Despair of the soul

      Тэхён ощущает лёгкое удушье и головную боль, когда просыпается. На этот раз он находится не у себя дома, не в палате медицинского корпуса, а в кровати, которая ему не принадлежит. И комната тоже ему не принадлежит. Здесь нет мраморных белых статуэток, нет плюшевого ковра и абстрактных картин. Тут много фоторамок, где он никого не может разглядеть из-за бликов, много подушек, медведи bearbrick, которые есть и у Тэхёна в поместье от нескольких дизайнеров, с которыми он тесно сотрудничал, и шкаф, заполненный книгами по психологии и папками. То, что здесь живёт шпион, как понял Тэ, выдаёт только шкаф. Тут он слышит чей-то голос совсем близко к двери. — Да, спасибо, что принёс его, — говорит Хосок. Судя по цветастому пледу, детским открыткам на зеркале и лёгкому беспорядку эта комната принадлежит ему. Тэхён никогда не заходил в его спальню, но не удивлён, что здесь всё так же из светлого дерева с яркими оранжевыми и жёлтыми элементами, как и во всём остальном доме. — На здоровье, — это голос Чонгука. Ощущение, будто он от него даже после смерти не отстанет. Тэхён сдерживается, чтобы не застонать вслух. Ему вроде бы такое повышенное внимание приятно, но он ведь рассчитывает на сближение с Хосоком, а не Чонгуком! Неправильно чувствовать удовольствие от внимания «не своих людей». Он же не какой-то распутный и легкомысленный. Да, иногда чуть-чуть, но не всегда же! — Если бы Чонгук не сказал мне, — Тэхён в ужасе осознает, что это Намджун, и краснеет до самой шеи, — что Тэхён искал книгу в запретной зоне для него, то у него были бы большие проблемы.       Как он вообще оказался в этом замешан? К горлу подступает тревога, и нападающий прикрывает глаза, чтобы прокрутить в голове события вчерашнего дня. Он помнит, что собрал Чимина на свидание, потом пошёл на вечернюю тренировку, где ударил преподавателя и загремел в кабинет Намджуна, и оттуда его направили разбирать библиотеку. Он там немного покопался, нашёл какую-то книгу, свет погас и всё. Видимо, Намджун зашёл его проведать, поймал с поличным и вырубил. Но принёс его Чонгук. Он что, сталкер? Тэхён стонет отчаянно и зарывается руками в волосы. Что же это такое…       Агент поворачивает голову и видит на тумбочке букет белых роз. Он слегка улыбается и касается их рукой. Красивые. Вот они по-настоящему красивые. Нежные и невинные.       Дверь со скрипом открывается, и на пороге появляется Хосок, который подходит к нему и садится на кровать. Он слегка улыбается и касается его волос. Глаза у старшего добрые, будто смотрит на младшего брата, которого нужно поддержать и успокоить. Выработалась ли у него такая привычка с учётом количества его младших в семье, или он сам по себе такой — это загадка, но факт остаётся фактом — Тэхён объект родительской заботы. — Нравятся? — говорит он тихо и ласково. Тэхён кивает. — Чонгук принёс. Он так извиняется, что подверг тебя опасности.       Глаза нападающего округляются. Он вспоминает, как впервые нашёл эти розы на своём месте в кабинете. Помнит, как тайком поглядывал на Хосока и восхищался красотой роз, то и дело втихаря их нюхая, чтобы не показывать всем своим видом, насколько сильно они ему нравятся. Эти свежие мягкие лепестки, светло-зелёные нежные листья — он полюбил эти букеты. Помнит, как хвастался ими Чимину, и как тот смотрел на него лукаво. Он всё знал?! Почему он всегда всё знает, но молчит?! Тэхён снова стонет и закрывает лицо руками. — Я думал, что ты мне снова принёс белые розы… — говорит тихо он, ещё не до конца осознавая. — Что? — Хосок смеётся добродушно. — Ты же сам мне хвастался, что он тебе их дарит.       