Terra nova

***2*** — Мисс, вам нужна помощь? — хриплым голосом обратился к Елене мужчина. А она едва не застыла, пялясь на него, как деревенская дурочка, но вовремя спохватилась, дала себе мысленного пинка и улыбнулась, помотав головой. — Нет, спасибо, машина заглохла, а я как-то оказалась не готова к этому. Ничего в технике не понимаю, — она беспомощно развела руками и улыбнулась, — но эвакуатор вызывать умею, он скоро приедет. Он заглянул под открытый капот, а Елена ещё раз окинула его взглядом. Он был ненамного выше среднего роста, но казался подавляющим и опасным. Мускулистый, с выпуклыми венами на руках и на шее. И двигался он, как профессиональный боец, но не спортсмен, а солдат, уж их она навидалась в своей жизни. И он был весь в шрамах от ожогов, даже на лице. Елена и представить не могла, что ему пришлось пережить, чтобы заполучить подобное «украшение». — А как вы здесь оказались? Он захлопнул капот и изучающе посмотрел на девушку, будто рентгеном просканировал. — О, я ваша соседка, только сегодня вернулась домой, — ответила она и протянула руку, — Елена Громова. — Фрэнк Смит, — они обменялись рукопожатием, — а с машиной вашей ничего критического не произошло, ремни лопнули. В любом магазине запчастей можно купить. Черт! Елена едва ногой не притопнула от досады. — Как по-вашему, это долго ремонтировать? — Дел на пару часов, — он пожал плечами и кивнул Елене за спину, там приближался эвакуатор. — Спасибо и до свидания, — Елена махнула рукой уходящему в дом Фрэнку и, отбросив лишние мысли, занялась решением насущных проблем. Ей повезло. В ремонтной мастерской оказались нужные запчасти, сам механик был свободен и готов заняться Елениной машиной сию секунду, да и супермаркет оказался совсем недалеко, буквально через дорогу. Так что пока ее авто ремонтировали, Елена успела купить все необходимое и прийти как раз вовремя, чтобы забрать уже готовую машину. Вернувшись домой она приготовила ужин на скорую руку и отправилась отдыхать. — Она не соответствует профилю, — в который раз, упрямо тряхнув головой, сказал Зимний, — ей тридцать семь, а она выглядит, как сопливая девчонка. — Я пробивал ее. Ты пробивал ее. Это Елена Громова. Да, выглядит она молодо, но и времена сейчас такие, что и в сорок можно выглядеть как юная девочка, — в который раз уже осадил его Брок. — И все же… — Так, если у тебя есть такое желание, то можешь следить за ней хоть двадцать четыре на семь, дело твое. — Брок хлопнул себя по коленям и встал с кресла, заебавшись спорить с упрямым Зимним, которому вдруг что-то показалось подозрительным. Тот стоял набычившись и явно собираясь сделать все по-своему. — Главное, без членовредительства, только наблюдение, договорились? — Конечно, командир, только наблюдение, — Зимний кивнул и уставился в монитор, чтобы не пропустить момент, когда странная соседка вернется домой. Следующий месяц был на удивление спокойным. Елена занималась домом, убрала опавшие листья, купила дров для камина, которые перенесла под навес, подстригла кусты на заднем дворе, сильно разросшиеся пока ее не было. Все это постепенно привело ее нервную систему, сильно пострадавшую во время последнего похода, в относительно нормальное состояние. Она отдыхала, переделывая мелкие, но важные дела. Только одно мешало, как мелкий камушек в обуви, зудело на периферии сознания — постоянное непрекращающееся, но очень деликатное внимание, этакий мимолетный взгляд между лопаток, вызывающий время от времени непроизвольные мурашки. Это, нужно признать, иногда бесило, но слежку Елена заметить так и не смогла, поэтому списала все на свое разыгравшееся воображение и обострившуюся паранойю. И эта почти идиллия закончилась слишком банально — звонком от ее старшего брата Степана, который не утруждая себя приветствием или, хотя бы, минимальным сочувствием выплюнул в трубку: — Мать умерла. Похороны были два дня назад. И все. Скинул звонок, будто она ему совсем чужая, а не родная сестра, которой подобную новость нужно было подать хоть немного мягче. Елена осела посреди заднего двора, где вычищала поддон для костра, прижав к себе телефон. Вот и все, мамы не стало, а ей вообще хорошо, что сообщили, могли бы и «забыть», как про что-то не слишком важное. Злость, горечь, обида, все это смешалось в ней, заставляя сцепить зубы, чтобы не завыть. И пусть она знала о том, что матери оставалось совсем немного, от этого потеря менее горькой не становилась. Елена встряхнулась