***
— Антон, вставай, в школу опоздаешь! — крикнула с кухни мама. Тихо зевнув, подросток приоткрыл глаза. Всё, что сейчас хотелось — это забыть все проблемы, укутаться в тёплое пушистое одеяло, которое с самого детства напоминало ему облачко, и медленно расслабиться, погружаясь в сон. Всё-таки встав с кровати и нащупав очки на тумбочке, он не спеша потопал в ванную. В голове было пусто, тело пошатывало, а глаза не хотели фокусироваться на чём-то одном. Заходя в ванную, он вдохнул запах яблочного шампуня с лёгкими нотками мёда. Интересное сочетание. Наконец собравшись с мыслями, настроил нужную температуру. Обволакивая своё лицо тёплой водой, он почувствовал, как мурашки табуном пробежали по его юному телу. Это приятное ощущение… Как же Антон любил это чувство. Уже начиная вытирать лицо шершавым полотенцем, он непроизвольно посмотрел в зеркало. Глаза неизбежно начали рассматривать отражение в нём, а в голове всплыл образ всей семьи. Антон слишком отличался от них, он был обычным, просто ошибкой. С самого детства родители верили, что гены возьмут своё к пяти годам, но надежды угасали с каждым годом, словно их и не было. Просто растворились, оставив неприятный осадок глубоко внутри, как шрам, который напоминал о себе изо дня в день. Все эти эмоции накапливались годами, пока в какой то момент не вырвались. Он плохо помнит тот день, когда родители в первый раз поругались. От того времени остались лишь обрывки воспоминаний и непонимание: почему он так отличается от других людей? Почему в глазах людей и собственного отца он видит лишь отвращение? Антон привык, что тот всегда видел в нём сплошную ошибку. Почти всю жизнь его собственный ребёнок был для него как бельмо на глазу. За пару лет до развода их общение и вовсе сошло на нет. Все совместные воспоминания, тёплые, приятные моменты, созданные между ними, будто просто испарились. Тошнота подступила к горлу, уже готовясь себя показать. Моментально отвернувшись от зеркала, он откашлялся и прополоскал рот, но привкус горечи оставался на языке. Этот неприятный кислый вкус с нотками чего-то горького не уходил, будто обволакивал его полностью. Стараясь выгнать эти мысли хоть на время завтрака, он прошёл на кухню, где его сразу встретил такой любимый и желанный запах блинчиков с клубникой. Такой приятный момент неожиданно разрушила злая и раздражённая мама, которая, как оказалось, уже семь раз позвала Антона. — Антон, я тебя уже седьмой раз зову! — В её голосе читалось раздражение. Ещё бы, мама с детства учила мальчишку дисциплине и ненавидела опоздания, а Антон и сам не любил опоздания и был достаточно пунктуальным, чего не скажешь о его сестре, которая вечно опаздывала и постоянно летала в облаках, за что часто отхватывала от мамы. — Прости, я умывался, не слышал… — оправдываясь, сказал юноша. Мама с подозрением осмотрела его с ног до головы и продолжила сверлить взглядом, словно ждала от него ещё каких-то слов. Наконец закончив свой ритуал, она, проворчав что-то себе под нос, направилась на второй этаж. — Ладно, садись быстрее, блинчики остывают, — напоследок женщина бросила фразу, после чего скрылась за дверью. Оля что-то активно рассказывала, поедая последний блин. Только сейчас Антон понял, что выпал из реальности. Наконец он принялся за еду и к нему пришло осознание, что это первый день в его новой школе. И благодаря печальному опыту из прошлой школы на радушный приём Антон и не рассчитывал. Лучший исход событий — это просто стать ещё одной цифрой класса. Незаметной, незначительной. И тихо продолжить своё существование. Когда прозвучала новость о переезде, она относительно обрадовала его, но неприятное чувство, засевшее глубоко в душе, никогда не исчезало. Страх того, что его возненавидят. И, что хуже этого, он станет игрушкой для его новых одноклассников. Нет, не пустым местом, что было бы гораздо лучше. Он станет чем-то большим. Тем, над кем можно безнаказанно издеваться. Просто из-за того, что он не такой, как все. Это страх, который Антон закопал как можно глубже и постарался забыть обо всём, что с ним происходило. — Тоша! Тош! — пыталась докричаться сестра, поняв, что брат её не слушает. — Ты опять меня не слушаешь? Тебе неинтересно? — с грустью в голосе спросила младшая. — Нет, что ты, Оль. — Уже «спустившись на землю», растерянный Антон пытался оправдаться. — Прости, я просто задумался… Оля показательно надула свои бледно-розовые, как сахарная вата, губки и закрыла глаза, всем видом пытаясь сказать, что она обиделась и Антону теперь надо извиняться. — С тебя штраф! — быстро сказала девочка и забрала последний блин Антона. — Эй! — фальшиво рассердился Тоша, и кухня залилась громким смехом вперемешку с «ворчанием». Этот смех прервал крик мамы, которая к этому моменту спустилась поторопить детей. — Что тут происходит? Быстро одевайтесь и топайте в школу, а то опоздаете! Антон встал из-за стола и начал надевать ботинки, как почувствовал взгляд на себе. Мама пристально наблюдала за ним с очевидно печальным видом. Уже когда дети собрались, она подошла к нему. — Ты точно не хочешь перейти на домашнее обучение? Я готова его оплатить, — уже в который раз пыталась уговорить его мама. Он бы поддержал эту мысль. На самом деле, он чертовски устал. Ему надоела вечная травля, унижения и избиения, всё это было бессмысленно и глупо, ему давно надо было согласиться, но он выбрал калечить себя и постоянно чувствовать переживания за себя и свою жизнь. Может, на самом деле стоит уйти из школы? — Всё нормально, мам. — Антон попытался выдавить из себя улыбку, чтобы мама не беспокоилась, та в свою очередь тоже улыбнулась. Лишь глаза выдавали её настроение: ей было страшно. Мама не стала что-то ещё говорить, лишь тихо посмеялась. — Ладно, идите. И так уже опоздали.***
