Dead boy walking

Ллойд идёт по ночному Ниндзяго. Подвыпивший. Нет, даже изрядно так выпивший. Ещё буквально два дня назад он был приравнен к нереальным, прекрасным Айстер: Харуми Айстер, Фиолет Айстер и Скайлор Айстер. О, эти три девушки были и правда как с небес для всех, но некогда не для Ллойда. На данный момент он проникся и Харуми, и Скайлор, но вот Фиолет... К ней он привыкнуть ну никак не мог. Да вот только если он к ним немного привык, то они к нему не очень. Вот и сейчас, их и без того хрупкие взаимоотношения, вдруг пошатнулись. Монтгомери не пил никогда в жизни, никто не давал ему попробовать ни капли, да и тому, старому Ллойду было совершенно не до этого: учеба, учеба, учеба, учеба, переживания, учеба, учеба, ненависть к школе, учеба... Так вот, что же случилось... А Ллойд что-то как-то смутно помнит. Помнит только, что стоит перед Харуми, перед этим заступившись за свою подружку Нию, потом опускает взгляд, видит ее черные лакированные туфли, а потом... В глазах мутнеет, ему становится плохо и оказывается он уже на улице. Тут прохладненько как-то. Ну, оно и неудивительно: сентябрь на дворе, а он в коротких донельзя шортах, в зелёной кофте на молнии, под которой одна-едиственная белая футболка. На ногах ещё и тонкие длинные носки до колен. И черные кроссовки. Все. Он выпивший, почти не одет, его телефон, лежащий у него в кармане, сел. У него нет вообще ничего, нет четкого представления, а где же он находится. Они дома у Айстер были? Или все же у местных залил Коула и Джея? Трудно сказать. Ллойд осматривается. Светят фонари, он пытается привыкнуть к этому всему. Он замечает знакомую дорогу – дорогу к его новому "другу" – Морро Сторму. Ох, Морро Сторм... Он заступился за него в школе. Он дрался так, как не дерётся никто. Он был таким загадочным в своем чёрном плаще, сидящим под лестницей, читающий какую-то книгу... Вот к нему-то он испытывал такие сильнейшие чувства, которые не испытывал ни к кому и никогда. Он желал его. Сейчас. —Все равно "Королева Демонов" сказала, что мне осталось жить тридцать часов... Значит, проведу их максимально нестандартно. Он ехидно улыбается. Прибавляет шаг и бежит в сторону дома Морро. Он хочет, хочет с ним поцеловаться, хочет, чтоб они занялись этим, пока он без здравого сознания. —Я в твоём саду-у-у... — Ллойд тихо смеётся, когда достигает дома. Ему даже не приходится перелезать через забор, к примеру: дверца, ведущая к дому, открыта, будто он так и ждал Монтгомери у себя. Да вот только входная дверь заперта. Но он не расстраивается, у него, на его пьяную голову, есть план. Он забирается на стенку дома. В прямом смысле. Он ловко цепляется за выступы: за подоконник. Как хорошо, что окно и так было приоткрыто, похоже, Морро жарко. Скоро станет ещё жарче. Он толкает окно... —Морро! Нет времени стучаться! — Ллойд лезет через подоконник, прямо ему в комнату. Тот, ошеломлённый, отрывается от книги, смотря на лезущего Монтгомери. Тот, довольный собой, улыбается. —Сегодня я твой! Я – твой мальчик, на грани смерти! —Ллойд? Что ты делаешь в моей комнате? — Морро нервно усмехается, медленно кладя закладку в книгу в тот момент, когда к нему приближается пьяный Ллойд. —Айстер сказали, что я могу идти... Ну я и пошел... К тебе-е-е... — он быстро стягивает с ног кроссовки, а затем, залезая на кровать, навис над Морро. Он сидит, а Ллойд ставит ногу прямо между его ног, почти вровень с его пахом. Сторм нервно сглатывает, краснеет. Даже в темноте видно его румянец на бледных щеках. — Ты – мое последнее блюдо перед смертью! Ллойд опускается ему на колени. Точнее, он просто встаёт на колени по обе ноги Морро, завораживающе двигает бедрами, льнет к нему. Сторму ничего не остаётся сделать, кроме как положить свои руки ему на талию, довольно крепко. Он чувствует сквозь