Император

      Когда Саске взял меч в руки, он буквально почувствовал прилив сил. С тела спало оцепенение, оно вновь стало пластичным и гибким, руки цепкими, а ноги ловкими и быстрыми. Каждая тренировка с Какаши пробуждала в нём воспоминания о Конохе, о своей жизни раба, о тяжелых буднях в кузнице, о своей цели и своей ненависти. Те старые чувства в нём притупились. Забыть о них Саске не мог, но всё же теперь они не захлёстывали его с головой. Теперь он просто смотрел на них со стороны и оценивал. Свою глупость и наивность. И теперь мог лишь усмехаться тому, как искусно и легко Итачи обвёл его вокруг пальца, а он был и рад проглотить всё, что тот преподносил ему на блюдечке. И даже не разбирая этого вкуса.       — Ох…       Воспоминая о Конохе как ни странно тоже придали ему сил, и бой с Какаши стал настолько увлекательным, что Саске погрузился в него с головой. Ему вообще в принципе нравилось сражаться с кем-либо, будь то тренировка или настоящий бой. Но ещё больше удовольствия доставлял партнёр, которого он хорошо знал: Орочимару или Наруто, Суйгецу или Джуго, Какаши или собственный брат. И с каждым из них Саске испытывал особенные чувства. Внутренние эмоции, как ни странно, отчасти были схожи с теми, когда он занимался любовью. Тот же восторг, бушующая кровь, бешеное сердцебиение, покалывание в руках и ногах… У него так же перехватывало дыхание, когда он едва успевал уклониться от удара, и внутри непроизвольно сжималось, когда наносил собственный. Конечно, бой с Итачи был не сравним ни с чем: Саске даже сейчас не помнил, каков он был, поскольку тогда пребывал в беспамятстве. Но и с Какаши ему очень нравилось сражаться, поскольку тот был одним из сильнейших соперников и проиграть ему было бы не стыдно. Но он не проиграл. Саске уже вряд ли мог проиграть кому-либо из тех, кого знал (разве что, только брату, но кроме того последнего боя они больше не сражались, поэтому он не мог быть уверен). Свалив Какаши на землю и сев на него сверху, юноша внезапно вспомнил о повелителе Пустыни. Каким тот был мечником, Учиха не знал, но лучник из него вышел отменным, поэтому наверняка и в ближнем бою он не уступал мастерам. Находясь на пике своей силы и мощи, Саске в эту секунду страстно возжелал сразиться с ним.       — Похоже, тебе нужен противник посильнее, — Какаши тоже заметил блеск в его глазах и яркий румянец на щеках. — Старика ты уже уделал.       Он внезапно поднял руку и невзначай коснулся его щеки, словно смахивал травинку с его лица. Саске не шевельнулся, продолжая пристально смотреть на своего поверженного наставника. Странно, после ночи с Итачи, в нём как будто пробудились чувства и к другим людям, которые были близки к нему. Какаши всегда был для него особенным человеком и, наверняка, любил по-своему, а вот Саске ответные чувства смог испытать только сейчас.       — Мне кажется, или ты мне поддался? — c подозрениями спросил младший Учиха, слезая с него и протягивая руку. Какаши, ухватившись за неё, поднялся на ноги и отряхнул свои колени. Они сражались во внутреннем дворике южного дворца.       — Просто подумал, что не хочу несколько месяцев лежать со сломанной рукой или ногой, — протянул кузнец. — А тебе лучше выпустить пар на ком-нибудь помоложе, кто так же, как ты, жаждет битвы.       — Раньше я безумно хотел сразиться с братом, — вкладывая Кусанаги в ножны, пробормотал Саске. — Да и сейчас хочу, но опасаюсь, что могу причинить ему вред.       — А мне, значит, можно, — усмехнулся стражник.       — Ты можешь остановиться, а мы с ним — нет, — брякнул Саске. — Эмоции во время боя захлестнут нас обоих. С тобой такого не произойдёт: ты всегда знаешь, когда нужно остановиться. Это мне в тебе и нравится, — ухмыльнулся юноша.       — О, это признание? — поддел его Какаши, на что тот насупился и раскраснелся.       — Это факт, — пробубнил Саске. — Что же до соперника… Я вспомнил об одном парне, с которым хотел бы сразиться. Повелителе пустыни, Гааре. Пожалуй, он единственный, кто поселил во мне интерес.       — Да, я помню его на дне рождения Императора, — кивнул головой Какаши. — Скрытный парень, весьма похож на тебя.       — Ты думаешь? — Саске скептически изогнул бровь. — Интересно, почему он приехал на день рождения. Просто решил поздравить, или Итачи сам пригласил его? — себе под нос забормотал наследник.       — Он так же молод и полон сил, поэтому станет тебе достойным соперником, — прерывая его бормотание, добавил Какаши. — Как и Наруто.       — Кстати, о Наруто, — вскинул голову юный Учиха. — Я давно его не видел. С ним всё в порядке?       — Более-менее, — пожал плечами Какаши. — Кажется, я пару раз его видел во дворце Императрицы. Он оттуда не выходит. К слову, завидую твоему брату, отхватил такую красавицу-жену, — хмыкнул стражник.       — Этот брак политический, — поморщился Саске, — его заключили, чтобы не развязать новой войны. Ну да, повезло, что она оказалась симпатичной, — брякнул наследник. И опять задумался о сказанных прежде словах брата, что он что-то к ней испытал.       — А что насчет твоей племянницы? Как она поживает?       — Вроде ничего, — Саске видел её за несколько дней до дня рождения Императора, и та всё время спала в колыбельке. — Хм, ты мне напомнил кое о чем, — протянул юноша, вспомнив о своем намерении как-то отблагодарить Сакуру за идею с танцем.       — Что тебе тоже пора жениться? — вскинул брови Какаши, а его подопечный едва удержался, чтобы не ткнуть его мечом в живот.       — Нет, нужно кое-что купить на рынке. Сходишь со мной? В качестве моего телохранителя. А то мало ли что, — ухмыльнулся он.       — Слушаюсь, Ваше Высочество.       Помня о намерениях Итачи запереть его во дворце, Саске с некоторой опаской покинул его территорию и вышел за ворота. И даже невольно обернулся, ожидая, что старший брат тот час же направит вслед за ним армию, или схватит за руку сам и затащит обратно. Однако ни армии, ни Императора поблизости не было, и юноша облегченно вздохнул. Какаши, который уже опередил его, застыл и вопросительно взглянул на принца. Тот поспешил присоединиться к наставнику, и они вместе направились к столичному рынку.       — Кажешься напуганным, — вскользь отметил Хатаке, отмечая неуверенные движения своего подопечного.       — Просто я не привык к такому количеству людей, — процедил Саске, буквально проталкиваясь сквозь них. Столичный рынок действительно был огромным, и народ сюда съезжался с разных уголков Империи Огня. Кто-то приезжал торговать морепродуктами, кто-то мясом, овощами и зеленью, была уйма торговцев фруктами и ягодами, плетеными корзинами, гончарными изделиями, тканями на любой вкус и цвет, оружием, посудой, сладостями… Здесь можно было купить всё, что только пожелает душа. Поэтому и народ толпился у каждой лавки, и Саске приходилось расталкивать всех, чтобы увидеть, где чем торгуют.       — Мы ищем что-то определенное? — протянул Какаши, когда наследный принц остановился у палатки с яркими тканями, свернутыми в большие мотки. Здесь был и хлопок, и лён, и шёлк, и парча, но все они уступали императорским тканям.       — Пока сам не знаю, — пробормотал юноша, двигаясь дальше и задерживаясь у лавки с веерами на любой вкус и размер. Он уже присмотрел один, очень изящный и, вероятно, дорогой, но тут его внимание привлёк женский смех. Посмотрев налево, Саске увидел двух девушек через лавку, которые что-то внимательно рассматривали и веселились. Учиха немедля отправился туда и увидел несколько рядов ровно разложенных всевозможных украшений, начиная от колец и браслетов и заканчивая шпильками для волос.       — Вот это лучше, — выдохнул он, рассматривая золотые и серебряные вещицы. Когда девушки ушли, он подошёл ближе, думая, что выбрать. Ему хотелось скупить всё, но даже при своём положении с собой много денег у наследного принца не оказалось. По сути, у него вообще не было денег, поскольку он в них не нуждался, их не зарабатывал и у брата не выпрашивал. Осталось лишь немного серебра от его военной награды.       — Хм… — за спиной раздался голос Какаши, и Учиха невольно вздрогнул, позабыв о своём телохранителе. — Ты никак обзавёлся женщиной, малыш-Саске? — шутливо спросил он.       — Никакой я не малыш, — проворчал принц, держа в руках золотую шпильку. — Лучше помоги выбрать.       — Они все очень красивые, мне кажется, ей понравится любая, какую ты подаришь, — пожал плечами Хатаке. Саске мысленно согласился с его словами и выбрал шпильку, похожую на цветок, из золота и зеленоватых камней. Очень уж они напомнили ему глаза Сакуры. На его удивление эта вещица оказалась дорогой, поэтому ему пришлось распрощаться с большей частью своих серебряных монет.       — Выкладывай, кто она, — когда Саске отошёл от лавки, снова начал Какаши. — Тайная любовница? Или ты решил взять наложницу? А может, у тебя уже есть невеста?       — Ни то, ни другое, ни третье, — отчеканил Учиха, пряча украшение за пазуху. — Это… для друга.       — Для друга, — скептически повторил Какаши. — Ты до сих пор веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? Даже если ты не влюблен в неё, она любит тебя. И, кажется, я понимаю, о каком друге идёт речь, — вспомнив о цвете камней, догадался Какаши.       — Это она помогла мне с танцем, я всего лишь хочу поблагодарить её, — скупо отозвался Саске. Они проходили мимо загона с овцами, и он внезапно вспомнил об Аматерас, которого давно не навещал. По пути он накупил самых сочных яблок и гору медовых шариков.       «К слову, не только Сакура помогла мне», — вспомнив ещё об одном участнике его плана, Саске вернулся к лавке с украшениями и на оставшиеся деньги прикупил ещё одну вещицу для волос, попроще, и которая подошла бы юноше.       — Надеюсь, что тебе это не выйдет боком, — вздохнул Какаши. — Она ведь не просто наложница Императора, а одна их четырёх супруг и мать его ребенка. Если вас застанут вместе…       — Итачи простит меня, — тут же выдал Саске.       — Он-то может и простит, но ты можешь подставить его. Да, он Император, но над законами собственного дворца не властен.       — Ладно, постараюсь быть осторожным, — отмахнулся Саске, ощущая некоторую тревожность внутри. И Орочимару, и Какаши по-своему пытаются предостеречь его, и они правы. Своими необдуманными действиями он может подставить брата. Одно дело, когда это знает Итачи и всё остаётся в тайне. И совсем другое — когда весь двор требует от Императора решения.       «Ладно, это в последний раз, — убеждал себя Саске, притаившись за округлыми подстриженными кустами в императорском саду. — Только отдам ей шпильку и всё».       Ситуация со стороны казалась смешной: он и правда ощущал себя каким-то горе-любовником, который, нарушая все запреты, подлавливает императорскую наложницу. Но ведь всё было совсем не так. Саске не испытывал к Сакуре каких-то романтических чувств, только дружеские. И вряд ли бы прятался в кустах, если бы захотел поблагодарить Наруто или Какаши.       — Сакура! Эй, Сакура! — зашипел он, видя, как шуфей вместе со своей свитой проходит мимо него. Одна из служанок держала ребенка, другая обмахивала её веером, а евнух нёс над ней широкий зонт. Услышав шёпот, девушка огляделась по сторонам и заметила макушку с темными торчащими волосами. Мгновенно поняв, что Учиха хочет остаться с ней наедине, она отправила всех слуг гулять дальше, а сама, озираясь по сторонам, приблизилась к округлым деревьям.       — Ваше Высочество! — тоже шёпотом воскликнула она, неловко кланяясь. — Что Вы здесь делаете?       — Прячусь, разве не видно, — пробурчал Саске и выпрямился, поняв, что опасность им не угрожает.       — Но почему? — продолжала недоумевать Сакура.       — Не хочу, чтобы нас лишний раз видели вместе, — хмуро ответил тот. — Это может навредить твоей репутации и подставить Императора.       — Да, возможно ты прав, — девушка печально улыбнулась.       — Как… ребенок? — неловко спросил он, отчего-то не желая называть её по имени.       — О, прекрасно. Только и делает, что ест и спит, — улыбка Сакуры стала более жизнерадостной. — С ней очень легко, я даже не представляла, что так может быть. Готовилась к бессонным ночам и волнению… Конечно, я всё могу поручить слугам и не знать забот, но хочу заботиться о дочери сама.       — Вот как, — проронил Учиха. — Ей повезло с матерью. В отличие от отца, — добавил он себе под нос и отвёл взгляд в сторону.       — Раз ты здесь, Саске-кун, я должна тебя поздравить: танец был превосходным! — Сакура восторженно хлопнула в ладоши и поднесла их к кончику носа, улыбаясь. Сегодня на ней было очередное очаровательное платье из белых, желтых и зеленых тканей, а плечи украшал лёгкий шарф. — Я глаз не могла отвести, как и Император — он смотрел, не отрываясь.       — Да, я как раз по этому поводу, — Саске зашвырялся у себя за пазухой и достал купленное украшение. — Хотел поблагодарить тебя за помощь. Без тебя я бы вряд ли так хорошо справился, — он подошёл ближе и аккуратно вставил шпильку в пучок её волос. Щёки Сакуры немного покраснели, она неловко потрогала цветок из камней и улыбнулась.       — Спасибо, она очень красивая, — проговорила девушка, и прежде чем Учиха успел что-либо ответить, приподнялась на носочках, чмокнула его в щёку и, развернувшись, стремительно убежала, приподнимая полы длинного платья. Ошеломленный Саске мгновенно заозирался по сторонам, опасаясь, что кто-либо мог их видеть. Его лицо тоже стало пунцовым, а тело бросило в жар, но скорее от испуга, чем от всплеска эмоций. Убедившись, что вокруг никого нет, он облегченно выдохнул и поспешил к себе, надеясь, что этот инцидент пройдёт для него бесследно.       По пути в южный дворец Саске заглянул в Зал небесных искусств, где нашёл Хаку. Юноши-музыканты разучивали что-то новое, и наследник не стал их отвлекать. Он притаился у двери и вслушивался в музыку, а заодно разглядывал знакомого раба. Хаку играл на флейте, хотя искусно владел и другими музыкальными инструментами. Саске отметил, что для безродного раба это весьма странно: обычно музыкальным искусством владели только высшие сословия, либо сотрудники увеселительных кварталов, которые учились играть на инструментах для развлечения гостей. Саске не хотелось об этом думать, но судя по миловидной внешности Хаку, он относился ко второму варианту.       Его глаза были прикрыты, а пальцы изящно двигались, зажимая отверстия на деревянной флейте. Младший Учиха долго смотрел на его руки, понимая, что с трудом может оторваться. Он вспомнил о старшем брате, когда тот играл на гуцине и будто накладывал на него чары. Сейчас ощущение было схожим, хоть и оказалось гораздо слабее.       — Ваше Высочество… — в итоге Хаку сам увидел наследного принца, когда переводил дыхание. Услышав его возглас, все прервались и, отложив свои инструменты, поклонились Учихе. Тот, поджав губы, кивнул Хаку и отошёл подальше от входа.       — Вы что-то хотели от меня? — выйдя из зала, спросил удивленный юноша, тоже поклонившись ему.       — Хотел поблагодарить тебя за музыку к танцу, — прямо ответил Учиха и, подняв руку, надел на его передние пряди два серебряных украшения. Хаку, распахнув глаза, несколько секунд удивленно моргал. Потом, когда Саске отошёл, он слегка покраснел и улыбнулся.       — Я всегда рад помочь вам, Ваше Высочество, — почтительно поклонившись, проговорил он.       — Возможно, твоя помощь мне действительно понадобится ещё, — хмыкнул Учиха, не ожидая, что из-за какой-то безделушки музыкант будет так сражён.              Ближе к вечеру Саске всё же решился увидеться с братом, зная, что найдёт его в Зале размышлений и тишины. Он не ошибся, однако, подойдя к нему, услышал знакомые голоса. Итачи был не один. Юный Учиха, остановившись подле двери и заглянув в небольшую щель, узнал широкие плечи и светлую шевелюру генерала армии. Минато с Итачи о чем-то беседовали, говорили тихо, но прислушавшись, Саске смог различить некоторые слова. Речь шла об очередной военной стратегии по захвату бухты. Император сидел за длинным прямоугольным столом, генерал же стоял напротив него, отчитываясь по собранным сведениям. Понимая, что это чисто деловой разговор, Саске хотел уже войти, как внезапно его русло сменилось на более личное, и юноша напрягся, так и ожидая у двери.       — Я хотел поблагодарить вас за подарок, похоже он и вправду приносит удачу, — проронил Итачи, поднимаясь на ноги и обходя свой стол. Он успел сменить утренний наряд, а также прическу: если на аудиенции его волосы были собраны в узел и закреплены округлым украшением, то сейчас его тёмные гладкие пряди струились вдоль спины по шёлковым сизым одеяниям. — По крайней мере, дни после дня рождения стали самыми радостными для меня.       — Ходили слухи, что Вы болели эти три дня, однако, Вы выглядите гораздо лучше, чем обычно, — отметил Минато его здоровый цвет кожи и блеск в глазах. — Можно сказать, сияете, — улыбнулся он. Итачи тоже изогнул губы, приблизившись к военному.       — Я заметил, что во время праздника вы довольно часто пересекались взглядами с королевой Воды. Мне ведь не показалось? — вкрадчиво спросил Император, обходя генерала вокруг и снова останавливаясь перед ним.       — Возможно, со стороны виднее, — сдержанно ответил Минато.       — Её интерес к вам вполне понятен, — продолжил Итачи. — Королева Воды давно ищет достойного мужа, который смог бы разделить с ней трон. Сильный, опытный и красивый воин подошел бы для этого идеально, не правда ли? — чуть вскинув брови, спросил он. В словах старшего Учихи была только истина: Минато занимал пост генерала императорской армии не просто так. Вряд ли бы в Империи Огня нашёлся человек, равный ему по силе, ведь даже сам Император признавал его своим учителем и наставником. В свои сорок шесть лет Намикадзе прошёл десятки военных кампаний и не проиграл ни одну. Его красота с возрастом не угасла — мужественность лишь сильнее подчеркнула её, а голубые глаза сияли так же ярко, как и в молодости. Всегда открытый и доброжелательный взгляд внушал доверие и притягивал к себе людей.       — Но вот почему у вас появился ответный интерес? — снова задумчиво протянул Император. — Возможно, она напоминает вам вашу почившую супругу? В них есть что-то общее… — Итачи на мгновение задумался, отыскав в своей памяти замутнённые воспоминания о Кушине Узумаки, которую он знал мельком. — Довольно уравновешенный и веселый характер, что не отменяет вспышек вспыльчивости. Они обе запросто могут держать в ежовых рукавицах того, кого пожелают, — он несколько кровожадно усмехнулся. — В разных ситуациях могут быть мягкими и добродушными, а могут проявить резкость и суровость. Однозначно, что у обеих есть характер и решительность. Что же до внешности… Да, они отличаются, но эти неповторимо прекрасные волосы, хоть и разного оттенка… Ведь они вас пленили? У вашей жены были прекрасные волосы, насколько я помню. Длинные, густые, удивительного ярко-красного оттенка, свойственного её клану. Темно-рыжие волосы Мей не уступают их красоте.       Минато, протянув руку, коснулся гладкой тёмной пряди Императора и даже поднёс её к лицу, будто хотел лучше рассмотреть и вдохнуть запах.       — Уступают, — едва слышно проронил он, и Саске подумалось, что он уже говорит не о волосах своей жены и королевы Воды.       — В любом случае, — Итачи сделал ещё один шаг, и они с генералом оказались так близко, что дыхание перехватило и у Саске, и у Минато. Они с Императором были одного роста, поэтому губы старшего Учихи оказались прямо у его уха. — Хочу, чтобы вы знали. Я вас не отдам, Минато-сан, — негромко, но категорично произнёс Итачи, заставляя Намикадзе побледнеть. — Ни королеве Воды, ни кому-либо ещё. Вы будете служить Империи Огня до скончания своих дней, — устрашающе добавил он и отступил назад, давая генералу сделать вдох. Минато, глядя на его серьёзное лицо, обреченно улыбнулся, словно уже давно смирился со своей судьбой.       — И Вам, Ваше Величество, — он глубоко поклонился, а после направился к выходу, где в дверях столкнулся с Саске.       — Ваше Высочество, — с наследным принцем он был так же учтив, несмотря на то, что Саске был младше его в два раза. Юноша тоже склонил голову в знак почтения, и когда генерал спустился по ступеням, прошел в Зал размышлений и тишины. Итачи ещё не успел сесть за стол, а когда услышал шаги, развернулся и окинул Саске любопытным взглядом. Тот, пройдя половину зала, внезапно застыл на месте и, словно повинуясь какой-то силе, опустился на колени и поклонился.       — Брат и подданный приветствует Императора, — сначала он прижал ладони ко лбу, а затем вместе с ними склонился к полу. Итачи, ошеломленный таким поведением, даже не сразу нашёлся со словами.       — Что с тобой? — он подошёл к Саске и, тронув его за локоть, помог подняться. — Не помню, чтобы ты хоть раз обращался ко мне с таким почтением. Даже в детстве.       — Решил попробовать, — проворчал младший Учиха. — По правилам так ведь надо? Я помню, что ты так приветствовал отца…       — Да, но… Когда мы наедине, это не обязательно. Я знаю, как тебе не просто согнуть спину и склонить голову, — шутливо ответил тот.       — Перед тобой… не так уж и сложно, — возразил Саске. — На самом деле… — замялся он, — я бы хотел извиниться перед тобой.       — За что же? — вновь удивился Итачи.       — За то, что сегодня утром на аудиенции отвлёк тебя, — мрачно ответил юноша. — И подставил под удар.       — Глупый брат, ты ни в чем не виноват, — Итачи не обошёлся без лёгкого тычка в лоб, а затем спокойно прошёл к своему столу и сел за него. — Я сам позволил слабости овладеть собой. И вместо того, чтобы слушать обсуждения сановников, поддался желанию сердца и не совладал с ним. Сегодня… сосредоточиться было особенно сложно, — добавил он.       — Мне тоже, — Саске вздохнул с облегчением, радуясь, что старший брат его ни в чем не винит. — Я хотел помочь тебе. Наверняка за эти дни у тебя скопилось много отчетов и прошений…       — Да, я был бы благодарен, — улыбнулся молодой Император. Саске, взяв с его стола несколько свитков, опустился на смежный и аккуратно всё разложил вокруг себя. Растёр тушь, взял в руки кисть и принялся изучать документ. В зале было светло — горело множество свечей. Саске старался сосредоточенно вчитываться и вдумываться, но то и дело косил глаза на брата. Император не поднимал головы, рассматривая отчеты министров, и младший Учиха старался равняться на него и не отвлекаться, хотя очень хотелось поговорить. Итачи, по-видимому, каким-то шестым чувством ощущал это желание, поскольку после двух часов непрерывной и безмолвной работы, отложил кисть и выпрямил спину.       — Не только утром, — проронил он, и Саске, вздрогнув, тоже выпрямил спину. — И сейчас тяжело сосредоточиться в твоём присутствии, — признался старший брат. — Хочется делать что угодно, только не работать, — внезапно улыбнулся он. — Такое у меня впервые.       — Наверное, мне следовало уйти в другое место, — пробормотал Саске, расстроившись тем, что его присутствие лишь мешает брату.       — Нет, останься, — покачал головой Итачи. — Хоть мне так и тяжелее, я хочу, чтобы ты был здесь, рядом со мной. Мне так спокойнее. Как ты провёл сегодняшний день? — снова берясь за кисть, спросил он.       — Хмм… — протянул младший Учиха, глубоко вздохнув. — После утренней аудиенции Орочимару высказал мне недовольство, что мы оба перестали обращать на него внимание, — усмехнулся Саске. — И сказал, чтобы я не мешал тебе, иначе меня могут устранить, — угрюмо добавил он.       — Ты не виноват, а я постараюсь впредь контролировать себя, — повторил Итачи.       — Затем я потренировался с Какаши. Ты знаешь… после нашего уединения тело было как будто не моим, — несколько смущенно признался Саске и повёл плечами.       — Полагаю, тренировка прошла успешно? — дружелюбно спросил старший брат.       — Более чем, — кивнул головой юноша. — Правда я подумал, что хотел бы сразиться с тобой ещё раз. Чтобы испытать себя.       — Оо, — протянул Император, поднимая на него глаза. — Хочешь снова вогнать меч в мою грудь? Эти ощущения я до сих пор помню. К слову, ты можешь сделать это снова, ведь я не умру, — он приложил ладонь к сердцу, а Саске потупил взгляд.       — Конечно, нет. Просто я понял, что сражаясь с кем-то, испытываю удовольствие, схожее с тем, когда занимаюсь любовью, поэтому мне хотелось бы и это делать с тобой. Или ещё с каким-нибудь сильным соперником. Всех, кого я знаю, и кто учил меня, я уже одолел.       — Что ж, возможно, нам с тобой и впрямь нужно сразиться, чтобы не забывать о прошлом, — вздохнул Император.       — А потом я… — продолжил Саске, сомневаясь, стоит ли рассказывать о самой компрометирующей части: ведь Итачи наверняка опять подумает, что он сделал это из-за романтических побуждений. — Потом я покинул дворец и отправился на столичный рынок. Можешь наказать меня за это, — выпалил он и замер в ожидании приговора.       — Почему я должен тебя наказать? — повеселел Итачи. — Если я и соберусь тебя запереть, то одними словами не обойдусь, а повешу замок на твоё поместье. Ты можешь выходить куда угодно, только обязательно возвращайся. Что же ты хотел купить на рынке? Разве чего-то нет во дворце?       — Нет, во дворце всё есть, просто мне… нужен был подарок.       — Подарок, — повторил Итачи. — Подарок для кого-то, кроме меня? — несколько натянуто спросил он, и Саске вздрогнул, сжимая свои одеяния под столом. Всё-таки, надо рассказать, чтобы не оставлять недосказанностей между ними.       — Да, подарок. Для Сакуры. Я снова встретился с ней в императорском саду и подарил украшение, которое купил там. Потому что хотел поблагодарить её, нии-сан, — он умоляюще посмотрел в застывшие черные глаза, прося только об одном — чтобы брат всё понял. — Потому что это была её идея с танцем, и она научила меня. Что бы ты ни думал, она моя подруга со времен Конохи и хорошо относится ко мне, и…       — И мать твоего ребенка, — проронил тот, а Саске невольно сжал зубы.       — Ты знаешь, пожалуй, я к ней что-то испытываю, — твёрже произнёс младший Учиха, а старший снова замер. — Но это не влюблённость или влечение, как ты думаешь, — прочитав на его лице опасения, поспешил добавить Саске. — Нет, это чувство вины, Итачи, от которого я не могу отделаться до сих пор. Вины за то, что я обманул её и воспользовался ей. Она любила и, думаю, что любит меня до сих пор, а я вот так поступил с ней. И даже не могу извиниться словами. Поэтому… та безделушка, что я ей подарил — лишь малая часть, что я могу для неё сделать. Вот как всё на самом деле. И я рассказал тебе об этом (хотя мог легко утаить), потому что хочу, чтобы ты понял меня. И не хочу от тебя ничего скрывать, не хочу, чтобы между нами стояли какие-то недомолвки. Или чтобы кто-то рассказал тебе об этом помимо меня и посеял ещё больше сомнений.       — Вот как, — выслушав его, Итачи кивнул головой. — Это очень смелый поступок и я благодарен тебе, что ты решился мне рассказать обо всём. Так действительно лучше, чем если бы кто-то другой рассказал мне, — мягче добавил он.       — И ты тоже, — проворчал Саске, отводя глаза, — не утаивай от меня ничего, чтобы я не надумал чего-то лишнего.       — Хм… — снова протянул Итачи, внимательно смотря на младшего брата и пытаясь понять, о чем тот намекает. — Ты имеешь в виду Минато-сана? — догадался он. — Ты слышал наш разговор?       — Частично, — сухо ответил Саске. — Но твои последние слова услышал, хотя ты говорил очень тихо, практически шептал на ухо, — раздосадовано фыркнул он. Итачи тоже усмехнулся и покачал головой.       — Я действительно не хочу его отпускать, — спокойно объяснил старший брат. — Для Империи Огня он невероятно ценный человек.       — А для тебя? — невольно вырвалось из Саске.       — И для меня тоже, — так же ровно ответил Император. — Я доверяю ему, — теперь Итачи хотел, чтобы младший брат понял его. — В то тяжелое время, сразу после переворота, когда я остался один, мне пришлось во многом положиться на него, и он не предал меня, хотя я был слаб. Слаб, как Император, во всём этом море политических интриг. Он не знал всей правды о проклятой крови Учих, но он всегда был на моей стороне, Саске. И за все эти годы я ни разу не усомнился в его верности.       — Между вами… что-то было? — всё же решился спросить младший Учиха. Этот вопрос изводил его уже несколько часов.       — Смотря, что ты имеешь в виду, — Итачи не обиделся на этот вопрос. — Если постель — то нет, хотя могло бы быть. Скажу честно, в семнадцать лет я был готов воспользоваться своей юностью, чтобы заполучить его. Но он стал моим и так. Я ощущаю, что хочу владеть им, — проронил Итачи. — Но такого человека, как он, сложно подчинить. Когда я был готов умереть, а ты отказывался от трона, он был моей единственной надеждой — только ему я бы мог передать власть. Не стану отрицать, что между нами существует какая-то эмоциональная связь. Мне всегда хотелось иметь друга и наставника, старше и мудрее меня, того, кто бы помогал мне советом и поддерживал в трудные моменты. Мой близкий друг погиб до переворота, убив себя, Какаши, своего наставника, я отправил с тобой, и у меня никого не осталось… Ты знаешь, что физическая близость может случиться не только из-за любви, — намекая на его ночь с Сакурой, продолжил Итачи. — И даже без сильных чувств может быть приятной. Мы можем испытывать влечение сразу к нескольким людям — и в этом нет ничего постыдного, если телом управляет разум и контролирует желание. Но когда появляются эмоции, жажда близости становится невыносимой, и здесь даже разум не в силах помочь. И ты, и я — мы с тобой можем испытывать влечение к другим людям, но оно будет слабым и померкнет по-сравнению с тем ураганом чувств, что мы испытываем друг к другу. Поэтому, пока эти чувства живут в нас, нам незачем бояться того, что кто-то другой завладеет нашим телом и разумом.       — Ты думаешь, это не продлится долго? — с грустью спросил Саске. — Наши эмоции друг к другу?       — Я допускаю то, что возможно, страсть когда-то угаснет, — рационально ответил Итачи. — Но любить я тебя не перестану и не стану искать утешения в других объятьях.       — Ты же Император, — пролепетал Саске. — Ты можешь сделать своим или своей любого, и никто не упрекнёт тебя. У тебя целый гарем из юных дев, дюжина молодых рабов, и сильнейший генерал, который охотно выполнит любой твой приказ. Любой бы захотел стать твоим, даже не испытывая сильного желания. Просто потому, что ты Император.       — Да, но я захотел того, кто не желал стать моим, — улыбнулся Итачи.       — Но теперь-то желаю, — пробурчал младший брат. — И, возможно, поэтому твой интерес ко мне угаснет? — спросил он в пустоту. — В любом случае, — не дав старшему Учихе возразить, продолжил он. — Даже если когда-нибудь это случится, если вдруг ты перестанешь желать меня или захочешь утолить свою страсть с кем-то другим… Я не буду винить тебя, — тяжело вздохнул юноша. — Если это просто мимолётное увлечение, вызванное инстинктом, и не изменит чувств ко мне. Не буду, — повторил он. — Только скажи мне об этом, хорошо? Чтобы это не выглядело предательством. Я… приму это. Постараюсь принять, — уточнил он.       — Саске, — Итачи покачал головой. — К чему сейчас терзать себя тем, чего возможно, никогда не будет? Я столько лет держал себя в руках и вдруг внезапно обзаведусь кучей любовников и любовниц? — он вновь снисходительно улыбнулся.       — Как знать, — недоверчиво ответил младший Учиха. — Может, теперь тебе это так понравится, что ты захочешь попробовать с кем-то ещё.       — К тому же, ты знаешь, почему я такой, — уже серьёзнее продолжил Итачи, а его взгляд на несколько мгновений потух.       Ни юность, ни роскошь, ни деньги, ни власть,       Не радуют больше то сердце пустое.       Мне видится бледная, слабая сласть       В моём завершённом и вечном покое.       — Что это? — спросил Саске, когда его негромкий голос затих.       — Из-за проклятия в моей жизни не было ничего, что бы приносило радость, — пояснил Император. — Ни богатство и вседозволенность, ни изысканная еда, вкусное вино или тела юных дев… Я не мог наслаждаться жизнью, имея всё это. Такая ирония, — горько усмехнулся он. — Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, будь я здоров? Если бы проклятие не изводило меня час за часом, возможно, всё было бы иначе? Я бы пил и ел, наслаждался своей властью, каждый день менял бы девушек и юношей в своей постели и владел бы тем, кем захочу. Как думаешь, я был бы таким?       — Ты всегда говорил, что твой разум сильнее инстинктов, — припомнил младший брат. — Так что, я надеюсь, ты не сильно бы изменился. Не думаю, что количество любовниц и любовников было бы твоим смыслом жизни, — он даже поморщился от такой перспективы.       — Что ж, об этом мы никогда не узнаем, ведь на всю жизнь я останусь таким, — печально проронил старший Учиха.       — Но ведь сейчас тебе легче? — рассеянно отозвался Саске, волнуясь о том, что совсем не помогает брату.       — Да, намного легче, — Итачи развеял его опасения. — Раньше и дня не могло пройти, когда я не думал о своей болезни. А теперь я порой даже забываю о том, что болен. Когда нахожусь рядом с тобой.       — Хорошо, — в который раз облегченно выдохнул Саске. — Мне кажется, это моё предназначение в жизни. Помогать тебе. Мама перед смертью… просила спасти тебя, — с трудом выговорил наследный принц. — Наконец-то я выполню её просьбу.       — Не стоит зацикливаться только на мне, — проронил Император. — Следуй своим желаниям, какими бы они ни были. Я всё пойму.       — Я и следую, — ухмыльнулся Саске. Они снова вернулись к документам и поработали ещё около двух часов, пока окончательно не стемнело. Младший Учиха больше тратил времени на то, чтобы сосредоточиться, поэтому дело продвигалось очень медленно. Итачи тоже работал неторопливо, между рассматриваемыми отчетами думая о своей жизни и жизни младшего брата. И чуть не рассмеялся в голос, когда в животе Саске заурчало. Звук наполнил пустой зал, и юноше захотелось провалиться сквозь землю.       — Извини, ничего не ел с утра, — щёки парня стали пунцовыми от такого конфуза.       — Пожалуй, на сегодня хватит, — принял решение Император и поднялся на ноги, которые изрядно затекли. — Ты не против поужинать в моих покоях? — предложил он, подходя к столу брата. Саске, тоже поднявшись на ноги, расправил свою одежду и чуть сузил глаза.       — Если потом смогу остаться на ночь, — предложил он, на что Итачи улыбнулся.       — На ночь ты можешь остаться в любом случае, но боюсь, что сегодня твой интерес удовлетворить не смогу.       — Ничего, — тут же отозвался юный Учиха, идя вперед и открывая перед Императором дверь. — Мне достаточно просто побыть рядом.       Вечер этого дня был чудесным. Слуги накрыли в покоях Итачи изумительный стол, и для голодного Саске это стало лучшим подарком. Еда во дворце всегда была свежей и вкусной, но сегодня отчего-то он никак не мог наесться и напиться ароматным чаем. Во время пира Саске был очень взволнован перед своим выступлением, поэтому не смог как следует оценить праздничные яства. Но сейчас, сидеть с братом за одним столом и наполнять его чашу чаем было лучшим праздником. Но ещё лучше стало после того, как Император переместился к гуциню и заиграл на нём. Слушая душевные звуки струн, наслаждаясь яствами, чаем, смотря на красивого умиротворенного брата, младший Учиха испытал настоящее блаженство. Окно было открыто, и иногда Саске переводил взгляд на луну, которая вскоре обещала стать круглой. Не так далёк был день их нового заточения в темнице, но младшего Учиху это больше не пугало. Ведь даже там он мог находиться рядом с братом, а значит, был счастлив. Разделять страдания вместе с ним.       Уставший, сытый и расслабленный Саске даже сам не заметил, как уснул. А очнулся уже в полной тьме. Он лежал на знакомой широкой кровати, укрытой балдахином. На нём остались лишь нижние белые хлопковые рубашка и штаны. Цинь больше не играл, но за окном явно слышалось умиротворяющее стрекотание сверчков. В комнате было свежо и приятно пахло сонными травами. Довольный Саске перевернулся на другой бок и увидел на второй половине кровати Императора. Тело Итачи тоже покрывало белое нижнее бельё, только рубашка была длиннее и доходила почти до колен. Он лежал на боку, небрежно укрывшись, а его черные волосы рассыпались по плечам, упав на грудь. В неясном лунном свете седые пряди переливались серебром. Кровать была широкой, и они могли бы спать не мешая друг другу, но Саске приблизился к нему и слегка коснулся. Очевидно, Император спал. Младший брат не стал его будить, только прижался ещё теснее и приобнял его, тут же ощущая, как по телу прошла приятная дрожь. Он поглубже вдохнул запах его волос и мгновенно успокоился. Как же, оказывается, приятно и спокойно вот так просто лежать рядом с ним, ощущая тепло его тела и слыша негромкое дыхание. Оберегать его сон, любоваться его красивым, немного уставшим лицом и проводить по гладким блестящим волосам. Итачи тоже спокоен и не проснётся, зная, что младший брат рядом. Наверное, только с ним он мог так крепко спать.       Саске тоже очень хорошо спал этой ночью, даже во сне ощущая близость своего брата. Его не преследовали кошмары и не снились другие сновидения. Сон был глубоким и спокойным. Благодаря ему он смог хорошо отдохнуть и набраться сил, но утро принесло новые сюрпризы.       — Саске… — Итачи едва успел открыть глаза и пробудиться, как помимо слепящего солнца ощутил, что младший брат покусывает его в шею, а его твёрдый детородный орган упирается ему в живот.       — Наконец-то. Сколько можно спать? — пробурчал младший Учиха и куснул посильнее. — У меня проблема, — намекая на свой боевой настрой, добавил он.       — Разве это проблема? Я думал, естественный процесс с утра, говорящий, что ты отдохнул и полон сил. У меня так же, — добавил он, когда Саске невольно надавил коленом на его пах. — Но это лишь прилив крови, без возбуждения. Это состояние длится недолго и проходит само собой.       — Ха, прошло бы, — нервно усмехнулся Саске и вскинул голову, раздраженно смотря брату в глаза. — Если бы я не вдохнул твой запах и не ощутил твоё тело… Теперь это не просто утренний подъём. И ты знаешь, как лучше и быстрее всего избавиться от этого сюрприза. Ты ведь… поможешь мне? — чуть более нерешительно спросил Саске. — Или мне бежать в уборную и справляться с этим самому?       — Глупый братишка, зачем справляться с проблемами поодиночке, когда можно решить их вместе? — улыбнулся старший брат и, подтянув голову младшего к себе, приник к его губам. Саске довольно простонал и уперся бедром между ног Итачи, тоже ощущая твердость его плоти. Руки Императора скользнули по его одеждам, снимая с плеч белую ткань, спуская с бёдер штаны и гладя его округлости. От ладоней брата на ягодицах по спине Саске словно прошёл разряд, и желание стало невыносимым. Он тоже развязал завязки на его нижней рубашке и стянул с бёдер хлопковые штаны, прикоснулся пальцами к плоти. Император, ощущая нетерпение своего подданного, медлить не стал и перевернулся на живот, позволяя младшему брату утолить страсть с помощью своего тела. Обрадованный Саске сразу же навалился на него и довольно легко вошёл, поскольку его член успел здорово увлажниться. Он был слишком возбуждён и опасался быстро закончить от такого подарка брата — Итачи так разбаловал его своим телом, что теперь Саске стал желать его сверху не реже, чем снизу. К счастью, выдержка у юного Учихи оказалась лучше, чем он думал, поэтому утреннее совокупление стало не таким коротким. Он успел двинуться несколько десятков раз, наслаждаясь тугим горячим телом брата, и обхватывая ладонью его плоть, которая тоже начала довольно быстро и сильно увлажняться. Итачи не стонал, но дышал прерывисто, цепляясь за подушку. Саске ощущал, как он заводится, как всё чаще двигает бёдрами и стремится навстречу ему. В итоге утренняя сладость накрыла их обоих, несмотря на то, что это быстрое соитие скорее напоминало гон животных.       Довольный Саске расслабленно откинулся на кровати, провожая последние секунды чудного экстаза. Итачи, перевернувшись на спину, тоже глубоко выдохнул и вытянулся. Несколько минут они оба молча лежали, а когда умиротворение спало, Саске нахмурился.       — Я хочу ещё, — проронил он и украдкой взглянул на брата, который улыбнулся с закрытыми глазами. — Только теперь наоборот. Ты так наслаждался этим, что я тоже захотел.       — Кажется, что только в одном положении похоть не утолена до конца, правда? — спросил его Император, на что Саске отчаянно закивал, подбираясь к его бёдрам и склоняя голову над пахом. Он нерешительно вытащил язык и скользнул кончиком по плоти брата. Это оказалось настолько нежным и приятным, что хватило лишь пары таких движений, чтобы орган снова начал подниматься. Стало проще облизывать его и обхватывать губами, но только Саске собирался взять его полностью в рот, как Итачи неожиданно оторвал спину от постели и свалил братишку. Саске успел опереться руками и оказался на четвереньках.       — Как раз то, что нужно для быстрой разрядки, верно? — хмыкнул старший брат, похлопав его по ягодицам, а потом куснув их зубами. Саске отреагировал на эти острые ласки мгновенно, а его член вместе с кровью налился возбуждением. Итачи тоже не стал медлить, как и он, навалившись на его спину и вводя свою плоть в него. И Саске был благодарен, поскольку это нетерпение и желание по-быстрому удовлетворить себя очень сильно заводило. Вот только в отличие от него, рука Итачи не касалась его мокрого естества, поэтому акт длился дольше, а Саске с удовольствием принимал каждый толчок, наслаждаясь этим совокуплением. Только что он брал брата и ещё помнил жар его тугого тела, и надеялся, что повелителю тело любовника доставляет не меньшее удовольствие.       Император добился-таки того, что Саске начал стонать. Сам он, находясь снизу, лишь прерывисто дышал, но от братишки хотел получить большего. Саске знал излюбленный метод господина в постели: сначала довести до безумия и лишь насладившись судорожными движениями своей жертвы, позволить ей закончить. И сейчас он был таким же. Саске подумалось, что наверное, обычным любовникам не нравится, когда во время процесса к ним не прикасаются или не целуют, а ему нравилось. Просто ощущение естества другого мужчины в теле, как сказал когда-то Итачи, оно одно уже приносило удовольствие и приводило к экстазу.       — Мне кажется, я становлюсь развращенным, — прошептал Саске, когда после бури эмоций оба снова растянулись на кровати. — Мне начинает нравиться это. Причем сильно.       — А предыдущие три ночи тебе разве не нравилось? — с сомнениями спросил Итачи.       — Нравилось, но тогда я скорее хотел разобраться в чувствах и понять и сделать тебе приятное, а теперь захотелось самому, причем быстро и сразу, — мрачно ответил он. — И это было скорее из-за инстинктов, чем из-за чувств. Потому что мы делали это… как-то по-животному.       — Не вижу в этом ничего плохого, — спокойно ответил ему брат, поднимаясь на ноги и надевая на себя нижнее бельё, чтобы не оказаться перед слугами в неподобающем виде после плотских утех. — Порой инстинкты застают нас врасплох, как сегодня с утра. Но если можно, почему бы не воспользоваться ситуацией? Ведь мы оба получили удовольствие, избавились от напряжения и не потратили на это много времени. Более того, хорошее настроение с утра — залог успешного дня. Так что, я должен быть благодарен твоему неспокойному телу, — шутливо заключил он.       — Следуя твоим доводам, каждое утро стоит начинать с этого, — Саске тоже поднялся с кровати и кое-как надел на себя рубашку и штаны.       — Может быть.