«Эсти, слышал, что завтра днём ты совершенно свободна. Не желаешь ли сходить со мной в кино на нашу комедию «Любовная история с классическим сюжетом»? Знаю, ты довольно скептически относишься к британским фильмам, но именно этот, всё же, действительно достоин просмотра. Уж поверь моему опыту. Ответь как можно скорее, искренне твой, Дольф Баральд»
Эстер невольно улыбнулась. Эта привычка: писать сообщения, как письма — появилась у Рудольфа совсем недавно, но мгновенно поселилась в девичьем сердце. Падка была на красивые речи юная Хаггард, и Дольф счёл грехом не воспользоваться этим подарком судьбы.«Привет. Ты прав, завтра я ничем не занята. С удовольствием схожу с тобой, так что напиши удобное время, хорошо?»
Дождавшись ответа, Эстер встала и пошла на кухню, к отцу. Хоть ей и было уже девятнадцать, любящее родительское сердце это от беспокойства не защищало. Но стоило девушке только войти в отцовскую вотчину, как Эстер была выпровожена недовольной отповедью. — Погоди, дай накрыть! — замахал руками Декстер Хаггард, преграждая путь дочери. — Иди лучше… Эээ… Позови маму! У меня для неё сюрприз! — придумал он. Отец семейства был низкорослым, пухловатым мужчиной лет сорока, обладателем роскошных пышных усов и густой каштановой шевелюры, которая, несмотря на возраст хозяина, даже на каплю не была припорошена сединой. Декстер Хаггард был бы уж совсем заурядной личностью, если бы не одна его страсть — а точнее, фанатичное увлечение кулинарией. Совершенно непристойным занятием для главы аристократического рода, для барона, пускай и бывшего, между прочим. Однако отец Эстер не был бы собой, если бы слушал все сплетни о своей персоне. — Хорошо, папочка, — улыбнулась девушка и вышла из кухни. Элис Хаггард, мать Эстер, сидела в гостиной и внимательно смотрела телевизор. — Взгляните ещё раз на эти кадры, — говорил диктор. Девушка остановилась и прислушалась. — Почему Джеремия Готтвальд, сильнейший рыцарь империи после покойного Сузаку Куруруги, не смог остановить одного-единственного врага своего господина, при том что Зеро был вооружён одним лишь мечом? Имел ли место заговор, или Готтвальд действительно не справился? Об этом мы и поговорим далее, а пока — рекламная пауза! — Господи, мама, что ты смотришь? — вздохнула Эстер, пока краснощекая женщина на экране рассказывала обо всех достоинствах нового натурального фермерского сыра. — Очень интересная программа! Столько всего нового рассказали! — обиженно заметила Элис. Спорить из-за такой ерунды, как эти антинаучные фильмы, которые обожала миссис Хаггард, девушка не желала. Да и в конце концов, разве её это дело? Мамины увлечения — это мамины увлечения. — Папа просил передать, чтобы ты шла ужинать. Он приготовил тебе сюрприз, — хитро усмехаясь, сказала Эстер. Женщина не удержалась и ответила дочери неуверенной улыбкой ждущего чуда взрослого. На кухонном столе стоял прекрасный, лоснящийся маслянистой кожей цыплёнок, от которого шёл восхитительный аромат пряностей, половине из которых младшая Хаггард не знала названия; овощной салат в узорчатой стеклянной салатнице буквально светился свежестью и сочностью, огурцы и помидоры расточали такой запах, что невольно хотелось закрыть окно, дабы никто чужой точно не узнал о невероятном вечере этой семьи, о её счастливых осенних днях. Элис и Эстер переглянулись. Ужин был восхитителен, как и вся еда, выходившая из-под рук Декстера, и всё же совсем не походил на его сюрпризы. — Мам, пап, меня тут Рудольф пригласил погулять завтра, — разорвала тишину девушка. — Удачного тебе отдыха, — заулыбалась мать. — Только многого ему не позволяй. — Мама! — А если он сам себе позволит, бей, не стесняйся. Ты же леди, а для леди честь — самое главное, — совершенно серьёзно заявил отец. — Господи… — А что такого? Мы с папой просто тебя предостерегаем, на