— Ты точно однажды сведёшь меня в могилу, — доносится хриплый и обречённый голос с кровати, из-за которого Хэви лениво усмехается, продолжая с напускными внимательностью и усердием что-то настраивать в телефоне.
Свет падает на большую двуспальную кровать просто
идеально, удивительным образом сохраняя интимный полумрак комнаты и при этом прекрасно освещая собою лежащее на чистых простынях голое тело, белая кожа которого словно светилась в темноте. Юноша, что устало перебирал черную атласную ленту в своих пальцах, выглядел как мистическое существо, сошедшее со страниц фэнтезийного романа, которые тот нередко почитывал. Он притягивал взгляд, околдовывал и завораживал, вызывая невыносимое желание бросить все дела и просто
овладеть этим манящим телом, ловя насмешливый прищур голубых глаз и захватывая тонкие губы в собственнический поцелуй.
Ди ухмыляется, замечая,
каким взглядом на него смотрит Хэви, а после соблазнительно кусает нижнюю губу, прикрывая потемневние глаза словно бы отяжелевшими от усталости веками, на которых не было привычных теней. Черная ткань атласа мягко скользнула по предплечью, падая на голую грудь и прикрывая собою затвердевшие от прохлады комнаты соски, и от этой жаркой картины Хэви тяжело сглотнул, крепче сжимая в руке телефон, на котором была включена камера.
Чертов провокатор...
Медленно поднявшись с подоконника, Хэви убирает включенный телефон в передний карман джинсов, медленным шагом направляясь в сторону кровати. Ди от его хищного и голодного взгляда возбуждённо вздрагивает, стискивая бедра и сжимая в пальцах натянувшуюся ткань простыни, пристально смотря на приближающегося брата.
— Так же как и ты меня, своими провокациями, — сипло отвечает Хэви, замирая у края кровати и вновь окидывая голое тело блондина обжигающим взглядом, желая пройтись языком
по каждой впадинке и ямке, параллельно оставляя собственнические метки и слизывая с бледной кожи бисерки пота.
Ди от его слов ухмыляется лишь шире.
— Это называется не провокация, а
соблазнение, мой милый братец, — ехидно тянет старший и, словно бы в подтверждение своих слов, соблазнительно прогибается в пояснице, отчего по-прежнему не убранное после душа полотенце соскальзывает с бедер, открывая вид на весьма
занимательную картину.
— И от своего же соблазнения ты сам и возбудился, — язвительно тянет рыжий, усмехаясь, на что Ди устало закатывает глаза, громко цокая и хватая брата за рукав футболки.
— И кончу от своих же рук, раз уж кое-кому так впадлу наконец заняться делом, — ядовито шипит блондин, и чувствуя надвигающуюся бурю, Хэви ласково улыбается, забираясь на кровать с ногами и мгновенно нависая над распластавшимся на горячих простынях телом.
Он так жаждет его ласки и прикосновений.
— Ну-ну, принцесса. Не дуйся, — нежно шепчет Хэви, и прежде, чем возмущенный от такого прозвища Ди открывает рот для начала очередной огненной тирады, он тут же затыкает брата грубым поцелуем, запуская руку в распущенные влажные волосы и путаясь пальцами в светлых кудряшках.
Ди мгновенно расслабляется, покорно обмякая под чужим напором и пылко отвечая, сплетаясь с возбуждённым братцем языками, чувствуя крепкую хватку в локонах и гуляющую по телу горячую ладонь. Та стискивает бока, скользит выше, пересчитывая косточки ребер, а после, словно бы дразня, возвращается вниз к тазу, мягко поглаживая и пощипывая тонкую кожу. Кислорода становится все меньше, но рыжий не ослабляет напора, продолжая эту сладостную пытку терзания тонких и любимых губ, что, уже не сдерживаясь, выпускают из себя тихие и робкие стоны.
Это было упоительно и просто невероятно.
— Х-Хэви... — с трудом прохрипел Ди, нехотя отстранившись и затуманенным взором уставившись в глаза напротив. Мягко улыбнувшись, рыжий необычайно нежно целует брата в щеку, а после прижимает его обратно к кровати, выглядя чем-то безумно довольным, — Чё пялишь такой довольный?
— Пф... Я тебя просто поцеловал, а ты уже едва ли не течёшь, — ехидно прошептал рыжий, кусая нижнюю губу, на что Ди раздраженно закатывает глаза, смущённо хмурясь и злобно смотря на брата исподлобья.
— Будешь так выебываться, вон из комнаты полетишь и без секса вплоть до моего возвращения из универа останешься.
После подобного заявления Хэви, пусть и не подавая виду и лишь наигранно ужаснувшись, на деле ожидаемо напрягся.
— Как?! На целый год?! Какой же ты, Ди... — шепот, опаляющий ушную раковину и язык, лизнувший проколотую мочку, —
Жестокий.
Несмотря на сбившееся от такой близости дыхание, Ди недовольно отвернулся, напыщенно фыркнув и поджав покрасневшие губы.
— Я серьезно, Хэви. Шутки шутками, но сейчас они ой как неуместны, и ты не в том положении, чтобы продолжать так пошло заигрывать.
Хэви из-за столь грозного и раздражённого тона недовольно нахмурился и, перестав вылизывать тонкую кожу линии челюсти, резко приподнялся на руках, мрачной тенью нависая над хмурым братом, что невозмутимо смотрел ему прямо в глаза.
— Пошло не шути, незадолго до секса, ага. Ну вот обязательно тебе надо быть такой злюкой, а?
— Я не буду, как ты выразился, злюкой, если ты соизволишь оставить столь похабные шуточки на потом, — категорично заявил Ди, вскинув подбородок.
Закатив на это глаза, решив не спорить со столь упрямым братцем, — мало ли, вдруг угрозу в реальность воплотит — Хэви нежно, в безмолвном согласии, извиняюще поцеловал блондина в лоб и, посмотрев прямо в холодные голубые глаза любящим взглядом, ласково произнес:
— Ладно.
И затянув удивленно выдохнувшего Ди в медленный неторопливый поцелуй, устроил руки на тонкой талии, начав медленно поглаживать нежную кожу. Приняв ласку, блондин с тихим стоном запустил подрагивающие пальцы в рыжие вихри, пропуская между ними тонкие огненные прядки. Свободная рука в это время скользнула по позвоночнику, пересчитывая позвонки и перемещаясь все ниже, к пояснице. Поцелуй становился все более грубым, жадным и напористым, в то время как руки, отбросив всяческие приличия, начали более требовательное исследование столь знакомого и любимого тела.
Хэви
упивался своим братом, желая слиться с тем воедино и впитать в себя
каждую частичку столь строптивого блондина. Холодный, нередко злой и чертовски колючий старший брат, как ни странно, был именно тем самым человеком, с которым младший Метал хотел провести остаток своей жизни. Ему всегда было
мало внимания брата, тем более, учитывая характер последнего, и потому, даже во время их отношений, тот старался урвать каждую крупицу времени старшего брата себе, не позволяя блондину думать ни о чем, кроме своего любимого младшенького. Да, это было эгоистично. Да, это было неправильно. Но так необходимо и желанно, что Хэви, ходячая доброта и щедрость, в такие моменты включал режим наглого собственника, что никому не намерен отдавать своего брата.
Хэви было мало внимания и времени Ди. И потому, сама мысль о скором отъезде старшего, буквально сводила его с ума. Другой город, другое учебное заведение, другая квартира, другая
жизнь... Все это ждало его брата в новом месте, где тот будет жить целый сраный год, без какого-либо физического контакта с семьёй. Хэви чертовски боялся, что Ди будет не до него. Боялся, что тот может про него забыть и с головой погрузится в новую жизнь, отличную от жизни брата, которая у них некогда была общей...
Хэви чувствовал себя одиноким раньше времени. И старался компенсировать это чувство одиночества через слишком частый тактильный контакт с братом.
Ди это понимал и тоже это чувствовал. Не так сильно, конечно, как Хэви, ведь блондин в принципе не любитель шумной компании рядом и слишком частых касаний, но это касалось, разве что, других людей, а в случае с братом... Все воспринималось несколько иначе. Конечно, он будет скучать. Чертовски сильно. По этому восторженному щебетанию под ухом, по этим, казалось бы, ненавистным врываниям в комнату без стука, по загребущим ручонкам, что то и дело лезут под футболку, вызывая мурашки и первые волны возбуждения... Ди будет
скучать.
Но видимо не так сильно, как брат.
Уже за неделю до отъезда Хэви перестал как-либо отлипать от брата. Они вместе ходили гулять, вместе готовились к новому учебному году, — хотя, правильнее было бы сказать, что готовился именно Хэви, а Ди лишь играл роль его учителя — вместе смотрели какие-то фильмы, и даже, с горем пополам, слушали одни и те же песни единственной группы, которая нравилась им обоим. Они даже спали вместе.
Поцелуев тоже стало намного больше. Как и недвусмысленных прикосновений.
Ладонь на бедре, что нагло скользит в сторону паха, или горячее опаляющее кожу шеи дыхание то и дело настраивали на одну определенную волну, что не могла закончиться вполне логичным итогом лишь из-за одного, в такие моменты раздражающего, фактора.
А именно — родителей.
С мамы бы сталось ворваться в комнату без предупреждения, а отцу услышать подозрительные звуки со второго этажа, прямиком из комнат сыновей. Они нередко прерывали их на самом интересном, отчего мальчики все чаще ловили себя на мысли о том, что их развратные игрища слишком рисковые и их самих могут поймать в любой момент.
И потому они с нетерпением ждали ухода обоих родителей, что, как назло, никак не происходило.
Бесился из-за этого, как ни странно, именно Хэви.
Ди из-за такого поведения брата тихо хихикал, строя невозмутимое лицо именно в те секунды, когда Хэви злобно оборачивался, понимая, что брат смеётся над ним. Но не злиться Хэви тоже не мог! Рядом с ним, буквально двадцать четыре на семь, находился чертовски красивый, сексуальный и притягательный блондин, что вызывал болезненный стояк одним только томным взглядом и закушенной губой. А Ди уже давно пережил свой пубертатный период и потому от таких проблем как частая эрекция, уже особо не страдал. Наблюдать за злым братом в моменты тотального облома было очень смешно, но вместе с этим, где-то в глубине души, нередко поднималось и искреннее сочувствие и тоска, ведь, чего греха таить, Ди тоже безумно хотел уединиться с братом.
Но они не могли.