И этот знал! Только Тэхён один тут слепой и незнающий.       Нападающий резко подскакивает. Голова немного кружится, и его подташнивает, но он выбегает из комнаты и направляется на первый этаж. Тот пустует, но нападающий не теряет надежды и открывает входную дверь.       На него смотрят две удивлённые пары глаз. Тэхён, будто поднявшийся из мертвых, смотрит на них обеспокоенно и задерживает взгляд на Чонгуке. Шоколадные волосы приятно лежат неровным пробором, оленьи, округлые от неожиданности глаза всё равно выглядят довольно сосредоточенными. — Так это твои белые розы?! — истерично вскрикивает Тэхён.       Он не верит. Он не хочет верить, что Чонгук был тем, кто за ним ухаживал. Если это Хосок, то в этом нет проблем. Старший заботливый, с ним спокойно, они хорошие знакомые или даже друзья. С ним, если Хосок бы, конечно, доказал своё обожание им, можно было бы построить отношения, но Чонгук? Первокурсник-целитель? Не смешите! — Да, — кивает Чонгук, недоумевая. — Тебе же нравится белый, — говорит он так искренне, что сердце поджимается. Нравится белый. Не жёлтый и коричневый, как многие думают из-за ярких акцентов на них в его одежде. Белый — аристократичность, невинность и искренность, то, какой он на самом деле.       Тэхён шумно дышит, поджимает губы, понимая свою ошибку, которую он совершил с самого начала. Хосок за ним не ухаживал, не боялся подойти и признаться, поэтому и был испуган, а не смущён. Он ошибся. Обжёгся. Сделал неправильные выводы и сам загнал себя в угол, из которого не знал, как выбраться. Как теперь относиться к Чонгуку? — Ты придурок, Чон Чонгук, — шипит Ким и поправляет свои волосы. Он фыркает на него, смотрит пару секунд, а после захлопывает дверь, не зная, что ещё можно сказать. Тяжёлыми шагами нападающий поднимается на второй этаж, чтобы встретиться с Хосоком лицом к лицу. Пора поговорить и принять решение, как взрослые люди.       Тот выглядит спокойно, непринуждённо, и Тэхёна это наоборот успокаивает, нежели раздражает. Таким он ему нравится. Расслабленным, без маски, на которой нарисованы фломастерами разные эмоции, а настоящий и семейный. Таким его редко можно увидеть. Когда-нибудь они дойдут до того уровня доверия, когда Хосок не постесняется показать, как ему тяжело и как он устал. Тэхён глубоко вздыхает и на выдохе произносит: — Я же не один заметил искру между нами? — спрашивает он ради приличия, хотя полностью в этом уверен. — Оу… — Хосок прокашливается. — Знаешь, мне кажется, что… — Давай без этого, просто останемся друзьями, без передружбы, — смотрит прямо в глаза, чётко и без страха, хотя колени немного трясутся от тревоги, что его не поймут, и он сделает ненамеренно больно. — Так будет лучше. — Ты прав, — говорит Чон, спокойно улыбаясь. Не так ярко, как обычно, а как заходящее солнце в июльский вечер. — Дружить намного круче.       Тэхён чувствует, как с его плеч падает тяжёлый груз, который он нёс и скрывал даже от самого себя всю неделю и даже чуть дольше. Он мелко улыбается и тянется, чтобы слегка обнять. Да, он ему симпатичен, но для отношений этого явно недостаточно. Отношения — это сложнее, чем взаимные чувства. И Тэхёну ещё предстоит познать все трудности. Не с Хосоком. С Хосоком достаточно приятного общения, ему такие заботы, как любовь, не нужны. Или нет?

