Мой господин

            Однако, не прошло и минуты, как он снова открыл глаза и ошеломленно осмотрелся вокруг себя. В лицо ударил воздух, наполненный удивительной свежестью, глаза невольно сощурились от яркости солнца и чистой лазурной выси. За какое-то мгновение Леви из мрачной тесной тюремной камеры перенёсся на открытый простор и сейчас скакал на лошади по зеленому лугу, жадно вдыхая терпкий запах трав.       «Это снова сон? — его душа внезапно возликовала, так он был счастлив оказаться на свободе в таком живописном месте. — Или я умер и попал в рай?»       — Нет, где я и где рай, — вслух пробормотал он, узнавая собственный голос. Его пальцы крепко сжимали поводья, а лошадь громко дышала от быстрого бега. Аккерман натянул их и затормозил серого скакуна, переходя на шаг. Он и сам запыхался и хотел вовсе остановиться, чтобы подольше насладиться этим простором.       «Как красиво…» — Леви всё смотрел по сторонам, ощущая трепетное волнение в груди. Слева была видна опушка леса и пышные кроны деревьев, среди которых хотелось затеряться. Справа, в низине, слышалось журчание ручья, или даже реки. Над головой проносились мелкие луговые птицы, перепел прятался в траве. То там, то здесь пролетали шмели и бабочки, садясь на цветы. И каких только красок не было на этом лугу! Розовый клевер, белая ромашка, нежно-голубой цикорий, синяя горечавка и василёк, пурпурный кипрей, алый мак, желтая пижма… Многие из цветов он вообще не знал, в глаза их не видел и не представлял, как они пахнут. А аромат здесь был несравненным — лёгким, но пьянящим, свежим и волнующим.       — И правда, как будто рай после тюрьмы… — он всё же спешился и сорвал причудливый желтый цветок, который напоминал помесь одуванчика, ромашки и хризантемы. Лошадь позади него довольно фыркнула и склонила голову, начав жадно пощипывать сочную траву и клевер.       — Эй, я ведь знаю тебя, — пробормотал Леви, осторожно поглаживая её гриву. — Получается, я снова в Сэффилтоне? — Аккерман ощутил, как сердце быстрее забилось в груди. — Давненько я здесь не был…       Некоторое время Леви простоял на лугу, наслаждаясь яркими красками и ароматами. Затем взял лошадь под уздцы и пошёл по проторенной тропке. Сегодня он ощущал себя странно. Обычно, когда парень оказывался в своём прошлом, он был каким-то сторонним наблюдателем и не мог контролировать это тело. Даже если ему что-то не нравилось или он был против, всё равно приходилось следовать заложенному сценарию. Но сейчас капитан ощущал небывалую свободу в этом теле. Он мог контролировать его, свободно двигался, однако всё же что-то незримое его куда-то вело. Если раньше его сознание подчинялось телу, то теперь тело следовало за чем-то, что находилось за пределами его контроля.       Поэтому, спустя некоторое время, Леви добрался до поместья графа Сэффилтонского, а луг, по которому он так долго гулял, был частью его владений.       «Чёрт, как же сейчас я рад быть здесь, — невольно подумал Аккерман, медленно направляясь к конюшням и рассматривая всё вокруг обоими глазами. — Пусть и в качестве раба, но не запертого в каморке с утра до ночи. Да и что я вижу в своём настоящем, кроме серости и затхлости? В жизни ведь такого луга и не увижу, как здесь, и не вдохну такой свежести, как здесь…»       Леви на некоторое время задумался: а будь у него выбор между двумя жизнями, какую бы он выбрал? Жизнь бесправного слуги, но более молодого и здорового, в поместье лорда Эрвина, или жизнь обычного человека, вроде как свободного, но лишенного всех материальных ценностей и с клеймом сидельца? Размышляя над всем этим, Леви пришёл к ошеломительному выводу, что после тюремного заключения он окажется в таком же положении, как в этой жизни до встречи с господином.       «Но даже если бы я смог вернуться сюда, конец был бы таким же печальным?» — Леви завёл лошадь в конюшню, однако не успел её расседлать и завести в денник.       «Эрвин?!» — он застыл на месте, увидев посреди прохода между стойлами высокую светло-серую лошадь господина и самого господина, который… чистил её?!       — О, добрый день, Леви, — заметив парня, господин Смит кивнул ему и кажется даже улыбнулся. По крайней мере его лицо не было строгим и мрачным, а волосы слегка растрепались. Он был в кожаных сапогах с высокими голенищами, серых заправленных брюках и белой рубашке, рукава которой были закатаны по локоть. В руках он держал щётку, которой проводил по бокам лошади, очищая её шерсть. Та стояла спокойно, на привязи, иногда фыркая и перемещаясь с ноги на ногу. — Ты после конной прогулки?       «Какой-то неправильный сон, — мысленно изумлялся капитан. — Почему Эрвин чистит лошадь? Разве он когда-то это делал? Он же хозяин, а не конюх!»       — Что с тобой? — удивился господин Смит, поскольку парень так и застыл, как вкопанный, таращась на него.       — Почему ты чистишь лошадь? — всё-таки спросил Леви. — Разве это не работа конюхов?       — Да, но иногда я сам делаю это. Мне нравится, — чуть ярче улыбнулся он. — Это очень разгружает голову и даже успокаивает. Почему ты так удивлён?       — Потому что… непривычно, — признался Аккерман и наконец-то сдвинулся с места, занявшись своей лошадью. Расседлал её, снял сбрую и взял деревянный нож, чтобы удалить с копыт всю грязь.       — Ты же не любишь пачкать руки, — проворчал Леви, занимаясь своей работой. — А здесь полно грязи, да и навозом воняет постоянно. В общем, место не для господина.       — Думаешь, я могу только сидеть в своём кабинете и держать в руках перо или книгу? — спросил его Эрвин.       — Да, вроде того, — согласился Аккерман и, завершив с копытами, перешёл к остальному телу лошади.       — У тебя до сих пор слишком стереотипные представления об аристократах, — весело ответил ему господин, а Леви, проводя щёткой по крупу лошади, так и косил глаза на него. Сегодня он уже видел Эрвина, доктора Смита, который заявил, что боится его. Хоть и в шутку, но всё же, он был очень осторожен и проявил решимость прийти в тюрьму, несмотря на категорический запрет Леви. И вот он снова видит его, на этот раз, молодого господина, полного сил и уверенности, волевого и непоколебимого, даже упрямого. Вроде бы, один и тот же человек, но всё равно другой. И Леви сейчас тоже ощущал себя другим. Господину он не мог грубить, что-то приказывать или требовать от него. Не мог запрещать или отказывать, а его физической силы этот Эрвин явно не боялся, как и его угроз или запугиваний. Над лордом Сэффилтонским у него не было власти, и повлиять на его судьбу Леви, к сожалению, тоже не мог.       — Я могу очень многое из того, что делают простолюдины, — продолжил господин Смит, не замечая, как пристально и даже жадно Аккерман смотрит на него. — Могу чистить лошадей, колоть дрова, носить тяжелые мешки, перекатывать бочки, косить траву… В детстве отец не только заставлял меня корпеть над книгами, но и хотел, чтобы я на собственном примере знал, как живут слуги в нашем поместье.       — Слуги здесь живут в сто крат лучше, чем на улице, — пробормотал Леви, — но, впрочем, ты и правда лучше остальных, — невольно признал он.       Эрвин, закончив со своей лошадью, завёл её в денник и ополоснул руки в ведре с водой.       — Правда? — не поверил он, приблизившись к Аккерману.       — Что? Теперь я должен спросить, почему ты так удивлён? — брякнул Леви.       — Да, до сих пор не могу понять, какого ты мнения обо мне, — признался Эрвин. — Один день ты говоришь, что ненавидишь меня, в другой — что считаешь лучше всех…       — Это смотря, что ты делаешь… — проронил Аккерман и остановился, скользнув взглядом по его лицу.       «Интересно, что это за день? Какое время? Что мы уже с ним сделали, а что ещё нет? В последний раз я видел его накануне охоты, возможно, это уже после неё?»       — А что я делаю? — Эрвин подошёл настолько близко, что в его голубых глазах Леви отчётливо разглядел лукавые огоньки.       — Мне что, сказать это вслух? — мрачно спросил Аккерман, от радости встречи забывшись, что с этим ублюдком опасно оставаться наедине. А все конюхи как нарочно сквозь землю провалились.       — Что это? — Эрвин потянулся и достал из пояса парня желтый цветок. Леви совсем забыл, что сунул его туда, когда возвращался с луга. — Ох, это же Ínula helénium, — улыбнулся Эрвин, вдохнув запах цветочка.       — Чего? — угрюмо переспросил Аккерман. — Я сорвал его на лугу.       — Полагаю, тебе он известен под названием девясил. На латыни же он звучит как Инула. Это очень полезное растение, в особенности, его корневища, — рассказал Эрвин.       — Что ж, не прогадал, — хмыкнул Леви. — Он мне напомнил маленький подсолнух. Но, наверное, ты мне снова расскажешь забавную историю о происхождении его названия, — усмехнулся он.       — Что?       «А, что-то я поспешил, — видя его рассеянное лицо, Леви поджал губы. — Ведь то Рождество… ещё не наступило».       — Да, существует легенда, — Эрвин, однако, быстро взял себя в руки, — что этот цветок вырос из слёз Елены, дочери Зевса, когда её похитил и увёз в Трою Парис. Поэтому у него такой горький вкус, — заключил господин Смит. — Впрочем, по другой версии он и правда просто похож на солнце, — ободряюще сказал он. — Не думал, что ты обращаешь внимание на цветы. Они тебе нравятся?       — Да, но когда они живые и когда их много. Тот луг был очень красив, я никогда такого не видел.       — Правда? В последнее время ты там часто гуляешь верхом. Словно молодой господин, — отметил лорд Эрвин, а Леви, глядя на него, вновь ощутил в себе те странные чувства, что охватывали его тело в их последнюю встречу. Он молча смотрел на господина Смита, понимая, что хочет ему что-то сказать, пока ещё не поздно, но не может этого. Возможно, потому что юный Леви ещё сам не осознал всей сути своих эмоций, тогда как более старший Аккерман разгадал это гораздо быстрее.       — Леви, могу я… — негромко начал лорд Эрвин, взгляд которого стал более серьёзным, — снова попросить тебя об этом?       — О чём? О той «неприятной работе»? — сразу же догадался парень. Господин Смит коротко кивнул, медленно положил руку ему на пояс и притянул к себе.       — Я хочу… снова сделать это, — проронил лорд Эрвин, прижимая Аккермана к себе всё сильнее и склоняя голову, чтобы вдохнуть запах его волос. — Взять тебя прямо сейчас, — Леви от этого пробрало так, что он весь содрогнулся и ощутил, как что-то горячее будто лизнуло его по спине.       — В конюшне? Ты с ума сошёл? А если кто-нибудь войдёт? — сходу выдал он, пытаясь вернуть себе трезвость рассудка.       — Нет, об этом можешь не волноваться — сегодня у конюхов выходной, — лорд Эрвин стиснул его руку и завёл в пустой денник, где было навалено много сухой травы.       — Чёрт, Эрвин, если я один раз тогда согласился, это не значит, что ты можешь пользоваться мной, когда тебе вздумается, — сурово произнёс Леви и даже стиснул кулаки, готовый воспротивиться. Однако господин Смит, не испугавшись, сделал шаг вперед, и их тела почти соприкоснулись. Леви невольно замер, ощущая от него приятный запах, а он, склонив голову, выдохнул рядом с его ухом.       — А разве не за этим ты пришёл ко мне?       Глаза Леви раскрылись чуть шире, а сердце на долю секунды замерло в груди, будто его поймали на какой-то шалости. Вроде бы ничего обычного Смит не спросил, но сам этот вопрос ошеломил его. Будто лорд Эрвин тоже знал, что это сон…       — О чём… — Леви хотел спросить об этом, как вдруг ощутил что-то ещё более пробирающее. Рука господина оказалась у его ног, а широкая ладонь мягко накрыла и сжала пах. Леви тут же будто пронзило разрядом, и он понял, что у него стоит. Причём, похоже, с самого начала.       «Дерьмо, это потому что я заснул с эрекцией из-за мелкого ублюдка?» — он даже не знал, как оправдаться, а от ладони господина Смита его член стал ещё более твёрдым.       — Чёрта с два я буду делать это в конюшне! — не выдержал Леви и отшатнулся в сторону, пытаясь избежать всего этого, однако господин Смит, поймав его, упал вместе с ним в стог сена и придавил собой. Леви, оказавшись на спине, невольно откинул голову назад, делая быстрый глубокий вдох.       — А в кровати ты был не против? — возбуждённо спросил лорд Эрвин, расстёгивая его брюки и спуская их. Теперь Леви мог не только догадываться, но и видеть, что у него просто отлично стоит, как никогда в жизни.       — По крайней мере, там ничего не кололо и не впивалось в зад, — убийственно глядя на Эрвина, проговорил он. — И я грязный, — мрачно добавил он. — Тебе же нравилось иметь меня только после ванны, верно?       — Да, но… — несколько помедлил господин Смит, глядя на его пах с некоторым удивлением. — Сейчас нет на это времени, верно? К тому же, ты мылся с утра. Я видел, ты на себя чуть ли не бочку воды вылил, — хмыкнул он.       — Эй, я не… — попытался возразить Леви, однако его дыхание перехватило, когда лорд Эрвин забрался на него и расстегнул свои брюки. Он тоже был очень возбуждён, совсем как Леви, и их плоти на несколько мгновений соприкоснулись друг с другом.       «Чёрт! Почему я ничего не делаю? Он и правда трахнет меня здесь?» — лежа на спине, Леви жадно дышал, ощущая, как внутри всё полыхает жаром, будто кровь вскипятили. Сделать что-либо с такой эрекцией он и правда ничего не мог, но вот так просто отдаться ему…       Леви очень хорошо почувствовал, как господин Смит разводит его ноги и проникает в тело. Он откинул голову назад, помимо этого ощущая, как горит лицо, а кровь стучит в ушах. Сухая трава и правда колола и спину, и бёдра, и руки, однако как только лорд Эрвин начал двигаться, он забыл обо всём, поскольку это чувство наполненности затмило все остальные.       Их дыхание было громким, намного громче, чем дыхание того парня, которое слышал Леви в тюремной камере. А может, здесь его слух был острее, глаза видели четче, а кожа ощущала сильнее. Поскольку от любого прикосновения господина Смита он вздрагивал и ощущал, как мурашки бегут по всему телу.       «Что это? Почему сейчас по-другому? Не так, как в первый раз…» — мысли метались одна к другой, он не мог понять, что изменилось. В самом совокуплении, собственно, ничего нового не было, но от прикосновений пробирало так, что темнело перед глазами.       Эрвин склонился чуть ниже, и трение между их бёдрами стало сильнее. Леви уже не мог контролировать своё дыхание. Он закрыл глаза и всё больше откидывал голову назад, и вскоре ему показалось, что он буквально тонет в этом сене. То постоянно шуршало, а травинки покалывали и щекотали тело. Поначалу Леви цеплялся за них руками, однако как будто ещё больше проваливался.       — Ухватись за меня, — шепнул Эрвин и неожиданно поцеловал его в изогнутую шею, отчего Леви не смог сдержать хриплого вздоха. Он приоткрыл глаза и посмотрел на господина Смита, который очень низко склонился над ним. На его щеках ярко играл румянец, а глаза горели страстным возбужденным огнём. У Леви и так перехватывало дыхание от его глубоких толчков, а сейчас он и вовсе забыл сделать вдох. А когда опомнился, начал судорожно хватать ртом воздух и почти простонал на резком выдохе.       — Леви… — то ли о чем-то попросив, то ли просто назвав его имя, тоже неровно выдохнул господин Смит. Аккерман обхватил его за плечи, а Эрвин, разворошив сено, просунул руку под его спину и прижал теснее к себе. Парень ощутил, как другой рукой тот давит на его бедро, чуть выше поднимая его таз и ещё глубже толкаясь в его тело. Леви с силой стиснул зубы, ощущая, как трудно сдерживать прерывистое дыхание, которое готово вылететь из горла со стонами.       — Чёртов ублюдок… — прохрипел Аккерман, впиваясь пальцами в его спину. — Ты разорвать меня хочешь?       — Прости… слишком хорошо, — с трудом ответил господин Смит, тело которого буквально кипело от напряженных движений и возбуждения. Утихомирить свой пыл он смог не сразу, но когда Леви чуть не задохнулся от очередного толчка и начал посыпать проклятиями, немного сбавил темп и отстранился, чтобы так не терзать его тело. Аккерман смог перевести дух, однако от напряжения и жара его тело не избавилось.       — Так лучше? — шепнул лорд Эрвин, глядя на его раскрасневшееся лицо. Он убрал челку с его лба и вновь склонился. Их взгляды на несколько секунд застыли друг на друге, но в итоге Леви отвёл глаза и отвернул голову. Эрвин снова поцеловал его в шею, и мелкая опьяняющая дрожь прошлась по всему телу. Почему-то это оказалось чересчур приятным.       — Чёрт, не трогай, — но это одурачить его не могло, и он снова воспротивился, когда Эрвин попытался коснуться его члена. Леви схватил его за руку, однако господин настоял на своём и, преодолевая его сопротивление, всё же обхватил его достоинство пальцами. Леви опять содрогнулся, только теперь уже более явно, и Эрвин это ощутил. Его взгляд стал ещё ярче, а движения снова неистовыми. Леви ощущал, как его ладонь скользит по его члену, возбуждая его, а толчки внутри тела во время этого приобретают совсем иные краски. Он стиснул зубы и зажмурил глаза, понимая, что больше ничего не сможет сказать и даже выругаться: звуки так и застряли в горле, он едва сдерживал себя, а внизу всё горело. Ему снова хотелось, чтобы это скорее закончилось, однако на этот раз было что-то ещё, что-то, за что он цеплялся. Какое-то жадное непонятное чувство, будто он был голодным, как какой-то зверь…       Его снова пробрало каким-то душащим чувством, когда лорд Эрвин, склонившись, тронул губами его соски. Он и раньше пытался делать это, но прежде Леви не ощущал ничего. Сейчас же внутри него как будто что-то перевернулось, а член запульсировал от сильного прилива крови и, вместе с ним, желания.       — Леви, ты знаешь, как внутри тебя хорошо? — проговорил лорд Эрвин, инстинктивно и жадно пытаясь проникнуть в него ещё глубже, чтобы его горячее нутро обхватило его целиком. — Раньше ты сопротивлялся, а сейчас как будто просишь… — он закатил глаза от удовольствия и отстранился. Его спина чуть изогнулась, а голову он откинул назад. Движения стали более короткими и быстрыми, и Леви понял, что он подходит к финалу. Но и он сам…       «Чёрт, неужели…» — его накрыло такой неизвестной и приятной волной, что глаза сами собой закатились, а тело несколько секунд не поддавалось никакому контролю, и будто сумасшедшее пыталось не упустить эти мгновения сладости. Эрвин, поглощенный таким ответом тела Аккермана, едва успел вытащить в последний момент и щедро излился ему на живот. Леви был настолько ошеломлён внезапным удовольствием, что даже не упрекнул его в этом, а так и продолжал лежать в стогу сена с раздвинутыми коленями.       — Леви, — спустя время, Эрвин, заворошив сено, двинулся в сторону и сел справа от него. Аккерман наконец-то смог свести колени и расслабить свои ноги, которые безвольно растянулись. — Кажется, на этот раз было по-другому? — спросил господин.       — Да, по-другому, — глухо проронил тот, смотря на своды крыши конюшен. — Впрочем, ненамного. Ты снова отделал меня, как жеребец кобылу, — раз уж они лежали в конюшне, сравнил он.       — Но ведь тебе же было приятно? Я чувствовал, — с энтузиазмом возразил господин.       — Тц, если я кончаю под тобой, это не значит, что я буду бросаться на тебя, — недовольно ответил Леви. — К слову, почему ты не кончаешь в меня? — решился спросить он. — Не то чтобы я хотел этого… Просто, разве это не приятней? Тебе постоянно приходится думать о том, чтобы вовремя вытащить.       — Это… — ему показалось, что Эрвин несколько смутился, поскольку на мгновение отвёл взгляд в сторону, а его мимика стала непривычно нерешительной. — Не хочу тебя осквернить, — в итоге выдал он.       — Что? — у Леви от сказанного глаза на лоб вылезли. — Ты издеваешься? Да ты и так уже осквернил меня с головы до ног! — возмущенно ответил Аккерман и коснулся своего живота, ощущая влагу под пальцами. — Я и так уже грязный, — мрачно добавил он.       — Нет, это не так, — негромко возразил лорд Эрвин. — Это другое, — добавил он, и пока Аккерман не успел вступить с ним в перепалку, снова прижался к нему сбоку и просунул свой член между его бёдер. Леви, скрипнув зубами, чуть развернулся на бок и оперся рукой в сено, ощущая, как тот трётся между его ног, а плоть набухает и твердеет.       — Дотронься, пожалуйста, — прошептал он на ухо, и Леви в очередной раз мысленно осыпал его проклятиями. Сначала он не хотел ничего делать, но голос лорда Эрвина звучал очень вежливо, даже просяще, и он, вопреки своей воле, всё же опустил руку и коснулся пальцами его головки. По телу Смита прошла дрожь, Леви хорошо ощутил её, поскольку прижимался к нему спиной. Его собственное лицо залила краска, ему опять стало жарко, несмотря на прохладный день, и он накрыл его член ладонью и мягко сжал пальцами. Эрвин снова неровно выдохнул, когда ощущения усилились, и прижался к Леви теснее. Тот слегка двигал ладонью, чувствуя, как она становится влажной.       Через некоторое время Аккерман ощутил, что и его достоинство оказалось в руке господина Смита. Он опять сжал зубы, решая, выругаться ему или нет, но сегодня любые острые слова казались ему бессмысленными. Как он мог обвинить или воспротивиться, когда его член тоже твердел и вставал? Хотел он этого, не хотел, контролировать подобное никак не мог: от мягких прикосновений тот просто наливался кровью и тоже хотел оказаться в чем-то тесном и горячем.       «Чёрт, я и правда… тоже хочу трахнуть тебя», — мелькнула мысль в голове, то ли его собственная, то ли Леви из той реальности.       Между ног стало совсем влажно: член Эрвина выделял много вязкой жидкости, поскольку сильно возбуждался. Леви думал, что тот закончит прямо так, однако, когда плоть по максимуму налилась кровью и затвердела, Эрвин подался назад и приподнял его правую ногу, удерживая под коленом. Леви зажмурил глаза и зарылся пальцами в сено, понимая, что сейчас будет. Надавив головкой на проход, тот толкнулся в тело и засунул свой член почти до конца, пока его бёдра не уткнулись в ягодицы Леви.       