⛸️⛸️⛸️
- Откуда ты можешь это знать, если никогда не пробовал? - спокойно поинтересовался Чонгук. Тэхён говорить не хотел. Он вообще не планировал когда-то кому-то рассказывать об этом. Но с Чонгуком было просто, и как будто бы... можно. Он как будто мог понять и принять очень многое, то, что вряд ли одобрили бы другие или хотя бы попытались понять. Чонгук никогда никого не высмеивает и не осуждает, даже просто в разговоре. Тэхён ни разу не слышал ничего хоть мало-мальски уничижительного в чей либо адрес из уст Гука. Это было для него будто ниже достоинства. Да и Тэхёну действительно надоело таскать это с собой, как рюкзак с кирпичами. Почему бы не рассказать Гуку, который в последние месяцы стал чуть ли не единственным, с кем Тэ проводит все своё свободное время. Тем более, Чон Чонгук всем своим видом и поведением внушал доверие. - Я даже делая что-то сам, ничего не чувствую, - не глядя на Гука. - Это скорее механически, чтобы поскорее избавиться от проблемы, - Тэ чувствовал, как загорелось его лицо. В теме секса не было ничего сверхъестественного и криминального, но Тэхён - совсем ещё мальчишка, не стреляный воробей. Он как будто выполз на тонкий лёд, труся, что тот вот-вот треснет. Наверняка, он сейчас красный до кончиков ушей. Такое вообще нельзя рассказывать, но сгорел сарай - гори и хата. Тем более пиво внутри прекрасно стимулировало такого рода беседы. Как в лагере, в котором Тэхён был один раз в своей жизни и был счастлив этому факту, вспоминая его до сих пор с притупившейся за годы радостью. Тогда, весной, он неудачно упал и повредил ногу. Обошлось без переломов, но с довольно сильным растяжением и ушибом. И вот тогда его запихнули в лагерь санаторного типа, где за ним был присмотр. Родители работали и не могли позволить себе больничный на несколько недель. Так вот, там они часто болтали до глубокой ночи, лёжа в кроватях. Делились новостями, симпатиями, что особенно смущало ребят. А у Тэхена там симпатий не было. Вроде кто-то был приятной внешности или нравился характером, но чтобы всё это в совокупности. Нет, такого не было. Да и был он мал. Все его истории были о сборах, соревнованиях и тренере. Никакой романтики в голове и в помине не было. Он хорошо помнил, как стеснялись другие признаваться в том, кто им нравится. Сейчас он чувствовал себя на их месте, и если бы вернуть время назад, то обязательно больше бы поддерживал тогда соседей по комнате в таких деликатных вопросах. И снова пауза. Сегодня, впервые за всё время их общения слова давались с трудом. Обычная посиделка переросла в ночь откровений, к которой оба были не готовы. Но сказано уже достаточно много, чтобы отступать. Опьянение плещется где-то в глубине сознания, уговаривая, что всё в порядке, ничего ужасного не происходит. Сегодня просто открываются новые двери, которые до этого держались на замке. - Тэхёни, - Чонгук касается чужой руки, чувствуя, как та вздрагивает от неожиданности, - ты мне доверяешь? - К чему этот вопрос? - хмыкает Тэ, наконец выпрямляясь. - Просто ответь мне, - настаивает Чонгук, - ты сможешь мне довериться? Я хочу кое-что попробовать, но мне нужно, чтобы ты доверял мне. Гук понимает, что вязнет сейчас и очень сильно. Однако его изнутри толкает и подмывает делать дальше, говорить, рисковать. Ох, уж этот гребаный азарт, который всю его жизнь создаёт ему проблемы. Его желание получить по максимуму и как можно скорее. Каждый раз он побеждает себя, чтобы получить желаемый результат. А прямо сейчас он собирается победить Тэхена. - Ты меня пугаешь, - напрягается Тэхён. Это ощущается во всём его теле, которое вытягивается в струну и каменеет. Чонгук разочарованно кивает и вновь складывает руки на согнутых коленях. Что ж, видимо этот раунд он проиграл. - Тогда забудь, - улыбнувшись. - Я не сказал нет, - Тэхён отмирает. Ему страшно, но ещё страшнее разочаровать Чонгука. Это доверие, по мнению Тэхена, прочный якорь, на котором держится всё их общение. Это остов, скелет, обрастающий тканями из секретов, улыбок, шуток, поддержки и даже заботы. Потерять