***

      Задумчивый и отстранённый Юнги разложился на диване. Сокджина он и смущает, и поражает. Впервые он здесь не для того, чтобы сдать кровь, не для того, чтобы что-то разнести и показать всем, как он зол, а для того, чтобы отдохнуть, подумать и побесить Джина — это обязательно. Целитель смотрит на него очень долго с подозрительным прищуром, но ничего не говорит. У него и так много дел, а теперь приходится следить за охотником, который выглядит слишком непредсказуемо. А вдруг решит взорвать ему тут всё? — Ты научился лечить? — говорит с усмешкой чей-то голос.       Джин резко поворачивается и видит за своей спиной никого иного, как Ким Намджуна, который поправляет свои строгие очки и смотрит на целителя снисходительно. Кровь в жилах буквально закипает от этой морды. — Оставь свои глупые шутки для своих распутниц, Ким Намджун, — шипит Джин. — Твоё глупое самолюбие, аура добряка и умника меня раздражают не на шутку, поэтому держись подальше от моей больницы, — рычит он, а после берёт себя в руки и ненароком поправляет волосы. Надо быть умнее всяких Намджунов. — Даже Чимин не счёл меня опасным, — говорит самодовольно защитник и подходит к мужчине, что не уступает ему ростом. — Так, может… — Рот закрой, — рычит Юнги, приподнимаясь на локти. — Тронешь эмпата, и я придавлю твой крысиный хвост, Намджун, — он смотрит враждебно, и атмосфера начинает накаляться. — И только попробуй его сбросить, как ящерица, я тебя всё равно поймаю и распотрошу. — Спокойствие тебе явно не помешает, Юнги-хен. Пока не знаю, что вы затеяли, но, знайте, — краски его энергии сгущаются, — я вам помешаю. — шепчет он низко и тихо, чтобы слышали только двое бодрствующих в палате. — И что ты сделаешь? — Юнги резко поднимается на ноги и придавливает Намджуна к стене. — Напишешь на меня донос? Что я обидел мальчонку? — Нет, что ты… — Без драк в моей больнице! — Сокджин разнимает их грубым движением. — Тебе здесь не рады, — говорит он напоследок и выталкивает Джуна в коридор.       Дверь за ним громко захлопывается, а охотник уже не может вернуться в своё спокойное состояние. Он злится, желваки отчётливо играют под кожей. Кажется, что вот-вот может случиться что-то очень нехорошее, но Сокджин вовремя начинает пропускать через него свою энергию и расслаблять. — Ты чего так взбесился? — спрашивает целитель мягким голосом и касается чужих плеч. — Это же Намджун. Просто придурок, ничего не изменилось, — вздыхая, он делает шаг назад, надевает маску с перчатками и берёт в руки образцы крови пациентов, чтобы поместить их в биохимический анализатор. — Неужели это из-за Чимина?       Старший оборачивается через плечо, а Юнги садится снова на своё место и смотрит под ноги, пиная воздух. — Откуда мне знать… Вчера я пригласил его на встречу, — начинает охотник издалека, опираясь спиной на стену, — и предложил ему сделку. Я буду пропускать через него энергию, а взамен дам ему всё, что он захочет.       Сокджин удивлённо вытягивается. — Предложил что? — Я бы мог предложить ему спать раз в месяц, но он бы не согласился, — вздыхает охотник.       По его предположениям, сексуальный контакт, в ходе которого он бы использовал свою энергию для обострения ощущений и её высвобождения, мог бы помочь избежать вспышек гнева. Тем более, что Чимин высасывает из него весь негатив. Может… Юнги кусает губы и блаженно прикрывает глаза. Сложно отрицать, что аналитик привлекательный. Что-то всё же есть в этих строгих глазах. Что-то такое… Хочется заставить их покраснеть, смотреть жалостливо и стыдливо, заставить его плакать и кусать свои пухлые губы. — Использовать человека в таких целях некорректно, — говорит задумчиво Джин. — Но тебе стало бы лучше. Твой рейтинг поднялся с того момента, как ты начал работать с Чимином. Да и самочувствие стало лучше.       Юнги хмыкает и поднимается. — Думаешь, он идёт мне на пользу? — Я думаю, что скоро ты сможешь пригласить его к нам, — говорит серьёзно Сокджин. — И он согласится по-твоему? — чтобы занять руки во время разговора, он начинает крутить между пальцев один из скальпелей.       Сокджин задумчиво смотрит в пол. — Ты его лучше знаешь, — он жмёт плечами.       Они обмениваются ещё парой слов, и Юнги уходит.

