Джентльмены предпочитают рыжих

      Удар белого и жёлтого шаров отозвался быстрым и звонким хлопком. Этот звук многократно повторялся от одной зоны к другой, сливаясь с людскими голосами в единую фугу. По сути всё пространство было заставлено массивными бильярдными столами, чуть вдали виднелись закрытые зоны и ложи, а посреди огромного зала располагался круговой бар. Будет очень банально сказать, что их свела сама судьба, однако по-другому сложившуюся ситуацию Чжун Ли объяснить был не в состоянии. Иначе каким образом он и Чайльд смогли оказаться в закрытом бильярд-клубе во Франции, да ещё и порознь? Чжун Ли прибыл сюда в качестве спикера на одно небольшое формальное мероприятие и решил удачно провести имеющееся свободное время за одной из своих самых любимых игр. Бильярд был тем немногим, что ещё имело возможность приносить мужчине удовольствие — игра, где всё решает грамотный баланс мастерства и капелька удачи. Если мотивы самого Моракса были кристально чисты и ясны, то что здесь забыл Аякс — непонятно. С одной стороны Тарталья никогда не был поклонником азартных игр, а с другой, попасть сюда просто так без специального приглашения было физически невозможно, каждый член клуба имел именную карту и Чжун Ли очень сильно сомневался, что таковая имеется и у Чайльда. Но рыжеволосый парень, как всегда, сумел выкрутиться и нашёл способ обойти эту маленькую проблему. Его билетом в мир кия и разноцветных шаров стал один крайне любопытный мужчина средних лет. Невысокий, но достаточно коренастый, с тёмными, уже отливающими сединой волосами и беглым взглядом, непомерное количество золотых колец и цепочек выдавало в нём крайне состоятельного, но нерачительного человека, скорее всего он разбогател совсем недавно и пытался доказать, по крайней мере самому себе, свой новый статус.       Тарталья таскался с ним абсолютно везде, сопровождая его и в баре, и в процессе игры. Чайльд нарочито весело смеялся над каждой шуткой своего знакомого, то и дело касался его, поправляя ворот пиджака или делая вид, что с любопытством рассматривает тот или иной перстень. Мужчина и сам был не против такого внимания со стороны молодого и симпатичного парня и наоборот, всячески приветствовал любую его инициативу, полнейшая гармония и взаимопонимание. Вот только одного человека среди множества других, кажется, ничего не замечающих посетителей клуба, эта ситуация приводила в холодную ярость. Они с Аяксом пересеклись взглядами ещё на самом входе в заведение: увидели друг друга и отвернулись в разные стороны, благоразумно делая вид, что никто никого не узнал. Здесь нет места сантиментам, Чжун Ли достаточно грамотен, чтобы понять, что Чайльд пришёл сюда не на экскурсию, у него есть свои мотивы, не стоит лишний раз отвлекать и мешать ему своим присутствием. Что только он не делал: пытался отвлечься игрой, разговорами, выходил подышать свежим воздухом на мансарду, даже успел заказать и выпить шот вермута. Но несмотря на всё это, взгляд продолжает упорно возвращаться к созерцанию этой странной парочки. Яркий, искристый смех Тартальи больше не умиротворял и не внушал спокойствия, но заставлял Чжун Ли внимательно присматриваться к тому, что происходило на другом конце зала.       И, как выяснилось, не зря, невысокий мужчина уже несколько раз как бы невзначай обводил рукой бёдра юноши, пока тот целился мыском кия в очередной шар. Аякс ещё молод и, в отличие от Чжун Ли, не способен с высокой точностью удерживать всю полноту внутренних переживаний в себе. То и дело рыжеволосый парень нахмурится или поведёт плечом, но немедленно одёрнет себя, возвращаясь к инфантильной улыбке, Моракс честно терпел и был долгое время беспристрастен, но даже самого кроткого человека в конечном счёте можно вывести из равновесия. Шаг у Чжун Ли широкий, но неторопливый, как у приготовившегося к атаке снежного барса, глаза полны жёлтого огня, но на лице читается лишь самое спокойное и одухотворённое выражение. Аякс краем глаза уже уловил движение с другой стороны зала, как киллера, его это напрягало, но вместе с тем и отчего-то радовало, словно Моракс взял на себя роль спасательного круга.       — Добрый вечер, не помешаю? — Чжун Ли чуть наклонил голову, учтиво приветствуя двоих джентльменов, играть так по полной, — Я увидел, что вы уже закончили сет. Позволите и мне сыграть одну партию вместе с вами?       — Это же Вы… Неужели… И правда! Сам господин Чжун Ли, — брюнет не ожидал, что его появление вызовет такой бурный интерес у немолодого мужчины, видимо, слава идёт впереди него, — Только подумать, какая честь! Конечно, конечно, проходите, мы как раз собирались начинать. Меня зовут Мишель Дуанель.       Мужчина несколько забавно тряхнул шевелюрой, вытягиваясь в струнку, а после указывая на одного небезызвестного рыжеволосого и старательно прячущего благодарственную улыбку молодого человека, — А этот прелестный юноша — мой сегодняшний спутник, очень перспективная модель, Антуан.       — Отчего-то мне Ваше лицо кажется знакомым, может, я Вас уже где-то видел, Антуан? — Моракс протянул облачённую в чёрную перчатку руку, но в последний момент убрал её назад, оставляя Чайльда без рукопожатия.       — Разумеется, я же модель всё-таки, — притворно дружелюбно улыбнулся в ответ Тарталья. Аяксу становится ужасно некомфортно от колючего взгляда Чжун Ли, как будто его выпихнули босиком на мороз. Молодой человек поспешил скрыться из поля зрения мужчины, давая тому возможность поговорить с восторженным Мишелем.       — Очень хорошо, что Вы пришли, мы как раз собирались начать новую партию! Антуан, не могли бы Вы принести нашему гостю ещё один кий? — Тарталье не пришлось повторять дважды, всего пара секунд, и Чжун Ли был обеспечен всем необходимым для игры, включая небольшой кубик мела. На обтянутом зелёным сукном столе разноцветные шары, будто солдатики, уже выстроились в ровную пирамиду. Чжун Ли, на правах почётного гостя получил возможность первым начать этот сет, тяжёлый белый шар звонко ударился круглым боком о другие, заставляя их рассредоточиться по всей поверхности стола, игра началась.       — Не ожидал увидеть Вас здесь, — начал мужчина, бильярд и хорошая беседа идут вместе рука об руку, идеально дополняя друг друга, — Вы давно прилетели во Францию?       — Сегодня утром, но я не планирую долго здесь задерживаться: прочту небольшой доклад, подпишу пару договоров, а потом обратно в Китай, в гостях хорошо, а дома лучше, — разыгровка заняла некоторое время, в ходе этого процесса сразу стал виден уровень владения «предметом». Чжун Ли играл просто превосходно, с лёгкой руки загоняя один шар за другим в лузы, Мишель не отличался особыми талантами, но оказался вполне приличным игроком, а вот Чайльд еле-еле плёлся в хвосте.       Играл он от силы раз третий, ему было не так сподручно орудовать длинным кием, да и молодому человеку частенько приходилось напоминать правила. Тарталья включал всё своё очарование на максимум: смущённо отводил взгляд, когда забывал очерёдность или случайно совершал фолы, и прятал неловкость за обаятельным смехом. Даже Моракс, кажется, дрогнул от очередной извиняющейся улыбки и блестящих в приглушенном свете синих глаз.       — Вот бы хоть раз выбить шар, — вздохнул рыжик, натирая кончик кия белым мелом, на поле осталось всего два шара, а он за всё время так до сих пор не попал ни в одну лузу, на фоне динамичной игры своих компаньонов, сам Чайльд казался просто жалким дилетантом.       — Не расстраивайтесь, есть люди у которых наружность превалирует над интеллектуальными способностями. В этом Ваше очарование, — несомненно мсье Дуанель просто хотел поддержать молодого человека, но фраза прозвучала настолько снисходительно, что почти задела Тарталью. Уж чего-чего, а снисхождения к себе он терпеть никогда не мог, подобного рода жалость в большей степени оскорбляла достоинство Аякса, нежели успокаивала, — Не нужно пытаться прыгнуть выше головы.       Чайльд крепко сжал древко кия, у Чжун Ли невольно промелькнула мысль, что ещё немного и Тарталья просто переломит инвентарь пополам и, пожалуй, это будет ещё не самым ужасным исходом для мсье Дуанеля.       — Не могу согласиться с Вами, — Моракс аккуратно загородил собой начинающего закипать Аякса, давая тому секунду вернуть себе лицо, — Органичное развитие личности возможно лишь благодаря совершенствованию. И дело вовсе не в разделении ума и внешности.       Мужчина расстегнул манжеты на своей рубашке и убрал золотые запонки в карман, после чего обернулся к смотрящему на него с недоверием Чайльду.       — Если Вы не против, я мог бы научить Вас парочке приёмов, — Чжун Ли сделал еле уловимое движение рукой и к их столу мигом рванул стоящий неподалёку официант, — Господин Дуанель, не могли бы Вы заказать что-нибудь лёгкое и некрепкое дабы отметить наше приятное знакомство. Полагаюсь на Ваш вкус.       Мужчина пролепетал в ответ что-то воодушевлённое, но Моракс пропустил его слова мимо ушей, как назойливый комариный писк, Чайльд оценил данную ему короткую передышку, но шестое чувство отчётливо говорило ему о надвигающейся угрозе. Что-то неуловимое, где-то на грани сознания, но предостерегающее, как влажные испарения земли перед началом сверкающей молниями майской грозы. Чжун Ли не говорит ни слова, продолжает вежливо улыбаться и приближаться к Аяксу. Моракс вложил в руки Тартальи кий, а сам встал позади, как бы наблюдая за действиями своего нового ученика.       — Это никуда не годится, не запрокидывайте корпус, лучше чуть согните ноги в коленях, вот так, — может от неожиданности или от уже образовавшегося рефлекса, но шлепка по бедру хватило, чтобы полностью последовать указаниям брюнета, — Не стоит так напрягать руки, Антуан, можете сделать упор древка на область между костяшек, а второй рукой толкать кий, так будет гораздо удобнее.       Руки в чёрных перчатках покровительственно легли поверх ладоней Тартальи, помогая придать им верные позиции, по крайней мере, Чайльду так хотелось думать. Оказавшись зажатым меж столом и Чжун Ли в довольно пикантной позе, он ощущал неотвратимость надвигающейся со стороны Моракса угрозы, с ним иногда такое бывает, редко, но тем не менее. После неудачных переговоров или досадных инцидентов, мужчина делает вид, будто все происходящее ему совершенно безразлично, а у самого в глазах читается холодная расчётливая ярость. Чайльд опасливо сглотнул, чувствуя чужое дыхание на своей шее.       — Ты что задумал? — на грани слышимости прошипел молодой человек.       — Не понимаю о чём Вы. Мы же играем в бильярд, не так ли, Антуан? — нараспев произнёс Чжун Ли, выискивая такой угол, чтобы биток смог правильно ударить в жёлтый шар на поле. И уже чуть тише добавил на самое ухо, — А с тобой, Чайльд, мы еще поговорим.       