно невыносимым. Это происходило и сейчас. Тяжёлое бремя мрачного периода больно сдавливало грудь и отдавалось холодным покалыванием в руки. Дазай сейчас даже не вспомнит, как сошёл с улицы, свернул к мосту, перелез через поручни. С каждым шагом он всё больше забывал о делах и всё больше поддавался паталогическому притяжению. Стремление к саморазрушению было всегда рядом, с самого первого вздоха. Детство окутано туманом, подростковый возраст усыпан самыми разными нелицеприятными, как оказалось, не всегда действенными, попытками. Осаму и сам не уверен игра это была или банальная неудача. И то, что он всё ещё жив — просто шутка судьбы и фокус самообмана. В прошлый раз хотел добиться передоза снотворного, но тело оказалось сильнее, крепче, оно закалено порезами, удушениями, падениями, взрывами и ударами. И слоновая порция лекарств была изгнана из желудка самым мерзким способом. Осаму закрывает глаза, собирается с силами, разувается, вставая серыми носками на пыльный мост. Но не успевает выложить из карманов вещи — поблизости уже слышна до боли знакомая ругань: — Вот ты где, паршивец! Это Куникида. Уже мчится сюда. — Хах, похоже, я должен поторопиться! — весело отмахнулся Дазай. Шаг вперёд и доля секунды ощущения свободного падения. Все органы сжались, мышцы рефлекторно дёрнулись, словно всех их пронзила судорога. Доппо не раздумывая метнулся к Дазаю, в последний момент смог ухватить того за тощую руку. Сжатое запястье болезненно защипало от свежих ран, спрятанных под слоем бинтов. — Блин, ты всё-таки успел. Куникида крепко держал Дазая обеими руками, едва касаясь носочками туфель земли, сам был готов вот-вот сорваться. Но поручни ещё держались крепко и больно давили в грудь так, что становилось тяжело дышать. — Лучше бы так же жалел о несделанной работе! Злобный блеск в его глазах, источаемый после каждого нарушения, поразил Осаму. Он сорвал Доппо все возможные на сегодня планы, но тот всё равно прибежал сюда. Чтобы спасти и как следует поколотить. Печальная улыбка Осаму только ещё больше разозлила и без того взбешённого Куникиду. Доппо хорошенько напрягся и постарался потянуть Дазая наверх. Послышался громкий лязг. Железный поручень начал постепенно прогибаться. Теперь Осаму действительно испугался. — Пусти! — Дазай вцепился в спасительную руку, стараясь высвободиться. — С ума сошёл? Доппо не почувствовал угрозы и это только сильнее начало ужасать Осаму. Он начал дёргать ногами, бить по руке, только бы отцепить от себя невнимательного спасателя, только бы не утянуть его за собой. Металлическая конструкция развалилась неожиданно. Доппо не сумел удержаться и сорвался вслед за Дазаем, сжав глаза от испуга. Ледяная вода мгновенно обожгла холодом. Дазай больно ударился задницей о дно, затем быстро оттолкнулся и всплыл. Попытка успешно провалена. Тело цело, только дрожит от холода, до непроизвольного стука в зубах. Осаму огорчённо вздохнул и начал крутить головой по сторонам в поиске своего горе-спасителя. Рядом проплыли его очки. Дазай их выловил, но не мог найти самого Куникиду. Он отчаянно надеялся, что поток просто понёс его чуть ниже. Осаму всё пытался смотреть под водой, выслеживая светлый силуэт напарника. Через несколько секунд недвижимое тело Доппо показалось на поверхности. Оно плыло по течению спиной кверху. Дазай ринулся вытаскивать его на берег, стараясь держать голову Доппо над водой. За время их совместной работы Дазай на практике выучил последовательность действий оказания скорой помощи. Только вот до этого все действия проводились непосредственно на нём. И сейчас, вспоминая все разы своих неудачных попыток, Дазай мог только в очередной раз поражаться стойкости Куникиды. Это страшно — играть на перегонки со смертью своего товарища, как бы очевидно это не звучало. Осаму это понял только тогда, когда сам впервые принял этот вызов. Дазай положил тело на живот и несколько раз сильно сжал руками его грудную клетку. Вода начала постепенно выходить. Только сейчас Осаму заметил реки крови, что полились по светлым волосам. Вероятно, при падении Доппо ударился головой о дно, из-за чего возникла ещё бо́льшая угроза жизни. И сейчас пострадавший откинется либо от нехватки кислорода, либо от кровопотери. Пульс слабый и будет слабеть с каждой минутой. Осаму перевернул Куникиду на спину и порылся во внутренних карманах его жилета. Телефон полностью промок и больше не включался. Блокноту повезло