***

      Чимин просыпается с пустой головой. Ни одной мысли. Лишь пустота, тиканье часов, лёгкий шум за окном и ощущение бессмысленности бытия.       Он всегда был частью движущейся системы. Был лишь одним из миллиона болтиков. Не хотел быть чем-то большим или меньшим. Просто не отсвечивать и работать по мере возможностей и сил. Но внимание и ответственность так и липнут к нему. Несправедливо, да? Кому-то нужно из кожи вон лезть, чтобы пробраться наверх, а ему указывают туда путь, но он противится. Это принесёт проблемы. Много проблем и опасности. У Чимина есть только Тэхён и бабушка. Обременять себя лишними связями и лишним грузом, который принесёт разочарование и боль, он не горит желанием.       Но где-то очень глубоко… Так глубоко, что разглядеть это нет сил, есть маленькие зерно лидера, которое хочет взять на себя все проблемы этого мира, спасти каждого человека и помочь нуждающимся. Заканчивалось ли это когда-нибудь хорошо? Конечно же, нет.       Чимин поднимается к одиннадцати часам, умывается, надевает один из своих свитеров — вязаный тёмно-зелёного лесного цвета, пьет крепкий чай и сидит в тишине.       С Юнги приятно общаться. У него красивый голос, складная размеренная речь, забавные шутки и тёплая улыбка. Что-то в нём есть такое… человечное. Он пугает своими резкими поступками. Аналитик к такому не привык. Для него это что-то новое. Наверное, только в подростковые годы он позволял себе быть шебутным и непредсказуемым, когда, например, забирался с Тэхёном в старый проржавевший корпус. Или когда пробирался в класс физики, чтобы отомстить учительнице за плохую оценку. Сейчас же он вырос. Больше нет тех сумбурных планов, нет детских шалостей, нет той лёгкости и жизни одним днём. Монотонная учёба, редкие пьянки, за которые потом стыдно, и обычные разговоры. Но даже в долгие месяцы случаются такие неожиданные события, после которых думаешь, что, в принципе, и без этого дерьма жилось прекрасно.       Верно, и так всё хорошо.       Ему не нужны лишние неприятности.       Да и что имелось в виду под «пропускать через тебя энергию» — непонятно. Интересно, но звучит как что-то с плохим концом.       Аналитик моет за собой посуду и надевает теплые вещи в прихожей.       Он направляется к Господину.       Его пускают только после небольшого скандала, когда Чимин указывает на свою фамилию и его пропускают, как приглашенного гостя. Глупая охрана спутала его с обычным учеником или вором, и это возмутительно. Признаться, когда он на что-то решительно настроен, то любое неповиновение воспринимается, как что-то возмутительное. Он идёт прямо к кабинету, стучится даже как-то грубовато, и заходит, так и не дождавшись ответа. — Я отказываюсь работать с Мин Юнги, — прямо с порога говорит Чимин. — Месяц прошёл, и я не желаю больше его видеть.       Господин как обычно сидит в окружении каких-то важных документов и чужих дел, будто дракон в горах золота. Власть, власть, власть. Её у Господина много. Всем заправляют два человека, и он — один из этих людей. — О как, — мужчина хмыкает, не отрываясь от документов. — Говоришь так, будто он тебе изменил. Неужели поссорились? — насмехается он.       Чимин слегка краснеет и хмурится. Они что, пара по его мнению? Что за ужасные подколы? Чимин, между прочим, пришёл серьёзно поговорить. — И что же такого между вами случилось, мальчики? — с усмешкой спрашивает Господин бесцветным голосом, будто аналитик сейчас сядет перед ним и будет выговариваться, как подружке, какой Юнги мудак и вообще его не ценит. Такое отношение начинает не на шутку злить, но выходить из себя нельзя. — Он позволяет себе слишком много, — Чимин говорит серьёзно и строго, показывая всем своим видом недовольство и решительность. — Неужели пристаёт к тебе? — смеется мужчина. — Ты же такой красивый мальчик, Чимин. Не удивлён, что другие красивые мальчики к тебе так и липнут. Хочешь, чтобы я отбивал от тебя ухажёров? — Да о чём вы, чёрт возьми, говорите! — злится аналитик и готовится стучать своими ногами об пол, лишь бы его услышали. Такое поведение непозволительно с таким высоким человеком, но бешенство, разлившееся в крови, никуда не ушло, и он наклоняется прямо к Господину, заглядывая в его глаза. Пустые и грубые. — Вы уже распределены в одну команду, поздно брыкаться, — Господин закуривает и выдыхает дым прямо в лицо мальчишки, который кашляет и рукой развеивает клубок дыма.       