Глазами Аякс смотрит на биток, но по спине пробегается табун мурашек, заставляя молодого человека невольно вздрогнуть и крепче перехватить древко кия. Голос у Моракса низкий, глубокий, а в интонации притворного дружелюбия слышится нотка коварства, то ли Чайльд перебрал с вином, то ли устал за весь этот вечер, но слова томительной негой отозвались внутри парня. Чжун Ли даже делать ничего не пришлось, он лишь задал направление, а переданный ударом Чайльда импульс направил биток сначала в бортик стола, а затем и в стоящие рядом друг с другом красный и жёлтый шары. Негромкое шуршание ткани, две цветные сферы выбыли с поля и оказались в лунках под столом. Тарталья завершил эту партию.       — Прекрасный абриколь! Антуан, Вы делаете поистине замечательные успехи, — мужчина хлопнул по плечу молодого человека, выражая ему своё почтение. Однако расслабляться было ещё рано, Чжун Ли по-прежнему стоял за его спиной и придерживал незадачливого игрока под локоть, не столько из-за внезапно нахлынувшей радости своего первого достижения, сколько из-за ощущения самой близости к Мораксу. К такому его жизнь не готовила, нужно взять перерыв.       — Мне нужно отойти на пару секунд, вы позволите? — Аякс нервно поправляет свой пиджак, лицо так и пылает яркой спелой вишней. Шаткой походкой парень двинулся в сторону джентльменской комнаты, Чжун Ли лишь безразлично хмыкнул, присаживаясь на краешек игрального стола и принимая из рук официанта бокал со своим напитком. Кажется, у Чайльда закружилась голова, так как он случайно врезался в идущего к мсье Дуанелю официанта, молодой человек несколько раз извинился и одарил заметно струхнувшего юношу тёплой улыбкой, после чего продолжил свой путь в заданном направлении. Чжун Ли ради приличия пригубил коктейль и сделал один глоток, после чего отставил фужер в сторону, поднимаясь на ноги, на губах играет приятный с горчинкой вкус апельсинового апероля.       Коль скоро они остались наедине, Мишель не собирался упускать такую редкостную возможность поговорить с самим Чжун Ли или, как его ещё называли в деловых кругах, Властителем камня. Мужчина взял шот со своим напитком и подошёл чуть ближе к скучающе рассматривающему местный контингент бизнесмену. Разок другой здесь побывать можно, но без хорошей компании, даже при наличии богатой отделки и выхолощенного до чистых инстинктов персонала, делать здесь нечего.       — Славное местечко, неправда ли? — Моракс предпочёл сделать вид, что пробует свой ярко-оранжевый шипучий апероль, — Кстати, приношу свои искренние поздравления, Вы победили, эрудиция господина Чжун Ли поистине не знает границ. Жаль, что того же я не могу сказать о нашем друге.       Под «нашим другом», по всей видимости, имелся в виду Чайльд, кажется, Чжун Ли упустил момент, когда они перешли к совсем другому тону общения из образа мужчины исчезла жеманность, алкоголь начинал понемногу развязывать язык.       — Знаете, он ведь на самом деле довольно l'avenant gigolo, на лицо приятен и в общении сговорчив, но сомневаюсь, что в нём есть какая-то глубина. Очередной богатенький беззаботный мальчик, впрочем, он вполне неплохо выполняет чисто декоративную функцию, не так ли?       Моракс презрительно сузил глаза, исподлобья глядя на лицемерного мужчину, хуже двуличных людей могут быть только те, что обсуждают человека за его спиной. Апельсин в коктейле приятно контрастировал с ожигающей горло горячностью аперитива, пожалуй хороший вкус на выпивку — единственное достоинство этого человека.       — Мне тоже нужно отлучиться на минутку, — бросил напоследок Моракс, оставляя своего нового знакомого в полнейшем одиночестве, чему тот тем не менее ни капли не обиделся, предпочитая уделить внимание новой порции алкоголя. Брюнет старался шаг в шаг следовать за несущимся вперёд сквозь сбившихся в группки людей Чайльдом, оставаясь при этом на достаточном расстоянии, чтобы Аякс не заметил преследователя. Что-то здесь не складывается, разве может его Чайльд так просто взять и найти себе кого-то на стороне, да ещё и настолько неразборчиво и спонтанно, даже для взрывного характера рыжеволосого паренька это уже слишком. Многолюдная зала сменяется довольно широким, устланным красным ковром коридором, на стенах висят чёрно-белые фотографии, повествующие об истории заведения, сюда выходят несколько дубовых дверей. В одну из них Тарталья и поспешил заскочить.       К счастью, внутри оказалось пусто, лишь приятная ненавязчивая музыка из динамика и приглушённый, почти сумеречный свет. Долгожданное одиночество. Молодой человек облегчённо выдохнул и собрался уже было затворить за собой дверь, но Чжун Ли оказался намного проворнее, чем Аякс мог предположить. Мужчина успел пробраться сквозь образовавшуюся щель и захлопнуть за собой дверь.       — Какого чёрта? — только и успел возмутиться молодой человек, после чего стальная хватка сковала его горло, а два отливающих расплавленным золотом глаза уставились во вспыхнувшее румянцем лицо.       — Это я тебя должен спросить, «Антуан», — маленькими шажочками Аякс пытался отойти назад от Чжун Ли, пока в конечном счёте не натолкнулся на стоящую позади него холодную гранитную плиту с раковинами. Больше отступать было некуда. Глаза Тартальи забегали из стороны в сторону, Моракс не душит его, но держит крепко, как провинившуюся гончую, и ждёт, что молодой человек даст ему какое-нибудь объяснение, смягчит его гнев. Но Чайльд не был бы самим собой, если бы не нашёл в сложившемся положении своей изюминки. Во-первых, Аякс был и без того экзальтирован, чего только стоили вкрадчивый шёпот и многообещающее «мы с тобой ещё поговорим». Во-вторых, а, собственно, почему он должен оправдываться перед Чжун Ли, — Откуда ты вообще выцепил этого Мишеля?       Тарталья тряхнул головой, убирая с лица несколько прядей, и с вызовом взглянул на терпеливо ждущего ответ мужчину. Играть на нервах парень умел и, отчасти, даже любил, всегда интересно узнать истинную, не скованную сдержанностью натуру человека, уголки губ Чайльда дрогнули в безумной улыбке.       — Случайно познакомились в баре, разговорились и сблизились.       — В каком плане? — вопросительно изогнул бровь Моракс, что только больше подстегнуло Тарталью, контраст между опалой и наивностью был слишком заманчив.       — Чжун Ли, mon chéri, именно в том, о котором ты подумал.       Чайльд хотел пошутить, а после ехидно выдать что-то наподобие «каждый мыслит в меру своей распущенности», но, видимо, напряжение внутри Моракса уже достигло точки кипения и перешло все возможные Рубиконы. Аякс мог лишь точно сказать, что у мужчины была практика в боевых искусствах, иначе каким образом он сумел так быстро и чётко одним движением развернуть Тарталью спиной к себе и прижать того к поверхности каменной плиты. Чайльд наконец смог вдохнуть свободнее, вот уж когда в самом деле начинаешь ценить каждый глоток воздуха. Чжун Ли был достаточно сообразителен, чтобы понять очевидный блеф молодого человека, но одно дело слушать байки и совсем другое воочию видеть взаимодействие своего бывшего киллера с каким-то посторонним человеком…       Звонко щёлкают замки подтяжек, спадая вниз безвольными змеями, примерно та же участь ожидает и бегунок молнии на брюках Тартальи. Рыжик лишь закатил глаза и усмехнулся, ну да, они не виделись уже целых полтора месяца, но это же не повод так накидываться друг на друга, с другой стороны, Чайльд тоже был не против экспериментов, энергия Чжун Ли будоражит, а бонусом он получит целую тьму шуток про «нетерпеливого» Моракса, любая возможность подколоть мужчину сама по себе бесценна. Аякс стаптывает брюки и боксеры, разглядывая в длинном панельном зеркале полное решительности отражение бизнесмена, и всё-таки серьёзность ему к лицу.       — Какое бесстыдство, господин Чжун Ли, Вы… — хлёсткий шлепок по оголенным кипенным ягодицам резко прерывает только начавшуюся браваду Тартальи, вынуждая парня вздрогнуть.       — Знаешь, до сих пор только ты ставил мне условия: что делать, что не делать — но в этот раз я возьму на себя смелость немного поменяться местами, ты же не против? — томно шептать, прикусывая мочку уха, и смотреть при этом глаза в глаза через зеркало — это какой-то новый вид издевательств, созданный ограниченным тиражом исключительно для Чайльда. Он бы и рад что-нибудь возразить, бросить ответную колкость или насмешку, но не может. Чужая рука забирается под ткань рубашки и неспешно ползёт вверх, по-хозяйски оглаживая знакомые изгибы тела: впалый живот, косые мышцы, торс и чувствительные соски. Последним уделяется особое внимание, — Мы так редко общаемся вживую, думаю, стоит поработать над этим, что скажешь?       Холодные пальцы ощутимо сжимают и оттягивают нежную кожу, в то время как вторая рука давит на область меж лопаток, заставляя Аякса лечь грудью на гранитную плиту.       — Эй, может, обойдёмся без этого, у нас не так много времени, к тому же… — второй хлопок по ягодицам оказался ощутимо сильнее предыдущего, оставляя после себя красный отпечаток ладони и небольшое, пульсирующее жжение. Напрасно Тарталья шипит и пытается приподняться на локтях и оглянуться в сторону потерявшего всякое смущение Чжун Ли, брюнет с ловкостью спецназовца заламывает ему руки, оставляя молодого человека в позе ласточки.       — Поговорим о правилах нашей беседы: я задаю вопрос, ты даёшь на него ответ. Пытаешься лгать или изворачиваться (а я очень хорошо чувствую обман), получаешь наказание, всё очень просто.       Аякс багровеет не то от возмущения, не то от распирающего его изнутри возбуждения, таким он Моракса не видел ещё никогда, первозданная, заключённая в цитриновых глазах сила взирает на него с такой отчуждённостью и невозмутимостью, что невольно задумываешься, а точно ли это живой человек?       — Начнём с простого, каким образом ты оказался во Франции? — большой палец надавливает на линию роста волос и неспешно ведёт прямую к выступающему шейному позвонку и ниже, у Чайльда на глазах виднеется влага, а по спине пробегаются мурашки, непередаваемая гамма ощущений. Чжун Ли ещё с первой встречи понял, Аякс невероятно тактильный, особенно это касается зоны спины, энергия ци так и бурлит в парнишке, но выхода найти, увы, не может, вот его и ведёт буквально от каждого прикосновения к точкам жизни.       — Что не смог меня отследить? А я твоих лазутчиков ещё в аэропорту заметил, скинул их во время посадки в самолёт, а сам полетел другим рейсом, — Чайльд горделиво ухмыльнулся своему отражению в зеркале, Моракс недовольно сжал упругую ягодицу, но был вынужден признать своё поражение, правила есть правила, пришлось отступить. Однако Тарталья за мгновение переменился в лице, становясь чуть более серьёзным, — Никогда так больше не делай, я ненавижу, когда за мной следят.       