Я тебя не брошу

Чес увязает… Увязает с каждым разом всё сильнее в этом болоте славы и наркотиков. Он вступает на этот скользкий и коварный путь, когда «Чё за уроды на сцене» становятся всё популярней, а то, что раньше было запрещённым, становится легкодоступным. Внезапно упавшая на их головы слава и популярность приятно кружат голову, а чувство эйфории дополняет эти опьяняющие эмоции.Чесу кажется, что эти оковы легко сбросить, и его «увлечение» не превратится в зависимость. Это же просто расслабление, не так ли? Способ снять стресс и усталость, как у мамы на протяжении его детства и юности, тогда почему и ему нельзя? Чес отрицает… Отрицает то, что путы короткой, яркой вспышки эйфории становятся всё крепче, а последствия всё тяжелее и чаще отдаются вспышками боли по всему телу, когда кайф на утро проходит. Он злобно отмахивается и яро защищается на тихие, презрительные фразы Боба и Лорди: «звёздная болезнь», «зажрался» и «нарколыга». Чес отрицает и то, что всё меньше считается с мнением других участников их группы, считая своё собственное мнение безоговорочной истиной. Ведь группа держится лишь на нём и его песнях, не так ли? И ещё именно благодаря его труду «Чё за уроды на сцене» едут выступать на разогреве у Twisted Sister. Никто не имеет права указывать на то, что ему делать со своей жизнью и здоровьем. Чес упрямо отрицает факт резко ухудшающихся отношений с ребятами, всё чаще убегая в очередной «приход». Он лишь презрительно фыркает, услышав однажды от менеджера Майки:        — Незаменимых нет, Чес. Он прямо намекает, что если солист группы не сможет избавиться от своей зависимости, то ему легко найдётся замена. На что Чес лишь самоуверенно отвечает, что пусть попробует найти кого-то настолько неотразимого, как он. Чес наивно полагает, что деньги и слава — это навсегда, и они не смогут просто взять и закончиться, как его эйфория на утро. Чес об этом не думает, Чес живёт сегодняшним днём. Ведь вселенная любит его, и просто не может такого случиться, что он в одно мгновение потеряет всё, не так ли? Единственное, что Чес никак не может отрицать и забыть, это ледяной, полный грусти и разочарования взгляд лучшего и единственного друга, там, на репетиции, где он так сокрушительно опозорился. Этот взгляд Глэма на мгновение становится основной точкой в очередном «приходе» Чеса, и крепко цепляется за память, несмотря на окутанное дымкой кайфа сознание, оставляя едва уловимое чувство сожаления, которое лишь усиливается с уходом эйфории… Глэм боится… Безумно сильно боится за своего друга, который с каждым разом губит себя всё больше и больше. Он вновь и вновь просит, умоляет, уговаривает Чеса бросить своё пагубное пристрастие, но каждый раз без результата. Глэм каждый раз терпит очередную причуду Чеса, совершенную им под кайфом, раз за разом притаскивает его в полуживом состоянии из всяких баров и притонов, а затем не спит ночами, прислушиваясь к дыханию друга, боясь, что тот однажды просто не проснётся, отдав Богу душу от передозировки. Глэм очень боится потерять своего единственного друга. Глэм не узнаёт… Не узнаёт в этом изменившемся человеке того, кто однажды спас его от тирана-отца, показал целый новый мир, а затем открыл перед ним двери своего, пусть и не богатого, но уютного дома, подарив утешение и дружеские объятия. Он не может понять, когда. Когда слава так успела вскружить Чесу голову, а ещё его мучал вопрос о том, когда же он сам успел упустить тот момент, где его друг увяз в этом болоте? Нет, Чес по прежнему оставался его другом, невзирая ни на что. Они оба, как и во времена их юности, любили играть на гитарах только вдвоём. И