не больше, но чернила ещё не успели смазаться окончательно. Никогда до этого Дазай так не надеялся на это чёртово расписание, как сейчас. Среди всех заметок Дазай искал лишь две и быстро смог найти: «Номер телефона Ёсано…» и «19:15 — Ёсано идёт за покупками…» Она должна быть где-то в этом районе. Она должна быть где-то неподалёку. Оба телефона не работают. Дазай решается бросить Куникиду и поспешить позвать на помощь. Одежда противно липла к телу и мешала переставлять ноги, но спешка была настолько важной, что ни влага, ни холод не смели мешать поиску рабочего телефона. Дазай поднялся на пешеходную дорогу и встретился взглядом с первым же незнакомцем. Повезло. Этот подросток шёл мимо, говоря по телефону. Дазай тут же ловко вырвал его из рук и помчался обратно к речному каналу, набирая телефон Акико на ходу. Пошли гудки. Акико ответила достаточно скоро. — Ёсано, нужна твоя помощь и как можно быстрее!***
Дазай прервался, сдерживая накативший от воспоминаний ком в горле. Женщина тактично молчала, ожидая продолжения. В моменте Дазай не ощущал все риски ситуации. Нет, конечно, он понимал, что Куникида находился в смертельной опасности. Но привычки, полученные в преступном мире, жёстко подавляли большую часть страха. Оставались только чистый автоматизм и экстренная смекалка. Погружаясь в воспоминания сейчас, в спокойной обстановке, всё кажется гораздо ужасней. — Если вам слишком трудно говорить, я… — Опустим момент ожидания помощи.***
Акико тяжело дышала после длительного бега. В боку больно кололо при каждом вздохе. Изящные туфли на каблуках сжаты в стройной женской руке — их пришлось снять, чтобы суметь добежать вовремя. Сумки с продуктами были брошены прямо в магазине. Её тёмные пряди спутались от спешки, пота и грубого ветра. Призрачные бабочки расплывались по воздуху, унося с собой все тревоги. Куникида лёг на бок, хватая рукой затылок — фантомная боль продолжала беспокоить. Но самое страшное уже позади. Дазай рухнул на землю от разъедающих изнутри переживаний и резкого прилива облегчения. Никто не умер. Всё обошлось. Акико помогла дезориентированному Куникиде подняться. Он, вымотанный и замёрзший, еле удержался на ногах. Когда он вспомнил о всех сорвавшихся планах — моментально пришёл в себя и тут же вскипел от злобы. Лежавший на земле, в грязи блокнот весь промок, чернила в нём окончательно смазались. Куникида досадно цокнул, скрутил его и со всей оставшейся силы вдарил Дазая по голове. — Ты полнейший идиот! — рявкнул Куникида, но тут же пошатнулся от усталости. Дазай не стал отрицать своей вины и принял оскорбления покорно, с наносным спокойствием. Никогда прежде его напарник не подвергался смертельной опасности из-за его попыток самоубийства. Всегда удавалось встряхнуться так, чтобы последствия не причиняли физического вреда Куникиде. Сегодня это правило, казавшееся совершенно незыблемым, было нарушено. И Осаму совсем не был к такому готов. В глаза смотреть боялся — он был готов вот-вот развалится на части. Всё казалось куда забавнее, когда в роли утопающего был он сам. В каком-то смысле попытки — действительно игра, смена сценария в которой не предполагалась. Дазай достал из кармана очки и молча протянул их Доппо. — Хоть что-то тебе удалось не испортить, — он взял их и надел. Его слова обжигали ярче самой смачной пощёчины. Взгляд Куникиды стал чётче, от чего ещё сильнее резал по сердцу. — Ёсано-сан, проводи Дазая до общежития, — строго обратился он к коллеге. — А куда направишься ты? — Нужно отдать телефон владельцу и доложить Фукудзава-сану о том, почему я не смог выполнить свою работу. Акико обеспокоенно взглянула на него. — Ты замёрзнешь на таком холоде. — Я вернусь домой сразу, как переговорю с начальником. Чуть не умер, а уже снова думает о работе. Дазай едва ли мог понять его фанатичное стремление к труду и распорядку. Но сегодня этот распорядок косвенно спас жизнь. Куникида отряхнулся от грязи и начал выбираться наверх. Дазай всё не мог найти в себе силы подняться и пойти. — Идём, — сухо скомандовала Ёсано, надевая туфли обратно, — Мне нужно ещё за продуктами вернуться. Преодолевая рвущий горло стыд, Осаму встал на ноги. Силуэт Доппо уже спрятался где-то за дорогой.***
— Как-то так, — усмехнулся Дазай. Женщина не выразила шока или удивления, держалась профессионально. Она пробежалась взглядом по заметкам, что делала на протяжении всего рассказа. — Давайте поговорим об этом…