***
- Где я? - прозвучал вопрос Ллойда в пустоту. Вокруг темно, пусто. Ни единой души. Ллойд лишь сделал шаг, как голову пронзила нереальная боль. Боль была настолько сильной, что тот согнулся в коленях и упал. Перед глазами всплывали самые ужасные, самые тёмные воспоминания, связанные сего близкими. Он задыхался чувствами обиды, одиночества и тоски. Ллойд пытался вырваться из этих воспоминаний, однако те будто заковали его в цепи. Вот они: интернат; бросившие его отец и мать; оставившие его один на один со Скейлзом ниндзя; Морро, использовавший его тело; битва в тюрьме Криптариум; выживание в условиях охоты на него собственного отца; битва с Они, в которой он чуть не погиб; путешествие в Никогда королевство; путишествие по виртуальной игре; битва в шахтах, где он начал понимать, что не выдержит таких нагрузок дальше, но всё равно должен был оставаться сильным, ведь он лидер; ему пришлось спасать своих друзей и маму из заточения племени; но самые большие мучения были во время войны с Кристальным Королём. Всегда именно эти воспоминания напоминали: он брошен, он один, он слаб. Ллойд пытался перекрыть эти ужасы приятными воспоминаниями, но они будто ускользали, забывались. Он не мог сделать ничего лишь мучаться, прокручивая эти мысли вновь и вновь. Гармадон взглянул на часы, они показывали время без пятнадцати шесть утра. Поспал пять с половиной часов. Ну за пять бессонных ночей это хотя бы что-то. Мастер разрушения вышел в коридор, не потревожив никого. Зато в соседней комнате находился тот, кто заставил потревожиться его. У Гармадона очень чуткий сон, конечно, он привык не обращать внимание на мелкие шорохи, но, когда вся его энергия кричит о том, что Ллойд не в порядке, он не может игнорировать такое и спокойно спать. Ещё до того, как Гармадон открыл дверь в медпункт, он почувствовал сильную тёмную энергию. Осознав это, он резко раскрыл дверь, однако остолбенел и не мог поверить своим глазам. Ллойд мучался видениями, они проглядели, не уследили. - "Когда.. когда это произошло?!" - разрывали Гармадона мысли. Вслух он говорить не мог, поднял бы панику. Нужно было действовать в одиночку, но быстро. Разбудить Ллойда не получится, ведь он не спит, а находится без сознания. Видение же создано магией, однако сила Гармадона тут не поможет, ведь она так же состоит из тьмы и только усугубит ситуацию. Оставался один вариант. Не было ни единой гарантии, что он сработает, но делать больше нечего. Гармадон присел у изголовья кровати и стал гладить своего сына по волосам, успокаивая, параллельно начав напевать мотив одной колыбельной: - Месяц над нашею крышею светит, Вечер стоит у двора. Маленьким птичкам И маленьким детям Спать наступила пора. Завтра проснешься — и ясное солнце Снова взойдет над тобой… Спи, мой воробушек, Спи, мой сыночек, Спи, мой звоночек родной. Он пел эту колыбельную тогда, когда Ллойд просыпался из-за кошмаров. Ллойд довольно часто беспокойно спал, поэтому приходилось прилумывать разные хитрости, чтобы тот мог спать без кошмаров. Однако, когда Гармадоном завладела тьма и он попал в преисподню, Мисако отдала Ллойда в интернат для трудных подростков, и с того момента они оба не знают, что там происходило, но, судя по тем срывам в домике у озера, там произошло что-то очень ужасное. Ллойд успокоился: перестал ворочаться, восстановилось дыхание, мышцы расслабились. Теперь намного больше было похоже, что тот спит. Гармадон не знает, что такого ужасного видел его сын, но и спросить тоже не мог. На всякий случай он решил остаться, чтобы такое не повторилось вновь.***
