Мой господин

      Через две недели Леви полностью оправился от потери крови и смог встать на ноги. Его рана почти затянулась, остался рубец, но это его мало волновало: на его теле было предостаточно шрамов, и ещё один ситуацию не ухудшил. Наконец-то он смог осторожно помыться (до этого довольствовался лишь обтираниями влажным полотенцем), подстричь волосы и облачиться в уже ставший привычным темно-синий костюм. Стоя перед зеркалом и повязывая шейный платок, Леви отметил, что его лицо несколько осунулось, и вид оставался болезненным. Ел он в эти дни немного, не чувствуя сильного аппетита, зато чай поглощал по нескольку чашек в день.       «Ещё пара дней, и должен войти в колею, — спускаясь по лестнице на первый этаж, подумал Леви. — Интересно, нашлось ли для меня новое задание? Надеюсь, я смогу справиться с ним без ущерба».       Дойдя до кабинета господина Смита, Леви по обыкновению замер перед дверью. Он всегда так делал, поскольку испытывал волнительные чувства, никогда не зная, что ждёт его по ту сторону. Но сегодня эти чувства были особенно ощутимы, так, что даже ладони немного вспотели.       «Похоже, я и правда ещё не до конца оправился», — списывая это на состояние своего здоровья, Леви два раз постучал и зашёл в кабинет. Его взору предстала привычная картина: господин Смит сидел за рабочим столом и изучал документы. Его лицо было спокойным и сосредоточенным, а взгляд прямым, но немного задумчивым. Когда он поднял голову и посмотрел на Аккермана, волнение внутри Леви усилилось ещё больше. Поскольку в голубых глазах он различил неприступность. Так лорд Эрвин смотрел на него раньше, когда они не были близки.       — Вижу, ты уже полностью пришёл в себя, — отметил господин Смит, внимательно смотря на него.       — Да, твоими стараниями, — Леви подошёл ближе к столу, но садиться в кресло не стал, ощущая, что он здесь ненадолго. — Если у тебя есть новое поручение, я готов его выполнить, — негромко проронил он.       — Нет, поручений больше нет, — покачал головой Эрвин.       — А что с теми двумя? Их допросили? — хмуро спросил Аккерман, отмечая, что он сказал «больше нет», вместо «пока нет», как говорил прежде.       — Да, Майк постарался выудить у них всю информацию. Они раскрыли место своего сбора. Несколько дней назад мы там всё обыскали и нашли перечень всех членов культа. Все они уничтожены.       — И что дальше? — Леви сжал в кулаки вспотевшие ладони.       — Да, я хотел поговорить с тобой об этом, — лорд Эрвин на мгновение опустил взгляд, затем вновь поднял на Аккермана. — Леви, я благодарю тебя за всё, что ты для меня сделал. Ты без нареканий выполнял все мои поручения, несмотря на то, насколько неприятными они были. В Сэффилтоне ты провёл больше года, тебе пришлось пережить многое, но ты не затаил на меня злобу и не предал. Это очень дорогого стоит, — господин Смит выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда довольно большой мешочек, который с тяжелым глухим стуком опустил на стол. Судя по всему, там лежали монеты.       — Это плата за твою работу, — проронил он, подвигая его к Леви. Тот посмотрел на мешок сверху вниз. Он был затянут алой лентой, но не туго, поэтому сквозь щель было видно, что он под завязку забит золотом.       — Это слишком много, — проговорил Аккерман. — Хватит, чтобы купить особняк, как у тебя.       — Хах, возможно, немного скромнее, — усмехнулся лорд Эрвин. Рядом с мешочком он положил папку с бумагами. — И это тоже тебе. Здесь документы и твоя новая личность. Ты больше не раб и не слуга, не простолюдин, а свободный человек среднего класса. Ты можешь идти, куда пожелаешь, можешь покупать, что пожелаешь и жить, как пожелаешь. Больше для тебя границ не существует. Ты свободен. И от меня, и от своей прошлой жизни. Единственное, о чем я прошу тебя — никому и никогда не говорить, что ты работал со мной, упоминать моё имя и то, что ты делал для меня.       Леви, выслушав его, сверлил мрачным взглядом то мешок с деньгами, то лорда Эрвина. Тот говорил серьёзно, и в его глазах не было колебаний. Леви знал, что он не меняет своих решений, но это решение ему не понравилось.       — Если убивать больше никого не нужно, — глухо начал он, — я могу выполнять и другую работу в особняке. Могу убираться в доме, готовить или снова чистить конюшни. От меня не обязательно избавляться.       — Разве ты не говорил, что больше всего ценишь свободу? — Эрвин приподнял брови в удивлении. — Ты выполнил свою часть договора и я, как и обещал, отпускаю тебя. Это уже давно было решено.       — Да, но… — Леви нахмурился ещё сильнее и ещё сильнее сжал кулаки. — Это ведь не конец всего, верно? Ты задумал что-то ещё. И это очень нелепо, избавляться от меня сейчас. Я ведь наверняка могу пригодиться. Я сильный и без колебаний могу убить тех, кто встанет у тебя на пути, хоть самого короля. Хочу быть рядом с тобой до конца, как Майк и Нанаба. Их-то ты не прогоняешь и посвящаешь в свои планы, — глухо добавил он. Господин Смит несколько секунд смотрел на него прямым прохладным взглядом, а Леви ощущал, как сердце замирает в груди от ожидания. Возможно и правда, ему удастся его уговорить?       — Прости, — в итоге лорд Эрвин тяжело выдохнул и опустил глаза. — Но не получится.       — И почему же? Раз ты сам говоришь, что я хорошо выполнял свою работу? Почему они останутся с тобой, а я нет? Чем я хуже них?       — Разве это не очевидно? — господин Смит снова поднял на него глаза, и теперь в них появился леденящий холод. — Ты не из нашего круга.       От этих слов Леви содрогнулся. Сердце замерло в груди, а в глазах на мгновение потемнело. Его снова охватила болезненная слабость, но теперь не от ранения. Хотя слова лорда Эрвина ранили его глубже, чем лезвие ножа неприятеля.       — Ты говорил, что для тебя это неважно, — с трудом делая вдох, от того, что горло сдавило, проронил Аккерман. — Что моё происхождение для тебя неважно. Что ты ценишь людей за их поступки, а не за происхождение, — его голос стал твёрже, в глазах появилась ярость и отчаяние, он разжал кулаки и уперся ладонями в стол.       — Прости, — снова повторил лорд Эрвин чуть мягче, хотя его взгляд оставался таким же холодным. — Но не в этот раз.       — Вот как, — не видя в его непроницаемом взгляде и лице ни одной лазейки, Аккерман расслабил руки, и те словно повисли плетьми. Его голова тоже склонилась, а глаза почти ничего не видели. Всё-таки, он так и остался для лорда Эрвина человеком второго сорта.       «А я что думал? На что надеялся? Что стану равным ему? Что пользуясь его домом, слугами, одеваясь в другую одежду, выпивая с ним и гуляя, стану благородным? Нет, он всегда помнил о том, кто я, а вот я, дурак, об этом почти забыл…»       — Тебе нужно покинуть Сэффилтон, — голос господина Смита донёсся откуда-то издалека. — И забыть о том, что мы были знакомы. Забудь моё имя, Леви, — строго повторил лорд Эрвин, — и дорогу к этому месту. Возьми лошадь, которая тебе приглянулась, и уходи.       — Да, я забуду, — бесцветно проговорил Аккерман и непослушными пальцами развязал верх мешка. Оттуда он достал несколько золотых монет и выложил их на стол. — Те деньги я брал в долг, — глухо проронил он. — Теперь возвращаю. А это за лечение, — помедлив, он выложил ещё одну монету и после снова завязал мешочек. Взял его и конверт с документами, отошёл от стола и бросил взгляд на Эрвина, который уже вновь вернулся к своим бумагам.       — Прощай, господин, — всё-таки произнёс Аккерман, хотя хотел уйти молча.       — Я больше не твой господин, — только и проговорил лорд Эрвин, слыша его удаляющиеся шаги. Как только дверь закрылась, он всё же поднял на неё глаза и тяжело вздохнул.       — Беги от меня как можно дальше, Леви…       Перехватив поудобнее тяжелый мешок с золотом и бумаги, Аккерман медленно побрёл по коридору, ощущая, как глухо стучат каблуки его туфель о ковёр. Голова была пустой, а тело тяжелым и неповоротливым. Он смотрел перед собой, но практически ничего не видел, поэтому, когда навстречу попался Майк, Леви не сразу понял, что это он. Управляющий остановился, и Аккерман невольно тоже, однако смотреть на него не стал. Майк тоже ничего не сказал, но положил руку на его плечо и несильно сжал. А через несколько секунд продолжил свой путь и зашёл в кабинет господина Смита.       — Судя по виду Аккермана, ты всё же прогнал его, — проронил Майк, подходя к окну.       — Отпустил, — поправил его лорд Эрвин, подписывая документы.       — И почему? — нахмурился Захариус. — Он бы мог нам помочь. Таких людей очень сложно отыскать, сильных и преданных. Я считаю, что на этот раз ты принял неверное решение, Эрвин, — высказался он.       — Таков был уговор, — вздохнул господин Смит. — Я обещал отпустить его, когда с культом будет покончено, и сдержал слово.       — Да, но он готов был остаться, — продолжил Майк. — Если бы ты попросил, остался бы и дальше выполнять твои приказы. Возможно, с его помощью исход нашего плана был бы другим.       — Нет, — покачал головой лорд Эрвин. — Ничего не изменится, как бы силён он ни был. К тому же, в изначальном плане его не было, не хочу всё менять. Так будет лучше, — заключил господин Смит.       — Как знаешь, — Майку ничего не оставалось, как смириться с его решением. — Мы с Нанабой готовы приступить ко второй части.       — Да, — лорд Эрвин поставил в документе точку и отложил перо. — Я тоже.       Леви покинул особняк тем же днём. Он собрал свои вещи, которыми успел обзавестись, живя здесь, упаковал запасы чая, аккуратно сложил костюмы, сшитые на заказ, завернул туфли и шляпы, и даже несколько книг. Если прежде у него не было ничего, то теперь появилось два приличных чемодана и целая лошадь со своей амуницией.       «Впрочем, зачем мне всё это, — седлая коня, размышлял он. — Ведь на эти деньги я могу купить в три раза больше. Разве что, он хочет, чтобы в этом месте от меня не осталось и следа…»       Леви покидал Сэффилтон с сожалением и грустью. Да, он знал, что в итоге ему придётся оставить это место, но не ожидал, что его охватят такие неприятные чувства. Большей частью от того, что господин практически прогнал его из своего поместья. Да, он был вежлив и учтив, хорошо заплатил за всю работу, что выполнял Аккерман, но его взгляд, тон его голоса… всё говорило о том, что он хочет скорее избавиться от него.       «Интересно, чем я ему так насолил? — невесело усмехался Леви по дороге к городу. Единственное место, куда он мог отправиться — тот постоялый двор, где жили Изабель с ребятами. Туда он и держал свой путь. — За те две недели, что я восстанавливался, он так резко изменился. Похоже, ему обременительно держать палача, который сам может умереть…»       Друзья встретили его радостно, а уж когда увидели его чемоданы, их восторгу не было предела: наконец-то сбылась их мечта, и Леви будет жить вместе с ними! Вечером они устроили праздничный ужин, пытаясь угостить Аккермана и тем, и другим, и третьим. Леви молча принимал еду и не отказывался, чтобы их не обижать. Счастье на их лицах было неподдельным, однако он сам не мог похвастаться таким. Да, он был рад их видеть и вкусить тепло домашнего уюта, однако последний разговор с лордом Эрвином и такой поспешный уход из поместья не давали ему покоя, омрачая воссоединение. К счастью, его лицо никогда не выражало сильных эмоций, поэтому они не заметили его подавленного настроения.       — Значит, ты правда останешься с нами? — поздно вечером спросила Изабель, когда дети легли спать, а Леви сидел за столом с чашкой чая. — Твоя работа закончилась?       — Да, в моих услугах больше не нуждаются, — иронично усмехнулся Аккерман. — И пойти мне больше некуда, как сюда. Но здесь мы не останемся, — Леви поднялся на ноги, подошёл к своему чемодану, который лежал неподалёку и достал оттуда увесистый мешок с деньгами. И положил его на стол прямо перед носом у Изабель. Глаза девушки округлились, когда она увидела, что тот полностью забит золотом.       — Богатый господин щедро одарил меня за работу, — протянул Аккерман, снова садясь за стол. — На эти деньги можно купить и дом, и документы, и вести нормальную спокойную жизнь. Где-нибудь за городом, — брякнул он. — Там дышится легче.       — Никогда не видела столько золота… — благоговейно прошептала Изабель. — Мы правда сможем жить в собственном доме?       — Да. И не в деревянной лачуге, как прежде, а в настоящем большом и тёплом доме, — подтвердил он. — Завтра же займусь этим. Узнаю, какие есть дома на продажу, а потом мы вместе посмотрим.       — Леви, это же замечательно! — Изабель от счастья была готова расплакаться. — Как же нам повезло с тобой! Без тебя бы мы давно сгинули… — слёзы и правда начали катиться по её щекам, и Аккерман со вздохом протянул ей платок.       — Я тоже рад, что у меня есть вы, — нехотя признался он, — иначе мне было бы некуда возвращаться.       Леви постарался сразу же занять себя работой, чтобы заполнить пустоту, что образовалась внутри после ухода из Сэффилтона. Несколько дней он ездил по окраинам города и смотрел дома, выставленные на продажу. Изучал окрестности и размышлял, каким хозяйством лучше заняться, чтобы обеспечивать себя. Пара-тройка ему приглянулись и подходили по цене. Также он сделал для Изабель и ребят документы, благодаря которым они становились законными жителями города и получали хоть какие-то, но права.       «Золото решает любые проблемы, — в один из дней Леви возвращался после осмотра очередного дома и решил завтра показать его друзьям. — Будь ты хоть аристократом, хоть сыном шлюхи, если у тебя есть деньги — ты можешь всё. За них исполнят любую прихоть, будут лебезить и услуживать…» — он презрительно усмехнулся и спешился с лошади, чтобы не выделяться в городе. На нём был знакомый тёмно-зеленый плащ, когда-то пожалованный господином. Аккерман накинул капюшон, чтобы стать ещё незаметнее, и продолжил путь пешком.       — За какой-то кусок металла люди готовы рвать глотки друг другу, — пробормотал он уже вслух, преисполненный мрачными мыслями. Несмотря на заботы, которыми он себя окружил, легче стало ненамного. По дороге из города или в город, по вечерам, лежа на жесткой кровати и пытаясь уснуть, он то и дело возвращался мыслями к Сэффилтону и лорду Эрвину. Вспоминал последний разговор и, чем больше думал об этом, тем яснее понимал, что его никто не прогонял. Да, слова господина Смита были настойчивыми, а взгляд холодным, но окончательное решение принял сам Леви. Это он сдался, он уступил и послушал его. Леви не привык идти наперекор словам господина, поэтому послушался и в этот раз, хотя внутри всё протестовало. С каждым днём он убеждался, что можно было поступить иначе. Его возражения были слишком слабыми и неубедительными, и он слишком поздно понял, что мог воспротивиться. Мог быть более настойчивым и решительным, мог пойти против его воли и столкнуться с ним в противостоянии. Да, возможно, они бы разругались, и тогда бы его силой выволкли бы из поместья, но скорее всего…       «Он бы мне уступил», — Леви неожиданно остановился от пришедшей ему в голову мысли. Он совсем забыл о том, что они были больше, чем господин и слуга, в последние месяцы он был близок к лорду Эрвину, как никогда, знал о его страхах и желаниях. Знал, когда он носит маску, а когда снимает её. И он мог бы воспользоваться этим или просто сказать, что тот для него значит. Но они разыграли пьесу по его сценарию.       «О чем я только думал, — Аккерман нахмурился и развернул лошадь в другую сторону. — Да, он не рассказал мне о своих дальнейших планах, но если он и правда собрался дойти до королевского трона, один он не справится. Я должен вернуться!»       Леви только хотел забраться на лошадь и скакать во весь опор в Сэффилтон, как неожиданно услышал знакомый голос. В первые секунды его разум не мог понять, кому он принадлежит, и лишь обернувшись, он увидел знакомую женщину, которая покупала продукты на рынке.       — Миссис Потти, — удивился Аккерман и приблизился к ней.       — Леви! — та тоже узнала его и попыталась улыбнуться. Однако это не могло скрыть её подавленного настроения и немного осунувшегося лица.       — Вы покупаете продукты здесь? — спросил Аккерман. Главная кухарка редко покидала особняк, а продукты обычно закупали и привозили её помощники. Миссис Потти, судорожно вздохнув, покачала головой.       — Что с вами? — она была на удивление молчаливой, а после встречи с Леви так вообще в её глазах появились слёзы.       — Я больше… не работаю в Сэффилтоне, — чуть ли не плача, рассказала она и, достав платок, убрала выступившие слёзы из уголков глаз. — Молодой господин уволил меня… — всхлипнув, добавила она.       — Как?! — изумился Леви. — Не может быть…       — Да. Несколько дней назад молодой господин собрал всех слуг. Хорошо заплатил и сказал, что вынужден нас всех уволить. Якобы у него возникли проблемы с деньгами, и он вынужден продать особняк… — она снова всхлипнула. — Я всю жизнь работала там, и моя мать, и мой дед… Не могу поверить, что Сэффилтон будет принадлежать кому-то другому…       «Продать Сэффилтон?» — рассказ миссис Потти не укладывался у Леви в голове. Получается, господин Смит прогнал не его одного, а всех слуг. Но продать особняк? Денежные проблемы?       — Никогда не слышал, чтобы у него были проблемы с деньгами… — понимая, что дело тут нечисто, Леви ещё больше убедился, что ему нужно как можно скорее быть там. Он снова развернул лошадь и, пересекая рынок, быстрым шагом направился на восток. Однако через несколько минут его внимание снова отвлёк какой-то гомон. Он приближался к центральной площади, на которой собралась большая толпа народу. Там что-то происходило, но Леви не хотел отвлекаться. Он дошёл до края толпы и пошёл вдоль неё. Парень хотел обогнуть сборище, поскольку его путь лежал прямо через площадь, но когда несколько человек перед ним отошли в сторону, он увидел причину, по которой собралось столько зевак. Аккерман остановился, ощущая, как холод сковал его тело.       «Похоже, теперь до конца дней буду бояться этих веревёк», — мрачно подумал он, глядя на эшафот и тут же вспоминая, как не так давно, лишь в прошлом году, находился на нём сам. Внутри появилось неприятное давящее чувство, Леви хотел скорее уйти отсюда, но краем глаза уловил, как на деревянные подмостки поднимаются несколько человек для казни.       — Это они, они! — зашептала толпа вокруг Леви. — Те самые, что пытались убить короля!       «Короля?» — охваченный неприятными предчувствиями, Леви снова остановился и бросил взгляд на эшафот. Он стоял достаточно далеко, но его зрение было хорошим. Даже слишком хорошим для такого зрелища.       — Не может быть… — ахнул он, ощущая, как тело сковало во второй раз, но на этот раз не холодом, а обжигающим чувством страха. Его глаза широко распахнулись, горло и грудь сдавило, он едва мог сделать вдох, не веря своим глазам. На деревянных подмостках стояли трое человек, которых он очень хорошо знал: высокие, светловолосые и светлоглазые, с бледными благородными лицами, словно родные братья.       «Что это… Почему они там?» — Леви невольно двинулся вперед, расталкивая людей, с усилием моргал, надеясь, что это лишь обман зрения. Однако, по мере того, как он приближался, их невозмутимые лица становились всё чётче, и ошибиться уже было невозможно.       — Что произошло? — вслух спросил он, не особо ожидая получить ответ.       — Они пытались убить короля! — ответил ему кто-то из толпы.       — И устроить переворот!       — Король лежит при смерти, в королевской гвардии смута, это они во всём виноваты!       — Демоны! Нужно было их отправить на костёр, а не на виселицу!       Толпа ревела всё громче и громче, поддерживая речи проповедника, который обвинял пленников во всех смертных грехах. Леви даже показалось, что это тот же человек, который присутствовал при его казни. Впрочем, его слов Аккерман почти не различал, его глаза были прикованы к этим троим. Он не понимал, как это могло случиться. Что такого должно было произойти, чтобы трое благородных господ оказались на грани смерти! Даже если они решили свергнуть короля… Неужели лорд Эрвин не просчитал всё, чтобы их не поймали?       «Это оказалось так сложно? Почему ты не отправил меня, как делал это раньше!» — кричал в мыслях Леви, не в силах пошевелиться. Ему хотелось броситься, схватить их, скинуть с этих подмостков и убежать как можно дальше, но разумом он понимал, что стражников вокруг слишком много, и один он ничего не успеет сделать. Его схватят прежде, чем он достигнет эшафота. И убить он сможет разом максимум троих…       «Что же… мне делать?» — Леви лихорадочно стал смотреть по сторонам, пытаясь найти какой-то выход, но кроме вооруженной стражи и толпы зевак ничего не видел. У него появилась мысль выхватить у ближайшего стражника ружьё, застрелить проповедника и переключить внимание на себя… Так бы он выиграл несколько мгновений для этих троих. Вот только они могут думать иначе и не успеют воспользоваться этим шансом.       «Почему я так слаб, так ничтожен? — в бессилии простонал Леви, понимая, что остались считанные секунды: стражники уже понесли мешки, чтобы надеть им на головы. — Этот человек… — взгляд Аккермана так и впился в бесстрастное лицо лорда Эрвина, который равнодушно и прямо смотрел перед собой на ревущую толпу. — Этот человек спас меня тогда одним лишь словом, а я не могу сделать ничего, чтобы спасти его в ответ. Майк, Нанаба, почему вы тоже…»       Его мысль прервалась, поскольку всего на пару мгновений он столкнулся взглядом с господином Смитом. Тот, кажется, был очень удивлен, не ожидая найти в толпе знакомое лицо, к тому же, такое бледное и испуганное, как у Леви. Его глаза оставались ясными и прохладными, в них не было ни капли страха или сожаления. Понимая по лицу Леви, что тот готов совершить самый необдуманный поступок в это мгновение, он едва заметно покачал головой из стороны в сторону, этой настойчивостью и непоколебимостью лишая его последних сил.       