И именно это послужило причиной того, что Хэви, с превеликим трудом, но всё-таки смог уломать родителей покинуть дом на целые сутки подальше от своей взрослой малышни, чтобы отдохнуть. Уговоры сработали, и потому, уже ближе к пяти вечера, мальчики остались дома одни.
Оба
знали, что это значит.
Оба с предвкушением
ждали этот момент истины.
Оба тщательно
готовились к этой жаркой ночи в объятиях друг друга, когда их не будет сдерживать абсолютно...
Ничто.
Это и было причиной, по которой Ди решил не сдерживаться. Причиной, из-за которой он позволил себе сорвать все маски и напускную браваду, пусть он и знал, что брат потом все равно будет дразниться, продолжив свои пошлые издёвки, забив на грубые угрозы Ди.
Весь его холодный образ был ни к чему. Ведь рано или поздно Хэви все равно вынудит его кричать и стонать, как заправскую шлюху, из-за каждого грубого толчка.
А Хэви мог.
И уже воплощал в жизнь этот знакомый им обоим план, который в этот раз был разбавлен лежащим в кармане джинсов телефоном, где была заранее включенная камера...
Жадно лапая каждый доступный кусочек бледной кожи, Хэви тяжело дышал, желая как можно скорее облюбить тело старшего брата. Он хотел заставить его кричать в экстазе, на самом пике удовольствия выкрикивая заветное имя, что было бы чертовски горячо протянуто сорванным голосом, пока все существо Ди дрожит от нахлынувшей эйфории.
Он хотел довести его до яркого оргазма. До помешательства.
До безумия.
Голова кружилась от каждого жаркого касания и мокрого поцелуя. Лёгкие горели от нехватки столь необходимого кислорода, щеки пылали смущённым румянцем, а глаза от всего этого шквала чувств слезились, и потому Ди был чертовски рад, что макияжа у него не было в этот момент, иначе бы все окончилось размазанной по лицу тушью.
Вновь слышать похабные шуточки Хэви о том, что он похож на придорожную шлюху, не очень-то и хотелось.
Прикушенное колечко пирсинга звонко звенит от соприкосновения с зубами, и также звонко стонет Ди, стоит только Хэви требовательно потянуть мочку уха вниз, сладко посасывая ее. Запутавшееся в ногах полотенце резко сдергивается и летит куда-то в темные недры комнаты, а ноги раздвигаются властным движением рук, отчего Ди крупно вздрагивает, закатывая от восторга глаза.
Он не может и даже не хочет сдерживаться.
Раскалённый и влажный язык переходит по линии челюсти к шее, ласкает артерию, а после чужие нежные губы успокаивающе целуют бешено бьющуюся точку пульса. Ди тихо хрипит, сжимая рыжие волосы у корней и слабо оттягивая длинные пряди, плавясь от этих нежных прикосновений к чувствительной коже. В глазах темнеет и плывет, но, даже несмотря на это, он все равно выхватывает взглядом лихорадочный зелёный блеск, от которого он внутри предвкушающе дрожит.
Больше.
Зубы дразняще царапают тонкие косточки ключиц, язык лижет ямку между ними, а руки нежно оглаживают внутренние стороны бедер, пощипывая кожу. Ртом он скользит ниже, к груди, а после с пошлым чмоком присасывается, оставляя первую красную метку. Укус. Засос. Укус. И новый засос возле взвинченной бусинки соска, который после Хэви плотно и мокро обхватывает губами. Ди хрипло и протяжно стонет, откидывая голову и обнажая горло, в то время как младший старательно обдает слюной каждую бусину, изредка покусывая и прижимая плашмя язык, исподлобья наблюдая за каждой стремительно меняющейся эмоцией брата.
Он не может терпеть.
Ласково поцеловав брата напоследок, Хэви тут же стремительно скользит вниз, к напряжённой плоти, что так и вызывает желание прикоснуться к ней, дабы лишний раз не мучить ее обладателя. Рука мягко сжимает орган, скользит по стволу, щедро оглаживая головку большим пальцем, отчего Ди тихо стонет, вскидывая бедра навстречу столь долгожданной ласке. Хэви, смотря на исказившееся в удовольствии лицо, плотоядно ухмыляется, облизывая быстро пересохшие губы и склоняя голову ниже, обдавая эрекцию тяжёлым дыханием, от которого блондин конвульсивно вздрагивает. Пройдясь носом по аккуратно подстриженным волоскам на лобке, Хэви ласково целует основание члена, при этом по-прежнему осторожно сжимая его пальцами, и вновь окидывает дрожащее тело жадным взглядом, снова и снова возвращаясь к красному лицу брата.
Тот тяжело хрипит, прикрыв глаза и прижав ладонь ко лбу, щёки пылают стыдливым румянцем сильного возбуждения, а язык то и дело облизывает тонкие покрасневшие губы, которые так и хочется вновь смять в грубом поцелуе.
Чертовски красивый. Горячий. Привлекательный и притягательный.
Брат.
Обхватив ртом налившуюся алую головку, по которой Хэви уже успел размазать первые капли предэякулята, рыжий блаженно зажмурился, языком лизнув уздечку и вырвав из груди старшего очередной гортанный стон. Слушать, как Ди протяжно стонет и хрипит заветное имя, было сплошным крышесносным
удовольствием, от которого кружилась голова, а член каменно стоял. Было невыносимое желание наконец
трахнуть это податливое и не сопротивляющееся тело старшего брата, но вместе с желанием получить сильное удовольствие, было и желание его
доставить, из-за чего Хэви и растягивал эту сладкую прелюдию, испытывая тем самым собственную выдержку. Рука плавно скользит по стволу, язык щекочет дырочку уретры, а самые кончики пальцев свободной руки осторожно перекатывают яички. И вот, наконец, Хэви берет чужой орган поглубже в рот, проехавшись головкой по ребристому нёбу, стараясь не задевать нежную плоть зубами и аккуратно заглотить. Вроде выходит. Ди вновь стонет, раздвигая ноги шире, позволяя тем самым свободной руке брата скользнуть ниже мошонки, к ягодицам, и вздрагивает всем телом, умоляюще смотря на рыжего из под полуприкрытых век.
Ахуительно.
Отстранившись от поблескивающего члена, Хэви делает глубокий вдох
и, в последний раз посмотрев на Ди исподлобья, окончательно заглатывает твердый орган, чувствуя, как тот ткнулся головкой в заднюю стенку горла.
— Х-Хэви! — слабо хрипит Ди, крупно вздрогнув и всхлипнув, стоило только Хэви вопросительно промычать, по-прежнему держа напряжённый член во рту, — Я же к-кончу... Таким образом...
Хэви вновь хмыкает, посылая приятные вибрации и, в ответ на слова Ди, заглатывает пульсирующую плоть до конца, ткнувшись носом в лобок. Рвотный рефлекс наконец подавлен, макушка с взлохмаченными рыжими волосами снова и снова поднимается и опускается над пахом, а тишину комнаты прерывают пошлые хлюпанья естественной смазки и слюны, вкупе с которыми шли страстные придыхания Ди. Запустив дрожащие пальцы в огненные вихри, блондин, гулко сглотнув и пару раз дрогнув, резко потянул чужие волосы вверх, вырывая из груди Хэви злое и болезненное шипение.
Член покинул столь гостеприимный горячий ротик с громким чпоком.
— Ну и нахуй ты меня прерываешь? — недовольно бурчит рыжий, подглядывая на Ди исподлобья с такой обидой, словно бы тот лишил его чего-то жизненно важного. Член, в отместку брату, был безжалостно сжат у основания, а пальцы свободной руки, в противовес другой, начали дразняще поглаживать сжимающееся колечко ануса, толком и не проникая внутрь.
Тихо фыркнув от маленькой мести брата, Ди нехотя отстранился от горячих ладоней младшего, поднимаясь выше, поближе к подушкам, на что Хэви удивлённо вскинул брови, не совсем понимая действия старшего брата.
Что тот удумал?
— Как я уже сказал... — сиплым голосом начал Ди, поморщившись из-за сухости во рту, а после громко прочистив горло, — Я кончу таким образом, — и прежде, чем Хэви открыл рот чтобы сказать, что так и было задумано, Ди хмуро добавил, — А слишком быстро лишать нас самого интересного, не очень хочется.
Хэви какое-то время молчал, осмысливая вполне разумные доводы
блондина, а после, вновь прокрутив последние слова в голове, растянул губы в широкой ухмылке, тихо фыркнув и оставив нежный поцелуй на внутренней стороне белого бедра, где мелькали редкие веснушки и родинки. Ди от его действия мелко дрогнул.
— Воу... Впервые ты не хочешь столь быстро добраться до «самого интересного».
Раздраженно закатив глаза, Ди недовольно насупился, мысленно сетуя на язвительность брата и собственные ярко вспыхнувшие щеки, что, несмотря на полумрак его комнаты, все равно были хорошо видны одному конкретному рыжему засранцу, что от смущения старшего брата улыбнулся лишь шире, обнажая острые клыки.
А ведь те не раз прокусывали Ди кожу до крови.
— Раз уж это последняя ночь, когда нам никто и ничто не мешает нормально уединиться, то определенно стоит оторваться по полной, не поскупившись на испытание своей выдержки, — сухо парировал Ди, сверля довольного Хэви потемневшим от злости взглядом.
Хэви же, которого ни капли не смутили ни эта речь, ни злые голубые глаза, что явно хотели прожечь в его черепе дырку, на слова брата лишь громко фыркнул, а после, медленно облизнув верхнюю губу, лукаво улыбнулся, решив что-то для себя в эту самую секунду.
— Ну что ж... Тогда я очень рад, что тебе действительно так хочется... — Хэви стремительно приблизился к чужому спокойному лицу, нависнув над распластаным на кровати телом, — ...поиграть с выдержкой.
А в следующую секунду Ди, без какого-либо предупреждения, резко приподняли с места и перевернули на живот, заставив прогнуться в пояснице и встать на колени, в то время как его голову нагло прижали к кровати, отчего шокировано крякнувший Ди уткнулся лицом в подушку. Черная атласная лента, что ранее безучастно лежала где-то в складках сбившегося одеяла, была аккуратно приподнята пальцами Хэви, что сопроводив кусок ткани потемневшим взглядом зелёных глаз, прижал ту к тонким запястьям бледных рук, которые были резким движением заведены за спину. Пара секунд бесшумных копаний — и вот, черная лента призывно поблескивает при слабом свете настольной лампы, пока Ди по-прежнему пытается отойти от шока и осознать, что этот рыжий ублюдок только что сделал.