доверие для Тэ равно сломать позвоночник и обезножить. - Я доверяю тебе. Что ты хотел попробовать? Любопытство сильнее страхов и предрассудков, чонгукова уверенность пьянит сильнее. В его глазах загораются огни, и Тэ невольно заглядывает в них, ища больше успокаивающего света. Тэхёну хочется узнать, что придумал Чонгук. Лёгкая нотка разочарования в его голосе не скрылась от Тэхена. Она вынуждала напрягать спину, поджимать губы и уступать. Гук чувствует, как сердце в его груди резко учащает движение, набирая обороты и старательно вбиваясь в грудную клетку. Будто хочет пробиться на свободу, как ручная птица из клетки, хотя без этой клетки уже жить не сможет - погибнет. Странно, что Тэхён этого не слышит, потому что у Гука бухает везде и сразу: и в груди, и в висках, и в ушах, даже в горле бухает. - Тогда, - Чон протягивает руку, - сядь сюда, - шатен распрямляет колени разводя ноги и похлопывая по пространству между ними. Тэхён смотрит непонимающе, но необъяснимо для себя самого выполняет просьбу. Перебирается медленно, грациозно, но самому ему кажется, что движения деревянные и заторможенные. Может быть, это любопытство понять, что там такое придумал Чонгук. Чон мягко подталкивает его, разворачивая к себе спиной, и осторожно кладёт руку поверх атласа ночной рубашки в области солнечного сплетения, вынуждая Тэ втянуть и без того плоский живот, откинувшись на его грудь. Чон подвигает ближе телефон несколько секунд копается там, пока Тэхен наблюдает за его манипуляциями. Наконец, включает знакомую композицию. Мелодия патокой тянется из динамика, заполняя ушные раковины и опускаясь на тишину лёгкими успокаивающими вибрациями. - Закрой глаза и сосредоточься на ощущениях, хорошо? Главное, ничего не бойся. Я не сделаю тебе больно. Наоборот, хочу попробовать сделать хорошо, - Чонгук едва заметно проводит ладонью по тонкой ткани. - Ты можешь меня остановить в любой момент. Тэхён молча кивает и опускает веки. Всё это его волнует, щекотит нервы. Неизвестность. Авантюрный дух молодости заставляет кровь бурлить. Предвкушение и ощущение, что сейчас он переступит что-то запретное, сокрытое до этого. Музыка крадется по полу, скользя вдоль тела, путаясь в волосах и мягко касаясь ушных раковин. Он чувствует, как ладони Чонгука проходятся по его рукам от кистей к плечам, спускаются обратно, едва задевая тыльную сторону. Прохладный шёлк трется о кожу, разогревая её. Большие ладони вновь скользят вверх, чуть сжимают плечи, осторожно и приятно массируя. Сжатый до этого в атом, Тэхен невольно постепенно расслабляется, сосредотачиваясь на том, что чувствует и слышит. Под футболкой Чонгука двигаются мышцы. Тэ чувствует это затылком и спиной, пока пальцы Гука скользят к его лицу, пробегаются по открывшейся шее, обводят край челюсти и снова исчезают. Каждое прикосновение на столько нежное и невесомое, что, кажется, порхают тысячи бабочек, задевающих его своими крыльями. Тэхён протяжно выдыхает. Ему действительно приятно. Всё ещё непонятно и немного странно, но уже не так, как до этого. Тэ хочется поймать исчезнувшую руку и вернуть обратно, чтобы еще прикасалась, чтобы прошлась по щеке, линии носа, бровей и губ. Тело тянется следом, и Тэхен поворачивает голову, утыкаясь носом куда-то под челюсть Чонгука. То странное чувство в животе вернулось вновь. В нем, словно по спирали, стало закручиваться нечто неизвестное. Пока едва ощутимо, но Тэ уже улавливал эти волновые раскаты. Гук мягко проскальзывает подмышками, проходится по груди, скатывается ниже, оглаживая бедро, слегка скользя на внутреннюю сторону, но тут же отступая. Тэхен в его руках вздрагивает, задерживая дыхание. И снова расслабляется, когда Чонгук осторожно начинает расстегивать пуговицы на темно синей рубашке. Тэхен не знает, куда деть руки, которые, найдя что-то, сжимают это в ладонях. Кажется, это кусок одеяла Чонгука. Таких ощущений, как от рук Чонгука у него никогда не было. Тело сжимается, потом резко расслабляется, дыхание сбивается после малейшего движения чужих рук. Это начинает сводить