в моменты, когда Чес был трезвым, они не изменяли этой своей традиции. В эти моменты дружеского единения Глэм почти верил, что Чесу не наплевать на их дружбу. Жаль только, что эти дружеские посиделки стали происходить всё реже, и Чес всё чаще и чаще менял их на дорожку из белого порошка и пары опиума… Глэму больно… Очень больно наблюдать за своим другом в состоянии невменяемости, хоть он это и скрывает за своей привычной улыбкой. Когда Чес в очередной раз подводит всех, прийдя на репетицию, как выразился Боб, «в говно», терпение группы, и Глэма в том числе, просто лопается. В грудь змеёй подкрадывается злость и разочарование. «Он же обещал! Обещал!» — мелькает в голове Глэма пропитанная обидой мысль. Чес прекрасно знал о том, как этот концерт важен, знал, как Глэм мечтал выступить на одной сцене с любимой группой, но сегодняшним поступком он показал, насколько ему на это наплевать. Омерзительно, обидно и до комка в горле больно. Но даже сейчас Глэм надеется на что-то, ведь в ином случае он вряд ли бы сел переписывать и доводить до ума их совместно написанную с другом песню. Когда Чес возвращается поздно вечером домой с серёжками, которые так хотел его друг и с искренними словами сожаления, Глэм решает дать второй шанс и ему, и их дружбе… Чес торгуется… Клянётся, обещает, божится больше не прикасаться к наркотикам, лишь бы не видеть этот холодный, режущий без ножа взгляд друга. Он идёт на все условия, чтобы доказать, что дружба для него важнее зависимости. Чес без сожаления уничтожает свои запасы, смывая их в унитаз, и хотя им с Глэмом потом приходится бороться с последствиями потопа, но видя, как друг оттаял к нему, шатен ни о чём не жалеет. Затем они впервые за столько времени всю ночь говорят по душам, попутно пробивая Глэму уши под новый подарок Чеса. Чес ломается… Об острые скалы реальности, когда дрожащий от слёз голос соседки сообщает ему о смерти матери. «Она скончалась сегодня утром», «врачи сказали, что причина смерти — передоз»… Обрывки фразы уже не доходят до Чеса. Мир меркнет, боль сдавливает грудь, а воспоминания проносятся перед глазами. Он так надеялся ещё её увидеть, поговорить, потому что они расстались на очень плохой ноте, но видимо, больше не судьба… Затем накатывает истерика, слёзы, крики, и алкоголь, ведь он обещал Глэму не прикасаться к наркотикам, хотя тело и ломит, умоляя об очередной дозе. А ещё Чесу страшно, впервые страшно от того, что он делает, потому что пример матери наконец-то наглядно показал ему, к чему это может привести. Пустая бутылка летит в стену, разбиваясь на маленькие осколки        — Ты сама во всём виновата, дура! «Как и я сам, » — тут же добавляет в мыслях, понимая, что он не в праве судить маму, если сам сейчас не лучше. Чес срывается на ноги и выбегает из разгромленной в порыве истерики комнаты. Забыться, забыться, забыться… Ему так сейчас хочется забыться… Глэм зол… В первый раз он по-настоящему в ярости, когда понимает, что Чес в очередной раз подвёл его, дав пустые обещания. Найдя друга лежащим в грязном переулке, он вымещает на нём свою злость, пнув ногой        — Вставай! — сердитый крик сам по себе вырывается из горла, — я не могу в это поверить! Чёртов наркоман! После всех разговоров, после всех обещаний ты снова сбегаешь, чтобы превратиться в долбаный овощ! Глэм устал… Устал вечно вытаскивать друга из дерьма, в которое тот сам себя вогнал! Бесполезные попытки достучаться до Чеса утомили, довели до края, до ручки. И Глэм уже даже готов так и оставить его. Впервые в жизни он отворачивается от Чеса, не желая слушать никаких оправданий.        — Глэм, — окликает его Чес, когда Глэм уже готов уйти, — моя мама… Её больше нет… Я думал, что она меня… Я думал, что ещё встречу её… Я думал, что… Бормотание Чеса прерывают его горестные рыдания и Глэм замирает. Сердце болезненно сжимается и перед глазами мигом предстаёт тёмная дождливая ночь, мокрый насквозь юноша, сжимающий футляр со скрипкой в руке, и который долго нерешительно стоит у двери трейлера, что потом открывается, и его без лишних вопросов запускают внутрь. Ему вспоминается, как ещё тогда Себастьян впервые в жизни открыто рыдал в плечо друга, и как тот его успокаивал, отпаивая чаем. Глэм тогда нуждался в Чесе и в его дружбе, и он не бросил его в самый ответственный момент. В тот самый момент Глэм понимает, как Чес сейчас так же, как и он сам когда-то, нуждается в нём и его дружбе. Он просто не в праве его сейчас бросить… Чес чувствует… Чувствует, как знакомые руки подхватывают его и ведут, а знакомый голос беззлобно отчитывает его, когда шатен просит ничего не рассказывать другим о смерти матери.Чес готов плакать, когда понимает, что его не бросили на произвол судьбы. Он доверяется Глэму и отрубается прям у него на плече… Чес благодарен… Благодарен судьбе, когда проснувшись утром, обнаруживает рядом с собой Глэма, хотя и не ожидал его здесь увидеть.Чес выпивает заботливо приготовленные для него таблетки аспирина, пока Глэм терпеливо отвечает ему на вопросы. Глэм уже мягко и совсем не злобно смотрит на него, когда просто отвечает, что не уехал из-за него, за что Чесу хочется его крепко обнять. В миг, когда мелодия скрипки и мотивы гитары гармонично сливаются друг с другом, Чес чувствует себя самым счастливым человеком в мире, ведь у него есть замечательный друг. А ещё он корит себя за то, что так эгоистично и по-глупому чуть не погубил их с Глэмом дружбу. Когда незатейливая мелодия заканчивается и Глэм прячет свою скрипку обратно в футляр, Чес не сдерживает порыва и заключает друга в объятия, на что тот просто молча обнимает его в ответ.        — Спасибо за то, что не бросил меня, — говорит шатен. Секунду они просто молча сидели, пока Чес не отстранился, заглянув в глаза друга.        — Но всё же ты мог уехать, — нарушает тишину голос шатена.        — Мог, — просто и спокойно ответил Глэм, — но я не мог так поступить, без вариантов.        — Я разрушил твою мечту, — виновато проговорил Чес, опустив взгляд. Его друг долго собирается с мыслями, чтобы затем с полной уверенностью ответить:        — Твоя дружба однажды спасла меня, — Глэм смотрит в тёплые, прям как прежде, глаза Чеса, — теперь настал мой черёд спасать тебя. Я тебя не брошу. Чес чувствует, как в душе разливается приятное тепло, а его глаза начинают подозрительно слезиться, от чего он быстро утирает их рукой, что не остаётся не замеченным Глэмом.        — Солнце в глаз попало, — смущённо бормочет шатен, на что его друг тихо смеётся и снова заключает его в объятия.        — Мы прорвёмся, — говорит Глэм, — тем более, что благодаря тебе для нас открылись новые двери и возможности. — добавляет он, вспоминая звонок друга новому менеджеру между их игрой.        — Будет сложно, — говорит Чес.        — Прорвёмся, — снова повторяет Глэм, на что они оба смеются. Они оба знали, что впереди будет много сложностей: ведь нужно будет вновь собрать вокруг себя фанатов и избавить Чеса от его зависимости. Но когда рядом будет настоящий друг, который всегда будет рядом и не отречётся от тебя, все трудности будут по плечу, ведь вместе их намного легче преодолевать, какими бы они не были. Потому что именно в этом смысл дружбы: поддерживать друг друга в любых обстоятельствах. Друзья познаются в беде. Не так ли?