— Ты совсем ахуел? — спрашивает наконец Ди после недолгого молчания, судя по голосу, по-прежнему не совсем веря в то, что только что произошло.
За его спиной тихо фыркают, а после, по его позвоночнику быстро пробегаются холодные пальцы, что, пересчитав все позвонки, остановились на очаровательных ямочках поясницы, ненавязчиво надавливая с одним явственным намеком. И четко понимая его, Ди, пусть и нехотя, все же приподнимает бедра выше, все ещё будучи озадаченным действиями брата.
А потом на его ягодицы легли широкие ладони, что, нежно смяв упругую плоть, пару раз похлопали по бледной коже.
— Скорее это уж ты ахуел, быть таким сексуальным, — хрипло ответил Хэви, алчным взглядом изучая каждый знакомый и любимый изгиб столь прекрасного, и принадлежащего только ему, тела.
От этого чертовски горячего и заводящего вида внутри все восторженно трепетало, а кровь стремительно приливала к паху, из-за чего теперь его напряжённый член весьма недвусмысленно натягивал ткань, казалось бы, достаточно просторных джинсов.
Продолжая ласково гладить подушечками больших пальцев тонкую кожу ягодиц — и ведь даже на них были эти очаровательные веснушки! — Хэви внимательно вслушивался в тяжёлое дыхание под собой, переживая, как бы уткнувшийся лицом в подушку Ди там не задохнулся от... Ну, возмущения и злости, наверное?
Сам же Ди в эту секунду с трудом подавлял мелкую возбуждённую дрожь от каждого осторожного касания Хэви, чувствуя, как горят в священном стыде щёки и скулы, по которым уже стекают первые капельки пота. В комнате словно бы стало на несколько градусов жарче, а от ощущения горячего тела брата рядом — важно ещё не забывать жгучее возбуждение — Ди становилось невыносимо душно, отчего дышать становилось все сложнее. Он ждал, когда же наконец Хэви перейдет к более активным действиям, но ничего толком не происходило, а говорить брату что-либо было несколько... Стыдно. Что также достаточно иронично, учитывая то, сколько раз за все время их отношений, они успели переспать. Конечно, в связи с некоторыми обстоятельствами, это было не так часто, как хотелось бы, но при этом однозначно не редко, отчего реакция Ди в данную секунду была несколько странной и... Неуместной. И проявился его стыд тоже ой как не вовремя, ведь тело уже откровенно колотило от нехватки нужной дозы прикосновений, которые ему мог обеспечить только брат...
Последние слова Хэви тоже отбивали всякое желание говорить что-либо — и дело вовсе не в том, что эти слова были такими льстящими! — и потому, Ди продолжал упрямо молчать, тяжело дыша в подушку и сдерживая желание опустить бедра ниже, дабы наконец прижаться истекающим пенисом к прохладным простыням...
...а потом... А потом Ди почувствовал, как его ягодицы нагло раздвигают, а промежность опаляет горячее дыхание.
Ох, блять...
— Хэ-
Договорить он не успел. На секунду оторвав красное лицо от подушки, чтобы остановить будущее действие рыжего, Ди тем самым дал волю своему голосу, что, после ощущения мокрого жара на трепещущей дырочке, тут же сорвался в звонкий и протяжный стон, который едва ли не превратился в громкий вскрик. Хэви от столь долгожданной
хоть какой-то реакции торжественно ухмыльнулся, а после блаженно прикрыл глаза, продолжив нежно ласкать сжимающееся колечко мышц, то и дело смачивая складочки слюной.
Ди хрипит и широко распахнутыми глазами смотрит в пустоту, подавляя желание обернуться и увидеть рыжую макушку, что теперь, вместо того чтобы склоняться над его пахом, мельтешила над его подрагивающей задницей. Между ног, именно там, где сокращался анус, было влажно и слегка прохладно из-за слюны, и это было достаточно противоречиво, учитывая то, каким раскаленным у Хэви был язык. Слюна постепенно начинает стекать ниже по мошонке, а оттуда, с глухим стуком падает на простыни, наверняка оставляя после себя влажный след... Пальцами сильнее стиснув белые ягодицы, Хэви раздвигает их ещё больше, дабы прижаться ртом к ложбинке поплотнее, а после, прижав язык к анусу, с усердием продолжить увлажнять его, иногда стараясь проникнуть сквозь напряжённые мышцы внутрь.
Глухо всхлипнув в недры подушки, Ди стыдливо зажмурился, понимая, что ещё немного, и его глаза начнут закатываться от удовольствия, пока рот то и дело хочет распахнуться для выдоха очередного стона. Ему жарко, ему стыдно,
ему пиздец как хорошо, и он снова и снова подступает к той самой грани, за которой волна блаженства омывает все дрожащее от экстаза тело. Естественная смазка капает на постель, тишину спальни опять прерывают эти слишком смущающие хлюпанья, но теперь уже не от минета, а от гребанного римминга, который так искусно ему делает младший брат...
Что было совсем неудивительно, ведь несмотря на такое яркое смущение и стыд Ди, столь грязную и развратную ласку Хэви делает не впервые. Впервые он отлизал ему — Боже Господи, в которого Ди не верит, как это звучит! — когда старший Метал был в откровенно заебанном состоянии, и по мнению младшего брата, ему было срочно необходимо расслабиться. Хэви тогда действовал по той же схеме, что и сейчас, сначала старательно обработав его твердый член языком и давящей глоткой, а после, закинув длинные ноги брата себе на плечи, ласковыми поцелуями перешёл чуть ниже, чем ему ранее позволяли. Ведь Ди себя даже растягивал самостоятельно, не доверяя данную процедуру брату, — Хэви примерно понимал, почему, — и потому, почувствовав неладное после того, как Хэви проигнорировал его яйца, он даже не поверил, что рыжий всерьез собирается сделать то, о чем Ди подумал... Подумал, но не предотвратил, а потом позорно вскрикнул, когда почувствовал влагу горячего языка на
том самом месте. Не будь Ди в ту секунду как амёба или любая другая слабая форма живого существа, он бы обязательно дал наглому брату-извращенцу пяткой в глаз, подкрепив сей вполне справедливое действие парой ласковых. Но, так как сделать он этого банально не мог, ему оставалось лишь крупно вздрагивать и стонать, снова и снова стараясь оторвать старательно вылизывающего пульсирующий анус Хэви от этого занятия, чтобы потом снова и снова сдаваться, отдавая себя в руки — или на язык... — этого малолетнего развратника, что в последние годы, сполна вкусившего прелести пубертатного периода и регулярного жаркого секса, теперь особенно усердно старался дорваться до относительно неприкосновенной задницы брата.
А была она у Ди, по мнению Хэви, то что надо. А Ди в это время считал, что они оба больные извращенцы, так как им взаимно нравятся пятые точки друг друга. А они братья, ну ебаный в рот!
Но все подобные мысли становятся не так важны, ведь после того, как Хэви вновь мокро прошёлся языком по всей его промежности, Ди перестал чувствовать у себя между ягодиц
чье-то конкретное дыхание, и его полыхающие жаром ягодицы охватил неприятный холод. Он вновь крупно задрожал.
Облизнув собственные губы и утерев большим пальцем слюну с подбородка, Хэви едва ли не застонал от того, какая картина ему сейчас открылась: всхлипывающий, дрожащий и чертовски возбуждённый Ди, что уткнулся красным лицом в подушку, надеясь укрыть тем самым собственное смущение и совсем забывая о полыхающих ушах, на которых призывно поблескивают серебряные колечки пирсинга. Волосы золотым водопадом закрывают заднюю часть шеи, падая на постель, бледная кожа как будто бы светится в полумраке, а веснушки и родинки на ней были так очаровательны и красивы, что Хэви чертовски сильно хотел пересчитать каждую из них губами...
Красивый. Горячий. Сексуальный.
Его.
Ранее сравнение Ди с мистическим существом из фэнтезийных романов теперь кажется всё больше похожим на правду. Сердце Хэви сладко сжималось от открывшегося вида Ди, что был не только завораживающе красив и, как часто говорят в последнее время девчонки, эстетичен, но и сексуален. Так сексуален, что желание наброситься на брата было все сильнее и сильнее...
Но слова о проверке выдержки все ещё ярко полыхали в его голове, и потому расслабиться себе Хэви уж точно не позволит. А такую картину определенно стоит сохранить не только в памяти своего мозга.
Не зря же он сначала так старательно уговаривал Ди, а потом включал камеру.
Достав телефон из кармана джинсов, Хэви вновь включил успевший потухнуть за это время экран и быстрым движением открыв камеру, навёл ее на Ди с одной определенной и конкретной целью.
Камера громко щёлкнула, сохраняя в памяти галереи одну
чертовски горячую фотографию, где на темных простынях двуспальной кровати, был изображён уткнувшийся в подушку юноша, что соблазнительно прогнулся в пояснице, выставляя напоказ округлые половинки ягодиц, между которых призывно поблескивал обласканный анус. И вместе с ним, таинственно поблескивала атласная лента на связанных запястьях.
Ди, услышав щёлканье камеры, смиренно прикрыл глаза, стараясь напомнить самому себе, что он сам на это согласился. Мысленно он даже старался напомнить себе весь заранее составленный план на эту ночь, чтобы отвлечься, но все, о чем он может сейчас думать, так это о том, что о нем словно бы совсем позабыли, оставив в такой унизительной позе и в таком же унизительном положении. Он был возбужден, он истекал смазкой,
как течная сучка, он уже был едва ли не растянут... Может быть, совсем слегка, но все же! А от него так нагло отвлеклись, бросив на произвол судьбы, за что брату хотелось... Въебать.
Или самостоятельно выебать.
Хэви же, в момент душевных и физических терзаний Ди, жадно изучал получившуюся фотографию, желая сделать ещё с миллион таких же, учитывая то, что его ждёт невыносимо долгое расставание с любимым человеком. У него уже была куча простых фотографий с Ди с прогулки, с просмотра какого-то фильма или даже во время их совместной игры... Много фоток было выложено в Инстаграмм, много фоток было добавлено в избранное... И у него совсем не было откровенных фотографий Ди, что логично, учитывая то, что Хэви раньше мог в любой момент вживую прикоснуться к горячей коже под футболкой брата. Достаточно было просто затащить его куда подальше от родительских, да и в целом чужих, глаз, и дело с концом! Но сейчас все было куда сложнее...
