Вечер после явления альбома Deatlock миру

Сегодня можно, сегодня камбек. Сегодня можно немного выпить и расслабиться, отпразновав маленькую победу их коллектива, третий мини-альбом. И не сказать, что это алкоголь нахлынул, ведь в крови его было не так уж и много, чтобы опъянеть и творить всякую чушь. Гониль вообще выпил глотка два. Чонсу в отличии от него на винишко вечерком был падок, но решил, что именно в компании младших он выпъет лишь один маленький фужер. А сейчас все было без всякого алкоголя. Просто они соскучились. Сегодня их маленькие "злодеи" порадуются и дадут маленькую передышку. Именно поэтому Чонсу без всяких зазрений совести позволяет себе сесть на колени Ку лицом к нему. Потому что они дома одни еще как минимум до утра, ведь манкне решили устроить своего рода маленькую вписку в студии. А Чонсу изголодался по обнимашкам и вообще он может себе позволить, они встречаются уже два года. Гониль не против, обвивает чужую талию широкими ладонями, позваляет лечь на себя уставшему тельцу Кима и вдыхать запах своего геля для душа. Чонсу вздыхает томно, когда его спину начинают гладить родные руки. —О боже, нет... Мой позвоночник ноет еще с марта. - конючит младший, пытаясь увернуться от назойлевых рук. —Могу я предложить тебе массаж, милый? Ким смотрит на него несколько секунд и улыбается, краснея. —Давай лучше... - быстрый взгляд в глаза и снова его опущение, - Н-ну ты же понял меня, да..? - торопливо, краснея как школьник. Чонсу всегда боялся предложить заняться сексом открыто, чтобы без намеков и красных ушей. Гониль за это укорять его и не собирался никогда. Целует младшего в щеку, тот поднимает на него взгляд снова и старший не теряет шанса его поцеловать. Целует нежно, с чувством такой большой любви, что сердце трещит по швам от переизытка чувств в нем. Чонсу отвечает смело, хватаясь за чужие плечи. Если его поняли переживать не о чем, Гониль всегда все делает шикарно. Особенно в постеле. Чонсу мычит, но не отстраняется, когда его подхватывают по бедра, заставляя обвить чужую талию ногами. Отцепляться не хочется и когда его приземляют на мягкую постель, но воздух кончается слишком быстро. —Что ты предпочтешь сегодня? Простые игры или полноценный секс? На самом деле Чонсу уже абсолютно не важно, что именно с ним будут делать этой ночью. Просто хочется, чтобы как всегда, нежно и любя. И Ким бы с радостью сказал парню, чтобы он просто действовал по свому усмотрение, но такие откровенные вопросы всегда застают его в расплох. И все таки, собрав последние крупицы мускулинности своего существа и набрав в легкие побольше воздуха, младший выдает: —Делай... что хочешь. Сегодня ты ведешь. - и тянет Гониля за ворот футболки на себя. Ку этому усмехнулся. Он всегда был ведущий, просто натура у Кима быть именно ведомым. Просто иногда Чонсу более конкретен в своих желаниях. Сегодня Гонилю дали свободу выбора. Скорее всего Ким просто вымотался за это время подготовки к камбеку, поэтому ему сейчас просто лень хоть как-то размышлять, но об этом они подумают позже. Гониль накрывает чужие губки бантиком своими, нависая над младшим. Целует напористо, в какой-то степени даже грубо, но Киму от этого крышу сносит. Чонсу в свою очередь обвивает талию парня ногами, прикрывая глаза, постанывая в поцелуй. Ку хозяйнячает в чужом рту: покусывает поочерёдно губы, проводит языком по зубам, сплетается с чужим языком. Когда они отстраняются друг от друга с характерным чмоком, тяжело дыша, меж их ртами протягивается ниточка слюны. "Сексуально" - проносится в голове у старшего. Чонсу с рыжими волосами определенно действовал на него как-то по особенному. Если с белоснежными или блондинистыми волосами парень выглядел просто мило и привлекательно, то с рыжими в нем будто открылась не так часто ему свойственная детская шаловливость