Чжун Ли никак не может нащупать необходимый баланс, Аякс очень удобная мишень и мужчине не хочется подвергать его опасности, но и со свободолюбием парня приходится считаться. Мораксу приходится вымученно кивнуть. Рыжик нетерпеливо потёрся бёдрами о сзади стоящую фигуру, напоминая, что вечер перестаёт быть томным. Мужчина чуть приспустил рубашку с плеч Чайльда и припал к шее любовника, кусая бархатистую кожу и оставляя на ней алые, как плоды шиповника, отметины.       — Вопрос второй, — брюнет собрал воедино всю свою выдержку и оторвался от манящего и дурманящего его тела, всё-таки рациональное должно превалировать над личным, — Зачем ты взял себе фальшивое имя?       — Да какая вообще разница, — буркнул Чайльд, ожидаемо получая в наказание несколько смачных шлепков, каждый из которых сопровождается звонким всхлипом. Бёдра горят пунцовым пламенем, а внутренности стягивает пружина наслаждения, длинные пальцы плавно обводят круг на пояснице, спускаются к ямке Венеры и игриво оглаживают тугое колечко мышц. Кости хрустят от попытки Тартальи выгнуться и обернуться к Мораксу, он протяжно стонет в тот момент, когда колено вторгается в пространство меж его стёгон, задевая возбуждённый член. Где-то совсем близко раздаётся громкий и отчётливый звук двух женских голосов, судя по всему, дамы очень некстати решили поболтать возле двери в уборную. Дверь здесь тонкая, любой шорох практически не имеет шансов остаться неуслышанным, Аякс испуганно смотрит то на выход, то на задумчивое отражение Чжун Ли.       — Они нас услышат, — почти беззвучным шёпотом произнёс Чайльд, опасливо вслушиваясь в каждую реплику, для полного счастья им только дополнительной аудитории не хватало по ту сторону двери. Чёрт, а Чжун Ли вообще потрудился хоть как-то закрыть дверь? Внезапно пришедшее осознание окатило молодого человека бодрящей паникой, а вдруг они решат зайти в помещение? Тарталья попытался подняться, чтобы, на всякий случай, отойти от Чжун Ли, но не тут-то было. Властная рука припечатала его обратно к холодной плите, Моракса переполняет откуда-то взявшийся шальной дух, будто отыгрываясь за все годы целомудренной жизни.       — Тогда будь хорошим мальчиком, веди себя потише, — длинные изящные пальцы оглаживают мягкие губы Чайльда и проталкиваются внутрь. Второй рукой Чжун Ли обхватывает возбуждённый член Тартальи и неспешно проводит ладонью по всей длине, довольно наблюдая за мечущимся в лихорадочном волнении Аяксом. Молодой человек мычит, тяжко дышит и, прижатый грудью к столешнице, аспидом вьётся в руках ласкающего его мужчины. Чайльда больше никто не держит, но вот парадокс, теперь он сам старательно заламывает руки и подмахивает бёдрами, толкаясь в руку Чжун Ли.       Моракс не может отрицать того факта, что наслаждается всей полнотой своей власти, щедрый на колкости и язвительные высказывания Тарталья, находясь под влиянием мужчины совершенно преображается. Становится покладистым, жаждущим ласки и одобрения, а взамен предлагает всего себя без остатка. Парнишка старательно вылизывает пальцы мужчины, юрким языком обводит фаланги, причмокивая с полной отдачей процессу. Чжун Ли приподнимает голову Аякса чуть выше, наслаждаясь видом: замутнённые похотью индиговые глаза, лихорадочный румянец и стекающая по подбородку ниточка слюны. Моракс наклоняется чуть ниже, кусая усыпанное веснушками плечо Чайльда и прокладывая дорожку влажных поцелуев к самой холке.       — Красиво, — брюнет ведёт кончиком носа по мелко вздрагивающим лопаткам, вдыхая терпкий запах одеколона, сладкого винограда и неизменно преследующего рыжика оттенка морозной свежести, — Но вернёмся к нашей милой беседе, я немного переформулирую вопрос. Что тебя связывает с тем джентльменом, что ждёт нашего возвращения в зале?       Аякс чуть не издал разочарованный стон, но вовремя вспомнил где, с кем и при каких обстоятельствах он сейчас находится, ну кто задаёт такие вопросы, в момент, когда твой партнёр буквально изнывает от желания. Ужасно захотелось сделать что-нибудь назло совершенно невозмутимому Чжун Ли, вывести его из равновесия и поддеть каменную маску на его лице. Пальцы на момент покинули рот Чайльда, давая тому возможность для более внятного ответа.       — А может, мне он нравится, — усмехнулся Тарталья, задиристо взирая на отражение Моракса в серебряной поверхности зеркала. Расшитый золотыми нитями пиджак слегка мерцает в ненавязчивой полутьме комнаты, Аякс зачарованно разглядывает этот таинственный мимолётный блеск. На несколько мгновений в помещении воцаряется гнетущая тишина, всё в миг застыло на месте, а черты лица Чжун Ли стали будто бы ещё острее, а весь его нынешний образ можно было описать одним словом — напряжение. За дверью всё менее отчётливо слышались посторонние голоса, кажется, дамы решили вернуться в общий зал. Улыбка на лице Чайльда стремительно таяла, его шутка оказалась намного острее, чем предполагал молодой человек, Чжун Ли кажется каким-то отстранённым, не обиженным, а именно отстранённым. Подушечки пальцев легонько ведут по изгибу поясницы, касаясь каждой родинки на молочно-светлой коже молодого человека, Тарталья уже хочет во всём признаться, мол, ну да, перегнул немного палку, но не успевает этого сделать.       