Кима, привыкшего к пустоте вокруг себя, с ума. Тонкая преграда из ткани делает ощущения будто не полными, и хочется просить избавиться от неё, чтобы в полной мере ощутить жар ладоней своей кожей. С другой стороны, шёлковые доспехи всё ещё делают всё происходящее не таким уж непристойным. Пока ещё можно свалить всё на разыгравшиеся гормоны, молодость, алкоголь или что угодно другое. Музыка сменяется другой композицией, не менее томной, чем ощущения Тэхена создаёт атмосферу откровения, заполняя собой все пустоты вокруг и так сжавшегося до них двоих мира. Мысль о том, что это мужские руки, руки его друга, руки Чонгука сейчас медленно расстегивают пуговицы, раскрывая его грудь и живот, которые тут же лизнул чуть более прохладный воздух комнаты, всё меньше беспокоят Тэхена. Ему не кажется, что это нормально, но, если говорить начистоту, в данную минуту настолько хорошо, что на всё остальное плевать с высокой башни. Лицо горит, и Тэхён откидывает голову назад, слегка выгибаясь, неосознанно подставляясь под опаляющие касания. Тэхён - это словно яд в вине. Чонгук и без того, мягко говоря, взволнован, а уж такой открытый и откровенный Тэхён запросто может заставить его потерять самообладание. Чонгук укладывает одну ладонь на подрагивающий живот, и от этого места, словно от истока, разбегаются мелкие ручейки, скатываясь вниз и взлетая вверх, оплетая грудь, впиваясь в разум. Тэхён, словно выпавший из реальности, слегка подтягивает ноги, сведя колени, а Чонгук кусает губы от того, насколько это зрелище эротично. Он возбужден. В голове тукает от того, как хочется быть наглее, грубее и жёстче, при этом ласкать так, чтобы едва прикасаться. Совсем рядом с ним алое ухо, которое хочется укусить и вылизать, обводя каждую линию. Но даже несмотря на давящее желание, Гук счастлив от того, что Тэхён доверился ему, что с такой благодарностью принимает его ласки. Тело Тэхена отзывчиво даже на малейшее прикосновение, и Чонгук всерьёз подумывает, что Тэхён лукавил об отсутствии желания. Но есть ли тому смысл врать? Скорее всего, нет. А это значит, что Чонгук заводит этого мальчишку. Это осознание бьёт в голову, словно афродизиак. В паху горит. Хочется дать выход своим желаниям, но спешить ещё больше нельзя. Как же жарко! Тэ то сводит колени, то, наоборот, раздвигает шире. Член постыдно стоит колом, а под веками взрывы вселенных, такие же, как он видел в глазах Чонгука, когда тот смотрел на него, каждый раз молча изучая его лицо. Губы совсем пересохли. Гук скользит выше, проходясь между ребер, гладит из стороны в сторону, а Тэхён впервые ловит себя на желании подрочить себе. неторопливо, с оттяжкой. Но он терпит. Не смеет трогать себя, а на лбу уже выступила испарина. Температура тела растёт вместе с непонятным желанием чего-то другого, но Тэхён не знает, чего именно. Он не знает, что вообще сейчас происходит. А потом его накрывает дрожью, словно метеоритным дождём, и он глухо стонет на долгом выдохе. Срываясь, потому что на его правом соске сжимаются пальцы не больно, но ощутимо. Вторая же рука сжимает сквозь штаны и бельё ноющий член, делая едва ощутимую фрикцию. И пресловутый ток бьёт во всё сжатые участки тела, снопом искр вылетая под веки. Этот низкий обрывистый стон разрывает между ними что-то тонкое и невидимое, позволяя оказаться в одном измерении, по одну сторону чувственности. Чонгук глухо, едва различимо вторит, мечтая кончить, потому что терпеть невыносимо. От Тэхена туманит мозг, ведет, как от крепкого дорогого алкоголя, пьянит и дурманит. Его хочется ласкать еще больше, грея в бокале своих рук и губ, пригублять, пробуя по капле, прежде чем осушить и блаженно закрыть глаза, упиваясь элитным вкусом богоподобного человека. Чонгук чувствует, как Тэхёна трясёт в его объятиях. У него и самого подрагивают пальцы, когда он подушечкой указательного мягко касается самой вершины соска, затвердевшего под его умелыми движениями. У Тэхена стоит колом, и у Чонгука тоже. Тэ наверняка чувствует это поясницей. Хочется освободить плоть, прижавшись к гладкой спине, чтобы