Пусть Хэви и был рад наличию столь интимной — а в скором будущем, явно не одной! — фотографии брата, он все равно, смотря на нее, испытывал удушающую тоску. Ведь сделал он ее не просто так.
Решительно вздохнув и справедливо посчитав, что тоскливые мысли сейчас могут легко сбить весь настрой, Хэви вернул гаджет в карман джинсов и резко сорвал с себя футболку, что неприятно давила на него и терла кожу, раздражая. Колечки в сосках призывно сверкнули в полумраке комнаты, отчего Хэви облегчено выдохнул, ведь футболка все это время раздражающе терла именно их... И вот, наконец, та летит на пол, падая где-то рядом с полотенцем, а следом, с грузным грохотом, на пол падает ремень с тяжёлой бляхой, что сейчас бесил не меньше, чем футболка. По-хорошему, ему бы ещё и джинсы снять, но невыносимое желание вновь прикоснуться к бледной коже брата было намного сильнее, и потому тот решил отложить это дело на потом.
Когда к спине прижалась горячая грудь, Ди рвано выдохнул, провокационо прижавшись ягодицами к чужому напряжённому паху. На это ему в макушку раздалось тихое шипение, а после на запястья легли чужие ладони, в то время как ухо опалило горячее дыхание.
— Ручки не болят, принцесса?
Вздрогнув от этого вопроса, Ди недовольно заерзал на кровати, громко зашипев от мимолётного прикосновения своего истекающего члена к постельному белью. Руки, словно бы в ответ на вопрос Хэви, предательски заныли, прямо намекая на то, что ленту реально пора бы снять, а руки самого Ди освободить, но что-то внутри него,
что-то определенно темное и потаённое, скрытое где-то в закромах души, протестующе зашипело, не позволяя кивнуть брату в ответ. Гулко сглотнув, Ди неуверенно покачал головой, бросая безмолвное и лживое «Нет», на что Хэви молча вскидывает брови, выглядя удивлённым такому ответу.
Но он то прекрасно знает, что запястья у брата определено уже протестуют такому неудобному положению. Ну... Раз Ди сам ему ответил так...
Хмыкнув, Хэви пробормотал тихое «Ладно» куда-то в сведенные лопатки Ди и скользнул губами по позвонкам, все ниже и ниже, пока он не добрался до поясницы. Поцеловав те самые ямочки, любовь к которым он перенял от Ди, ведь тот тоже испытывал какую-то странную слабость к ним уже на пояснице Хэви, младший нехотя оторвался от тела брата, чтобы вновь рассмотреть столь соблазнительную картину.
Ну серьезно. И как на это может не встать?
Фыркнув своему риторическому вопросу, что почему-то обеспокоило нервно завозившегося Ди — о нет, детка, ты не думай так, Хэви не над тобой смеётся, нет! — рыжий мягко похлопал брата по ягодицам, а после тихо спросил:
— Смазка?
— Возле подушки. Второй.
Потянувшись к той самой подушке, что должна лежать на второй половине кровати, а из-за них двоих сейчас лежала уже едва ли не на полу, Хэви действительно нащупал новый, но уже открытый тюбик смазки, с...
— Яблочный вкус? Серьезно, Ди? Ты взял смазку со вкусом?
— Это запах у нее такой, идиот, а не вкус. Смазкой растягивают, а не жрут ее, тебе ли не знать?
— Ну вот поэтому я и удивляюсь этому! — имеет наглость рассмеяться Хэви, пока Ди злобно морщится, ненавидя этого придурка в данную секунду за то, что он так, блять, тянет!
— Как будто ты никогда подобной смазки не видел...
— Видел. И все думал, почему они...
— Да Хэви, ебаный в рот, ты собираешься меня сегодня трахнуть или нет?! — наконец рявкает взбешённый Ди, с трудом, но все же повернув голову в сторону насмешливо ухмыляющегося ублюдка, что с демонстративной медлительностью открывал тюбик, а после, не нарушая зрительного контакта, начал также медленно и аккуратно выдавливать вязкую и наверняка прохладную субстанцию себе на пальцы. Раздался ненавязчивый запах яблок.
— Надо же, рил как яблоки, — удивленно протянул Хэви, вновь переведя внимание с брата на смазку, из-за чего первый громко взвыл, уронив голову на подушки, а вторая пошло хлюпнула, полившись на пальцы в бо́льшем количестве, чем то требовалось, — Упс. Кажется, я случайно переборщил.
В эту секунду Ди мысленно придумывал брату самые изощрённые пытки и наказания за такую жестокую пытку над ним, и походу так увлекся этим поистине успокаивающим занятием, что пропустил то мгновение, когда к его нервно пульсирующему анусу прижался большой палец, кожу которого покрывала щедро выдавленная смазка. А потом этот самый палец, на удивление легко проник внутрь, затыкая тем самым все мысленные причитания Ди, что теперь полностью сконцентрировался на лёгком ощущении чего-то инородного в своей заднице.
Хотя палец явно не старался проникнуть внутрь глубже, и вообще Хэви ввел его только для проверки.
Вытащив палец, чтобы размазать всю смазку по промежности и ягодицам, отчего те начали интимно блестеть, Хэви отложил тюбик лубриканта в сторону, начав в спешке стягивать с себя джинсы вместе с боксерами. Телефон был предварительно вытащен из кармана. Джинсы наконец летят на пол, переставая натирать кожу, и единственным ограничителем остаются трусы, которые Хэви тоже стягивает с блаженным стоном. Услышав его, Ди боязненно косится в сторону брата, тут же выхватывая взглядом налитый и покачивающийся член, на ярко-алой головке которого уже поблескивал предэякулят. Гулко сглотнув, Ди сильно закусил губу, дабы не
застонать при виде этого монстра, который скоро опять растянет его задницу до предела, что не мог не заметить внимательный взгляд рыжего, который после реакции брата на его возбуждённый орган хитро улыбнулся, щуря невесть чем довольные зелёные глазища.
Ди старался не смотреть ему в лицо, понимая, что он тут же выловит насмешливый взгляд, и потому, стремительно отвернулся, прижавшись щекой к подушке и устало прикрыв глаза. Член по-прежнему возбуждено пульсировал, вызывая уже чуть ли не боль.
Спустя пару секунд тишины за спиной Ди вновь почувствовал прикосновение кончиков пальцев к расселине, что наконец начали распределять смазку. Поглаживая анус круговыми движениями, Хэви то и дело проникал самыми кончиками внутрь, стараясь тем самым расслабить Ди, что тоже старался хоть каким-нибудь образом помочь действиям рыжего. Он глубоко вдыхал воздух, стараясь расслабиться и поддаваться навстречу, когда пальцы совсем чуть-чуть проникали внутрь. Он старался не ёрзать лишний раз и не дёргаться, пусть нетерпеливое скуление то и дело разрывало воздух, давая вполне понятные намеки. В какую-то секунду Ди так устал ждать, что уже сам пытался насадиться на указательный палец, что проник внутрь на одну фалангу. И ему это даже удалось.
Хмыкнув такой своевольности, Хэви одобряюще похлопал ладонью по худому бедру, а после уже без лишних заминок проникнул указательным пальцем до конца, чуть позже добавляя средний. Двигая ими вперёд и назад, Хэви что-то тихо бормотал себе под нос, пока Ди едва ли не сходил с ума от возбуждения и такой медлительности. И вот нахера он что-то вякнул там про выдержку?
По сути, ему абсолютно ничто не мешало кончить в любую секунду от должной стимуляции. Хэви очень редко пережимал его член у основания, и лишь тогда, когда понимал, что брат уже находится на грани. А это значило, что если Хэви пропустит ту секунду, когда Ди будет приближаться к краю, он не успеет прервать весь кайф гребанным кольцом своих пальцев. Но вряд-ли подобное случится вообще... От усталости и желания оказаться в горизонтальном положении полностью, бедра блондина мелко дрожали, в то время как поясница предательски ныла, что уж говорить о связанных руках... Было больно. Совсем чуть-чуть, но все же больно, и эта самая боль становилась сильнее от нарастающего дискомфорта.
И самое обидное пожалуй было то, что эта боль сопровождалась волнами удовольствия, из-за редких соприкосновений головки с простыней и от ощущения активно двигающихся в его заднице пальцев.
Оглаживая стенки и разводя два пальца на манер ножниц, Хэви проталкивал те все глубже, подготавливая мышцы для проникновения третьего, а позже — Боже, по скорее бы! — и его члена. Осторожно толкаясь, Хэви бился в безрезультатных попытках найти бугорок размером с грецкий орех, от стимуляции которого уж точно придется крепко стискивать основание члена Ди. А может, лучше достать из их общей секретной коробки, что была у старшего где-то в недрах ящика Пандоры, эрекционное кольцо? В принципе, неплохая идея.
К двум пальцам наконец присоединяется третий, а сам Хэви, будучи не в силах просто смотреть на столь аппетитный пульсирующий анус и блестящие от смазки пальцы, которые проникали внутрь по самые костяшки, медленно склонился ниже, вновь опаляя чувствительную кожу жгучим вздохом. Ди уже точно не в силах — и впрочем, не имея желания — прерывать брата, на ощущение кончика языка, что медленно обводит анус по кругу, издал тихий грудной стон, вскидывая бедра навстречу грязной ласке. Сейчас язык Хэви, в противовес сделанному ранее риммингу, двигался
очень медленно и словно бы изучающе, в то время как пальцы уже вовсю двигались в пошло хлюпающей дырочке. Когда самые кончики наконец проехались по знакомому уплотнению, Хэви стремительно пережал основание чужого члена, с удовольствием вслушиваясь в протяжное скуление и едва ли не
плач так и не кончившего брата. Ди хрипит, закатывая глаза и раздвигая скользящие по простыне колени, снова и снова облизывает искусанные губы красным языком, отчего по подбородку уже неконтролируемо течет слюна, которую он не в состоянии вытереть, и все же
скулит истерзанной от стонов глоткой заветное имя, что так красиво тянется на последнем слоге...
— Хэ-э-ви-и-и-и...
Блаженно застонав в ответ, жестоко игнорируя собственный пульсирующий член, Хэви вновь прижался языком к кольцу напряжённых мышц, которое по-прежнему растягивали двигающиеся пальцы. Все таки слизав смазку, Хэви, на страх и риск самому себе, начал боязливо смаковать на языке вкус этой самой смазки, после шокировано округляя глаза и теперь по-новому смотря на открытый тюбик с яблочным лубрикантом.
