***
Тирион с тревогой ждал во дворе, стоя рядом со своим дядей Киваном и тетей Дженной, оглядываясь по сторонам, он видел множество людей, с волнением ожидающих прибытия нового лорда, но Тирион был больше рад просто увидеть своего брата. Он надеялся, что теперь, когда его брат стал лордом, все будет по-другому, возможно, его будут ценить, а не презирать, а может быть, на это не стоит рассчитывать… Он погрузился в эти мысли, когда услышал шум лошадей у ворот. Тирион заметил мальчика, с которым разговаривал Джейме, нет, не разговаривал, а шутил, и оба счастливо смеялись. Кто этот мальчик, который так веселит его брата? Тирион наблюдал, как они наконец остановились и сошли с лошадей, как его дядя Герион улыбается и похлопывает мальчика по спине, когда они направляются к нему. — Утес Кастерли ваш, милорд, — произнес Киван рокочущим голосом. — Дядя, как хорошо быть дома! — услышал он ответ Джейме, прежде чем увидел, что брат идет к нему. — Брат, я рад тебя видеть. — Тирион, — Джейме улыбнулся сияющей улыбкой и, наклонившись, обнял его за плечи, прошептав на ухо: — Я скучал по тебе, брат, я так скучал по тебе. Тирион чувствовал, как его сердце разрывается в груди: он всегда был ближе всех к Джейме, они с дядей Герионом были единственными, кто открыто не одобрял того, как обращался с ним отец, и оба всегда старались дать ему понять, что, хоть он и мал, он такой же лев, как и все они. — Тетя Дженна, — услышал он слова брата, двинувшегося обнять тетю. Он всегда был более замкнут в своих эмоциях, и Тирион подумал, не смерть ли отца стала причиной его внезапной перемены. Заметив юношу, нервно наблюдавшего за ним, он снова задался вопросом, кто он и зачем здесь. На взгляд Тириона, он выглядел как северянин, но зачем его брату северный мальчик. — Друзья, как хорошо вернуться домой. Я постараюсь быть таким же хорошим лордом Утеса Кастерли, как и мой отец, и клянусь, что мы все будем процветать под моим управлением. Они вошли внутрь и направились в зал героев, чтобы отдать дань уважения: Джейме, Киван и Герион шли впереди, поскольку Джейме попросил тетю Дженну найти подходящее жилье в семейном крыле для его нового пажа. Джон Сноу, как он сказал, звали мальчика, и сказать, что Тирион был заинтригован, было бы преуменьшением: появление нового пажа следовало ожидать, но то, что это бастард с севера, шокировало, как и то, что его поселили в семейном крыле, но узнать, чей он бастард, оказалось самым большим потрясением. — Кто этот мальчик? — спросил его дядя Киван. — Джон. — Джон? — спросил его дядя. — Да, Джон Сноу — мой новый паж. — Ты взял бастарда в пажи? — Я взял мальчика в качестве своего пажа, а на какой стороне простыни он родился, не имеет значения. — Но он же бастард. — Бастард лорда, он родной сын Эддарда Старка. Тирион наблюдал, как его дядя недоверчиво смотрит на Джейме, и вынужден был признать, что чувствует то же самое, хотя реальность рождения мальчика была лишь частью причины. — Джейме, ты не можешь иметь бастарда в качестве своего пажа, независимо от того, кто его отец. Ты лорд Утеса Кастерли, Хранитель Запада, ты больше не королевский гвардеец, ты не можешь поступать так, как тебе вздумается, у тебя есть обязанности. — Не могу не согласиться с вами, дядя, потому что я лорд и могу делать все, что захочу, как сказал бы отец, льву нет дела до мнения овец. — Джейме, это не так, ты не твой отец. — К счастью, да. Тирион наблюдал за тем, как его дядя закатывает глаза, а затем вмешался, чтобы разрядить напряженную обстановку. — Мы можем обсудить это позже, мы здесь, чтобы выразить свое почтение, и мы должны сделать это с уважением, — ворчливо сказал Герион, подходя к Кивану. Он был здесь всего два раза с тех пор, как тело его отца было погребено, и каждый раз его чувства трудно было описать. Он был опечален, он знал это, но какая-то часть его, почти большая, если быть честным с самим собой, то он не чувствовал ничего. — Почему вы так долго не возвращались, мы планировали провести большую службу по прибытии останков, ожидая, что вы вернетесь вместе с ними. — Киван двинулся к саркофагу с почти благоговейным выражением в глазах. — Король пригласил меня в Винтерфелл, и я счел неразумным отказать ему. — Он бы понял. — Он толстый, глупый человек, то, что он понимает, меня не касается, но видимость необходима. Джейме положил руку на камень, нежно потирая его, но внимание Тириона привлекло выражение его глаз: он не выглядел печальным, отнюдь, он