ткань коротких шорт как выпирают у Ллойда бедра. —Поцелуй своего мальчика, на грани смерти... — он шепчет это, прикасается своими губами к его губам. Обжигает. Настолько обжигает, что ему хочется отстраниться, но он не позволит этого сделать. Они целуются. Глубоко и страстно, мокро и горячо. Они покусывают сквозь поцелуй губы друг друга, да так, что становится больно, но они все равно не отстраняются. Они все равно целуются дальше, они все равно смешивают кровь и слюну, получая какой-то не самый приятный железный привкус для многих, но который им все равно нравится. Поцелуи продолжаются. Ллойд медленно опускается на колени Морро, а затем сползает на пах, ерзая на нем. Сторм вздрагивает всем телом. Ох, боже, Ллойд был просто неповторим! А когда он чувствует, как его прекрасная задница сейчас трется об его достоинство... Он теряет голову. Он опускает свои ладони ему на ягодицы, сжимает. А то получается, что все это время Монтгомери над ним доминировал. —Ты говорил, что твой "нимб" внутри тебя... — продолжает Ллойд, когда они отстраняются друг от друга только потому, что заканчивается воздух. — Но я не могу согласиться. Значит, это мир несправедлив, и держи его запертым там, — он тыкает ему рукой в грудь, говоря, мол, держи не нимб внутри себя, а этот несправедливый мир. — Давай сделаем это! Боже, этот пьяный, но такой чертовски хороший бред Ллойда, который заставляет Морро стеснятся – неповторим. Только Монтгомери сможет говорить какие-то несвязные, как кажется на первый взгляд, вещи, но которые в его устах приобретают совершенно иной, но нужный смысл. Возбуждение просто невыносимое. Ллойд опять и опять ерзает на нем, трется и своим возбуждением, выпирающим из шорт. —Доерзаешься... — Сторм выдыхает с сдавленным стоном, смотря Ллойду в глаза, прямо в его ярко-зеленые глаза. —Поверь, я этого и добиваюсь. — он улыбается, а затем, слегка приподнявшись, опускается на Морро снова. Он намекает в какой позе они будут сейчас этим заниматься. И сразу после очередного глубокого поцелуя, Ллойд, не в силах больше сдерживаться, начинает быстро раздеваться, резко стягивать с себя кофту и футболку. Морро делает все то же самое, снимает с себя черную рубашку, открывая вид на свое изумительное тело. Но для самого Сторма тело, сидящее на нем, гораздо более изумительное, чем его собственное. Ллойд худой. Он стройный. Все его ребра выпирают, бедра вот-вот прорежут насквозь молочную кожу. Монтгомери опускает руки к ремню Морро. Специально, а может, и все же невзначай задевает его член нежными пальцами, ещё даже сквозь одежду, выбивая из Сторма очередной скомканный стон. Да, тут понятно, кто превосходит кого... Ллойду нравится дразнить его, будучи пьяным. Ему нравится трогать его возбуждённый орган, который, к слову, был и без того довольно большим. Ему нравится с издёвкой проводить по головке, а потом вниз, до самого основания. Он снова тянется за поцелуем. Пока тот занимается таким развратным действом, Морро тянет руки к его шортам. Вот тут уже и правда тесновато: судя по всему, эти черные шорты изначально были ему немного не по размеру. Сдается ему, это от одной из Айстер? Вполне возможно... Он, откинув эти мысли, охотно отвечает на поцелуй, а после стягивает с Ллойда и шорты, и нижнее белье, оставляя на нем только эти тонкие носки. Это даже, наверное, гольфы, капроновые скорее. Он не разбирается. Боже, а вот полностью оголенным Ллойд ещё лучше. У Монтгомери все идеально: и талия выраженная, и бедра, и ноги, и все остальное. Его кожа просто идеально гармонирует с зелёным цветом кофты, которая уже давным-давно покоится на полу. Морро готов кончить от одной только мастурбации, но держится. Они даже не перешли к настоящему действию. Ллойд снова игриво двигает бедрами. Теперь, стянув с Морро точно так же все, что на