— Еба-а-ать! — восторженно тянет Хэви, звонко смеясь, на что Ди в хмуром удивлении оборачивается, не понимая веселья и странного восторга брата, — Так мне всё-таки не показалось! Эта смазка реально имеет свой вкус!
Чего?...
— Что? Серьезно? — шокировано выдохнул Ди, хмуря брови, на что Хэви утвердительно кивает, демонстративно облизывая сверкающие слюной и смазкой губы.
— Ага! На, попробуй! — а после, прежде, чем Ди понял, что мелкий сейчас сказал, ему в рот нагло вторглись два пальца, ранее побывавших в его заднице, что толкнулись глубже в рот, пачкаясь в слюне. Пальцы ласкали раскалённый язык, надавливая на него подушечками и вынуждая Ди на секунду приоткрыть рот, чтобы потом с негромким хлюпом слюны вновь закрыть его. Пальцы двигались едва ли не до самой глотки, отчего Ди тяжело хрипел, в действительности
чувствуя лёгкий привкус яблок, который был до такой степени искусственным, что блондину даже на секунду стало
плохо. Протестующе замычав, Ди задушено всхлипнул, непроизвольно закатывая глаза и поддаваясь навстречу неожиданно прижавшемуся к заднице члену, что дразняще прошелся по расселине ягодиц, распределяя смазку.
Пройдясь головкой по пульсирующей дырке, развратно поблескивающей слюной и смазкой, Хэви сильно закусил губу и нахмурил брови, дрожа от желания ворваться в горячую глубину и начать грубо двигаться в столь гостеприимной и сжимающейся от нетерпения заднице. Пальцы горят от ощущения горячего языка и такой же горячей слюны, а колечки в сосках нагло трутся о чужие лопатки, раскаляя желание Хэви все больше и больше. От приятного ощущения в области груди рыжий даже невольно вспомнил, как Ди лично прокалывал ему соски, а после, спустя почти год после процедуры, мастерки довел Хэви до оргазма только через их ласку... Хмыкнув от этих мыслей, Хэви носом отодвинул мешающиеся золотые кудри, что закрывали вид на заднюю сторону шеи, а после прижался к коже в влажном поцелуе, что в итоге перерос в несильный укус загривка.
Вздрагивая от каждого движения Хэви, Ди медленно обернулся назад, по-прежнему не выпуская чужие пальцы изо рта, и умоляюще посмотрел на брата. Рыжий знал, что Ди не любит просить, а ещё не любит находиться в столь унизительном и развратном положении... И, соответственно, то, что он откровенно поплывшим взглядом почти черных от расширившихся зрачков глаз смотрит на него с безмолвной мольбой, говорило о его
крайнем возбуждении.
Тяжело вздохнув, Хэви медленно вытащил пальцы из горячего рта, жадным взглядом сопровождая тянущиеся от нижней губы к его пальцам ниточки слюны, а после жадно припал к опухшим губам застонавшего брата, сминая те в грубом поцелуе, так, как им обоим и хотелось ранее.
Так, как им нравится. Ди жмурится, хмурится и выгибается, жалея, что он не может притянуть Хэви поближе своими руками и, отрываясь от чужих губ, так тяжело стонет, что младший готов кончить только от этого звука.
Понимая, что он сам уже не в состоянии терпеть, Хэви вновь, уже в который раз за вечер, скользит вниз к ягодицам и, вонзив горячий язык в растянутую дырку, наконец отпускает основание пульсирующего члена, давая брату возможность кончить. И после нескольких рваных и коротких толчков языка Ди громко
вскрикивает, закатывая глаза и распахивая рот, выгибаясь в спине так, что она, того гляди, нафиг переломится, крупно дрожа от накрывшего его оргазма. Семя окончательно пачкает простыни, а старший, даже после самого пика, продолжает слабо скулить, то и дело выдавливая имя Хэви сорвавшимся голосом. Потеряв все силы, Ди все же съезжает коленями по простыне и падает животом в тихо хлюпнувшую горячую сперму.
Он выглядел так горячо, так развратно, так
ахуительно в ощущении своего кайфа, что Хэви хватило лишь пару рваных движений по собственному твердому члену, чтобы излиться на влажные бледные ягодицы своего брата и протяжно простонать столь любимое имя.
А спустя пару секунд за спиной Ди вновь громко щёлкнула камера телефона.
***
Язык аккуратно ласкает ствол круговыми движениями, то и дело заменяясь губами, что распределяют слюну по всей длине, а ближе к головке в ход снова идёт язык, дразняще лижущий щёлочку уретры. Слюна громко хлюпает, смешиваясь со смазкой, пачкает губы и стекает по подбородку вниз, чтобы потом с глухим стуком упасть на развороченные простыни. Когда он наконец заглатывает чужой член, от непривычки глаза начинают слезиться, а горло протестующе сжиматься. Но он всё-таки преодолевает рвотный рефлекс и заглатывает каменно стоящий член глубже, чувствуя головку задней стенкой горла.
Рука на макушке поощеряюще гладит его по спутавшимся кудрям, изредка зарываясь пальцами в светлые волосы и аккуратно оттягивая непослушные пряди.
Ткнувшись носом в лобковые волосы, Ди глубоко вздохнул мускусный запах, исходящий от основания члена и темно-рыжих завитков, а после аккуратно поднял голову выше, отпуская орган изо рта с пошлым хлюпаньем слюны и смазки. Головка призывно поблескивает в полумраке, такая алая и сочная, истекающая предэякулятом, так и желающая, чтобы ее вновь обхватили губами, что Ди в итоге сдается и вновь принимает ее в рот, блаженно жмурясь от приятной тяжести на языке и широкой ладони, которая мягко поглаживает его красные щеки. Пальцы Хэви скользят по потным вискам выше, заботливо убирая мешающиеся волосы, ласково теребят мочки ушей, где дёргаются серебряные сережки, а после любяще стирают выступившие слёзы, когда Ди вновь пытается заглотить член во всю его немаленькую длину.
А камера на телефоне рыжего фиксировала
каждую секунду столь горячего минета, который Ди решил ему сделать после их небольшого перерыва.
Ди отходил после первого оргазма эдак минут десять. Хэви за это время вновь успел его возбудить своими нежными поцелуями и расслабляющим массажем, что сначала был простым растиранием затёкших рук, а после перекочевал на спину, которой тоже ой как не хватало этой ласки. Руки Хэви были сильными, умелыми, и так хорошо разминали ему спину, скользя измазанными маслом ладонями по каждому плавному изгибу худого тела, что Ди едва ли не мурлыкал от блаженства, настолько ему было хорошо! Хэви, от такого расслабленного вида брата — без ощущения упругой задницы, к которой рыжий претерелся своим членом, конечно, тоже не обошлось — ожидаемо возбудился, теперь поглаживая Ди с одной конкретной целью. А именно — возбудить.
Что в итоге у него и вышло ведь, когда Ди подозрительно затих, а Хэви аккуратно перевернул его на спину, его глазам предстало полыхающее румянцем лицо и член, что возбуждённо прижимался к животу. И, видимо, в ту секунду Хэви смотрел на член брата с такой ненасытностью, что в итоге Ди прытко вскочил с постели, не давая рыжему вновь протянуть к себе свои шаловливые ручонки. Вместо этого Ди сам уложил его на подушки, а после властно нависнул сверху, сминая пухлые губы младшего в жёстком поцелуе, от которого Хэви довольно жмурился, внутренне радуясь проснувшейся инициативе от брата. Ещё минут пять тот не отрывался от его лица и лишь потом соизволил спуститься ниже, не поскупившись на безжалостную пытку взвинченных сосков, от ласки которых Хэви опять едва не кончил с громким стоном. Сейчас же Ди мастерски
отсасывал Хэви с таким упоением, что последний то и дело доходил до грани оргазма, но никак не мог кончить из-за пальцев, плотно сжимающих основание его члена. Однозначно, это было маленькой местью Ди. И за то, что Хэви его так долго мучал, и за то, что даже сейчас смущает Ди наведенной на него камерой, которая записывала каждую грязную секунду их развратного и далеко не братского соития.
Взглянув прямо в камеру из под полуприкрытых век, Ди широким мазком языка прошёлся от основания до самой верхушки члена, слизывая капельку смазки, а после, по-прежнему не отрывая насмешливого взгляда голубых глаз от объектива, взял истекающую головку за щеку, в прочем, не прекращая работать языком изнутри, пусть то и было несколько неудобно. Изогнув брови, Хэви с громким стоном откинул голову назад, крупно вздрагивая, но не прерывая зрительный контакт с братом через эту самую треклятую камеру. Шла уже пятая минута записи столь горячего минета, а Ди все никак не даёт ему кончить, даже несмотря на то, что в реальности, он ему отсасывает уже минут десять.
Гребанная, мать его, выдержка.
Теперь уже сам Хэви жалел о том, что спокойно согласился на предложение брата, а после долго пытал его оральными и анальными ласками.
Хотя... Нет, об этой части вечера Хэви уж точно не жалел, ведь это такая редкость, довести Ди до такого состояния, что он аж опускается до мольбы, и это учитывая то, что Хэви тогда по-прежнему не двигался в нем своим членом!
Выключив камеру, понимая, что у него в галерее теперь хранится самый главный компромат на его старшего братишку — и похер, что подобных фотографий и видео, но уже с участием самого Хэви, у Ди раза в четыре больше — что недругам старшего снится в самых грязных снах, рыжий убирает телефон в сторону, теперь уже обеими руками зарываясь в блондинистые волосы, а после, без предупреждения, грубо толкается членом Ди в самую
глотку, отчего тот на секунду давится слюной. Недовольно промычав, Ди злобно смотрит на тяжело дышащего Хэви исподлобья и без раздумий заглатывает его орган самостоятельно, помогая себе рукой, что быстро двигается по остальному стволу.
Хватает ещё пары минут, а потом Ди стремительно отстраняется от дрогнувшего члена, поморщившись, когда ему на лицо все таки брызнуло горячее семя. Хэви, находясь на самом пике удовольствия, громко простонал имя брата, конвульсивно вздрагивая и мутным взглядом смотря в потолок, в то время как Ди, воспользовавшись отвлечённостью мелкого, задумчиво смаковал на языке привкус спермы, мысленно решив для самого себя, что все не так уж и плохо.