Антон, проводив Олю до её кабинета, поцеловал девочку в лоб и, пожелав удачи, поспешил найти свой кабинет. Всё время прокручивал в голове номер «204», глазами выискивая нужную ему цифру. Как всегда погружённый в свои мысли, он сам себе проводил экскурсию по новой школе. На серых стенах красовались следы от ботинок, множество картин великих людей и прилипшие жвачки. Сами коридоры были освещены противным тусклым светом и на данный момент пустовали, видимо, все уже давно разошлись по классам. Дополнял всё это запах старых книг и грязной одежды. Антон заглянул в пару пустых кабинетов, и перед его глазами предстали довольно маленькие и плохо освещённые помещения. «В общем, обычная школа», — подумал Антон и направился дальше по коридору. Уже подходя к своему классу, он почувствовал мимолётное касание плеча, грубое и резкое, но не обратил на это внимания. Сейчас существовали только он и его мысли. — Эй, пидрила, смотри куда идёшь! Голос был очень противный, из-за чего у Антона пробежали мурашки по коже. Обернувшись, он увидел лицо обладателя этого голоса. Оно было всё покрыто прыщами, скорчено в противной гримасе и смотрело на Тошу со злым оскалом. — Свинья, — подумал Антон, и он был прав: судя по виду, вторая сущность незнакомца — свинья. От этого парня исходил сильный запах пота и прокисшего молока. В общем, неприятная личность, вызывавшая у него только отвращение. Всё-таки гены животных сильно влияют на внешние факторы человека. — Прости, я задумался, — выпрямившись, быстро промолвил Антон. Хотелось скорее уйти, а ещё лучше смыть с себя этот запах, который, казалось, уже въелся в кожу. Незнакомец осмотрел Антона, и изобразив на лице подобие улыбки, ехидно усмехнулся, обнажив жёлтые зубы. Обстановка накалилась. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. — Смотрите-ка, а у нас тут новая подстилка в школе появилась. — После этой «шутки» весь коридор заполнился противным смехом. А ведь минуту назад тут никого не было. «Точно свинья», — пронеслось у Антона в голове, после чего тот закатил глаза. Внутри уже начало закипать. Звери, которые ставят себя выше обычных, хотя сами ничем не лучше, зачастую намного тупее, выводили его из себя. Каждый раз когда он натыкался на очередного «обычного», внутри что-то разгоралось и с каждой секундой грозились вырваться наружу, злость как будто сжигала изнутри, затмевая здравый смысл и притупляя другие эмоции. Это он «необычный». Не такой, как все. Ярко-красное пятно среди серой свалки. В такие моменты Петров терял инстинкт самосохранения и полностью отдавался во власть эмоций. Нет, он не рвался в драку, всегда старался ограничиться словами, в то время как его конкуренты, наоборот, каждый раз после очередной колкой фразы Антона, уже сжимали кулаки, а во взгляде виднелась чистая ярость. Ответа на фразу собеседника так и не последовало: Петров старался сохранять самообладание, не хотелось в первый учебный день напороться на кулак. Но у незнакомца были другие планы, ему явно наскучило молчание и напускное безразличие парня. Он нахмурился и подошёл ближе к Антону. — А чего это мы замолчали? Даже в глаза посмотреть боишься, — после сей фразы раздался ещё более громкий смех, чем раньше. Это стало последней каплей, после чего Антон сморщил лицо и шагнул назад. В глазах разгорелся огонёк. — На твою свиную рожу смотреть не могу. — После этого Петров показательно сморщил нос, из-за чего за свиньёй послышались тихий смешок с едва разборчивой фразой «свиная рожа, на», которую услышал не только Антон. В глазах собеседника промелькнула буря эмоций: от непонимания, до злости, от которой его, казалось, рвало на части. Чтоб какой-то никчёмный человек, который слабее его, в открытую насмехался над ним. — Не понял. Ты… — тот не успел договорить, как его прервала язвительная усмешка Антона. — Конечно, не понял, ты не только выглядишь, как свинья, но и по развитию стоишь на том же уровне, если не ниже. — В душе парень был горд, что смог за себя постоять, хоть, вероятнее всего, рано или поздно отхватит за свой колкий язык. Ему давно надо было научиться не говорить лишнего. Он не умел остановиться вовремя, раз за разом получая за свои высказывания. Не успел Антон опомниться, как жирный уже стоял со сжатым кулаком, готовясь нанести удар. Лицо его перекосило в злой гримасе, глаза застила пелена ярости. Парень уже успел представить дальнейшее развитие событий, ощущая фантомную боль, как вдруг раздался незнакомый голос. — Вы чего тут устроили, а ну бегом в класс, звонок прозвенел! Это была невысокая женщина лет сорока, одетая в нелепый зелёный пиджак и чёрные брюки. Она явно спешила куда-то, неся с собой гору документов. Антон, хоть впервые видел эту женщину, был ей неимоверно рад. Та, подходя к ним, жестом приказала идти в кабинет. Блондин взглядом осмотрел коридор: как оказалось, нужный ему кабинет находился совсем рядом. Его новый знакомый вместе с парнем, который всё это время стоял позади него, двинулись к этому самому кабинету. Антон застыл на месте. Надежды на спокойное существование в миг разрушились. Такие, как этот парень, так просто не отстанут. Выбора особо не было, и Петров неохотно двинулся к нужной двери. Ощущение, что он добровольно направляется в персональный ад, не отпускало.