° ° °
Чимин встаёт с помощью Хосока, который очень тяжело вздыхает. Светловолосому, конечно же, очень больно, но он терпит, закусывая нижнюю губу. Чон помогает ему дойти до ванной, страхуя. У младшего воспаление коленного сустава из-за травмы, полученной ещё пару лет назад. Раньше он мог танцевать, его специализацией был классический танец и было в Чимине нечто особенное, когда он выходил на сцену и сливался с музыкой. Все смотрели в этот момент только на него. Его невероятная лёгкость напоминала собой раскрытие цветка. Пак родился танцором... Это случилось, потому что он очень старался. Потому что хотел довести каждое свое движение до идеала. Светловолосый тогда упал и приземлился на колено, получил настолько сильную травму, что в больнице ему сказали о том, что он больше никогда не сможет танцевать. Никогда не зацветёт. Есть пословица, прекрасно описывающая состояние пятнадцатилетнего юношу с огнём в глазах и амбициями, которые сломались в одно мгновение. «Танцор умирает дважды — один раз, когда прекращает танцевать, и эта первая смерть куда более болезненна. » Ещё никогда Чимин не рыдал в голос лишь из-за одного высказывания. Ему было так больно, так сильно больно, что ему казалось, будто мир вокруг рухнул в одночасье, но он справился с этим чувством. Знал, что его мечта о большой сцене никогда не сможет сбыться, но улыбался. Хотелось верить, что искренне. — Сейчас, мой хороший, — говорит Хосок, раскрывая упаковку от шприца. Он набирает в него лекарство, смотря пронзительно. Нужна чёткая доза. Чимин плачет, зажмуривается и сжимает кулаки. Хён вводит ему обезболивающее, а то младший не может даже ходить. Колено воспаляется нечасто, но каждый раз очень болезненно. Парень изо всех сил старается пережить это время. В этот раз воспаление спровоцировал дождь. Как же глупо было, на самом деле, идти под дождём домой, промокнув до нитки. Как же глупо было забыть о том, что его колено слишком чувствительное и такая малость может вызвать невероятное количество боли. Но Пак Чимин глупый. Он плачет, тихо всхлипывая, а про себя думает, что поступил правильно. Юнги остался здоров, не простудившись из-за непогоды. — Тише, — шепчет Чон, — вот так... Будет легче. Скоро боль пройдёт. Чимин не рассказывает Хосоку, потому что очень боится его осуждения. Чон — это его самый лучший друг, его семья, хоть они и не являются кровными родственниками. Ему так сильно не хочется терять своего хёна, а потому он всё же молчит об этой ситуации и о том, как сильно влюбился в холодного парня с чёрными как смоль волосами и светлой бархатистой кожей. — Спасибо, хён, — тихо шепчет Чимин. Хосок обнимает его, гладит по мягким пшеничным волосам и шепчет что-то приободряющее. Этот хён самый лучший на свете, и Пак ни за что на свете не усомнится в нем. — Хочешь, я закажу пиццу? — спрашивает Хосок. — А как же твой баскетбол? Ты же сегодня собирался пойти на просмотр, чтобы тебя взяли в команду университета. — Да ничего страшного, — Чон треплет его по волосам, — я схожу в следующий раз. Он же никуда от меня не убежит. Чимин смотрит хёну в глаза и кивает. Ему самому противопоказаны любые занятия спортом, кроме лечебной физкультуры. Нагрузка там небольшая, его коленный сустав не пострадает, но это всё не то. Блондин уже не мечтает танцевать, принимая свою новую реальность такой, какая она есть, и стараясь жить дальше. — Хён, скажи, а ты влюблялся когда-нибудь? — спрашивает Чимин. Они оба располагаются на диване, пока смотрят романтический фильм. «Дневник памяти» — любимый фильм младшего. Хосок согласился посмотреть его, несмотря на то, что Пак видел его уже семь раз точно. Просто хочется поднять младшему настроение, чтобы он не грустил и не отвлекался на ноющую боль, не проходящую даже после укола обезболивающего. — Нет, Мини, не влюблялся, — отвечает старший, поглаживая ногу Чимина, словно пытаясь отдать ей все своё тепло и вылечить. Паку до сих пор больно сгибать колено, а потому его нога лежит на специальной мягкой подушке, на журнальном столике перед диваном. — Любить — это красиво... — выдыхает светловолосый. — Очень красиво. — Какой же ты романтичный, Мини, — улыбается Чон, — и юный совсем. Я искренне надеюсь, что и ты полюбишь. Ты достоин этого. Чимин смущённо отводит взгляд, задумываясь о Юнги. Если бы его чувства могли быть взаимными, он был бы самым счастливым человеком на свете. Кинулся бы в эту любовь с головой и отдавал бы всего себя без остатка... — Чимин-и? — ласково зовёт Хосок, кажется, уже не в первый раз. Он улыбается, заметив, как мечтательно сейчас выглядит младший. — А ведь ты влюбился, верно? Пак не отвечает на этот вопрос, смущённо закусывая нижнюю губу, чтобы не улыбаться. Он берёт кусок пиццы и продолжает смотреть фильм, словно и не было этого разговора. Хён не настаивает, видимо, понимая, что когда придёт время и Чимин будет готов, то расскажет обо всём сам.I say it twenty times a day.