С резкостью, которую навряд ли можно было ожидать от мужчины, Моракс разводит ноги Чайльда и проникает внутрь двумя фалангами, небрежно растягивая молодого человека, слюна — не ахти какая смазка, но другой, увы, у них в распоряжении нет. При этом ладонь на члене сжимается так сильно, что Аякс стонет чуть ли не во весь голос, молясь, чтобы его не было слышно снаружи. Чжун Ли впивается клыками в область между шеей и предплечьем, оставляя бурый полумесяц, а сам ритмично надрачивает Тарталье, вжимая того в зеркальную поверхность.       — Я даже не знаю, мне тебя наказать или приласкать, — мужчина наклоняется близко к его уху, говорит шёпотом, но так, что Чайльда пробивает лёгкий тремор. От быстрого судорожного дыхания запотела поверхность зеркала, и теперь Аякс видит в нём лишь мутные белёсые очертания двух людей, — Пожалуй, всё вместе.       Тарталье и хорошо, и как-то досадно от оставшейся недосказанности одновременно. Мужская рука выпускает напряжённую плоть и поднимается выше, несколько звонких шлепков по ягодицам и вот, без лишних слов Чайльд уже сам самозабвенно насаживается на длинные изящные пальцы, подмахивая бёдрами в унисон, водит руками по зеркалу не в силах найти объект, за который можно было бы ухватиться. Чжун Ли гладит живот Аякса, царапает ногтями торс юноши, кусает мочку уха и удовлетворённо слушает каждый сдавленный и спрятанный за закушенной до крови губой всхлип и стон. Никто не знает Тарталью так хорошо, как Моракс, он с лёгкостью определяет его слабые точки и пользуется этим, превращая жестокого наёмного убийцу в своего покладистого и страстного любовника.       — Быстрее, — новый шлепок по алеющему бедру приводит Чайльда в чувства, мужчине даже говорить ничего не пришлось бы, три пальца внутри кажутся чем-то несущественным, Чжун Ли разводит фаланги, проникая в Аякса до самых костяшек. Движения становятся быстрыми, дикими, щёку жжёт холодная, как будто бы ледяная поверхность зеркала, на острых лопатках Моракс запечатлеет многочисленные поцелуи. Рука поднимается выше к шее, нажимает на яремную впадинку, так что с губ молодого человека срывается сдавленный хрип, мужчина действует аккуратно, Чайльд прогибается в пояснице и запрокидывает голову, стремясь увидеть Чжун Ли, но дальше ему оглянуться не дают.       — П-пожалуйста… — буквы тонут в бесконечном потоке всхлипов и стонов, да ещё и ладонь Моракса мягко сжимается вокруг тонкой шейки, хорошо до трясущихся коленок и бегущих волнами электрических разрядов ниже живота. Ему катастрофически не хватает прямого контакта, неудержимо хочется коснуться Чжун Ли, поцеловать его, да хотя бы взглянуть в глаза, не через запотевшее серебро зеркала, а в яшмовую глубину драгоценного камня, — Тебя… тебя…       — Тогда удиви меня, — Моракс убирает руки, становясь нейтральной стороной и давая Чайльду шанс действовать самостоятельно. За Аяксом особенно интересно наблюдать со стороны: когда молодой человек начинает что-то придумывать это всегда заканчивается либо чем-то эпичным, либо шуткой категории «Б» — вот только самому Тарталье сейчас не до веселья. Оставшись без поддержки, ноги начали разъезжаться в стороны, да и пульсирующее во всём теле возбуждение никуда не пропало, ей-богу, дайте ему две минуты, Чайльд придёт в себя, возьмёт туфлю и побьёт ею сдерживающего ухмылку Чжун Ли. Жгучая злость охватила Тарталью, он ни за что не опустится до слезливых вымаливаний или ползаний перед Мораксом на коленях, он себя не на помойке нашёл. Да и сам мужчина навряд ли ждёт нечто подобное от своего протеже. От парадоксальной неопределённости хочется просто разбить это глумливое зеркало, потому что даже этот кусок посеребрённого стекла способен видеть Чжун Ли, а Аяксу приходится довольствоваться лишь его отражением…       Неожиданная лампочка зажглась в голове у парня. Ну конечно, отражение! Это и близко не стоит с реальным Мораксом, но сейчас Чайльд готов ухватиться за любую имеющуюся у него в распоряжении соломинку. Собирая всю волю в кулак, рыжеволосый юноша поднимается чуть выше убирает сгибом руки конденсат. Вот он, Чжун Ли, и плевать, что не настоящий, метафизичность изображения в этом случае не играет существенной роли. Чайльд отчаянно поддаётся вперёд и, прикрыв глаза, касается губами зеркала ровно в том месте, где, по идее, до этого виднелось лицо Моракса. Это ни в коей мере не заменяет настоящих губ мужчины, но знание того, что Чжун Ли сейчас стоит за его спиной видит всё своими глазами делает чуточку легче.       И вроде бы Тарталья не сделал ничего сверхъестественного, просто легонько коснулся губами отражения в зеркальной поверхности, но Чжун Ли как будто дали под дых. Со стороны ему видно, как Чайльд привстаёт на носочки, усыпанные веснушками плечи подрагивают, а белоснежная рубашка окончательно съехала вниз, прикрывая область истерзанных рдяных бёдер. «Homme fatale» смотрит на него пронзительно ясными васильковыми глазами, стреляя на поражение, так что сердце в груди мужчины на миг падает вниз, унося за собой все надежды когда-либо выбраться из цепких лап этого прекрасного, постоянно развивающегося хищника.       — «А вдруг нас услышат?» — язвительный тон надломился, к концу предложения переходя в хриплый шёпот. Чжун Ли обвил талию Аякса, притягивая того ближе к себе и кладя подбородок на плечо парня, тёплые руки Моракса согревают и дарят чувство спокойствия, полной безопасности, — Что скажешь?       — Пусть удавятся от зависти, — рассмеялся Чайльд, поворачивая голову набок и жадно целуя тонкие губы брюнета, он почти сразу же перенимает инициативу и напористо кусается, углубляя поцелуй. Это в разы лучше, чем зеркало. Чжун Ли неспешно оглаживает поджарые бока, Тарталья активно участвует в процессе, вслепую расстёгивая пряжку кожаного ремня, пальцы дрожат, путаются в узком пространстве меж телами, но задачу свою выполняют. И вновь Аякса нагибают к самой поверхности серого камня, однако в этот раз молодой человек закусывает нижнюю губу в нетерпеливом предвкушении.       Член Чжун Ли упирается в ложбинку меж ягодиц, опускается ниже к бёдрам и проникает меж сомкнутых ляжек Чайльда. Моракс кусает шею своего любовника, вылизывает оставшуюся красную метку, а Аякс только сильнее сжимается вокруг него, поддаваясь навстречу. Быстрые движения дурманят и приводят Аякса в полнейший экстаз, молодой человек прогибается в пояснице, стискивая член меж бёдер. Мужчина накрывает своими ладонями сжавшиеся в кулаки руки Тартальи и мягко раскрывает их, переплетая пальцы в замок и продолжая ритмично проникать меж стёгон. Удовольствие от нескончаемых мимолётных поцелуев, жаркого шёпота и быстрых движений накрывает Чайльда с головой; иступленные стоны, срывающиеся с губ просьбы и ноющее, тянущее чувство заставляют Аякса с сумасшедшей скоростью подаваться навстречу Чжун Ли.       — Ты очень милый, когда смущаешься, — Моракс обводит языком ушную раковину, и получает в ответ лишь неопределённый тычок локтем и дошедший до самой шеи стыдливый румянец.       — А в первую нашу встречу ты так не думал, — Чжун Ли весело усмехается, крепче стягивая молодого человека в своих объятиях.       Мужчина с низким утробным рыком прикусывает чувствительное местечко рядом с кадыком, обхватывая рукой член Чайльда и подстраиваясь под нужный темп. Аякс горячий, почти обжигающий до болезненных ноющих ран, чтобы находиться рядом с ним нужно быть либо абсолютно бесчувственным, либо непоправимо сумасшедшим. Чжун Ли даже не знает, что ему ближе, он просто берёт рыжеволосого юношу, яростно и чувственно; сжимая ладонь на самом основании до почти болезненных поскуливаний и невесомо касаясь губами каждого сантиметра желанного тела своего любовника. Тарталья кусает ребро ладони и жмурится до бегущих перед глазами мелких цветастых точек, словом, делает всё, чтобы хоть как-то заглушить громкий, полный наслаждения вскрик. Моракс кончает следом за ним, тяжело дыша и упираясь лбом в область меж лопаток молодого человека; запах Аякса, звук его быстро бьющегося сердца и дрожь в слабеющем теле — это определённо стоило всех тех рисков, что так долго и упорно избегал мужчина за всю свою продолжительную карьеру.       Горячие белёсые капли спермы стекают вниз по лилейным бёдрам, пачкая забытые на полу брюки Тартальи и пиджак. До Чжун Ли запоздало доходит мысль, что их, скорее всего, продолжают ждать в зале, а о возвращении в подобном виде не может быть и речи. Моракс хочет сказать что-нибудь дельное или по крайней мере извиниться за нанесённый ущерб, но всю романтику момента прерывает неожиданно раздавшийся где-то вдалеке женский испуганный крик. Брюнет напрягается, вслушиваясь в то, что происходит за дверью, новые встревоженные возгласы и поднявшийся суетливый гул явно намекали на экстраординарность происходящих в главной зале событий.       — Отлично, всё точно по плану, — усмехнулся Аякс, к удивлению Чжун Ли, он довольно быстро пришёл в себя. Хотя в движениях его еще ощущалась некая слабость, молодой человек сорвал несколько бумажных полотенец и наспех стёр с себя все следы недавней близости, после чего стремглав бросился к биде. Забравшись на белоснежный фаянсовый корпус, Чайльд старается дотянуться до потолка и после нескольких плавных движений рукой, одна из ниш над ним беззвучно сдвигается в сторону. Из образовавшейся дыры Чайльд достаёт средних размеров запылённую спортивную сумку и бросает её на пол. Сказать, что Моракс находится в замешательстве — не сказать вообще ничего, мужчина явно ожидает хоть каких-то пояснений от Тартальи, впрочем, молодой человек и не собирается оставлять брюнета в полном неведении.       — Не беспокойся, это они так раскричались, потому что у Мишеля припадок случился, секунд двадцать и его мучениям придёт конец, — совершенно безмятежно пояснил Чайльд, после чего новая волна вскриков гулким эхом отозвалась по ту сторону двери, — Уже.       Действительно, ничего необычного, как будто Чжун Ли каждый день только и делает, что присутствует при чьей-то гибели.       — Но как, если ты здесь… — мысль в сознании Моракса всплывает даже раньше, чем в руках у рыжеволосого парня мелькает маленький, больше похожий на капсулу, полупрозрачный пузырёк.       — Знакомься, искусственно синтезированный ботулотоксин, одно из ядовитейших веществ отсроченного действия. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Мощнейшее воздействие и угнетение нервной системы и когнитивных функций и дальнейшая смерть от гипоксии, — кодовый замок на сумке с щелчком открылся. Короткий визг металлической застёжки, и вот Чайльд уже достаёт из мешка новый комплект вещей, — Помнишь, я перед уходом чуть не сбил официанта? Вот то-то и оно.       