всякий случай. В конце концов, ты девушка красивая, любому пригодишься. Эстер вспыхнула и стала торопливо жевать помидор, не желая отвечать. Элис с Декстером дружно рассмеялись. — Ах да, милая, думаю Эсти тебе уже рассказала о моём сюрпризе, — в глазах мистера Хаггарда появились хитрые искорки. — Так что давай я представлю его официально, если можно так сказать. Он встал из-за стола, вышел из кухни и вскоре вернулся с небольшим бумажным конвертом в руках. — Думаю, что за пару недель ты квартиру не сожжешь, — сказал мужчина, обращаясь к дочери. — Денег мы тебе оставим, главное, не трать всё разом. — У? — удивленно приподняла бровь девушка. — Зачем? — Когда твоя мама увидит сюрприз, она всё тебе объяснит. Элис, не менее удивлённая, чем Эстер, аккуратно открыла конверт и достала оттуда два билета на самолёт. — И что это значит? — Мы с тобой отправляемся в Японию, где проведём две замечательные недели нашей жизни, вновь проникнувшись любовью к друг другу! Днём, правда, я буду занят — поездка рабочая, но по вечерам мы сможем насладиться совместным отдыхом! Да и Эсти давно желала пожить одна, так что все останутся довольны! Выпалив эту тираду, Декстер замер, перебегая взглядом от жены к дочери и обратно. Он ждал их реакции, смертельно боясь, что его сюрприз им не понравится. Младшая Хаггард первой пришла в себя и со счастливым писком кинулась обнимать отца. — Папочка, спасибо!!! Я так рада!!! — Гм… — мужчина обнял Эстер, приобнимая дочь, — Я безумно рад, что ты не против! — Я?! Против?! Вам нужно бывать наедине друг с другом, чтобы оставаться влюблёнными, да и разве могу я отказаться от такого подарка, как целая собственная квартира, пускай и на две недели! А ты что скажешь, мамулечка? — девушка посмотрела на Элис, сильно округлив свои бледно-зелёные глаза. — Ты же поедешь, да? Женщина усмехнулась, глядя на мольбы дочери и мужа, пусть и скрытые лучше. — Угу, — кивнула она с тёплой улыбкой, обнажившей ровные белые зубки. — Это и правда будет чудесно! Эстер завизжала от радости и кинулась обнимать мать. Остаток вечера прошёл в восторженном ожидании, наполненном сборами и приятной беготней.***
В половине двенадцатого утра следующего дня Эстер шла по тенистой аллее из вечнозелёных сосен, которые в последнюю пару лет стали безумно популярны во всей Британии. Вчерашний дождь кончился, и лишь лужи на улицах и проспектах остались молчаливым напоминанием о недавнем буйстве стихии. Небо вновь стало открыточно-голубым, а тяжёлые серые тучи превратились в воздушные пушистые облачка. Всё вокруг пахло свежестью, и пусть порой с деревьев за шиворот и падали ледяные капли, гулять было неимоверно приятно. Рудольф ждал девушку у кинотеатра с небольшим букетом розовато-конфетных орхидей. — Привет. Это тебе, — неловко улыбнулся парень, протягивая девушке цветы. — Привет! — она с широкой улыбкой взяла букет. — О Господи, Дольф! Не думала, что ты знаешь, что я обожаю орхидеи! — Разве знать о том, что нравится твоей девушке, не естественно? Дольф был абсолютно серьёзен, и Эстер невольно покраснела. Таков уж был Рудольф Баральд — бывший виконт, сын известных консерваторов и старый друг младшей Хаггард. Так уж вышло, что знакомы они были едва ли не с пелёнок, и вряд ли у Эстер мог найтись человек ближе. Именно Дольф видел её любой — гордой и испуганной, плачущей и смеющейся, блистающей на дебюте и грязной после очередной драки, и именно он стал для подруги, а позже и девушки, примером стойкости. Жертва репрессий, потерявший всю семью и сам выживший лишь из-за своей юности, взятый под крыло Хаггардами, но ушедший от них в свою жизнь всего через полгода, нашедший работу, сумевший наскрести на съёмную квартирку на окраине, Рудольф смог встать на ноги. Пусть он и работал по тринадцать часов в день, пусть и уставал, но упорно идя к своей цели, был