и пошла в дом, ей нужно было собраться. — Ей позвонили, и она ушла в лес, — Зимний хмуро глядел на Рамлоу, который только что не матерился от этих «ей», «она» и прочих подобных местоимений, которые звучали все чаще и чаще. Зацикленность Зимнего на их соседке нешуточно беспокоила Брока, и что с этим делать он не представлял. — И что ты предлагаешь? — Нужно идти за ней. Она выглядела так, будто ей коды зачитали. — Собирайся, — тяжело вздохнул Рамлоу, понимая, что останавливать Зимнего бесполезная затея, тот был упрям, как мул, и неотвратим, как товарный поезд, мчащийся на всех парах. Елена не успела далеко уйти, так что двум мужчинам ничего не стоило нагнать ее и скрытно идти метрах в ста позади. Она шла по едва заметной тропинке, удаляясь от городка. Рамлоу знал, что тропка должна их вывести к старому, заброшенному индейскому поселению, но что могло понадобиться там их соседке он и предположить не мог. Она шла легко, так, словно была привычна к долгим переходам. Небольшой рюкзачок за ее спиной покачивался в такт шагам. Лес был тихим, каким он бывает только осенью, когда природа замирает. Ветер нежно перебирал желтые еще не опавшие листочки, под ногами тихонько шуршало, птицы уже не пели, как оглашенные, а приглушенно переговаривались меж собой. Клонящееся к горизонту солнце золотой паутиной пронизывало все вокруг. Но Елена мало замечала окружающую красоту, все ее мысли были о маме, вся она была в воспоминаниях, в немногих мгновениях раннего детства, когда мама казалась всемогущей. Тропинка легко ложилась под ноги, а память уносила ее в беспечное детство. Она шла совершенно не замечая ничего вокруг. — У нее ствол под курткой, — Зимний вынырнул из кустов, привычно пристраиваясь за левым плечом Рамлоу. — И что? Она была бы полной дурой, если бы сунулась в лес безоружная, — Брок дернул щекой и зашипел — шрамы давали о себе знать, неприятно стягивая кожу. — А еще у нее нож на бедре. Хороший нож, — продолжил нагнетать обстановку Зимний. — В сотый раз повторяю — мы ничего подозрительного на нее не нашли, — пробурчал Брок. Месяц, целый месяц Зимний если не выносил ему мозг разговорами о соседке, то пропадал на чердаке, следя за той в оптику. Чем она так зацепила Зимнего, Рамлоу понять не мог, но смирился, тем более, что у него и своих забот было полно. Тело, измененное благодаря сыворотке, что вколол ему Зимний, последнее время бунтовало, иначе эти выверты организма назвать было сложно. Его бросало то в жар, то в холод, то болели застарелые травмы и переломы, то «чесалось» изнутри, будто в груди и животе поселились миллионы муравьев. Попеременно исчезало то зрение, то вкус, то обоняние. Зимний только хмыкал и загадочно-одобрительно кивал головой, будто все происходило по заранее намеченному им плану. Единственное что оставалось без изменений — шрамы от последних ожогов, они добавляли в его и так «веселую» жизнь, острых ощущений. Рамлоу не ошибся в своих предположениях, Елена и вправду шла к старому индейскому поселению, потому что только там, на много километров вокруг было место, где была небольшая магическая жила, что пробивалась на поверхность земли вместе с ледяным родником. Елена добралась до него засветло, буквально за пару часов, в который раз думая — хорошо, что Волков не знал об этом месте, иначе от визитеров было бы не продохнуть. А она сюда приходила когда без магии становилось совсем невмоготу, ну или если она заболевала. Ведьмы — существа живучие только при наличии магического фона, а без него Елена даже с банальной простудой свалиться могла. Очистив родник и сбегающий от него ручеек от нападавшего мусора, она сложила на бережку небольшой костерок из хвороста и расстелила на земле походный коврик. После долгого перехода нужно было подкрепиться и прийти в себя от пьянящей силы разлитой в этом месте. Съев взятые из дома бутерброды и запив их кофе из термоса, Елена все убрала обратно в рюкзак. Она не просто так шла в такую даль — маму нужно было проводить как положено. Подкинув в костер несколько толстых смолистых веток, чтобы огонь взметнулся повыше, бросила специальных травок, пахну́вших сладким дымом, расплела косу, укрывшись покрывалом светлых волос, и, достав нож, полоснула им себя по ладоням, протянув руки над костром. Кровь в ладонях собиралась медленно словно нехотя, все же ведьму сложно ранить, и тело Елены упрямо противилось потере драгоценной жидкости, но все же первые густые почти светящиеся рубиновые