нём было, он, без всякой на то подготовки, пытается насадится на него, оседлать. Он держится за его плечи, нет, он даже впивается в них, понимая, что хотел сделать все по быстрому, прыгать на Морро здесь и сейчас, но не получалось. Он сдавленно выдыхает, стонет, выгибается, когда получается сесть хотя бы на немного, не на половину. Сторм помогает ему: снова кладет ему руки на бедра, помогает насаживаться. Они плевать хотели на защиту, плевать хотели на растяжку и подготовку, плевать хотели на нежности. Ими движет только страсть, животная страсть, пьянство и желание. Резкое движение бедрами навстречу и Ллойд садится почти до половины, даже больше. Громкий, очень протяжный стон, его голос – просто нечто, не зря он поет иногда про себя. Он запрокидывает голову назад. Но все же до сих пор больно. Монтгомери, видно по лицу, пытается игнорировать эту боль, эту чёртову боль, которая ему мешает наслаждаться столь долгожданным процессом. Вот правда, кто придумал боль? —Тебе не обязательно... — Морро не успеет договорить. —Обязательно! — он возвращает голову в нормальное положение и смотрит на Сторма хищными глазами. Ох, эти два изумрудных глаза, которые пожирают тебя и снаружи, и изнутри... Ему невозможно сопротивляться. — Возьми меня, возьми своего мальчика! Несмотря на то, что он уже держит его за бедра, он берет его крепче, помогает опять, обеспокоенно глядя на него. Монтгомери снова стонет, в голос, протяжно, опять громко, насаживаясь полностью. Это такое неповторимое чувство, что они оба кончают уже, одновременно. Но останавливаться на этом они не собираются, ну уж нет. И раз уж появилась эта естественная смазка, Ллойду теперь проще двигаться. Ему проще подниматься и опускаться, соприкосаясь своей задницец с бедрами Морро, ему проще теперь прыгать на нем. Ему проще стонать, ни одного болезненного крика. —А-ах, сегодня тебе не до сна! — он снова начинает свой бред, но боже, кого волнует, бред это, или нет? Главное, что это говорит неповторимый Ллойд Монтгомери. —Это уж точно... — Морро усмехается, когда чувствует, как он опускается опять на его бедра с пошлым шлепком. —И заставь, заставь этот город исчезнуть! — он прыгает на нем, быстрее, чем пару секунд до этого. —Хорошо... —Шлепни меня! Морро хочется спросить, а зачем же, но не озвучивает вопрос. Вместо этого он шлёпает Ллойда, когда тот поднимается в очередной раз. Слышится ещё один стон. —Сожми мои волосы! И снова без вопросов: он поднимает одну руку к светлым, чудесным волосам Монтгомери и сжимает их. —Трогай меня здесь, здесь и здесь! И меньше разговоров! — он проводит своими руками по шее, затем по груди, а потом и ниже бедер. Он улыбается, стонет опять, когда Морро, не отпуская его волос, проводит руками по выданному "маршруту" на его теле. Он чувствует потом, как Сторм обхватил его член рукой, начиная водить вверх-вниз, одновременно с прыжками на нем. Это придает такие ощущения, что Ллойд сходит с ума, вцепляется ему в плечи. Они стонут в унисон, изливаясь второй раз. Это какой-то крышесносный экстаз, может, это то самое, что называют оргазмом? Вместо того, чтоб закончить, Ллойд, прождав пару секунд, отдышавшись, начинает прыгать на нем снова. Он чувствует, как выпирает головка члена Морро на его животе. Ему нравится чувствовать эту заполненность, когда из него сочится все, когда он слышит эти пошлые шлепки и тихие стоны Морро. Они и правда не спали целую ночь. Кроме оседлания они попробовали ещё несколько разных поз. Сколько они достигли кульминации за эту невероятную ночь – неизвестно – они успели считать. Но самое главное, они были удовлетворены. Накрывая Ллойда одеялом, Морро понимает, что провел ночь с самым лучшим из всей школы Вестерберг. И что он не сравнится ни с одной из Айстер, ни с Джеем и Коулом, ни с кем. Совсем ни с кем.