опорочить Тэ собой ещё сильнее. А Тэхён разводит колени шире, трётся бесстыдно о ласкающую руку и изредка глухо выстанывает неразборчиво, но Чонгук догадывается, чего тот хочет. Он осторожно оттягивает податливую резинку пижамы и белья, чуть склоняясь вперёд и утыкаясь губами в сгиб шеи Тэхена слегка прикусывает солоноватую горячую кожу, заводя мешающую ткань под мошонку. Тэ ерзает, приподнимает зад и дёргает всё ещё ниже. Понимает, что этого недостаточно, ему неудобно, но и оторваться от губ в сгибе плеча и шеи, того, как там скользит язык, собирая выступившую от перевозбуждения влагу, сил тоже нет. Тэ сдаётся, хватая руку Чонгука и укладывая на свой дернувшийся навстречу член. - Оближи, - хрипло шепчет Чонгук, подставляя к губам Тэхена указательный палец. Тэхен поворачивает к Гуку мутный расфокусированный взгляд, и Чон касается нижней губы, обводя ее контур. Тэхен послушно смотрит, открывает рот чуть шире, и Чонгук жадно следит за тем, как его палец погружается в жар чужих губ. Тэхен касается вторженца кончиком языка, и Гук всерьез опасается, что может потерять самообладание и совершить страшное. Хочется поласкать и себя, а лучше, чтобы это сделал Тэхен, но сейчас он не хочет думать о себе. Тэхен все смелее кружит языком вокруг, шумно дыша. Чонгук мягко проводит свободной рукой по члену, добавляя к указательному средний. Тэхен почти скулит, обхватывая пальцы губами и втягивая щеки, тогда как бедра толкаются в чонгуков кулак. От головки по стволу стекает удовольствие. трение слегка дискомфортное, но Гук аккуратен и боли не доставляет. В мошонке что-то тяжелеет, в то время как электричество от обласканного члена разрядами бьет в пах и в живот, затягивая там узлы, от которых выть хотелось и кричать, даже плакать. Гук сплевывает на ладонь, возвращая ее на ствол Тэ. Скольжение становится легче, и Тэ благодарно урчит, проталкивая язык между пальцев, опаляя раскалённым дыханием. Все это сводит с ума. Внизу, там, где Чонгук то сосредотачивается на чувствительной головке, обводя ее плотными кольцами, то спускается вдоль, к самому основанию, сжимая пока влажную вершину, ластит прохлада комнаты. - Блядь, как же хорошо, - вновь утыкаясь носом куда-то под мочку уха, выстанывает Тэхён, уже ощущая знакомый прилив. Но сейчас это ощущается совершенно иначе. Будто снесли шлюзы, открыли клетку, в которой было тесно дышать. Лёгкие не справляются. Тэхён задыхается от собственного наслаждения. До финала всего шаг, а где-то на самом краю подсознания дрожит расплывчатая мысль, что хочется еще чего-то большего. Рука на его члене движется быстрее, идеально подстраиваясь под желаемый ритм. Бёдра напряжены и вибрируют. Пульсирует везде, даже в самых потаённых уголках. - Любишь грязные словечки? - поворачивая к нему голову, хрипит Чонгук. - Мне такое нравится. Плохой мальчишка, - едва сжимая чужую шею облизанными пальцами и не прекращая движение внизу, улыбается Гук. Тэхён смотрит на него из-под ресниц, пошло облизывает пересохшие снова губы, дико наслаждаясь всем этим. От нежности в Гуке остались, пожалуй, только движение руки, а вот взгляд его горит адскими кострами на поверхности Марса, рот растягивается в сексуальной улыбке, с губ слетают всё более грубые слова, но от этого Тэхёну только лучше. - Давай, кончи, Тэхён-и, - подстегивает Чонгук, чернее взглядом от возбуждения, - тебе же хорошо, кончай! И Тэхён кончает, с громким всхлипом, с дрожащими ногами, впиваясь пальцами в колени Чонгука. - О, даааа, - тянет Гук ощущая, как на его руку попадает несколько капель густой горячей жидкости, - вот так, умничка. Тэ ещё несколько раз толкается вперёд, а затем обмякает, позволяя Чонгуку мягко водить по стволу, прежде чем тот окончательно опадет. И сейчас самое время прийти осознанию, стыду и что там ещё должно быть? Но Тэхёну просто охренительно хорошо. Он качается в какой-то неге между реальностью и сном. Его размотало по этому кайфу и никак не собирается обратно. За всю свою недолгую жизнь он никак не мог понять, что хорошего люди находят в сексе. Считал себя