Эрвин снова неровно и сладостно выдохнул, и Леви не только своим нутром, но и остальными органами чувств ощущал его удовольствие. Сам он испытывал странные ощущения, однако своё красное лицо очень хотел бы спрятать в сене. Он лежал на боку, уткнувшись лицом в траву и чувствуя, как член господина ритмично двигается в его теле. Эрвин придерживал его согнутую в коленях ногу, благодаря чему мог двигаться довольно свободно, да и Аккерман никакого сопротивления не проявлял, впрочем, как и его тело. Однако теперь пальцы Смита не касались его члена, и вскоре Леви понял, как ему этого не хватает. Когда тот дотрагивался до этого чувствительного органа, ощущения от толчков в теле становились совсем иными. И Леви волей-неволей, был вынужден коснуться сам.       «Дерьмо… Когда он касался, было по-другому», — мрачно отметил Аккерман, понимая, что ощущения от его руки были намного ярче, чем от собственной. Однако унизиться до того, чтобы попросить об этом (когда он только и делал, что кричал об обратном), он тоже не мог, поэтому неспешно двигал рукой по своей плоти. Губы Эрвина же то и дело скользили по его плечу или шее, и это пробирало не меньше, чем его пальцы на члене. Вдобавок ко всему он гладил его по бедру согнутой ноги, и когда добирался до ягодиц, Леви был готов застонать.       «Твою ж…» — Леви отдёрнул руку от своего члена, понимая, что сейчас может закончить. Он ошеломленно распахнул глаза, видя перед собой лишь сухую траву. Сердце бешено стучало в груди, а дыхание сбилось, внутри всё клокотало. Он не понимал, как такое возможно. Они трахаются в каком-то колючем сене, в конюшне, где воняет навозом, а он готов закончить раньше господина? Все предыдущие разы он терпел и ждал, когда тот утолит свой голод, а теперь вдруг начал получать удовольствие, да ещё в два раза быстрее него?       «Как я стал ещё большим извращенцем, чем он?» — недоумевал Аккерман, ощущая, что теперь и без руки на члене от толчков его начало пробирать. Он не понимал, что такого сотворил лорд Эрвин, но когда он проникал особенно глубоко, внутри что-то обрывалось, и жуткое удовольствие, всего на мгновение, но охватывало тело. Его было слишком мало, чтобы закончить, но достаточно, чтобы хотеть вновь.       — Леви… — когда господин Смит хрипловато выдохнул его имя, Аккерман снова зажмурился и захватил рукой побольше сена. Конечно же он почувствовал, что его нутро стало другим, Леви и сам чувствовал, что больше не зажимается, а наоборот раскрывается, чтобы тому было легче двигаться, чтобы он проникал глубже и чаще касался того места…       — Хватит… — когда тот в очередной раз коснулся губами его напряженной шеи, Леви не выдержал, слегка оттолкнул его и снова лёг на спину. Эрвин, тяжело дыша, остановился, однако выходить из парня не стал.       — Ты же не хочешь, чтобы я останавливался, — запыхавшись, пробормотал Смит. — Я чувствую это, как никогда.       — Можешь иметь меня, сколько хочешь, но без всех этих телячьих нежностей, — чуть ли не прорычал Леви, агрессивно смотря на него и на его губы. Его лицо было таким красным, а взгляд так горел, что Эрвин на секунду как будто испугался, однако в следующее же мгновение на его лице отразилась непреклонная решимость. Он снова двинулся и так резко, что голова Леви упала на сено, а сам он невольно откинул её назад, громко выдыхая. Эрвин перестал поддерживать его ногу (тот уже не опускал и сам), а скользнул рукой под его коленом и стиснул член парня, заставляя того содрогнуться всем телом. Глаза Аккермана снова широко распахнулись от нахлынувших ощущений. Он на несколько мгновений замер, понимая, что всё опять выходит из-под контроля, а Эрвин, вероятно, на зло ему, склонился и теперь не просто скользил губами по шее. Он смог прикоснуться к его груди и лизнул языком сосок.       — Я же сказал, без… — попытался было напомнить Леви, однако Эрвин ощутимо надавил зубами, и тому пришлось прикусить собственный язык.       «Чёртов ублюдок, ты всё делаешь вопреки моим словам!» — мысленно прорычал он, снова откидывая голову и чувствуя, как тело отзывается на его ласку, наполняясь удовольствием. И губы, и руки, и его член… Всё стало приносить его. И нежные прикосновения, и грубоватые резкие толчки, и пальцы, сжимающие плоть. Теперь при всём своём желании Леви не мог остановить это или как-то отсрочить свой финал. Конечно же, он кончил. Причём кончил унизительно, со стоном, отчаянно сжимая член Эрвина внутри себя и изливаясь в его руку. Господин Смит, не ожидая такого, замер на несколько секунд, глядя, как тело Аккермана изогнулось в экстазе. От того, как Леви в эти мгновения сжал его плоть, он готов был завершить сам, но успел ещё пару раз двинуться в его напряженном застывшем теле, пока тот не расслабился.       Через некоторое время Леви пришёл в себя, понимая, что член Смита больше не распирает его нутро. Хотя впрочем, это уже беспокоило его в последнюю очередь. Гораздо сильнее его ошеломило то, что произошло сейчас.       — Значит, вот как тебе нравится? — прозвучал голос лорда Эрвина где-то над головой. Леви с трудом сфокусировал взгляд и увидел его. Тот сидел справа, опираясь рукой на согнутое колено. Его рубашка была расстегнута, а в волосах запуталась сухие травинки. Леви же всё также валялся в стогу, чувствуя липкость на животе и между ног. И полное спокойствие, даже опустошенность у себя внутри.       — Или снова будешь отрицать? — с хитрой улыбкой спросил господин Смит, глядя на него.       — Не буду, — негромко проронил Аккерман, смотря в пустоту. — Но это всё равно ничего не изменит.       — Почему же? Разве теперь тебе не приятнее будет ложиться в постель со мной? Зная, что тебя ждёт, — Эрвин продолжал улыбаться, а его взгляд был очень лучистым и довольным.       — Тц, я бы и так ложился, — Леви, наконец, оторвал спину от сена и выпрямился. — Ни к чему было прилагать столько усилий, — недовольно заключил он. Аккерман поднялся на ноги, оттёр пучком травы свой живот и поправил рубашку.       — Нет, очень даже необходимо, — проронил Эрвин, глядя на то, как тот натягивает брюки и сапоги. — Это вдвойне… Нет, втройне приятнее, брать того, кто хочет тебя.       — Тц, я думал, ты предлагал мне работу, а не быть твоим любовником, — проворчал Леви. — Ладно, если ты закончил, я пойду, — он бросил на него косой взгляд и двинулся к двери денника, однако Смит, привстав, успел перехватить его за руку.       — Постой, — он опять сел в сено, но Леви смог устоять на ногах. Лишь покачнулся и подошёл ближе.       — Неужели не всё? У тебя ещё остались силы? — поразился Аккерман, который стоял на дрожащих ногах. Хорошо, что Эрвин не заканчивал в него, по крайней мере, он мог сразу одеться. Хотя внутри всё равно ощущал влагу после его члена. Но сейчас отмываться от этого не спешил, как прежде.       — Нет, просто… можешь побыть со мной ещё немного? — попросил лорд Эрвин. Его лицо сделалось чуть жалостливым и грустным, будто у пса, которого не докормили. Леви, глубоко вздохнув, хмуро взглянул на него сверху вниз.       — Да. Я могу бросить всё и остаться с тобой, Эрвин, — внезапно очень серьёзно произнёс он, отчего Смит поднял на него глаза с удивлением. — Но готов ли ты сделать то же для меня?       Эрвин некоторое время смотрел на него с изумлением, осмысливая этот вопрос. Однако когда понял, что хотел от него Леви, печально улыбнулся и опустил голову.       — Вот и твой ответ, господин, — проронил Аккерман и, взглянув на опущенную светловолосую макушку, покинул этот денник и конюшню.       «Наверное, поэтому и я не смог сказать тебе «да».