капли упали на горячие угли, зашипели, и над костром появился силуэт женщины. — Блядь, — шепотом выругался Брок, наблюдая за странным действом из кустов. — Она ведьма, — спокойно, будто констатируя всем известный и ничуть не удивительный факт, сказал Зимний. Сейчас, глядя на женскую фигуру, подсвеченную костром, он отчетливо вспомнил, как его приводили несколько раз к женщине — Анастасии, как она колдовала над пламенем свечи, как сквозь него проникали отголоски ее силы, и как что-то внутри вибрировало в ответ, как камертон на подходящую ноту. Те ощущения он бы никогда не спутал с какими-нибудь другими. Вот и их соседка шаманила около костра, а его тело будто гудело низкими тонами в ответ. — Кто? — переспросил Брок. — Ведьма. Я в Союзе встречал их пару раз. — Это как в Гарри Поттере, что ли? — Брок покосился на Зимнего, размышляя, а не поехала ли у него крыша от сыворотки, или, может быть, Зимний окончательно ебанулся? — То сказка, а эта настоящая. Вот теперь она соответствует профилю, — Зимний потянул Брока за собой, — можно снимать наблюдение. Пошли домой? — Слава тебе, — пробурчал Брок, — а ты не боишься теперь оставлять ее в лесу? Одну? — Сочувствую тому, кто ее тронет, — хмыкнул Зимний, — А теперь пошли, она может нас засечь. — Дома поговорим. Но дома поговорить они так и не смогли. Брок, едва зашел в дом, полностью лишился слуха и, уже в который раз, почти полностью пропало зрение. Он на ощупь принял душ и завалился спать. Зимний тоже, совершив вечерний обход территории и проверив сигнализацию, уснул. Но проснулись они совсем в другом месте. Елена вернулась домой умиротворенная и полная сил, все-таки ей было сложно жить совсем без магии, и сейчас тело пело от наполняющей его силы, хоть ей и нельзя было воспользоваться. Да и то, что маму проводила как полагается, принесло в душу умиротворение. А буквально на следующий день ее вызвал Волков, прислав за ней Савельева. — Задание? — только и уточнила она. — Да, — кивнул Савельев, поразительно держась в рамках приличий. Просто поездка к Волкову это одно, а задание — совсем другое. Елена собралась, накинув поверх удобной полувоенной формы длинный плащ с глубоким капюшоном. Его она принесла от эльфов, выменяв на телефон с симфонической музыкой и солнечной зарядкой. Плащ давал своему владельцу защиту не хуже бронежилета, что в работе Елены было крайне необходимым, а капюшон прекрасно скрывал от любопытных глаз. Взяв свой незаменимый рюкзак, нет, не тот с которым она совсем недавно ходила в лес, а тот, который она брала в каждую командировку. Ее походный рюкзак был произведением искусства в своем роде, он достался ей от мамы. В нем было все что нужно для очень долгого и при этом комфортного путешествия, но это никак не отражалось на его весе и размере. Вышла из дома, не забыв отключить электричество и воду, собрала в мешок все продукты, что могли испортиться, выкинула их в мусорку и села в ожидающую ее машину. Она думала, что придется лететь в Россию, но оказалось, что ее ждали совсем в другом месте — недалеко от Вашингтона. Ее привезли на какую-то полувоенную базу, которую Волков презрительно обозвал супергеройским общежитием. — Что? — переспросила Елена. — Не забивай голову. Они для тебя что-то вроде такси. — Куда едет это такси? — Летит. На новую планету. Для тебя ничего необычного, — Волков презрительно дернул пальцами, выпустив на мгновение набалдашник трости, а Елена разозлилась. Ну конечно, ничего необычного! Иногда хотелось взять Волкова за шиворот, да прогулять в «другие земли», например к оборотням, но это было невозможно. Она была связана почти рабским обрядом с самого детства по рукам и ногам, не имея даже малейшей возможности ослушаться Волкова. Вернее, возможность была, но совершенно призрачная. — Где эта планета находится, что ее не открыли раньше? Мы о ней точно не знаем? — За Солнцем, она близнец нашей Земли. О, планеты близнецы. Это был феномен до сих пор не разгаданный «их» астрономами. По сути все «Земли» были очень сильно похожи, совпадая друг с другом вплоть до рельефа гор и русел рек, не говоря уж о материках. В работе Елены это было особенно удобно. Но все они были в параллельных реальностях. Но у некоторых из планет был близнец в одной реальности, который прятался ровнехонько за Солнцем. — Есть какая-то информация, которую я должна знать? — Леночка, если предварительные данные верны, то этот мир пока ничей. Сама понимаешь перспективы. Ты должна, — Волков