У Чимина рушится внутри всё. Ходить на задания с ним до конца курса? Это целых полгода! За это время Юнги сделает из него какую-то собаку, приносящую тапочки своему хозяину. Хотя, казалось бы, кто из них тут пёс. Чимин — кукольная заводская игрушка, по сравнению с этим бешеным неуправляемым дворнягой.       Это ужасное чувство, когда не можешь ни на что повлиять, когда судьба передавливает твоё горло и единственное, что ты можешь — это тихо хрипеть. Ужасное, ужасное чувство. Он его ненавидит. — Вот она, — мужчина находит какую-то папку и листает. — Состав третьей команды: Ким Тэхён, Ли Донгю, Мин Юнги, Пак Чимин и Чон Чонгук. Во какие! Красавцы, да? — восхищённо восклицает он. — Отличившийся даже здесь Чонгук-и, выдающийся аналитик со второго, такой себе нападающий, требующий постоянного лечения, — далее добавляет шепотом, — та еще проблема; прекрасный защитник с четвёртого курса, который ослабляет противников под своим щитом, и, конечно же, наш лучший охотник! — непонятно, пытается он его ободрить или хвастается сам себе, но факт остаётся фактом — Чимина это ставит в ступор, и он готов растерзать кого-нибудь. — Я отказываюсь! — Я уже говорил с Юнги, — голос его становится ниже, Господин не собирается больше церемониться. — Я тебе не мамка, чтобы успокаивать во время истерики. Если ты своей умной головой так и не дошёл до истины — это не моя проблема, Чимин.       Чимин поджимает губы. Мама. Знает, куда бить. Прямо по больному. Обычного мёртвую маму Господин не упоминает — слишком личное, рвущее на корню. Аналитик разворачивается. Это бесполезно. Сколько он ни пытался, он не может отвязать от себя этого охотника. Он перепробовал всё, кроме убийства, а на убийство он не способен. Эмоции — зло. Нужно быть рациональнее. Юнги может идти на контакт. Может же? Как обыграть эту ситуацию в свою пользу? В какой момент он вообще оказался в этой «игре»? — Я думал, что ты проникнешься им раньше, — Господин смотрит отрешённо в сторону. — Проникнусь? — шипит. — Он играет со мной, как с пищащей игрушкой. — Не забывай, кто ты, Чимин. Ты не должен вести себя так по-детски. Кто из вас должен играть? — говорит загадками мужчина.       Аналитик неуверенно хмурится. Кто в здравом уме будет играть со зверем, у которого бешенство? Заиграешься и руку откусит. — Разве у него не должна быть уже команда? Почему он с такими, как мы? — тихо спрашивает напоследок Чимин, придерживая за собой дверь. — Потому что там ты, — просто говорит Господин.       Они не разрывают зрительный контакт, пока дверь не закрывается. Чимин думает, что всё могло бы быть и хуже.       Он справится.       В любом случае всегда можно найти утешение в Тэхёне.

FlashBack

      Чимину десять лет. За небольшим окном видны бесконечные рисовые поля, которые никак не заканчиваются. Они навевают воспоминания о пирожках, которые готовила его бабушка. Чимин скучает по ней. Месяц назад к ним пришли странные люди в костюмах, забрали его в больницу, где его полностью осмотрели вместе с другими детьми, а теперь их куда-то везут. Мальчику страшно, но он лишь поджимает свои пухлые губы и сидит в одиночестве. Поезд убаюкивающе покачивается, солнце давно зашло за горизонт, но сонливости как не было, так и нет. Маленькая лампочка у столика освещает руки мальчика, такие же пухлые, как и его щёки. Он спокойно вяжет какую-то незамысловатую игрушку. Когда он собирал свою сумочку, то взял её с собой — он должен был закончить её до дня рождения бабушки, но сейчас… Сейчас, когда другие дети его дразнят и говорят, что он больше её никогда не увидит, ему становится только хуже. — Чучело огородное! — кричит кто-то в коридоре, и Чимин поднимает удивлённые глазки. — Заткнись, маменькин сынок! — слышится другой голос и грохот.       Чимин испуганно открывает дверь и видит своего ровесника, который ругается с другим мальчиком. Они шумно кричат, обзывая друг друга, и мальчик у его двери выглядит таким воинственным и гордым, но сильно пугается, когда в него швыряют большой для детского лица льдинкой. Слёзы сразу появляются на его глазах, и он падает на попу, хватаясь за щёку. — Прекрати! — кричит Чимин и защищает собой пострадавшего. — Иди, куда шел!       