выглядел почти счастливым, нет, это было не то… Что это был за взгляд? — Дяди, можно мне побыть с братом наедине? Оба дяди кивнули и ушли по просьбе Джейме. Тирион стоял и смотрел, как они уходят, пока Джейме не подошел к нему и не опустился на колени, снова крепко обняв. Тирион почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы: это было все, чего он когда-либо хотел, — семья, которая любила его. — Пойдем, братишка, нам нужно многое обсудить. — Правда? — Конечно, например, твоя новая должность. — Новая должность? — Твоя новая должность — кастелян Утеса Кастерли. — Что? Но дядя Киван. — У него будут свои важные обязанности, но кто может лучше служить моим кастеляном, чем самый умный брат, на которого можно положиться.***
Джейме вздохнул, когда они покинули его солярий, его солярий — странное ощущение, ведь именно в нем прожил большую часть своей жизни его отец. Тайвин проводил здесь часы, занимаясь бог знает чем: здесь он планировал Дожди Кастамере, здесь он написал приказ об убийстве Элии и ее детей — от этой мысли ему хотелось блевать. Оглядев комнату, он почувствовал, что начинает испытывать клаустрофобию: скульптуры львов, гобелены, золото — все это грозило захлестнуть его. Ему нужно было выйти, нужно было очистить свой разум, и он точно знал, как это сделать. Он прошел по коридору к комнате Джона, специально попросив предоставить Джону лучшие комнаты в семейном крыле, и был рад, что так и сделали. Войдя в комнату, он увидел, что Джон стоит с ошарашенным выражением лица. — Эээ, милорд, я…я…Это ошибка, верно? — Нет, нет, Джон, это твои комнаты на все время, пока ты здесь живешь. — Но это не может быть так, это должно быть ошибкой. Джейме рассмеялся над замешательством мальчика. Он не хотел этого, но ему было просто смешно: король, считающий, что комната выше среднего уровня — это больше, чем он заслуживает, но смех быстро утих, когда он подумал о причине — об этой проклятой форели. — Джон, поверь мне, эти комнаты не такие уж и особенные, к тому же ты теперь мой паж, и мне нужно, чтобы ты был рядом с моими собственными комнатами, а эти были единственными свободными, — Джейме скривился, произнося эти слова, но это было лучшее, что он мог сделать на данный момент, он ведь не мог пока сказать ему правду. — Как насчет того, чтобы провести небольшой спарринг перед ужином? Лицо Джона засветилось, и они направились к тренировочной площадке, где, несомненно, скоро соберется толпа людей, жаждущих увидеть мальчика, которого Джейме решил взять под свое крыло, чтобы понять, насколько он достоин. Дядя Герион наверняка явится, готовый, как всегда, поиздеваться, но он был честным человеком, и Джейме знал, что если его ослепило только происхождение Джона, а не его талант, то Герион усомнится в нем. — Двигайся, Джон, быстрее, в сторону, а теперь назад, снова, вот так, вот так, — Джейме с улыбкой смотрел на него, пока он следовал его указаниям. — У парня есть талант, надо отдать ему должное, — Герион наблюдал за поединком Джона с одним из старших мальчиков, и в этот момент он увидел, как Джон нанес потрясающий удар, заставивший старшего мальчика попятиться, но через секунду он сдался. — Много талантов. Джон спаринговался почти два часа, причем почти целый час — с Джейме. Он удивился, как много людей наблюдает за ним, но потом понял, что они, конечно же, жаждут увидеть своего лорда, однако заметил, что некоторые обратили свое внимание на него. Тогда он пересилил усталость и попытался прислушаться к указаниям Джейме. Когда его попросили провести спарринг с кем-то из новобранцев, он занервничал, но Джейме лишь кивнул и коснулся его плеча. — Покажи им, Джон, покажи им, кем ты будешь, — сказал Джейме, и он так и сделал: он победил почти всех, и только те, кто был слишком силен или слишком взрослые, смогли повалить его. У него были шишки и синяки от некоторых ударов, но, видя гордость на лице Джейме, боль становилась немного меньше. Джон чувствовал себя счастливее, чем когда-либо за долгое время. Путешествие, места, которые он увидел, были удивительными, но все это было ничто по сравнению с самим Утесом. Замок был вырезан в горе, он взмывал в воздух дальше, чем Джон мог видеть, а чтобы добраться до главного замка, нужно было воспользоваться лифтом, что само по себе было впечатлением. Как будто этого было недостаточно, чтобы взбудоражить воображение мальчика, звуки, которые эхом разносились по скалам внизу, были невероятными, громоподобными, которые