другим, неспособным, недостойным. Но сейчас, когда тело наполнено истомой, сил нет даже встать, и это ощущается как освобождение, а не нужда. Он был готов всерьёз упрекнуть близких за то, что его в их глазах идеальная непорочность лишила его подобного наслаждения. Он не сразу понимает, что у Чонгука за его спиной. Стоит, да так, что не заметить невозможно. Тэхён краснеет, хотя, казалось бы, буквально несколько минут назад он был не прочь, что ему дрочит другой парень, даже наоборот, старательно двигался в такт. Но сейчас атмосфера медленно рассеивается, и эйфория исчезает в наваливавшейся реальности. Чонгук, уловив изменения в Тэхёне, осторожно отстранился, выбираясь из-за его спины и поднимаясь на ноги. - Пойду, вымою руки, - не глядя на Тэ, бормочет Чонгук, - и принесу тебе воды, - Гук выходит, всё так же избегая смотреть на Тэхена. Ему страшно увидеть на лице брюнета раскаянье и отвращение. Сперма на его руке остыла и теперь ощущалась чем-то неправильным и отчего-то невыносимо тяжёлым. Он пошёл на поводу у своих тайных желаний, хотя мог сдержаться. Воспользовался доверием Тэ. Но будь он проклят, он не сожалеет. Тэхён оказался настолько чувствительным и чувственным, что хотелось сделать ещё больше развратного с ним. Его отзывчивость, его откровенность без фальши, чистые, незамутненные эмоции прекрасны в своей соблазнительности. Чонгук влетел в ванную, сдергивая на ходу домашние штаны и задирая футболку, зажав её зубами. Рука опустилась на болезненно ломящий орган. Ему хватило всего несколько движений, чтобы, закатив от облегчения и наслаждения глаза, спустить всё своё напряжение. Как же хотелось тогда поцеловать Тэхена. Его губы были так близко, такие желанные, приоткрытые и выдающие глухие низкие стоны. Но это уже совершенно другой этап. это уже не просто эксперимент, тут таким не отмажешься. Когда Гук вернулся, Тэхён уже спал, обвив ногами скомканное одеяло и мирно посапывая. Чон поставил стакан с водой на прикроватную тумбочку и улёгся на своё место. Видимо, разговор с Тэхёном откладывается, но, скорее всего, его не удастся избежать. Да и вообще, непонятно, как их общение будет складываться дальше. Чонгук тяжело вздохнул. Он будет очень огорчён, если это будет его ошибкой, после которой Тэхён вычеркнет его из своей жизни.⛸️⛸️⛸️
"Привет, мы сегодня снова не сможем встретиться. У меня образовались дела. Я напишу тебе, как только освобожусь" Тэхён перечитывает сообщение от Чонгука и вздыхает. С того дня прошло две недели, а они с Чонгуком так и не виделись. Утром каждый делал вид, что ничего особенного не произошло, но всё было каким-то неуютным и скованным. Они завтракали почти в полной тишине, лишь обменявшись парой фраз. В глаза друг другу не смотрели. Так же и расстались, неуклюже попрощавшись. - Ким! - раздалось громогласно позади. - У нас на тебя правила не распространяются? Тэ повернулся, сталкиваясь с недовольным взглядом тренера. - Почему на льду с телефоном? Хочешь вылететь с тренировки? - Нет, - опуская голову и пряча телефон за спину, помотал Тэхён головой. - Не слышу, - громче рявкнул Ха Сиу приближаясь к парню, - тебе, как я погляжу, место в сборной не нужно? Или ты думаешь, что настолько хорош и у тебя там уже бронь? - Нет, тренер, - Тэ вскинул голову испуганно смотря на Ха, - я так не думаю. Простите, такого больше не повторится. Ха Сиу молча прожег парня взглядом, прежде, чем не спеша подойти к нему почти вплотную и заглянуть в лицо. - Сегодня задержишься, покажешь мне всю короткую программу, - на удивление Тэ голос не звучал зло, скорее вкрадчиво и чересчур интимно, будто имело совершенно другой смысл.⛸️⛸️⛸️