И потому, стоило только мутной зелени уставиться на его лицо, покрытое белесыми разводами, как Ди медленно облизнул свои покрытые семенем губы, в это же время вытирая большим пальцем каплю с щеки и отправляя ее в рот. Зрачки Хэви от этой картины словно бы расширились ещё больше, а потом, блондина резко потянули наверх, усаживая на колени и грубо впиваясь в губы. Ухмыльнувшись сквозь поцелуй, Ди жадно ответил, наконец зарываясь пальцами в рыжие густые волосы, которые ему особенно сильно нравилось болезненно оттягивать, заставляя Хэви шипеть от боли. Тот в ответ на это действие мстительно сжимает в руках чужую задницу, оттягивая одну ягодицу и скользя пальцами в расселину, мгновенно натыкаясь на растянутый вход.
Пальцы проникают туда мгновенно, не встречая никакого сопротивления.
Ди тихо стонет, склоняя голову и прикрывая глаза, пока Хэви метается взглядом по его лицу и телу, желая выцепить всю картину целиком и навсегда сохранить ее в своей памяти. Единственным источником света была настольная лампа на рабочем столе Ди, а из-за того, что тот был повернут к ней спиной, всю его фигуру со стороны Хэви затмевала тень, которая не позволяла выцепить каждую эмоцию брата, мелькающую в голубых глазах. А Ди наоборот, был рад тому, что Хэви не видит всего того шквала чувств, горящих на дне его зрачков. Ему было неловко показывать их, даже такому близкому человеку, как Хэви, ведь все эти чувства относились именно к нему и, по скромному мнению Ди, были слишком сильными. А оттого — смущающими.
Зато какое удовольствие ему доставляло наблюдать за каждой переменой на лице Хэви, которого эта лампа освещала как раз таки очень хорошо! Рыжие волосы отливали жидкой медью, а прикрытые глаза были такими яркими, что Ди терялся в этой зелени. Хэви был так невероятно красив, что старший Метал поймал себя на весьма сентиментальной мысли о том, что он готов всю жизнь провести с этим так резко выросшим, но нихрена не повзрослевшим мелким, что кружил ему голову одной только улыбкой. Ослепительной. Нежной.
Любящей.
Пальцы аккуратно двигаются в растянутом анусе, оглаживая нежные стенки и двигаясь глубже, в поисках простаты. Ди упрямо кусает губы, прикрыв глаза и напряжённо хмуря брови, пока Хэви так же напряжённо всматривается в лицо брата, стараясь выцепить любое выражение дискомфорта. Но к его счастью, вместо гримасы боли лицо Ди исказилось в выражении сильного удовольствия, стоило только Хэви наконец наткнуться на простату и начать аккуратно ее тереть. Вновь поцеловав Ди в губы, рыжик неожиданно прильнул к бледной тонкой шее, безмолвно прося старшего откинуть голову, что, чуть погодя, тот и сделал. Целуя открывшееся горло, Хэви двигал пальцами все быстрее, толкаясь в жаркую и тесную глубину, вырывая из груди блондина все больше и больше хриплых стонов. Спустя ещё минуту ласки, пальцы покинули анус под протестующий стон Ди, что мутным взглядом уставился Хэви в глаза, изломив брови. Притянув брата поближе к себе и слегка приподняв его, Хэви ткнулся членом между чужих округлых половинок, начав медленно и плавно двигать тазом навстречу напряжённым ягодицам.
— Тебе в каком положении будет удобно? — сиплым голосом спросил Хэви, тяжело дыша, на что Ди неопреденно пожал плечами, судорожно выдыхая и притискиваясь к твердому члену в ответ.
Хотелось наконец почувствовать его внутри...
— Вообще... Похуй... — низким голосом ответил Ди, всхлипнув и, спустя паузу, добавив, — Давай прям так.
— Хочешь побыть наездницей? — лукаво спросил Хэви, вскинув бровь, на что Ди раздраженно поморщился, шлепнув хихикающего братца по затылку, — Ладно ладно, принцесса, не дуйся. Щас все будет. Надо бы только... Мнх... Положение немного поменять, а то как-то неудобно...
— Как же ты, блять, заебал, — злобно прорычал Ди, нервно вцепившись Хэви в плечи, когда тот приподнял его бедра и переместился к краю кровати, чтобы свесить ноги. Что ж, в таком положении действительно было удобнее... Но это не значило, что Ди прекратит тихо ворчать, — Тебе вечно лишь бы отвлекаться... И ты... Задрал дразниться. Сплошные обращения как к какой-то шлюхе, ещё и...
Договорить Ди опять не смог, возмущенно замычав, стоило только Хэви закрыть его рот ладонью.
— Ди, — серьезно начал Хэви, припечатав брата к месту на своих коленях тяжёлым взглядом, — Я конечно обожаю твой голос и тебя самого, но конкретно в данную минуту я бы хотел слышать твои стоны, а не возмущения.
Шокировано вылупившись на брата из-за такой наглости, Ди было схватил его за запястье, грубо отстраняя чужую ладонь от своего рта, чтобы сказать зарвавшемуся мелкому пару ласковых, как неожиданно, воспользовавшись действием старшего, Хэви примкнул к его губам, кусая нижнюю и оттягивая ее под рваный выдох дрогнувшего блондина.
А потом, он вновь аккуратно приподнял Ди со своих бедер, но уже с другой целью.
Широко распахнув глаза и безмолвно раскрыв рот, Ди прижался лицом к рыжей макушке Хэви, что тяжело дыша, медленно проникал в пульсирующий анус напряженным членом. Когда головка наконец проникла внутрь, Хэви обеспокоено вскинул голову, всматриваясь в лицо Ди и выхватывая секундное выражение боли, что потом сменяется сдвинутыми бровями и тяжёлым выдохом. Из-за того, что Хэви несколько поменял их положение и переместился к краю кровати, теперь уже его лицо скрывала тень, а Ди предстал перед ним во всей своей красе, освещаемый настольной лампой. На улице наконец-то включили фонарь, но его свет особо не проникал в темную комнату, и он лишь освещал собою внутренний двор их дома. А в самом доме было чертовски тихо, и лишь братья являлись нарушителями спокойствия в обители старшего.
Когда член проникнул внутрь до конца, они оба блаженно застонали, смотря друг на друга прикрытыми глазами. Прижавшись ко лбу Ди, Хэви ласково стёр большим пальцем выступившие на голубых глазах слёзы, крепко держа брата за бедра и не давая сдвинуться хоть на миллиметр. Зажмурившись, Ди неожиданно обнял Хэви за шею, ткнувшись носом ему куда-то в ухо и опаляя чувствительную раковину тяжёлым дыханием, пока рыжий, успокаивающе поглаживая узкую спинку, внимательно смотрел в зеркало, прекрасно видя, в каком положении они находятся и как выглядят со стороны. И по его скромному мнению, выглядели они просто
ахуенно.
Поцеловав Ди в плечо, на котором словно бы полыхала россыпь мелких веснушек, Хэви аккуратно огладил сведенные от напряжения лопатки, по позвоночнику скользя пальцами ниже к пояснице, а оттуда — к ягодицам. Член пульсировал, ощущая крышесносную узость, что сбивала дыхание и кружила голову, а бедра ощущали на себе приятную тяжесть дрожащего тела, которое так тесно прижалось к телу рыжего, что чужое сердцебиение ощущалось как свое собственное.
И эта маленькая деталь была такой милой, что Хэви невольно улыбнулся, ласково щуря глаза и косясь на светлый затылок притихшего брата, который, несмотря на бешено бьещееся сердце и напряжённое тело, по-прежнему был чертовски возбужден.
Звонко чмокнув дрогнувшего блондина в щеку, Хэви начал медленно двигаться, с каждым аккуратным толчком меняя угол для поиска той самой точки, которая точно поможет ему раскрепостить Ди. Простата находится далеко не сразу, но как только самый кончик головки проезжается по ней, так Ди сразу крупно вздрагивает, издав сначала смущённый и задушенный писк куда-то в рыжие волосы Хэви, а потом, когда последний уже более уверенно толкнулся в обжигающую тесноту, старший тихо вскрикнул, сжимаясь изнутри и едва ли не фиксируя болезненно зашипевшего Хэви на месте.
Удовольствие накатывало волнами, вызывая мурашки по всему телу и густой розовый туман в голове. Каждый медленный толчок, бьющий прямо по простате, высекал искры из глаз, что непроизвольно закатывались от блаженства. Нервы были оголены до предела, кожа горела под касаниями широких ладоней, а дыхание то и дело сбивалось, отчего его быстро сразила тяжёлая одышка. Эрекция истекала смазкой, терлась о напряжённый пресс брата, и вздрагивала, стоило только младшему вновь щедро огладить алую головку большим пальцем, как тот часто любил делать.
Ему было так хорошо, что даже становилось плохо.
Он хотел больше грубости. Хотел более сильные толчки. Хотел кричать от экстаза, выгибаясь в пояснице и чувствуя на шее острые клыки, что вновь и вновь оставляли бы на его коже собственнические метки. И если последнее мальчики не могут организовать из соображений безопасности, ведь в противном случае, у родителей — в частности у излишне внимательного отца — появилось бы крайне много неудобных вопросов, которым ещё нужно было придумать какие-то правдоподобные объяснения, то вот насчёт остального... Это определенно можно было бы устроить.
И именно по этой причине Ди слегка отстраняется от тяжело вздымающийся груди брата и, упираясь коленями в матрас, приподнимается, а после уже самостоятельно насаживается на чужое возбуждение. Член громко хлюпает смазкой, проникая в анус, а вместе с ним в унисон громко шипит Ди что, откинув голову назад и вцепившись в плечи Хэви, двигает бедрами, снова и снова опускаясь и приподнимаясь на твердый орган младшего. Хэви наблюдает за скачущим на его члене братом алчным взглядом, тяжело дыша и изредка постанывая, морально поддерживая Ди одобрительными поглаживаниями напряжённой спины.
— Все хорошо? — неожиданно спрашивает Хэви, на что Ди судорожно кивает, тихо хрипя сорванным голосом.
— Да... Да, все... Отлично... Да...
Низко застонав, Хэви вновь притягивает Ди к себе поближе, целуя едва двигающиеся тонкие губы брата, проникая языком в чужой открывающийся при каждом стоне рот. По подбородку стекает слюна, щеки пылают, волосы растрепались и прилипли к потному лбу... Ди сказал бы, что выглядит отвратительно. Хэви сказал бы, что тот выглядит просто
ахуительно.
— Обожаю тебя... — неожиданно выдыхает Хэви, отчего Ди тихо всхлипывает, нежно целуя рыжего в щеку, а после, внезапно толкая его вниз.