и игривость. Да и в принципе такого Кима видеть было еще не совсем привычно. Но Гониль привыкнет к таком крышесносному Чонсу очень скоро, он уверен. Тогда вопрос будет другой, как отпустить этого наимилейшего рыжика в руки стилистам, чтобы вечером он пришел уже с совсем другими цветом волос. Но Ку думает, что и к таким частым переменам во внешности он тоже постепенно привыкнет, как и обещали ему их общие хены и нуны из других групп. Чонсу заглядывает в глаза старшему, забираясь руками под чужую футболку, блуждая руками по торсу Гониля. Тот закусывает нижнюю губу, приподнимая Кима за талию, чтобы снять с него верх. Чонсу не сопротивляется, поднимает руки, облегчая задачу после почти возмущенно охая, вытягивая губы буквой "о", когда чувствует теплый язык на левом соске. Иной раз Гониля хочется спросить, что ж он за нереальный какой-то, что может лишь языком и пальцами довести до того, чтобы Чонсу плакал от удовольствия. Или спросить Кима, что он за мямля такая, что от элементарной стимуляции сосков разщепляется до атомов и молекул. Это и правда до дрожащих коленок приятно, но сегодня хочется определённо большего, чем это. Чонсу вновь цепляется за футболку старшего, теребя пальцами приятную к телу ткань. —Сними, хен. - коротко просит он, не смотря Ку в глаза, а то мало ли, там ведь уже омут, где пляшут тысячи чертят. Старший ему не противоречит, выполняет и даже перевыполняет его прозьбу, за одно снимая и шорты с младшего. Вот тут уже Гониль себя держать не в силах, потому что бедра у Кима просто великолепны. Чонсу, конечно, не мог не радовать, что он так сильно нравится своему объекту воздыханий, но иногда ему казалось так, что Гониль и умереть от удушья между его ляжек не против был бы. Говорить ему о таком Ким пока боялся, а то мало ли. Ку, в отличии от младшего, на подъем очень лёгкий, а сам он пока не готов душить парня своими прелестями. Старший губами припадает к бархатной молочной коже на внутренней стороне бедра, оставляя несколько засосов, после зализывая их, будто извиняясь. Кима от этого уже ведет, он жмурится, елозя головой по подушкам, выгибаясь в спине, пропуская тот момент, когда с его губ срывается первый тихий стон. А голосок у парня высокий, певчий, сладкий, для Гониля лучше любого девичьего. Такой грех сорвать или потерять. Чонсу соображает, что вообще-то Гониль сейчас уже пугающе близко к его возбужденному члену, который все еще скрыт за тесной тканью белья, как раз тогда, когда старший давит слегка на нижнюю губу. Ким послушно берет два пальца в рот, старательно их обсасывая. Ку властно,но нежно смотрит на него сверху вниз, восхищаясь поддатливостью парня. Чонсу выглядит по шлюшьему красиво, растрепанный, распаленный ласками, с розовыми щеками, припухшими от поцелуев губами и с пальцами во рту. В глаза столько желания и любви, что даже несмотря на румяные щеки можно понять, что парень очень жаждит пронекновения в себя. Ким в глаза напротив смотреть уже не так боится, деваться иначе некуда, ведь расматривать потолок сейчас будет как-то странно. Посчитав, что пальцы достаточно смочены Ку убирает пальцы из чужого рта. И начинается то, чего Чонсу боится всегда как первый раз. В один момент на нем не остается никакой одежды. Это несомненно радует, так как налитый кровью член больше ничего не стесняет. Пальцы проникают в теплое нутро медленно, растягивают на манер ножниц и от этого так приятно. Блаженные вздохи и стоны срываются с губ разгоряченных парней, Чонсу уже даже не думает про стыд, поздно. Ку добавляет еще один палец и спустя некоторое время Ким выгибается дугой, громко всхлипывая, когда старший задевает простату. Приятно до звездочек перед глазами, парень сжимает мятую простыню, закидывая голову назад. Гониль пальцы вновь убирает, чем провоцирует на разочарованный вздох. Чонсу