Тэхён отрабатывал волчок и выход из него, переходящий в ласточку. Лёгкий прокат, плавный взмах рук, прыжок. Кисти порхали, гибкое тело грациозно изгибалось при каждом движении. Сиу наблюдал за ним, почти не отрываясь, задумчиво сведя брови. Тэхён этого не замечал. Тело отзывалось будто бы по другому, как будто оно до этого было не Тэхена, а вот сейчас неуверенно пытается воссоединиться с ним, становится послушным. В нём что-то неумолимо менялось. Та ситуация была до максимального странной и ненормальной. И Тэхён за эту неделю прошёл несколько стадий принятия, начиная с отвержения, когда старался выкинуть из головы, как что-то незначительное. Но убедить себя, что ласки Чонгука - малозначимое происшествие, не получалось. Воспоминания накрывали, и тело отзывалось лёгкой волной возбуждения, мурашками, сбегающими по позвоночнику и колюче сдавливающими ягодицы. Затем накрыла злость. На себя, что поддался на эту авантюру, да ещё и нагло получал удовольствие, на Чонгука, который предложил ласкал так умело, от мысли о котором теперь сводило в паху и подгибались колени. Тэхён никогда этого не признает и не примет. Проще свалить все на алкоголь, развязавший им языки и руки. Тэ буквально ненавидел всё произошедшие, до тошноты раздражаясь при каждой мысли о таком позоре. А Гук ещё и пропал, Трус несчастный. Натворил дел и в кусты. А Тэхён тут должен один разгребать все последствия. К концу недели Тэ задумался. Отрицать нет смысла, но ведь можно избежать повторения. Он больше и капли алкоголя в рот не возьмёт, а значит, не будет больше повода сотворить нечто неприличное. Чонгуку, возможно, не стоит больше оставаться с ночевками. Если будут встречаться на нейтральной территории, то и проблем быть не должно. Так они и дружбу не потеряют, и Тэхену не придётся постоянно быть начеку. Он же не гей. Ничего криминального он в этом не видит, и к геям относится вполне нормально. Да, взять хотя бы Хосока, но в отношении себя никогда не планировал идти по этой тропинке. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты. На второй неделе Тэхена накрыло. Да так, что свет белый был не мил. Дома он слонялся из угла в угол, плохо спал, с трудом впихивал в себя хотя бы немного еды и едва ли раз в день. Музыка раздражала, люди в метро бесили. На тренировке было тяжело заставить себя работать. Хотелось просто лечь и лежать. Мысли лезли в голову, тоже выводя из себя, но от них было не избавиться. Тэхён отказывался от приглашений Хосока прогуляться, а тот смотрел с подозрением, но ничего не спрашивал. Тэ пялился в телефон и вздыхал. Эти перемены заметил и Хосок, с подозрением поглядывая на новообразовавшегося друга Тэ, который иногда ждал его возле ледовой арены. - Тэхёни, он не кажется тебе подозрительным? - всё же как-то не выдержал Чон Хосок. - Хосок, не неси чепуху! - огрызается Тэхен. - Он обычный студент, умный и весёлый. - Ну, ну, - свёл Хосок брови, - а что ты о нём знаешь? - спокойно уточнил Чон. - Подумай об этом на досуге Тэ. Тэхён тогда зыркнул на друга с такой злостью, что парень больше не лез со своими советами и вопросами. Слишком уж ревностно Тэхён заступался за своего дружка, упоенный прелестью нового общения. - И последнее, - уже уходя из раздевалки всё же произнёс Хосок, задерживаясь возле крайних ящиков и оглядываясь по сторонам, - Ха Сиу... Он тоже видел вас у катка. Спрашивал меня о твоём друге..., - Хо задумчиво почесал переносицу озабоченно поглядывая на непонимающего ничего Тэхёна. - И что? - искренне недоумевал Тэхён. - Ему какое дело с кем я встречаюсь и общаюсь в своё свободное время? Хосок неоднозначно улыбнулся, некрасиво кривя рот. Будто бы хотел что-то сказать, но так и не решился. Повёл плечами, ещё раз оглядевшись по сторонам. Никого. - Тэхён, Ха Сиу есть дело до всего, до чего он сам решит, - Тэхён иронично фыркнул, отворачиваясь. - Тэ, будь собранней, - голос Хосока был озабочен, - и постарайся не злить его, не забывай, скоро отборочные. Тэ развернулся уточнить, чем это его дружба с Гуком может разозлить тренера? Да, возможно, он нарушал с ним спортивный режим, но откуда бы Ха об этом мог узнать. А Тэхён вообще сейчас зарекся до самых отборочных - ни-ни. Только по правилам питания спортсмена и никакого алкоголя. Он не опаздывает и не прогуливает тренировки. Чонгук никак не отсвечивает, кроме как встречает иногда у Ледового дворца. Так чем они могут мешать. Но задать эти вопросы было уже некому. Хосок испарился, оставляя Тэхёна озадаченным.