1 июня 2022 г. в 17:09
Юнги хмурится, тушит сигарету, оставляя догорать её в железной пепельнице, а после медленно шагает к двери. Он открывает её неспешно, осторожно выглядывая наружу.
— Привет, — Тэхён улыбается ему, а Мин не понимает, с чего это у того такое замечательное настроение. На Кима это не очень похоже...
— Ты почему так рано? — хрипло спрашивает Юнги. От него пахнет сигаретами, друг проходит в квартиру.
— Уже шесть часов, — жмёт плечами младший, а Юнги улавливает от него лёгкий аромат алкоголя.
— Ты что, пил? — догадывается Мин.
— Немного совсем, я отмечал первый сданный экзамен в этом семестре. Автомат поставили на лекции по истории психологии.
Тэхён сразу же идёт на кухню, стоит ему только снять с себя ботинки. Присаживается и начинает стучать пальцами по столу. Юнги смотрит на него и не знает, что сказать. Зачем он сюда пришёл? С какой целью?
Ким смотрит на его руки. Старший сейчас в футболке, а она ничего не скрывает. Тэхён рассматривает каждый шрамик внимательно и хмурится. Мин отслеживает этот взгляд и сглатывает. Чёрт, теперь его друг обо всём знает.
— Я был в баре, — начинает Тэхён, делая вид, что не пялился на уродливые царапины дорогого ему человека только что, — там столько народу.
— Студентам лишь бы повод для того, чтобы побухать, — пожимает плечами Юнги, выдвигая табуретку из-под стола и садясь на неё.
— Да, — соглашается Тэхён, — с нашего университета тоже была парочка человек, первокурсники. Ещё пока могут себе позволить тусить по ночам. Я что пришёл то... Как думаешь, у нашего декана есть немного сочувствия к людям? Просто я гадаю, какими будут наши экзамены зимой, и пытаюсь оценить свои силы.
— Не знаю, самолично он их нам не пишет...
— Но утверждает, — Тэхён снова опускается на его руки своими глазами, словно он не в силах это контролировать. Юнги делает вид, что всё в порядке и его поцарапала кошка, которой у него нет и никогда не было, — как насчёт обеззараживающих компрессов?
Мин облизывается быстро, а после вздыхает:
— Всё нормально, я обработал их Соджу. Единственный алкогольный напиток в этой квартре, хочется верить, что в нём есть хоть немного обеззараживающего эффекта.
— Пил его тоже? — немного равнодушно интересуется Тэхён.
— Нет, как-то не до того было.
— Я в аптеку собирался. Знаешь, таблеток от головы купить, может и тебе захватить чего-нибудь?
— Ничего не надо, — отрицательно мотает головой Юнги.
После этого они оба молчат. Тэхён так и не спрашивает, что именно произошло, а Мин сидит на стуле, переводя взгляд на улицу. Теперь светлеет позже, чем обычно, а темнеет раньше. Может быть, не так уж это и плохо...
— Тогда я, наверное, пойду, — Ким встаёт. Юнги тоже. Они оба идут к двери. Мин молча наблюдает, как его друг надевает ботинки, а сам про себя думает, что тот здесь что-то искал. Ответы... И нашёл. Нашёл их на руках Юнги. В принципе, Тэхён выглядит более-менее нормально. Может быть, он ожидал намного худшего сценария.
— Я, наверное, не приду сегодня в универ, — хрипло произносит Юнги.
— Да, я тоже, — печально усмехается младший.
Надо же, он помнит про Юнги даже будучи пьяным. Решает навестить его, несмотря на головную боль. Мин выучил его трюки наизусть, конечно, Ким — хороший психолог, но конспиратор плохой. Слишком уж очевидно его желание помочь.
Мин спать не ложится, решая посидеть на кухне. Он просто не знает, чем можно было бы заняться ещё. Время тянется для него чертовски медленно, но в университет Юнги не пойдёт. Там очень сложно находиться, ведь вокруг столько людей... Он их ненавидит.
Спокойствие и какое-то умиротворение приходят к нему, когда он выкуривает ещё одну сигарету, вторую за это утро. Это ощущение крайне приятно, ведь чувство такое, словно тебя вовсе не существует. Ты дышишь, моргаешь, но не ощущаешь себя, смешиваясь с этим сигаретным дымом.