добавил в голос силы и пристально вгляделся ей в глаза, удерживая ее лицо жесткими пальцами за подбородок, — ты просто обязана установить связь между планетами, вернуться домой и провести меня. Запомнила? Елена только и смогла, что согласно кивнуть. Он свои приказы ей в голову заколачивал, как кованые гвозди в стену, но она нашла в себе силы порадоваться полученной информации в глубине души, так, чтобы Волков не уловил и тени этого чувства. Хозяин был, конечно, умным и продуманным, но он не был «ходоком» и не знал некоторых нюансов. Матери Елены хватило ума умолчать об этих тонкостях, а уж сама Елена о них даже думать боялась, чтобы Волков не догадался. И, если Волков прав и данные верны, то… перспективы были великолепны. — Умница. Вылет через несколько часов. — Вы же понимаете, что эта экспедиция может затянуться? — В новых Землях нельзя было путешествовать порталами. Сначала нужно пешочком до места, нанести портальную сетку, рассчитать координаты, и пусть Земли были близнецами, для постройки портала этого было мало, магический фон всегда различался, поэтому координаты не совпали. — Конечно понимаю, поэтому срок возвращения тебе ставлю в полгода, но и ты поторапливайся. Вернешься и замуж пойдешь. Хватит скакать, пора и род продолжить. — Савельев… — начала было Елена, но была перебита Волковым: — Перетопчется Савельев. За меня замуж пойдешь. Твой дар нужно закрепить в моем роду. Елена обмерла, а потом поняла, что если не получится то, что она задумала, то лучше умереть, чем такой муж. Шикарная мотивация, конечно. Волков был, нужно признать, интересным мужчиной. И, если бы Елена его не знала, то вполне могла бы увлечься им — властный, харизматичный, умный, но… У Елены он вызывал животный ужас, а не хоть какое-нибудь положительное чувство, поэтому выйти за него замуж вообще не вариант. Они вышли из машины и прошли внутрь здания, где Елену оставили в большом зале с толпой народа, а Волков ушел куда-то. Все время до вылета она была предоставлена самой себе, никому не было до нее дела, и просидела пялясь в телефон. Вообще, она слабо представляла их, так скажем, средство передвижения. Но Елене, по большому счету, было все равно, главное, добраться туда живой и невредимой, а уж на месте она и сама разберется. Елена слышала о нападении пришельцев на Нью-Йорк, она даже ролики в интернете видела, но как-то мельком, ее мало интересовали происшествия у простых людей. А тут вдруг выяснилось, что лететь им предстояло на инопланетных кораблях, модернизированных Тони Старком. Мало того, что выглядели они, откровенно говоря, жутко, похожие на библейских левиафанов только механических, так и лететь предстояло в подобии анабиоза целых два месяца. С одной стороны это пугало, а с другой. Что делать нескольким сотням людей и не совсем людей — в экспедицию в основном набрали мутантов за малым исключением — такое долгое время в замкнутом пространстве? Так что Елена сдала свой рюкзак «в багаж» устроилась на отведенном ей ложементе и провалилась в сон. Путешествие длиной в шестьдесят дней должно было пройти практически незаметно. С Броком никто не разговаривал, не приходил посмотреть в бесстыжие глаза предателя, высказать свое «фи». Его никто не допрашивал, не интересовался, как он докатился до жизни такой. Нет. Он просто очнулся совершенно голый в одиночной камере, оранжевая роба лежала в ногах. Узкая железная койка, откидной столик, умывальник и нужник. Ни окошка в стене, пусть и забранного решеткой, ни звука за массивной глухой дверью. Только камера наблюдения под потолком, да появившаяся еда напоминала о том, что он не один. Психовать, бить кулаками в стену и срывать голос, пытаясь докричаться, Брок не стал. Он просто ждал — допроса или расстрела без суда и следствия, лишь иногда позволяя себе мысль о Зимнем, не дай бог он очнется в такой же камере. Вот его поведение в подобной ситуации он представить не мог, вернее мог, но представлялись только ужасы. Зимний все еще находился в таком «жидком» психологическом состоянии, что даже каменное сердце Брока болело за него. И пусть память вернулась к нему почти полностью, да и адаптировался к современной жизни он потрясающе, но… Брок не просидел в камере и двух суток, когда дверь открылась и вошел мужчина с неприметной внешностью, бросил на койку два пакета и сказал: — Переодевайтесь. Рамлоу по-военному быстро переоделся в привычную черную форму, зашнуровал берцы и подошел к двери. — Я готов.