Вылупившись на блондина, что мрачной тенью навис сверху, Хэви покорно откинулся на лопатки, с нескрываемым любопытством наблюдая за фигурой и лицом Ди, в ожидании следующих действий. А именно, неожиданно приподнявшегося брата, что потом с тихим стоном резко опустился вниз, самостоятельно нанизываясь на твердую плоть. Ягодицы звонко шлепаются о напряжённые бедра, головка члена задевает бугорок простаты, а Ди откидывает голову назад в болезненном удовольствии, поплывшим взглядом уставившись в потолок.
Тихо зашипев сквозь зубы, Хэви впился пальцами в тазовые косточки Ди, создавая для себя хотя бы малейшую толику контроля над этим бешено двигающимся юношей, который так увлекся погоней за своим удовольствием, что словно бы забыл обо всем на свете. Но Ди вполне можно было понять, ведь и у самого Хэви в душе бушевал целый ураган из обжигающих чувств и желаний, что требовали взять этого строптивого блондина под свой полный контроль.
Захватить. Подчинить.
И при этом —
угодить.
Инициативу Ди проявлял недолго. Понимая, что вот-вот его накроет волной бешеного оргазма, старший ускорил свои движения, игнорируя боль в бедрах и пояснице и продолжая эти яростные толчки в недры своего тела. Признаться честно, он не очень любил эту позу как раз из-за одного очень неприятного фактора: ближе к наступлению кульминации он уставал настолько, что каждое поднятие бедер казалось ему непосильной и очень сложной задачей, которую требовалось выполнить для собственной же разрядки. Ситуацию ухудшал ещё и Хэви, который крепко держал его за бедра или ягодицы, контролируя толчки и лишь изредка, в качестве помощи, двигая тазом навстречу жаркой глубине. Ди чувствовал, как тело сводит предоргазменной судорогой, но искренне боялся, что он так и не сможет кончить из-за отвлекающей боли в нижней части тела...
...и на его счастье, эту проблему легко решил Хэви, что вовремя почувствовав усталость брата, вновь перенял бразды правления.
Ди даже пискнуть от испуга не успел, как его резко подхватили за бедра, едва ли не подкидывая над кроватью. Да что уж там — Ди даже не успел понять, когда он оказался под тяжёлым, крепким и чертовски горячим телом младшего брата, что навалившись на него, начал бешеные и такие восхитительные безжалостные толчки, от которых Ди вскрикивал все громче, не контролируя собственный голос и не глуша эмоции. Хэви нахраписто дышал ему куда-то в шею, то и дело, в порывах страсти кусая бешено бьющуюся жилку, которая словно бы отражала такое же бешеное сердцебиение в груди блондина.
Как же это было восхитительно.
Стоны, крики, всхлипы, хлюпанье смазки, скрип кровати и шлепки плоти о плоть — звуки смешивались, создавая собой какую-то особую мелодию секса, нарушающую покой и тишину всего дома. Юноши упивались друг другом, одаривая страстью и неконтролируемой похотью, которая затмевала разум и кружила голову. Эта долгая прелюдия так разгорячила их тела, что воздух вокруг них теперь казался слишком густым и наэлектризованным. Грубые толчки становились все более размашистыми и быстрыми, стройные ноги Ди резко приподнимают и закидывают на плечи, отчего теперь уже каждый толчок приходился точным ударом по той самой точке. Слишком много удовольствия. Голос был сорван и все, что оставалось Ди — так это устало хрипеть Хэви на ухо, то и дело захватывая в плен губ ушную раковину брата.
Шаря по кровати ладонью и наконец найдя искоемое, Хэви неожиданно резко приподнимается, отстраняясь от горячей груди блондина, из-за чего тот так расстроенно хнычет, что у рыжего сердце кровью обливается, ведь Ди такой искренний и открытый только во время секса... И то не всегда. Но так было нужно. Поскольку только в таком положении он мог сделать в действительности...
Хорошие кадры.
— Ты, блять, издеваешься? — хрипит Ди на грани слышимости, то и дело закатывая глаза и сжимая тонкими пальцами сбившиеся простыни.
— Прости... Прости, прости, детка... — сорванным голосом выдыхает Хэви, замедляя толчки и включая камеру, — Просто ты... Такой, блять, горячий и красивый... Что пиздец.
— Хэв... — устало шепчет Ди, стыдливо отворачиваясь и кусая губы, когда на него все таки наводят камеру и делают пробный толчок, который принес за собой новую волну блаженства.
Он хотел попросить брата убрать этот гребанный телефон и наконец уделить внимание ему. Довести до бурной, их общей, разрядки, разделить на пике их общий, грубый поцелуй... А не отвлекаться на эту сраную съёмку! От отчаяния хотелось обиженно заплакать, но Ди не настолько опустился и потерял гордость, чтобы так сорваться при брате.
Он бы хотел многое высказать Хэви в данную секунду... Но тот его опередил.
— Я не знаю, как буду без тебя целый год... — с откровенной тоской тянет Хэви, возобновляя толчки. Но к сожалению для Ди, они были слишком медленными... Впрочем, сейчас для него это было не настолько важно, как грустное и отчаянное лицо Хэви, глаза которого смотрели на Ди с таким обожанием, что сердце сладко сжималось, отбивая нервные, влюбленные удары в ответ, — Мне всегда было мало тебя, Ди... И всегда будет... — снимая на камеру каждую секунду их уже более плавного, нежного секса, Хэви словно бы нарочно записывал именно эту секунду своего признания. Ди теперь даже не знал, злиться ему или плакать... Или вообще попросить потом Хэви скинуть это видео, — Ты такой... Красивый... Умный... Часто язвительный, но от... Ах... Этого... Желание поцеловать тебя, только растет... Ты самый лучший... — поцелуй в левую щеку, — Самый любимый... — поцелуй в правую щеку и откинутый куда-то в сторону подушек телефон, который Хэви так и не выключил, —
Мой.
Этих слов, кажется, становится достаточно, поскольку в следующую секунду Хэви резко начинает двигаться в ускоренном темпе, вбивая ошарашенного и громко хрипяшего Ди в кровать, теперь уже не отрываясь от горячего тела брата. Прижавшись к шее Ди, Хэви тихо шептал как мантру те слова, которые сказать не успел, и этот сладкий шепот в кожу вкупе с грубыми толчками и пальцами, которые жёстко выкручивали соски или ласкали кожу самыми кончиками, были настолько крышесносными, что Ди не смог дольше выносить эту сладкую пытку.
Едва приоткрыв губы, тот сбито прохрипел, что он сейчас вот-вот кончит, после чего в его память врезался поцелуй, грубый, дикий, кусачий и до дрожащих коленок сладкий. Зарывшись пальцами в рыжие вихри, оттягивая их теперь удивительно нежно, Ди с трудом вскидывал усталые бедра, потираясь истекающим членом о живот брата, который хмурился, жмурился, внутренне скуля от восторга и удовольствия, и двигался навстречу. Вот тело сводит предоргазменной судорогой, вот Ди закатывает глаза, приоткрыв рот в тихом стоне, вот в ушах начинает шуметь...
А потом их накрыло оглушительным звоном, пока тело наливалось сладостной истомой на самом пике удовольствия, а их самих словно бы раскачивало на ласковых волнах.
Грубый поцелуй сменяется на любящую нежность, которая прерывалась слабыми усталыми улыбками и тихими признаниями в любви, что для них двоих, каждый раз, будут самыми первыми и самыми искренними.
***
Когда Ди открыл окно нараспашку, он тут же пожалел о своем решении и о том, что он не соизволил одеться, ну или хотя бы не потащил с собой Хэви в эту увлекательную прогулку до окна. Желание курить, а заодно проветрить комнату, было настолько сильным, что Ди, игнорируя голодный взгляд Хэви и стекающую по бёдрам сперму, нагишом прошёлся до окна, по пути доставая из под подоконника помятую пачку сигарет и поворачивая ручку, чтобы наконец пустить свежий воздух в свою комнату, где теперь было так душно и так явно пахло сексом, что кружилась голова. Было бы не очень весело, если бы родители вошли в эту духоту, наверняка сразу понимая, что не так давно тут кто-то жёстко трахался, едва ли не сломав несчастную кровать.
Пусть ветер на улице и был слишком слабым, Ди, тем не менее, он казался чертовски холодным, что, впрочем, можно было легко объяснить его собственным разгоряченным после секса телом. Вынув из упаковки сигарету, юноша ловким движением вынул из под все того же подоконника зажигалку, которую ему некогда подогнал Чес, и которой Ди пользуется до сих пор, и глубоко затянувшись, дрожаще выдохнул сладковатый дым прямо в окно, теперь уже окончательно чувствуя себя удовлетворенным. Только что его трахнули до звёздочек перед глазами, а ещё, спустя неделю воздержания, он наконец смог сделать столь спасительную затяжку сигаретой, которая в данный момент была для него настоящим спасением. Слишком уж у него расшатались нервы, которые было необходимо успокоить.
А их расшатанность можно было объяснить одним лишь именем человека, который сейчас тихо, как хищник, подкрался к своей жертве со спины, нависая над нагнувшимся телом.
Ди крупно вздрогнул, когда почувствовал обвивающие талию руки и опаляющее загривок дыхание, что послали по телу табун предательских мурашек. Из его пальцев нагло выхватывают сигарету, а прямо над головой глубоко затягиваются, выдыхая, отчего Ди устало морщится, прижимаясь к Хэви поближе.
— Курение вредит здоровью, — зачем-то хрипит Ди, забирая сигарету обратно и делая новую затяжку. Хэви же, на эти слова тихо фыркает, целуя Ди в шею.
— Как забавно слышать это от тебя.
— Я серьезно, Хэви, — хмуро шипит Ди, вздрагивая, когда рыжий несильно кусает его в покрытое веснушками плечо, — Ты ведь прекрасно знаешь весь вред и все последствия курения.
— Я знаю. Ты знаешь. Мы оба знаем, но продолжаем курить. Смысла бороться с этим я не вижу, — беззаботно ответил младший, прижавшись к Ди плотнее.
Так плотно, что тот теперь ягодицами прекрасно чувствовал чужое возбуждение, от которого он и сам предвкушающе дрогнул, но тем не менее, раздраженно фыркнул:
— Пф, действительно, зачем? Да, мы оба курим, но при этом Хэви, я уже зависим, а у тебя хотя бы есть все шансы зависимым не стать.