счастлив, хоть и по-своему, счастьем безумного мечтателя. Декстер и Элис не раз предлагали парню и деньги, и место, но он отказывался. Слишком горд был наследник Баральдов, чтобы принять чью-либо помощь. Из мрачных раздумий Эстер вырвал наигранно-серьёзный голос Дольфа: — Леди Хаггард, позволите ли быть вашим сопровождающим сегодня? — он предложил ей локоть, который девушка мягко обхватила. — С удовольствием, милорд, — улыбнулась она. Молодые люди звонко рассмеялись, и Рудольф с ноткой ностальгии произнёс: — Навевает воспоминания, не правда ли? — Угу, — кивнула Эстер. Освещённый десятками роскошных люстр, с высокими окнами и начищенным до блеска паркетом, огромный зал поражает воображение. Мужчины и женщины в вычурных вечерних туалетах, полные чувства собственного достоинства, кружатся в медленных танцах. Те, кто постарше, столпились у столиков с ажурными канапе и башнями из бокалов с шампанским. Отовсюду льётся музыка, текут неторопливые разговоры. Это её последний бал. Меньше чем через неделю привычный мир рухнет, и те, кто казался небожителями, упадут на самое дно. В розовом огне сгорит былая столица, а Земля погрузится в пучины ада. Дьявол воссядет на трон. И все же пока Эстер весело улыбается, общаясь с доброй и мудрой Леди Баральд, убегая на балкон с Дольфом, болтая о пустяках с лучшей подругой — Скарлетт Мерсер… Хаггард тряхнула головой, словно бы выкидывая все излишние мысли — привычка, возникшая всего год назад, в самый разгар репрессий. Никогда нельзя думать о прошлом. А сожалеть — тем более. Надо наслаждаться настоящим, пока оно ещё есть. А значит… — Идём скорее, а то опоздаем на сеанс! Да. Сейчас уже другое время, и пора бы начать, наконец, жить.***
В парке не было слышно столь любимого Эстер шелеста листьев — они уже облетели, и трудолюбивые дворники всё убрали. Молодые люди шли, держась за руки, и молчали. Им не нужны были слова — за годы, которые они друг друга знали, парень с девушкой научились понимать друг друга с полуслова. — Ты действительно этому рада? — спросил Дольф, несколько тихих минут спустя. — Япония — не самое безопасное место. — Ой, не выдумывай! Это во время чёрных восстаний и диктатуры Кровавого ублюдка туда было лучше не соваться, а сейчас страны спокойнее просто не найти! — Эсти, но террористы… — Они точно так же существуют и в Пруссии, и в Британии, и в России. — И всё же именно в Японии последние лет десять творится полный хаос. — Дольф, всё будет хорошо. Отец снял номер в приличной гостинице, в гетто они с мамой не сунутся точно! Да чтобы они попали в беду, наш мир с ума сойти должен! Парень не ответил, заметно нахмурившись. — Да ладно тебе! Всё ведь прекрасно! — Эстер схватила его за руку и заливисто рассмеялась. Дольф попытался было сдержаться, но не выдержал и тоже улыбнулся. — Знаешь ведь, что я бессилен перед твоим очарованием. — Ага, — кивнула девушка, заметно краснея и отвела взгляд, принявшись разглядывать прохожих. — Потому я и по… Хаггард застыла, огромными глазами пожирая сидевшего на соседней скамейке парня. — Что такое?! — испуганно рявкнул Рудольф. Эстер в ужасе уставилась на молодого человека лет двадцати-двадцати трёх на вид, одетого в синие джинсы и светло-голубую рубашку, выглядывавшую из-под длинного серого осеннего плаща. У парня были черные непослушные волосы, а глаза его были скрыты за линзами темных очков. Однако они, хоть и прятали радужки и зрачки своего хозяина, совершенно не мешали ему смотреть на окружающий мир. Девушка почти видела эти взгляды — скучающие, высокомерные, полные чувства собственного достоинства. Но ведь… Ведь мёртвые не оживают! Парень повернул голову в сторону Хаггард и хищно усмехнулся той улыбкой, которую знал весь мир. Сомнений больше не было. Перед Эстер сидел 99-й император Священной Британской Империи собственной персоной.