Отправив ниндзя на разведку, Мисако и Ву зашли обратно внутрь корабля. Мистаке и Морро тоже отправились с ними. Первой нужно было проверить свою лавку и щабрать некоторые чаи, а второй вызвался помочь в разведке. Войдя внутрь комнаты, Мисако и Ву увидели Ллойда, укрытого одеялом, однако теперь лежажего на боку, и взволнованного Гармадона, стоящего у изголовья кровати. Волнение мастера разрушения не редкость, но, когда его лицо настолько сильно выражает эмоции, значит произошло что-то очень ужасное. - Что случилось? - вторя волнению своего брата, спросил Ву. - Он нашёл способ добраться и сюда. Я только три часа назад вернул Ллойда в нормальное состояние. - Во имя первого мастера... - произнесла Мисако, от ужаса и шока прикрыв рот ладонью. Братья лишь промолчали никто не знал, что говорить в такой ситуации. - Брат, ты сможешь рассказать, что именно сделал наш враг? - решил из рациональности поинтерисоваться Ву. - Наслал ведения тьмы. Как и когда он сюда попал, я не знаю... - Гармадон вернул взгляд к своему сыну, в его глазах застыли страх и печаль. - Я подменю тебя. - не спрашивая сказала Мисако. Гармадон, переведя взгляд на свою жену, кивнул, понимая, что спорить с ней не стоит. Ву и Гармадон вышли, уйдя на кухню, чтобы можно было обсудить одну вещь. - Это не просто тьма, это яд поглотителя, смешанный с силой Они. Я не знаю, откуда Тень взял такую сильную смесь, но это точно доставит нам проблем. - поведал брату ранее замолченную деталь Гармадон. - Ты специально умолчал это в присутствии Мисако, почему? - Она и так сильно переживает за Ллойда, этот факт только сильнее заставил бы её переживать. - спокойно и сдержанно ответил Гармадон. Ву понимал, что это явно не всё, но, зная как его брату тяжело сейчас даются откровения, спокойно и понимающе кивнул в ответ, подметив: - Ты так продумываешь каждое действие, будто играешь в Го. Гармадон сначала непонимающе посмотрел на брата, но после, вспомнив, что всегда выигрывал в этой игре, чуть усмехнулся. - Тебе вседа удавалось обыграть меня лишь раз за всю партию. - А вдруг сейчас получится? - более весёлым голосом спросил Ву. - Звучит как вызов. Через пять минут братья уже во всю были увлечены игрой. Белые и чёрные камни выкладывались на поле, отгораживая территорию. Однако, спустя пару минут от начала игры, Гармадону удалось забрать половину белых камней, которые были выложены на поле. Однако, игра не закончилась так быстро, и только через десять минут камни были выложены так, что ни один из игроков не. мог сделать ход. Бо́льшая территория оказалась у Гармадона, и со счётом 1:0 в его пользу братья закончили партию. Спустя ещё две партии, в которых братья выиграли по разу, счёт стал 2:1 в пользу старшего. Братья бы продолжили игру, однако резкий шум в медкомнате заставил их отвлечься. Оба сразу же побежали туда.***
парами минутами ранее
Мисако приблизительно в пятый раз поправляла съехавшее одеяло, в этот раз отметив, что Ллойд не лежит в расслабленном состоянии, как было ранее. Не успела она потянутся за кружкой с отваром, как Ллойд очнулся, судя по его вскрику, от кошмара. Мать сразу же начала его успокаивать, и только сейчас Ллойд обратил внимание на реальность, а не на кошмар. Через минуту в комнату прибежали его отец и дядя. "Что случилось?" - застыл в воздухе немой вопрос. Когда Ллойд смог успокоить и связывать внятную речь, вопрос был оговорен вслух. Ллойду вновь привидился кошмар. Но не как обычно. Обычно он видел, как терял контроль, вокруг лежали мёртвые люди, а он ничего не мог сделать. Но сейчас был не просто кошмар. Ллойл и сам не помнил настолько сокровенных страхов, которые отразились в его кошмаре. И, как бы Ллойд не хотел сделать так, чтобы никто не беспокоился по поводу его состояния, сейчас было бы неразумно игнорировать ухудшения. Ллойд перевёл взгляд на отца, выражая так просьбу о помощи. Гармадон понял этот жест: проблема в кошмарах. Но Ву и Мисако не помогут в этом, ведь они не разбираются в таком, потому Гармадон решил спасать ситуацию напряжённого молчания: - Как твоё самочувствие? - прозвучал в комнате его вопрос. В глазах Ллойда блеснула благодарность, а после последовал ответ на вопрос: - Немного ноют раны, и голова болит. - голос Ллойда звучал немного неуверенно. Через пару секунд Мисако протянула отвар сыну. Ллойд принял кружку, но