Ясный взгляд голубых глаз скрылся за грубой тканью мешка, которые надели им на голову, а шею обхватила толстая петля. Леви поймал себя на мысли, что испытывает схожие ощущения, как в тот роковой день, словно он тоже там стоит, готовясь расстаться с жизнью. В тот день было безумно страшно, но и сейчас он ощущал не меньший ужас. Тело вновь цепенело, руки охладели, а ноги едва держали его. И лишь сердце отчаянно стучало в груди, будто крича о том, что больше всего на свете ему хочется жить.       Когда тела рухнули вниз, это самое сердце оборвалось. Перед глазами Леви потемнело, ему показалось, что оно вовсе остановилось, но нет, удары стали более медленными и тяжелыми. Гул толпы неожиданно стих, уши словно заложило, и он не слышал вокруг себя ничего, а видел лишь болтающиеся на веревках тела. Собственное тело охватило ознобом, он вцепился в холку лошади, чтобы хоть как-то устоять на ногах.       «А ведь это я… должен там висеть. Уже давно».       Звуки постепенно вернулись. Люди продолжали переговариваться между собой, проповедник снова к ним взывал. Тела повешенных через несколько минут сняли и унесли за подмостки, а на эшафот пригнали ещё пятерых несчастных. Как понял Леви из какого-то бормотания вокруг, на этот раз казнили безродных бандитов, вроде него самого.       Леви до ужаса хотелось покинуть это место, но всё же он стоял, не шелохнувшись, лишь цеплялся за лошадь, ища в ней опору. Сам того не ведая, он простоял всю казнь. Сегодня повесили не меньше пятнадцати человек, и он раз за разом наблюдал, как тела проваливаются в дыры помоста и качаются на веревках. Но сердце больше так не обрывалось, под конец он его перестал чувствовать вовсе, как и то, что происходило у него внутри.       Последние тела сняли с веревок и снова унесли. Люди начали расходиться, стражники покидать свои места. А Леви всё стоял, стоял до тех пор, пока площадь не поредела. Двинувшись в сторону помоста, он заметил, что все сегодняшние трупы сложили в большую телегу, запряженную двумя лошадьми, и вскоре куда-то повезли.       «Должно быть, на кладбище», — Леви, забравшись на свою лошадь, последовал за ними, держась на приличном расстоянии, чтобы его не заметили. Надеяться на то, что кто-то из них выжил — было глупо, но всё-таки он следовал за этой телегой безотрывно. Ехали они медленно и долго: солнце уже клонилось к закату, когда телега покинула город. Потребовалось ещё около получаса, чтобы добраться до кладбища, и вот, наконец-то, они остановились. Леви тоже спешился на окраине кладбища и оставил свою лошадь у ворот, а сам пошёл вглубь. Тела преступников же отвезли на другой, самый дальний конец: там трое мужчин вырыли огромную яму. Чтобы похоронить всех разом.       «Что за ужасный конец, господин? — у Леви сжалось сердце, когда он наблюдал, как тела начали бесцеремонно бросать в общую могилу. С их голов даже не снимали мешки после повешения, кидали прямо так. — Ты будешь лежать в одной могиле с убийцами и ворами?»       — Эй, постой, — один из могильщиков тронул за плечо другого, который вместе с напарником собирался бросить очередное тело. — Среди них ведь был какой-то богач?       — Да… — протянул мужчина, который привез тела с городской площади. — Какой-то знатный дворянин. Говорят, собирался убить короля.       — Похоже, это он, — внезапно произнёс его напарник, держа тело за ноги. — Он был крупным, да?       — Надо обыскать его. Вдруг чего ценного осталось? — к двум держащим подошёл третий и охлопал тело ладонью.       — Вряд ли. Ночь перед казнью они провели в темнице. У них там всё отобрали, — вздохнул один из могильщиков.       — Тц, бросай его тогда, — махнул рукой первый, и тело полетело вниз.       Леви, сидя поодаль от них в кустах, то и дело с силой сжимал зубы. Ему хотелось выскочить немедля: уж с пятью могильщиками он бы разделался в два счета, но вместе с тем не хотел привлекать внимание и оставлять какие-то подозрения. Ведь если он нападёт, а тело Эрвина исчезнет, сразу будет понятно, что у графа Сэффилтонского остались сообщники. Поэтому решил дождаться, когда они закончат бросать трупы, закопают могилу и уйдут.       — Никогда не думал, что этим всё закончится… — прошептал Акккерман, стоя над пластом свежевскопанной земли. Могильщики закончили свою работу, когда уже стемнело. Забрали лопаты и отправились забываться в каком-то кабаке на окраине города. К счастью, одну из лопат они всё же забыли: та неприметно стояла возле старого высохшего дерева. Взяв её в руки, Леви принялся раскапывать свежую могилу. Земля была рыхлой и мягкой, поэтому дело шло быстро. Поскольку тел было много, они оказались не очень глубоко закопаны, поэтому вскоре он ощутил, как лопата наткнулась на что-то более плотное. Отбросив её, Леви спрыгнул в яму, потянул верхнее тело и, найдя голову, снял с неё мешок.       «Не он… — Аккерман отодвинул неизвестного повешенного в сторону и принялся за следующего. — Тоже не он…»       Передвигать тела было трудно, они лежали друг на друге, и к некоторым он вообще не мог подобраться. Нескольких пришлось вытащить на поверхность, чтобы освободить место для поисков. Наконец, на седьмой попытке ему улыбнулась удача.       «Это его руки…» — когда Леви пытался вытащить очередное тело из-под груды других, вдруг понял, что знает эти кисти. Эти ровные пальцы и широкие ладони могли принадлежать только аристократу. Сердце тут же судорожно забилось в груди, он заторопился и попытался вытащить господина, однако другие тела не давали и мешали ему. Из-за суеты и раздражения его бросило в жар: ему казалось, чем больше он пытается достать лорда Эрвина, тем сильнее того утягивает в могилу.       — Нет, ты пойдёшь со мной! — прорычал он, с усилием раскидывая верхние тела и буквально выдёргивая господина из ямы. Наконец, освободив его от других, Леви сорвал с головы мешок и затаил дыхание, всматриваясь в лицо.       — Ты так и не закрыл глаз… — сдавленно прошептал Леви, столкнувшись с голубой радужкой, которая в лунном свете казалась белой. Получается, даже когда на него надели мешок, он так и продолжал смотреть на Аккермана…       Дрожащей рукой он коснулся нижних век, затем накрыл глаза ладонью и опустил верхние. А потом, отняв ладонь от лица, снова взглянул на него и глубоко выдохнул. Теперь, казалось, что господин Смит просто спит. Его лицо было странно спокойным, будто он не испытал ни капли ужаса и страха в последние мгновения своей жизни.       «Да, это он… — снова повторил Аккерман и стряхнул с его лба и щёк комочки земли. — Только очень бледный и холодный», — он прижал ладонь к его щеке, ощущая, что температура тела такая же, как на улице. — Эй, господин, — хрипло прошептал он, глядя в его бесстрастное лицо. — Даже после смерти ты не потерял своего благородства. Негоже тебе лежать вместе с убийцами и бандитами. Позволь мне проводить тебя в последний путь.       Поднявшись на ноги и держа его под плечи, Леви кое-как вытащил его тело из могилы и положил на землю рядом. Затем вновь спрыгнул туда. Он хотел отыскать ещё Майка и Нанабу, но, кажется, те лежали на самом дне.       «Только этого ещё не хватало», — ощущая, как по лицу ударили несколько капель дождя, Леви снова вылез из могилы и окинул её виноватым взглядом. — Нанаба, Майк, простите, — выдохнул он, сбрасывая обратно тела, которые мешали ему добраться до господина, и наспех засыпая всех землёй. — Вернусь за вами немного позже. А пока подождите меня здесь…       Сбросив обратно всю землю, Леви, помимо надвигающегося дождя, уловил чьи-то голоса. Похоже, с лордом Эрвином он провозился так долго, что могильщики успели напиться и зачем-то вернуться сюда. Не теряя ни минуты, он кое-как разровнял землю и, держа господина за руки, дотащил его до границы кладбища и спрятал в кустах. Затем отправился на другой конец за лошадью и пригнал её к телу. Укрыв лорда Эрвина тёмно-зеленым плащом, он перекинул его тело через спину лошади, привязал его понадежнее и забрался сам.       — Возвращаемся в Сэффилтон, господин, — обернувшись, произнёс он и тронул поводья. Лошадь двинулась сначала шагом, неспешно выезжая с территории кладбища, а затем перешла на лёгкий галоп. Скакать пришлось долго, поскольку высокую скорость взять он не мог и то и дело оборачивался, проверяя, не соскользнуло ли тело с крупа. Поэтому до Сэффилтона Леви добрался лишь к рассвету.       — Вот ты и дома, господин, — пробормотал Аккерман, сбавляя темп и снова переходя на шаг. Неторопливо он доехал до особняка, однако уже издали заметил, что что-то с ним не так. Обычно он выглядел не таким мрачным и неприветливым, как сегодня. Подъехав ближе, Леви тяжело вздохнул, понимая, что ему не показалось: особняк был разграблен. Стекла выбиты, двери распахнуты настежь, а мебель, картины и ценные вещи вынесены. Лошадей и скота в сараях не было, а собаки, которые оказали сопротивление и не собирались подчиняться мародёрам, были расстреляны.       «Вот почему ты прогнал всех слуг. Ты с самого начала знал, что твой план закончится на виселице?» — Леви, спешившись, медленно ходил вдоль опустошенных сараев, наблюдая всю эту печальную картину. Совсем недавно этот особняк был полон людей и радовал глаз, в нём было тепло и светло, каждый знал своё дело и поддерживал жилище графа Сэффилтонского в чистоте. Но теперь по пустым коридорам гулял только холодный ветер.       Найдя лопату и какую-то старую одежду, на которую не позарились воры, Леви вернулся к лошади. Сначала он хотел похоронить лорда Эрвина вблизи особняка, однако теперь, после этого разора, его намерения изменились. Взяв коня под уздцы, он развернул его, но не успел тронуться с места, как вдруг почувствовал, что что-то коснулось его спины. Кожу тут же окатило мурашками: в пустом поместье он не ожидал кого-то встретить. Резко развернувшись, Леви уже схватился за кинжал, но в удивлении застыл на месте.       — Это ты… — выдохнул Аккерман, увидев знакомого неказистого лохматого пса, который когда-то спас его на охоте. — Ты выжил? Один?       Волкодав, обнюхав его, слабо вильнул хвостом, тоже узнавая запах этого человека. На его правой задней лапе Леви заметил кровь: должно быть, задело пулей, когда он пытался защитить дом хозяина.       — Вот как. Я рад, что хоть кто-то остался, — пробормотал Аккерман, отрывая кусок от одежды и перевязывая его лапу. — Прости, я не такой лекарь, как твой хозяин, но, надеюсь, поможет, — он снова выпрямился и поразился тому, какой пёс всё-таки огромный: его голова доходила Леви до груди, и он спокойно мог бы разорвать ему шею. Волкодав тем временем подошёл к лошади и обнюхал перекинутое через неё тело. И слабо тявкнул.       — Узнал его, да, — угрюмо проронил Леви и снова вернулся к голове лошади, беря её за поводья. — Твой хозяин уходит, можешь попрощаться с ним, — он потянул поводья, и лошадь покорно тронулась с места. Леви повёл её за пределы поместья к опушке леса, где они когда-то гуляли верхом.       Пёс шёл следом. Аккерман не оборачивался, но слышал его дыхание. Наконец, зайдя подальше в лес и найдя там небольшую поляну, Леви остановился.       — Это место… подойдёт, — пробормотал он и воткнул лопату в землю. — Здесь тихо, всё окружено деревьями, и окраина Сэффилтона не так далеко, — вырывая яму, продолжал говорить он себе под нос. — Вряд ли сюда кто-нибудь может забрести по случайности, — Леви копал и копал, не ощущая усталости, хотя за этот день и эту ночь измотался донельзя. Однако, несмотря на то, что спина болела, а ноги едва держали, лопату он не выпускал до тех пор, пока не вырыл достаточно глубокую могилу. Чтобы никто и никогда не смог раскопать её и добраться до останков его господина.       Отбросив лопату, Леви подвёл лошадь поближе и осторожно снял тело с её спины. Хотя получилось всё равно неуклюже: лорд Эрвин был тяжелым, а сам он очень устал, поэтому чуть не свалился в вырытую могилу вместе с ним. Однако смог всё-таки удержаться на краю. Сам он тоже сел на край и свесил ноги, готовый спрыгнуть в любое мгновение.       — Как же так получилось, Эрвин? — скосив на него глаза, угрюмо спросил Леви. Пока он стаскивал тело с лошади, край плаща с него слетел и открыл лицо. Волкодав, который всё время, пока Аккерман копал могилу, сидел рядом, приблизился к хозяину и начал обнюхивать его лицо. А затем, слабо скуля, облизнул.       — Или ты изначально знал, что этим всё закончится? — снова спрашивал он, глядя на бесстрастное спокойное лицо. Лиловая отметина на шее от веревки напоминала о том, что он мёртв, как и посеревшая кожа и обескровленные губы. — Зачем же тогда прогнал меня? Я бы смог уберечь тебя. И сейчас ты бы хоронил меня, а не я тебя. Знаешь, я зол на тебя, — пальцы Леви глубоко вошли в мягкую землю. — Зол и рассержен. Что ты так до конца не раскрыл мне своих планов, что прогнал меня, хотя я был готов следовать за тобой до конца, пусть конец и был смертью. Что вообще затеял всё это… — он глотнул прохладного воздуха, понимая, что задыхается. — Почему тебе просто не жилось, Эрвин? — глухо спросил он, смотря уже в небо. — Судьба свела нас с тобой, простолюдина из трущоб и графа с королевской родословной. Мы жили в разных мирах, но, хоть и недолго, мне удалось пожить в твоём… Но одного я так и не могу понять, Эрвин, — он снова опустил глаза и посмотрел на его тело. Волкодав лёг рядом с ним, положив голову на его плечо. — В отличие от меня, у тебя было всё с самого с рождения: родители, дом, деньги, высокое положение… Ты не нуждался ни в чем и не цеплялся за любую работу, пытаясь выжить. Ты сытно ел и крепко спал, ты учился и читал книги. Ты не знал унижения и нищеты, холода и голода… Но почему, имея всё, у тебя такой бесславный конец? Ты похоронен в общей могиле, без почестей и даже имени. Все твои богатства превратились в хлам, дом разграблен, а твоя честь навсегда запятнана. У тебя нет семьи, а близкие друзья гниют там же, где и должен был гнить ты. Почему… — Леви, перевернувшись, вцепился пальцами в землю и склонился над его лицом, словно мог в нём найти ответы на свои вопросы. — Почему, имея всё, ты не мог просто прожить эту жизнь в тепле и достатке? — с разочарованием и болью спросил он, глядя на его опущенные веки. — Тебе не жаль было лишиться всего этого ради каких-то высших призрачных идеалов? Сотни, тысячи людей лишь мечтают о том, что было у тебя. И я мечтал — о большом доме, сытой жизни и тепле. Я только и делал, что всю жизнь выживал, пытаясь выбраться со дна. А ты… — он сжал кулак и в сердцах ударил им по земле. — Хотя, возможно, ты прав, — тут же глухо продолжил он, выпустив свои эмоции. — Ведь, живя с тобой, я тоже перестал об этом думать и стал поддерживать тебя, стремиться к чему-то большему, чем к спокойствию и еде. Я хотел видеть тебя королём, Эрвин, а в итоге вижу твоё мёртвое холодное лицо, а скоро и его больше не увижу, — он тяжело вздохнул и снова выпрямился, свешивая ноги с края.       — Я не успел спросить обо всём этом, а ты не успел мне ответить, — через некоторое время снова произнёс Леви. — И ещё я не успел сказать тебе, что время, проведенное в твоём поместье, было самым ценным для меня. До встречи с тобой особого смысла в моей жизни не было — я только выживал. Но ты подарил мне иной смысл, пусть такой жестокий и кровавый… Ты изменил меня, испачкал кровью и смертью, но вместе с тем как будто очистил. И видеть я теперь стал по-другому. Ты дал мне всё, но отнял самое важное, — он вновь взглянул на бесстрастное лицо господина и прикрыл глаза. — Пожалуй, я всё сказал, да и ты мне не отвечаешь. Пора прощаться.       Чтобы не бросать тело в яму, как делали это могильщики, Леви пришлось спрыгнуть туда самому, а затем стащить господина с края и как-то уложить сюда. В итоге всё же под его весом Леви упал вместе с ним и оказался снизу, зато приземление для лорда Эрвина было мягким. Выбравшись из-под него, Аккерман склонился над телом и поправил тёмно-зеленый плащ, укутывая его с ног до головы.       — Прости, что без гроба, и этот плащ — что ты подарил мне тогда — единственное, что я могу дать тебе сейчас, — пробормотал Леви, смахивая упавшую землю с лица и бросая последний взгляд на этот четкий благородный профиль. — Прощай, господин, — проронил он и закрыл плащом его лицо. — Надеюсь, теперь тебе приснится хороший сон.       Вновь выбравшись из ямы и взявшись за лопату, Леви медленно начал сбрасывать землю, глядя на то, как она покрывает зеленую ткань. Сначала это были небольшие кучки, горки, а затем тонкий слой полностью закрыл тело лорда Эрвина. Когда тот исчез под землей, Леви стал засыпать быстрее, и через некоторое время поверхность земли была выровнена.       — Скоро тут всё зарастёт травой и никто не узнает, что ты лежишь здесь, — пробормотал он, опираясь на лопату и глядя на вскопанную землю. Волкодав, стоя рядом с ним, хотел броситься на эту землю и начать копать, но как будто понял, что это уже бессмысленно, и прижался к ноге Леви.       — Да, ты прав, нужно что-то поставить, — проронил Аккерман и отправился в чащу леса. Нашёл там большой камень около дерева, с одной стороны поросший мхом, кое-как дотащил его и положил в изголовье. А затем, опустившись перед ним на колени, достал кинжал и подумал, что бы нацарапать.       «Имя писать нельзя, вдруг сюда и правда кто-то забредёт», — не зная, что писать, Леви просто сел на землю возле этого камня, ощущая невероятную усталость и бессилие. Волкодав тоже прилёг рядом с ним, прямо поверх тела хозяина, и прижал морду к ноге Леви.       — И даже имя не могу оставить, — опустошенно проговорил Аккерман, а сердце охватило горечью. — Кто теперь вспомнит о тебе, Эрвин? — негромко спросил он, лениво поглаживая по голове волкодава. — Кроме этого пса, что сидит у тебя на могиле… Да и этот пёс неизвестно, сколько ещё проживёт. Может и ему недолго осталось, — он вздохнул и перевёл взгляд на небо, которое после дождя становилось ясным. Пока он задавал эти вопросы, у него появилась мысль, что написать. Вновь придвинувшись к камню, Леви перехватил кинжал удобнее и как мог нацарапал несколько слов.       — Эй, Эрвин, как там, на том свете? — внезапно спросил он, задумавшись, что их ждёт после смерти. — Как думаешь, стоит мне поторопиться к тебе, или там так же дерьмово, как и здесь? — он покривил губами, понимая, что совсем замёрз. Хоть снега и не было, весна ещё не наступила, а плащ он отдал господину. Пока он копал могилы, то не ощущал этого, а сейчас, расслабившись, продрог до костей. К счастью, он захватил рабочую одежду из сараев и, подозвав лошадь, снял мешок с её спины и переоделся. В сухой одежде стало значительно теплее, хотя от земли так и веяло холодом.       — Что за насмешка судьбы, — Леви невольно ухмыльнулся. — Теперь у меня есть деньги, на которые можно купить дом и нанять слуг, есть документы, благодаря которым я могу быть свободен, есть лошадь, на которой можно уехать, куда пожелаю… Но нет желания всё это делать. И в итоге я просто сижу здесь, словно ещё один пёс, — раздосадовано выдохнул он и растянулся вдоль могилы, прижимая огромного волкодава к себе и ощущая его тепло. — Ты похож на ту овцу… — зарываясь в его шерсть, произнёс Леви и прикрыл глаза. — Сегодня я так устал, только отдохну немного… и пойду дальше, за Майком и Нанабой, — забормотал он сквозь сон. — Может, мне купить твой особняк, Эрвин? Он ведь отойдет государству? Теперь тех денег как раз хватит, а беспорядок я уберу. И ребятам наверняка понравится в таком большом доме. Да, пожалуй, так и сделаю. Только… отдохну немного. Совсем чуть-чуть.       Веки Леви тяжело сомкнулись друг с другом, и разлепить он их уже не мог, однако скользнул ладонью по могильному камню и царапинам, что он там оставил.       «Надеюсь, хватит на пару веков».       «Моему господину. Я буду помнить о тебе»

КОНЕЦ I ЧАСТИ

      Послесловие.       Смерть Эрвина в каноне произвела на меня неизгладимое впечатление. И, как ни странно, стала самым мощным вдохновением. Она стала толчком, благодаря которому я написала "Призраков прошлого" в 2016 году, и вот, спустя несколько лет, когда я пересмотрела аниме, снова вдохновила меня на эту историю.       Да, "Моего господина" я хотела написать ради этой, самой сильной главы. Отчаяние Леви, закапывающего Эрвина, и его последний монолог вертелись в мыслях. Это было настолько ярко и сильно, что буквально нарисовали историю у меня в голове. Уже потом появилось начало, а вот конец я знала всегда. И мне не хотелось его смягчить. Не хотелось, чтобы Эрвин каким-то чудом выжил. Я хотела написать именно эту сцену, увидеть Леви, который хоронил его в одиночестве.       И, признаюсь вам, это должно было стать концом истории. Вот так я придумала "Моего господина", так я хотела написать о стремлениях Эрвина, которые, к сожалению, не увенчались успехом. И о Леви, который всей душой привязался к своему господину и был готов служить ему до конца. Это конец I части, однако, не конец истории! Я знаю, что получилось очень трагично, и мне ужасно, ужасно не хотелось завершать на такой печальной ноте. Я долго думала, как же мне продолжить эту историю с этими замечательными образами? Ломала голову, переписывала черновики. И... всё же придумала. Ещё 4 части.       Это будет супер, не сомневайтесь)