в воображении Джона звучали как рев льва или даже дракона, — «Услышь мой рев», подумал он, готовясь ко сну. Люди, с которыми он познакомился, были дружелюбны, если не сказать немного подозрительны: Киван и Дженна были вежливы, но почти не обращали на него внимания, Герион был весел и не воспринимал все всерьез, с Тирионом он еще не проводил много времени и с нетерпением ждал этого момента, рассказы Джейме о его младшем брате заинтриговали его, но, как обычно, но он был счаствлив проводить много времени с Джейме. Их поединок прошел весело, он попробовал некоторые приемы, которым научил его Джейме, и один или два получились очень удачными, особенно против других мальчиков, с которыми он сражался.***
Тирион сидел за столом рядом с Джейме, они смеялись, шутили, вспоминали старые времена, и вечер шел своим чередом, когда он решил спросить о том, о чем думал почти весь день: почему бастард Неда Старка будет оруженосцем, или что он еще делает для Джейме. — Итак, брат, какого черта ты выбрал северного бастарда в качестве своего пажа? — спросил Тирион, сразу заметив, как его брат скривился при слове «бастард». — Джон очень талантливый парень. — Но все равно бастард, — Тирион ничего не мог с собой поделать, он хотел подтолкнуть Джейме, чтобы тот открылся. — Неважно, кто он, важен сам он. — А, ты имеешь в виду, что он — бастард Старка. — Нет, я имею в виду, что у него есть потенциал, чтобы стать великим человеком, потенциал, которому некоторые предпочли бы дать увянуть под клеймом бастарда. Тирион собирался сказать что-то еще, но, увидев выражение лица Джейме, решил этого не делать. Он зачем-то спровоцировал его, назвав парня бастардом, и, хотя ему хотелось узнать, в чем причина, он не хотел делать из-за раздражения брата, ведь он только что вернулся. — Ты действительно такого высокого мнения об этом парне? — Да, брат. — Тогда я постараюсь стать его другом, — Тирион улыбнулся Джейме: тот в конце концов разберется, а ему было бы приятно иметь настоящего друга, так что он только выиграл, к тому же брат был счастлив, а это, по мнению Тириона, дорогого стоило.***
Тирион вошел в зал, чтобы прервать пост, взял тарелку с подгоревшим черным беконом и кружку горячего глинтвейна и направился к столу, за которым его дядя Герион рассказывал Джону какую-то великую историю. Судя по выражению лица мальчика, он поглощал ее, но они с Джейме были одинаковы каждый раз, когда Герион рассказывал историю. — А, наконец-то ты решил осчастливить нас своим присутствием? — услышал он голос своего дяди, садясь. — Зачем, дядя, ты лучше всех знаешь, что я не люблю утро. — Позволь представить тебе молодого мастера Сноу. — Джон, Джон Сноу, милорд, — Джон протянул руку. — Тирион, просто Тирион, — улыбнулся он мальчику, пытаясь расположить его, и это сработало: мальчик улыбнулся ему в ответ. — И как ты находишь Утес, Джон? — Здесь все по-другому, я никогда раньше не видел замка, который построен в горе, а звуки — они просто потрясающие! — восторженно сказал мальчик. — Тогда, возможно, после того как мы прервем пост, я смогу показать тебе все вокруг. — Благодарю вас, милорд. — Тирион, Джон, только Тирион. — Хорошо, Тирион, — сказал Джон с улыбкой. После того как они прервали пост, Герион ушел к Джой, а Тирион и Джон начали осмотр замка. Тирион показал ему конюшни, которыми так гордился его отец, оружейную, которая вызвала у Джона интерес, комнаты мейстера, которые, как заметил Джон, были больше, чем у Лювина в Винтерфелле, и они прошли по коридорам к золотой галерее, где позолоченные стены и золотые украшения заставили мальчика открыть рот в благоговении. После того как они осмотрели большую часть верхних помещений, Тирион отвел Джона в зверинец, где когда-то жили настоящие львы, и улыбнулся мальчику, а затем повел его в каменный сад — богорощу утеса. — Не думал, что у вас тут есть чардрево, — сказал Джон, и на его лице отразился восторг, хотя дерево было совсем крошечным по сравнению с тем, что было в Винтерфелле. — Мой отец не разрешал его срубить, хотя мы молимся Семерке. — Я сожалею о твоей потере, Тирион. — Неважно. Тирион и Джон вернулись на тренировочную площадку, Тирион решил остаться и понаблюдать за спаррингом мальчика с Герионом, и был удивлен, насколько тот хорош: маленький и юный, но талант, несомненно, есть. В мальчике было что-то еще, что-то скрытое, он еще узнает это, но в любом случае он был рад провести время с Джоном, и, по правде говоря, мальчик ему нравился.