Задира, как окаменевший, разворачивается на носках и уходит, а Чимин затягивает мальчика в своё купе. — Ты как? — спрашивает он аккуратно. — Может, позвать взрослых? — Не надо… — тихо говорит он и шмыгает носом, потирая щёку. В его глазах застыли слёзы, но он старается не плакать. — Дедушка всегда говорил, что я жуткий плакса, но сейчас я не плачу! Просто в глаз что-то попало, — он посмеивается и вытирает покрасневшие глазки.       Мальчик очень красивый. Его тёмные холодные волосы мило вьются, губки аккуратные и пухлые, на носу маленькая родинка, а одет он с иголочки: идеальные брючки, дорогая, Чимин предполагает из-за качества ткани, блузка и какие-то модные ботиночки. Глазки сами собой загораются, и Чимин поражённо охает. — Ты как ангел, — говорит он, а мальчишка хихикает. — Ты тоже! Как ангел хранитель, — но он резко меняется. — Ой, то есть, конечно же, моей красоте могут позавидовать многие, — он задирает нос, а Чимин начинает смеяться. — Ты такой забавный, — говорит он и протягивает руку. — Я Чимин. — Тэхён, — жмёт руку мальчик.       После он переносит свои вещи в купе Чимина, и они ночи напролёт говорят обо всём, что взбредёт в голову.       Тэхён оказывается сыном министра иностранных дел и владелицы международной фирмы. Жил всегда в роскоши и достатке, но больше всего времени проводил именно с дедушкой, которого сильно любит. Мальчишки не знают точно, куда их везут, но по секрету Тэхён говорит, что в специальную школу, где обучаются такие, как они. Чимин не совсем понимает, какие «такие», но умалчивает это. Он никогда не считал себя каким-то особенным.       Но детская наивность, и так треснувшая после апокалипсиса, ломается окончательно.       Их собирают в большом актовом зале, где говорят, что дети должны служить на благо народа, расти прирождёнными воинами, которые пройдут через огонь и воду, чтобы добиться мира над головой. Чимин держит спину ровно, забывает, как дышать, и постоянно косит взглядом на других. Что они думают об этом? Кому-то страшно, кто-то плачет, кто-то переговаривается и тихо смеётся, а Тэхён рядом поджимает губы и берёт Чимина за руку. Почему-то в этот момент становится легче.       Уже будучи в своем крыле, как будто они в лагере или школе-интернате, дети выбирают себе комнаты, и Чимин выбирает своего нового друга, как своего соседа. Людям он доверяет и редко ошибается в их выборе. — Как думаешь, мы вернёмся? — тихо шепчет Чимин, раскладывая свои вещи по полкам. Большую часть из них ему добровольно отдал Тэхён, которому они были не очень нужны. Видимо, его родители решили, что запихнуть ему в четыре чемодана весь гардероб — это нормально. — Конечно. Мы точно будем видеться с родителями. Папа не позволит забрать меня навсегда, — бурчит мальчишка, пытаясь и себя заодно убедить в этом.       Чимин резко грустнеет. Он садится на свою кровать и рассматривает свои небольшие ладони, которые всё ещё подрагивают. Защищать город? Он что, супергерой? У него, конечно, есть медалька из детского сада за первое место в беге, но разве его физической формы достаточно? Не должен ли он быть взрослым, чтобы спасать мир? Он точно справится? Мама никогда не рассказывала, что супергерои есть на самом деле. — Но у меня только бабушка, — продолжает Чимин. — Она старенькая, а я не знаю, как отсюда до неё доехать. — Узнаем, — бойко говорит Тэ. — Я попрошу папу, он вышлет личного водителя, и мы поедем вместе.       Их расписание строгое. Подъём в одно и то же время, общий завтрак, первый урок в восемь часов, а последний — в три. После у них дневная и вечерняя тренировка, где от них требуют раскрыть свои силы, о которых большая часть новых учеников и понятия не имеет. Подростки из старших корпусов находят враждебным, что малыш Чимин-и смотрит на них слишком долго, но он смотрит даже не на них, а внутрь. Что-то в этих ребятах заставляет поежиться от страха.       Стоит задержать на них взгляд, как он видит внутри них, в полной темноте, маленьких детей, плачущих и зовущих родителей.       Чимин знакомится с непринятием своего тела, срывами, в процессе которых люди слышат его крики в своей голове, плачем в подушку каждый вечер и с брезгливым: «Слабак» от тренера.       Тэхён держит своё слово. Тем же летом они навещают бабушку Чимина во время летних каникул. Чимин отдает ей свой подарок и может выдохнуть на жалкие два месяца.       Но каждый последующий год становится труднее.

End FlashBack