поднял вопросительный взгляд, не понимая, что ему дали и зачем. - Это целебный отвар, приготовленный Мистаке. - после этого ответа Ллойд очень удивился и вопросов у него стало только больше. - Выпей его пока что. Когда станет лучше, приходи на кухню там обсудим, что произошло, пока ты спал. - голос матери звучал ласково и нежно, потому Ллойд не стал противиться, да и в принципе не хотел. Старшие вышли за дверь, но не отходили далеко. - Почему он очнулся раньше времени? - зная, что её муж не ошибается в естественных вещах, спросила Мисако. - Тьма поалияла на процессы регенерации в организме. Скорее всего из-за этого у него и болит голова. Раны болят из-за перенапряжения, ведь он вскочил довольно резко. - Гармадон говорил отстранённо, словно раздумывая над чем-то. - Брат, тебя беспокоит ещё что-то. - без упрёка, без вопроса сказал Ву. Гармадон лишь кивнул, понимая, что только он рабирается в кошмарах, как никто другой. ...Когда яд в его теле начал активно прогрессировать, его начали посещать кошмарные ведения. Как бы Гармадон не подавлял тьму внутри себя, она всё равно напомнила бы о себе. Чем ближе время подходило к тому дню, когда тьма полностью поглотила его, тем чаще он видел кошмаре, тем они становились более жестокими у жуткими. Когда же яд исчез из его тела кошмары перестали посещать его, и даже после воскрешения в смой тёмной форме самого себя они не пришли. Однако того опыта было достаточно, чтобы разобраться в этой теме, да и опыт этот не забудется... Ву понимающе кивнул старшему брату в ответ. Все трое ушли на кухню, понимая, что обсуждение окончено. На кухне Мисако заметила разложенную игру. От этого её посетили тёплые воспоминания, заставив её усмехнуться. Решив разбавить обстановку, она спросила: - Вы вспоминали былое? - в её голосе слышалась явная радость. - Да, успели поиграть немного. - подтвердил её предположение Ву. Поговорив ещё на тему нескольких мелочей, Мисако принялась за готовку, а братья принялимь за ещё одну партию. Ллойд вошёл в комнату неуверенно. Ему всё ещё это казалось выдумкой, воображением, особенно после кошмара. Они давно не собирались всей семьёй спокойно. Либо это была вынужденная мера, либо взаимоотношения у них были, мягко говоря, не сахар. Но сейчас всё как будто вернулось в норму, если, конечно, забыть о Теневом и его армии ищущих их повсюду. Вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, Ллойд полностью зашёл на кухню. Мисако сразу же повернулась к сыну. - Голова прошла? - с заботой спросила та. - Да, сейчас намного лучше. - Ллойд улыбнулся. - Иди сюда, за стол, ты в последний раз нормально принимал пищу достаточно давно. Ллойд, кивнув, подошёл к столу. Садясь, он обратил внимание на игру его отца и дяди в Го. Ему вспомнилимь времена приюта. На сей раз воспоминание было приятным, а не наполненным болью: обычно он писал песни вечером, чтобы не вызывать лишних насмешек, а рядом сидели Ада и Джули, убедившие воспитателей переселить их к Ллойду. Переодически делая перерывы, он не раз замечал, как они играли в Го. Действия и ходы у них были разными, однако всё равно чем-то походили друг на друга. Как-то Ллойд попросил и его нацчить играть. И, хоть ему удавалось обыграть только младшую Джули, играл он очень хорошо. Да, конечно, это было девять лет назад, но он переодически вспоминал игру и ходы на листах бумаги. Ллойд отвлёкся от игры и воспоминаний, когда мама подала ему тарелку с рисом и рыбой. - Спасибо. - сказал Ллойд и принялся за трапезу. - Они так сосредоточены. - сказала Мисако, тоже посмотрев в сторону Ву и Гармадона. - Иногда мне кажется, что игре они уделяют больше серьёзности, чем жизни. - добавила она чуть тише. - Мы всё слышим! - якобы недовольно возмутились братья, хотя на деле их даже рассмешило данное замечание. Ллойд и Мисако же посмеялись вслух. Они решили разговаривать чуть тише, чтобы не отвлекать сосредоточенных родственников. - Ты так изучающе наблюдаешь, тебе нравится