Чжун Ли открыл кран с холодной водой и принялся тщательно отмывать руки от стягивающей кожу спермы, продолжая слушать Аякса. Признаться, мужчина и сам не представлял, насколько расчётливым и хитрым может быть его избранник: продумать весь план операции, достать яд, подготовить пути к отступлению… Подумать только, а ведь сейчас позади него стоит обычный на вид молодой юноша, всё ещё смущающийся собственной наготы и неуклюже сующий ноги в широкие штанины джинс.       — А что насчёт камер и охраны? — Моракс очень сомневался, что в этот раз у Тартальи за спиной есть солидная команда; рядовой, внезапно разбогатевший клерк не такая уж серьёзная цель, если сравнивать с ним самим.       — А ты заметил здесь хоть одну камеру? — саркастически изогнул бровь Чайльд бросая насмешливым взгляд в сторону бизнесмена, — Эти недоолигархи трясутся над собственной конфиденциальностью, как волк за Тамбовом, я проверял, камер здесь нет, вся система безопасности держится на охране, которую, как оказалось, не так уж и сложно подкупить. Я предусмотрел всё.       — Даже меня? — Чайльд так и застыл с чёрной, вывернутой наизнанку водолазкой в руках, два взгляда: синий и жёлтый — пересеклись и сцепились, неразрывно связывая двух мужчин. Казалось, Тарталья потерял счёт времени, прошло всего двадцать секунд, за это время меж ними произошёл поистине громадный бессловесный диалог, сопровождаемый лишь еле заметными изменениями в мимике лиц обоих участников этой дискуссии. В конечном счёте Аякс опустил глаза в пол и расплылся в смущённой, отливающей багрянцем улыбке.       — Нет, тебя предусмотреть было невозможно. Импровизация. Мне… мне просто не хотелось, чтобы вдруг на тебя пала тень подозрения, — говорят, человек способен испытывать 27 различных категорий эмоций, но при всём своём богатом жизненном опыте и знании четырёх языков Моракс не мог подобрать слово, которое смогло бы точно описать его нынешнее состояние. Репутация для бизнесмена — это всё, даже малейшее тёмное пятно может поставить крест на всей деятельности, и Тарталья это прекрасно понимает.       — Я думал, ты работаешь только с оружием, а яды — это… Несколько иной уровень.       — Моракс, я киллером работаю не первый день, как минимум, базовую токсикологию я знаю. Особыми талантами не блещу, но на корочку из института знаний мне хватило, — несколько обиженно пробубнил Чайльд, натягивая на себя водолазку и цепляя к штанам кобуру с пистолетом. Судя по доносящимся звукам быстрых шагов и отдельным тревожным репликам, с минуты на минуту здание оцепят правоохранители, нужно ускоряться, как обычно, побег, потом сомнительный транспорт, оформление новых поддельных документов и… Совершенно неожиданно для ушедшего в глубокое обдумывание дальнейшего плана Аякса Чжун Ли приблизился к молодому человеку и крепко обнял его. Отчего-то брюнет испытал неожиданный прилив гордости за Тарталью. Как забавно развернулась ситуация, Мишель, упрекавший Чайльда-Антуана в посредственности, в конечном счёте сам стал жертвой чьих-то интриг; карма — величайшая шутница.       — Мишель тебя недооценил, горделивость его сгубила.       — Тебе тоже не следует долго здесь задерживаться, это будет подозрительно, уезжай при первой же возможности, — щёлкнул карабин с несколькими альпинистскими тросами для спуска. Нужно быть сильным, волевым, беспристрастным, но как же давно его никто не обнимал так чувственно и нежно, на миг Чайльд даже допустил крамольную мысль о том, чтобы продлить это удовольствие, остаться в помещении еще на парочку секунд, но всему нужно знать меру.       — Я немного перегнул сегодня. Просто дело в том… Я боялся, что ты стал ненавидеть меня меньше, чем «его», — сама мысль сейчас кажется до невероятного глупой и инфантильной, это же просто мелочь, безделица, которая, тем не менее, имеет для Чжун Ли не последнее значение. Аякс понимающе кивает и мимолётно целует Моракса в щёку, чуть приподнимаясь на носочках.       — Вовсе нет. «Его» я презираю по долгу службы, а тебя ненавижу по зову сердца — это разные вещи. Не волнуйся, я всё ещё не оставляю своих попыток насолить тебе, но… Месть — это блюдо, которое подают холодным, поэтому советую не расслабляться, — Чайльд ухмыляется лукаво, коварно, но при этом с какой-то внутренней симпатией и нежностью позволяет себе на прощание коснуться губами тыльной стороны ладони Чжун Ли, будто получая его благословение.       Тарталья спешно натягивает на лицо защитную маску, пакует в сумку свой испачканный костюм и скрывается где-то в перепутье коридоров. Ещё через пару секунд раздаётся оглушительный вой пожарной сирены. Чжун Ли стоит перед зеркалом, он уже успел привести себя в надлежащий вид и теперь аккуратно застёгивает запонки на манжетах рубашки, еле заметно улыбаясь. Здесь тихо и шумно одновременно, снаружи людей экстренно эвакуируют из здания, суета, паника, но Чжун Ли при этом ощущает себя вполне спокойно, даже умиротворённо. Мужчина поправляет шёлковый галстук и уже собирается выйти из помещения и присоединиться ко всем остальным посетителям клуба, но перед самым выходом останавливается, ещё раз осматривая комнату.       — Расслабишься с тобой, как же, — совсем беззлобно хмыкнул Моракс, покидая уборную.