— Я
уже зависим, Ди, — неожиданно серьезно произносит Хэви, хватая брата за щеки и поворачивая его лицом к себе, —
От тебя. А значит и до зависимости от сигарет мне осталось недалеко.
Вздрогнув от этих слов, Ди удивлено распахнул глаза, уставившись в глаза напротив. Мутная от возбуждения, но по-прежнему яркая зелень, которая безжалостно затягивала в свой омут, влюбляя и в действительности делая зависимым. Ди правда не хотел, чтобы братец становился зависимым от сигарет, но вместе с этим не мог выполнить их договор, который заключался в том, что если Хэви не может курить, то и Ди тоже. Иногда блондину даже казалось, что Хэви курит ему на зло, лишь бы напомнить об этом треклятом договоре и заставить сделать правильный выбор.
Смущённо отвернувшись, Ди нахмурился, поджав губы и с тяжёлым вздохом потушив сигарету. Счастливая улыбка Хэви, которая расцвела на его лице сразу после этого действия, навела Ди на мысль, что он мог оказаться прав насчёт мстительных провокаций брата. Обречённо посмотрев на потушенный окурок, Ди смахнул ее в подвижную пепельницу, что была встроена в его подоконник на манер выдвижного ящичка.
— Все то ты здесь для беспалевного курения устроил, — раздраженно закатил глаза Хэви, осуждающе посмотрев на брата.
Тот на этот взгляд лишь фыркнул, демонстративно отвернувшись к окну.
— А чё? Прикажешь нарочно оставить все на видном месте, чтобы потом получить нотации от папы и пиздюлей от мамы?
— Ну может хоть это заставит тебя выкинуть эту дрянь... — устало вздыхает Хэви, опустив голову на плечо брату.
Возможно, Ди бы продолжил этот бессмысленный спор и дальше, лишь бы последнее слово оставалось за ним, если бы в следующий миг, его бока деловито не огладили, а по груди не скользнули горячие подушечки пальцев, что миновав живот, неожиданно не остановились на сосках, а после...
Безжалостно их не сжали.
Болезненно вскрикнув, Ди крупно дернулся в сторону от цепких пальцев, что теперь нежно теребили взвинченные бусины, слегка пощипывая и оттягивая. В расселину ягодиц более уверенно ткнулась головка возбужденного члена, а раскалённый язык провел по шее влажную линию.
— Т-ты... Виагру что-ли приня-ял?! Мнх... Перед сексом?...
— С чего такие выводы? — с весельем спросил Хэви, уверенно наклоняя Ди над подоконником.
Ткнувшись грудью в холодную поверхность, Ди тихо зашипел сквозь зубы из-за столь разительного контраста холода спереди и жара сзади, что также подкреплялось скользящим по расселине ягодиц членом.
— Мы же... Блять! Даже десять минут... Не прошло...
— И что? Я все равно хочу тебя, — беззаботно откликнулся Хэви, игриво укусив хрящик уха и пройдясь горячей головкой каменно стоящей эрекции по раскалённой дырке.
— Да помилуй ты меня! — отчаянно простонал Ди, всхлипнув, когда Хэви все же скользнул в него, приятно расстягивая мышцы ануса.
— Не этой ночью, дорогой братец, — низким голосом ответил тот, заставив Ди дрогнуть от возбуждения из-за скользнувших в фразе ноток власти, а потом, приноровившись, уверенно толкнулся внутрь по самое основание, выбив из груди блондина судорожный стон.
— С-сука! Чтоб тебя...
— Да-да, потом я с удовольствием послушаю твои оды в мою честь. А пока что давай ты будешь... Хах... Стонать как
моя личная покорная шлюшка, а?
— Иди... Нахуй... — злобно ответил Ди, склонив голову и мутным взглядом удивлённо уставившись на собственный возбуждённый орган.
— На хую в данный момент у нас ты, — язвительно пропел Хэви, а потом, нежно поцеловав Ди в щеку, ласково прошептал, — Ну прости... Не злись на меня. Просто ты такой милый, когда психуешь... А ещё ты очень возбуждающе материшься.
— Клянусь папиной Гибсон, б-блять! Если не перестанешь... Не быть тебе сверху больше.
— А вот это уже страшно, — с напускным испугом воскликнул Хэви, портя всю картину широкой улыбкой, — Ладно, ладно. Не буду больше.
— То то же... — устало ответил Ди, а после особо грубого и глубокого толчка, уронил голову на подоконник, уткнувшись носом в сложенные руки.
Но остаться в таком положении ему не дала властная рука, что зарывшись в светлые локоны, намотала волосы на костяшки, резко потянув вскрикнувшего больше от неожиданности, чем от боли Ди, вверх.
— С-сука ты... Хэви...
— Ага. А ты отвлекаешься больно много.
— Каким образом?! — хмуро воскликивает Ди, откинув голову назад так сильно, что он может смотреть прямо в глаза этому бесстыжему рыжему черту.
— Сам подумай, — холодно отрезает Хэви, а после, отпуская многострадальные волосы, неожиданно с громким чпоком выходит, разворачивает Ди к себе лицом, и прежде, чем ошарашенный такой прытью блондин пришел в себя, не без помощи подоконника, подхватил Ди под коленями, приподнимая над полом. Испуганно вцепившись в плечи брата, Ди в ужасе вылупился на Хэви, отчего тот тихо прыснул, а после, успокаивающе поцеловав Ди в уголок губ, резко вошёл внутрь, заставив старшего низко простонать.
Обвив шею Хэви руками, Ди, по-прежнему боясь сделать неверное движение и упасть на пол, скрестил лодыжки на пояснице Хэви, пока тот приноравливался.
— И нахуя... Ты это сделал? — спросил Ди запыхавшись, мысленно отметив, что в таком положении член Хэви словно бы проникал ещё глубже.
— Порыв такой... — неопределенно ответил тот и пробно двинув тазом, толкнулся более уверенно, раза со второго задевая простату.
И вот новый раунд вновь полностью захватил их обоих.
После нескольких размашистых толчков Ди всё-таки понял, что можно не бояться упасть из крепких и цепких рук брата, так как те держали его очень бережно и надёжно. Горячие ладони скользили по спине и бёдрам, тискали и гладили кожу, в то время как губы исследовали обнаженное горло, пока Ди откидывал голову, давая больше пространства для обжигающих поцелуев.
Он томился в своих чувствах и эмоциях, сгорал изнутри от своей привязанности к этому зеленоглазаму бесёнку, что забрал себе всю любовь старшего, отдавая свою в ответ. Ди хотелось кричать на весь дом, и единственным препятствием было только то, что сорванный голос не позволял. Но это не отменяло его отчаянных хрипов и обезумевших повторов имени Хэви, который видимо поставил перед собой цель реально свести брата с ума из-за пожирающей нутро любви, шепча как молитву сладкие слова на краснеющее ушко.
***
Они не знали, сколько длился этот ураган из страсти и их обнажившихся чувств.
Просто в какой-то момент, перепробовав все возможные позы и поверхности, они устало свалились на горячую постель, тяжело дыша в поисках столь необходимого кислорода. Щеки горели румянцем, а кожа на всем теле — из-за сильных укусов, так как Хэви всё-таки не сдержался перед соблазном, а Ди просто ответил ему тем же самым. Рыжие и блондинистые волосы смешались на подушке, пока их обладатели обменивались ленивыми поцелуями, поглаживая любые доступные участки тела.
А потом какое-то время они оба молчали, устало втупляя в потолок.
— Скинь мне те видео и фотки, что ты сделал... — неожиданно выдыхает Ди, стирая пот со лба.
Удивленно вскинув голову и выдохнув тихое «Че?» Хэви даже приподнялся на локтях, вылупившись на брата округлившимися глазами. Тот, заметив реакцию брата, громко цокнул, закатив глаза.
— Что?!
— А тебе то они нахрена? — все также удивлено тянет рыжий, наивно моргая глазами. А после секундного размышления, он шире распахивает глаза и растягивает губы в широком оскале, громко фыркая, — Неужто на самого себя дрочить будешь?
Стоило Ди шлёпнуть хихикающего брата по затылку, как тот заржал ещё громче, откинув голову назад. Ди было собирался ударить его посильнее, но вместо этого застыл, широко распахнутыми глазами смотря на громко смеющегося брата, что в свете по-прежнему включенной настольной лампы был таким...
Красивым.
Смущённо засопев, Ди сложил руки на груди,
и, презрительно фыркнув, ответил:
— Скорее буду твои стоны через видосы слушать...
Игнорируя ещё более удивленный взгляд Хэви, Ди поворачивается к брату спиной, на этот раз уже не боясь, что тот опять накинется на его истерзанную задницу, в которой уже постепенно засыхала чужая сперма. Нестерпимо хотелось в душ.
Молча сверля светлый затылок притихшего брата, Хэви долго думал над своими дальнейшими действиями и в итоге, махнув на последствия рукой — мол, что Ди вообще ему в этом случае сделает? — порывисто прижался к горячей спине блондина, обвив талию руками. На долю секунды Ди даже напрягся, не веря, что он мог так просчитаться и у развратного подростка все ещё есть силы на новый раунд, но тот, вместо того, чтобы опять ткнуться возбуждённым членом ему между ягодиц, нежно поцеловал Ди в макушку, зарываясь носом в светлые волосы.
— Я люблю тебя.
Крупно вздрогнув, Ди удивлено вскинул брови, не ожидав этого тихого признания. Он уже было собрался повернуть голову в сторону брата, но тот не позволил ему это сделать, обхватив лицо Ди пальцами и повернув обратно в противоположную сторону. Понимая чувства Хэви, Ди покорно расслабился, показывая, что он не будет поворачиваться, и замер в ожидании продолжения, закусив губу, стоило ему почувствовать благодарный поцелуй в шею.
— Я... Я реально пиздец как люблю тебя... — хрипло зашептал Хэви, гулко сглатывая и прикрывая глаза, — И... Я очень не хочу, чтобы ты уезжал...
— Хэв...
— Я буду скучать по тебе, — шепчет тот из последних сил, обнимая так крепко, что у старшего аж рёбра хрустят от силы этих объятий.
Но Ди не обращает на это внимания и, вместо возмущенного шипения, резко разворачивается в объятиях, прижимая голову брата к своей груди. Хэви удивлено вздрагивает, вскидывая на Ди предательски слезящиеся глаза, пока тот успокаивающе гладит его по затылку, сбивчиво дыша в спутанные волосы. А потом, Ди мягко целует Хэви в лоб, поглаживая большими пальцами щеки и выдыхая дрожащее:
— Я тоже.