эта игра? - предположила Мисако. - Возможно. Вообще, мне вспомнились люди, которые научили меня играть, правда это было довольно давно. - уже доев, ответил Ллойд. - Хочешь мы тоже сыграем? Есть ещё одно поле, бумажное. Ллойд кивнул, выражая своё согласие. Они положили поле и взяли камни разного цвета: Мисако - белые, Ллойд - чёрные. Первая игра долго не продлилась. Ллойд довольно скоро отделил свою часть поля, при этом забрав около десяти камней у мамы. Первая победа была на стороне Ллойда. Эта партия разожгла огоньки азарта в глазах этих двоих. Спустя ещё некоторое время счёт стал 4:1. Ллойд и Мисако даже не заметили, как братья закончили игру и с интересом наблюдали. Ещё одна партия закончилась победой Ллойда. - По тебе не скажешь, что ты играл давно. Складывается ощущение, что ты практиковался чуть ли не ежедневно. - высказал своё мнение Гармадон. - Разве что записывал. После того, как они ушли мне не с кем было тренировать игру. - ответил Ллойд, не мгновение о чём-то задумавшись. - О ком ты говоришь? - непонимающе спросила Мисако. Ллойд поднял глаза на своих родственников, вырывая разум из воспоминаний. Он понял, что, в отличие от него, его семья не знает о Аде и Джули - его подругах. - В приюте были две сестры. Они меня и научили играть. Вообще, в пять лет я о такой гре не знал. Узнал от них же: писал вечером текст для новой песни и, а они играли рядом. - Ллойд ответил, обдумывая каждое слово, чтобы не выдать лишней информации. Однако... У него это не совсем получилось... - Песни? - тут он понял, что очень глупо попался. Этот секрет он вынашивал уже семь лет, но так глупо выдал его. Ллойду хотелось провалиться под землю. Он всегда стеснялся своего музыкального таланта, а сейчас оказался в тупике, даже без возможности опровергнуть этот факт. - А у тебя они с собой? - нарушая всеобщее неловкое молчание, спросила мать. Ллойд кивнул, отводя взгляд и скрывая чёлкой снова краснеющие щеки. - Покажешь? - не требовательно, скорее с искренним интересом спросила Мисако. Ллойд понимал, что препираться и отказываться будет бесполезно, ведь его всё равно убедят теми или иными аргументами. Поэтому он, вздохнув, отлучился в комнату, из которой вернулся через пару минут вместе с коричневым, кожаным, потёртым вдоль краёв и корешка блокнотом. Он был довольно пыльным, что само собой разумеющееся после семигодового отпуска в различных потайных местах. - Если често, то сам я петь не умею. Пела чаще всего Ада, я же только сочинял. - признался Ллойд, хотя всё ещё испариться отсюда вместе со стыдом из-за блокнота. - Ну думаю это не проблема, да, брат. - довольно ехидным и хитрым тоном произнёс Ву, переводя взгляд на Гармадона. Почледний лишь тяжело вздохнул, он понимал, что родственники обязательно укажут на эту, по их мнению, замечательную, красивую и даже милую деталь его личности. - Ну чего ты, у тебя просто замечательно получается петь. - более спокойным, в сравнении с Ву, голосом сказала Мисако. Глаза Ллойда расширились, словно у испуганного зайчонка, а его вопрос был произнесён одними губами: - "петь"? Следующий же вопрос точно звучал вслух: - Но почему я об этом ничего не помню? - в голосе явно слышалось непонимание происходящего. Ллойд слегка прокатил блокнот ладонью по столу в сторону отца. - Такое вполне может быть из-за частых переживаний. А нам как-то много отдыхпть и не приходится. - намёк отца был более чем понятен. Гармадон принял из руки сына блокнот и открыл его на случайной странице. Там была песня подписанная как «Баллада о прошлом»*. Чуть прочистив горло, Гармадон начал читать вслух с выражением, что даже без музыки было сравнимо пению: - Там, средь лесов зеленых, В болотистой глуши, Где, кроме цапель сонных, Не встретишь ни души, - Там у нас на островке Есть в укромном тайнике Две корзины Красной краденой малины. О дитя, иди скорей В край озер и камышей За прекрасной феей вслед — Ибо в мире столько горя, что другой дороги нет...