заегозил бедрами, пытаясь самостоятельно насадится на пальцы, получая новую волну наслаждения, но Гониль такого не позволяет, крепко удерживая младшего на месте. Пальцы через некоторое время совсем пропадают и Ким смотрит на Ку удивленно. Гониль избавляется от остатков одежды, достает из прикроватной тумбы смазку, согревая ее в руках. Проводит все махинации, укладывает ноги на свои шикие сильные плечи, подставляет головку ко входу, заглядывая в глаза. —Готов? - глубоким тихим басом спрашивает он, поглаживая румяную щеку парня под ним. Чонсу кивает и по девичьи звонко стонет, когда старший проникает на половину. Член скоро входит в поддатливое тело до конца, Ку дает партню привыкнуть и постепенно набирает темп. Комната наполняется жаром, стонами и звуками шлепков двух тел друг об друга. Чонсу чувствует себя превосходно и до невозможности правильно. Он отдается Ку сполна, отзываясь стонами на каждое его действие. Гониль все делает нежно, желая принести только удовольствие и обойтись без боли. Плавный темп сполна удовлетворят их обоих. —Гониль, я... - Ким прирывается на стон, - я скоро кончу. - оповещает, прежде чем снова откинуться на мягкие подушки. —Давай. - Ку больше повторять не надо, он берет чужой набухший член, надрачивая в ускоренном темпе, слегка ускоряя движение внутри младшего. Ким последний раз сладко стонет, выгибается до хруста в позвоночнике, поджимая пальцы на ногах, изливаясь на их животы. Гониля хватает не надолго, он кончает Чонсу на бедра почти следом, утробно прорычав. Укладывается рядом с уставшим тельцем, целуя распаренную щеку. Чонсу как котенок, глаза слипаются он зевает, зажмуриваясь, а затем от чего-то чихает. Гониль усмехается, за талию притягивая его к себе. —Там, рядом со смазкой была пачка салфеток. Достань. - просит Чонсу, присаживаясь на кровати. Они вытирают друг друга, о чем-то мило болтают, а после полностью удовлетворенные своим совместным времеприпровождением укладываютя спать на одной кровати, перед этим надев чистое белье, чтобы хоть как-то смягчить травму детской психики других учасников. *** На утро Чонсу просыпается от... —Хенджун, тащи тазик и асперин, а то мне кажется, что мы его теряем. - оповещает Джисок. Вероятно, Сынмин, только проснувшийся, заходит в комнату источника шума. —Ага, значит все таки перебрал вчера. Ну... Поздравляю, Ен-ни, с первым похмельем тебя, солнышко. - издевается О. —Сейчас я тебя с первым ударом тазиком по твоей бездумной головешке поздравлю. - ругается Хенджун, - Раз так чувствуешь себя прекрасно, то иди воды принеси, а то мы правда басиста потеряем. —Да заткнитесь вы, я и так чувствую себя хуже жмыхнутого лимона. - конючит Джуен. —А я тебе говорил завязывать. Ты мне что сказал? "Не волнуйся, Джисок-хен, все будет хорошо." Я как теперь вижу, тебе прекрасно. - возмущается Квак. —Где асперин? - спрашивает Хенджун. —У Чонсу надо спросить, он сто процентов знает. - отзывается с кухни Сынмин. —Они спят с Гонилем, что, мне теперь их только из-за горе-манкнэ будить? - возмущается Хан. Ким понимает, что без него сейчас либо кто-то подерется, либо Джуен реально копыта двинет. И поскольку Чонсу в ответе за тех, кого его одногрупники напоили, то он натягивает на себя широченную футболку Гониля и выходит в коридор. Зевает, осматривая обстановку. —Асперин в ванной на верхней полке. Сынмин, сгоняй ты, Хенджун не дотянестя. И с тазиком поторопитесь, а то я заставлю вас самих мыть пол. - все слушаются, наконец-то предоставив Ли все удобства и расходятся. Чонсу заходит на кухню и пока он в процессе приготовления кофе его обнимают за талию. —Гониль, ну что такое? Мы договорились, что без этих соплей по утрам. —Но тебе же нравится. —Еще больше мне понравилось бы, еслиб сегодня все были здоровы, но они все таки напоили Джуена. —Ведешь себя как мама.