Девять жизней

      На следующее утро Лань Ванцзи отправился в полицейский участок. Поскольку территория академии до сих пор находилась под надзором, покинуть её просто так он не мог. Ведь по легенде его не было в городе вообще. Поэтому, выйди он сейчас через главный вход, возникло бы много вопросов, как он туда вошёл. В итоге ему пришлось тайно сбежать из общежития, как настоящему преступнику.       Накануне вечером Лань Сичэнь обеспечил ему алиби. Старший Лань всегда был очень предусмотрительным, и когда младший брат той ночью заявился с бессознательным телом в академию, Сичэнь сразу понял, что дело тут нечисто. Что если человек пропал, значит, его будут искать. И обязательно свяжут его с младшим Ланем. Поэтому в тот же вечер он купил на имя Лань Ванцзи билет на поезд в город с крупной филармонией. А вчера вечером на обратный рейс. Теперь, якобы, тот действительно присутствовал там и проводил мастер-классы.       «Правда, если они решат это проверить…» — такое хлипкое алиби трещало по швам, но другого у прославленного музыканта не было. Добравшись до полицейского участка на общественном транспорте, он уверенно прошёл внутрь и отыскал офицера, который проводил обыск в их академии. Тот, вероятно, не ожидал, что Лань Ванцзи заявится с утра пораньше, поэтому удивился.       — Вы же были в другом городе на обучении? — c подозрениями спросил он, предлагая музыканту стул. Лань Чжань, опустившись, невозмутимо кивнул головой.       — Да. Но директор сообщил, что меня разыскивает полиция, поэтому я прибыл ближайшим поездом, — в руках он как бы невзначай держал билет, будто действительно только сошёл с поезда.       — Вот как, — протянул офицер, сев напротив него. Он запустил программу на компьютере и что-то быстро напечатал. Затем вновь обратился к Ванцзи. — Мы это проверим, — он сверлил музыканта подозрительным взглядом, но тот был настолько спокоен и хладнокровен, что его невозможно было в чем-то заподозрить. К тому же, он смотрел не прямо, а как будто сквозь полицейского, отчего «пробить» его становилось ещё сложнее.       — Двадцать шестого числа вы посещали центральный госпиталь? — чтобы не ходить вокруг да около, начал допрос полицейский, печатая его ответы в программе.       — Да, — кивнул Лань Ванцзи.       — И по какой причине?       Он бесстрастно посмотрел на мужчину, затем опустил глаза на свои руки. Если они опрашивали медперсонал, значит, та врач тоже могла дать показания. Скорее всего, она и подтвердила его личность, поскольку непосредственно общалась с ним. Врать здесь бессмысленно.       — Я поранил предплечья, — тихо ответил он.       — Музыкант и поранил предплечья? — снова скептически переспросил офицер. — Разве это не опасно? К тому же накануне отъезда.       — Опасно. Поэтому я сразу отправился в травмпункт, — прохладно сказал Лань Ванцзи. — А поскольку он находится при госпитале, попал туда.       — Ладно. Вы оказались в больнице. И случайно встретились с этим человеком? — на столе он разложил снимки с записей видеокамер госпиталя, где Лань Ванцзи нёс на спине какого-то человека. Лица были размытыми, но всё же очертания просматривались. Музыкант по обыкновению молча кивнул.       — Вы знаете, что этот человек находился под стражей? Что его привезли с попыткой самоубийства из психиатрической клиники, куда он был заключен по приговору суда?       На этот раз Лань Ванцзи отрицательно помотал головой.       — Приговор суда? — тихо спросил он.       — Да, Мо Сюаньюй был осужден восемь лет назад за убийство своих родственников. Однако на заседании был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение. Теперь он беглый преступник, и за укрывательство можно получить немалый срок, — подчеркнул офицер. — То есть, вы подтверждаете, что это вы? — он постучал по снимкам. Лань Ванцзи снова кивнул. — И вы помогли ему сбежать? — с сомнениями спросил полицейский.       — Возможно, неосознанно и помог, если у него были такие цели. Я встретил его случайно на выходе из госпиталя, — негромко прокомментировал он. — Этот незнакомый молодой человек едва держался на ногах и попросил довести его до дома. Но по дороге он потерял сознание, а адрес так и не сказал. Поэтому мне пришлось принести его в общежитие музыкальной академии. А с рассветом он сбежал. Я не успел рассказать об этом директору, поскольку опаздывал на поезд.       — Хах! — офицер издал ироничный смешок. — Зачем же вы стали помогать незнакомцу? Что за игры в благородство. Вы должны были сообщить медперсоналу или охране, а не искать себе лишних проблем. А если бы он напал на вас?       — Мне показалось, что в таком состоянии он вряд ли был способен что-то сделать, — ровно отозвался Ванцзи. Офицер смотрел на него и так, и эдак, но придраться к флегматичному музыканту никак не мог.       — Что ж, ваши слова действительно звучат убедительно, — кисло выдал он, поняв, что зацепиться не за что, и обвинения вилами по воде писаны. — Однако ваше поведение весьма странно. Мы не нашли никаких связей между вами и Мо Сюаньюем, между ним и музыкальной академией Гусу. Вы утверждаете, что не знаете его и не видели прежде?       — Он незнаком мне, — повторил Лань Ванцзи. — Как я мог видеть его прежде, если он находился на принудительном лечении?       — Похоже, это действительно так, — прищурился офицер. — Но зачем же тогда вы помогли ему?       — Люди порой помогают друг другу, — спокойно ответил музыкант. — Без определенных мотивов.       Офицер, поджав губы, ещё некоторое время смотрел на неприступного Лань Чжаня, а затем тяжело выдохнул, ощущая, что больше ничего из него вытянуть не сможет.       — Что ж, оснований для вашего задержания у нас нет, распишитесь здесь и можете идти, — он распечатал документы с его показаниями и придвинул их ему. Лань Ванцзи, бегло прочитав, поставил уверенный росчерк и снова посмотрел на офицера.       — Если Мо Сюаньюй сбежал, необходимости в оцеплении академии больше нет, — твёрдо произнёс Лань Чжань. — Прошло уже несколько дней, он не вернулся. Я прошу убрать ваших людей и собак, поскольку они мешают учебному процессу и пугают студентов.       — Мы разберемся с этим, не волнуйтесь, — сквозь зубы процедил тот и снова начал что-то печатать. Второй раз Лань Чжань просить не стал. Он покинул полицейский участок и вернулся в академию. По дороге, проходя мимо булочной с невероятно ароматным запахом, мужчина не смог побороть соблазн и зашёл туда. Услужливая продавщица тут же начала предлагать ему свежую выпечку и пирожные, и Лань Ванцзи, не зная конкретно, что ему нужно, купил всего понемногу. Еда в академии была здоровой и не такой калорийной, поэтому он подумал, что кому-то вредности очень придутся по вкусу.       Едва достигнув запертой двери мансарды, он услышал звуки флейты. Лань Чжань остановился прямо перед лестницей, ведущей на крышу. В первые секунды он ощутил знакомый страх и цепенящее чувство. Ведь всегда, когда он слышал флейту, призрачный Вэй Ин исчезал. Тогда всё было лишь в его сознании.       «А теперь?» — Лань Ванцзи заставил себя сделать шаг и подняться наверх. Он достал ключ и отпер дверь, затем поднялся выше и оказался на крыше. Его сердце на мгновение замерло, когда он увидел стоящего у окна Вэй Усяня. Тот играл на флейте, и в его волосах мелькала алая лента. Ванцзи хорошо её видел, поскольку тот стоял к нему спиной.       «Только не исчезай… — пронеслась мысль в его голове, когда он стал приближаться к Вэй Ину. — Я нашёл тебя и спрятал, только не исчезай снова….»       Дойдя до него, он хотел поднять руку и коснуться его плеча. Как вдруг Вэй Усянь прервался и опустил флейту. Одно мгновение тишины показалось Лань Ванцзи нескончаемым адом. До тех пор, пока юноша не развернулся к нему.       — Лань Чжань, — на его лице появилась улыбка, и руки музыканта даже дрогнули от того, что страх отпустил. Одной улыбкой Вэй Ину удалось разрушить его и успокоить напуганное сердце. Теперь Вэй Усянь не его галлюцинация.       — Ты заходил с утра? — бодро спросил его Вэй Ин, помахивая флейтой. — Вчера этой флейты здесь не было. Как и ленты, — он провёл рукой по своему хвосту.       — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. — Я подумал, что тебе будет скучно.       — Скучно? Конечно, мне будет скучно взаперти! — посетовал Вэй Усянь. — Ты даже не представляешь как. Я ещё больше ощущаю себя птичкой в клетке, ведь теперь я могу петь, — он приложил флейту к губам и сыграл трель, очень похожую на соловьиную. — Не правда ли, я услада для глаз и ушей? — хмыкнул он.       — Услада, — эхом отозвался Лань Ванцзи, глядя на него так пристально и чувственно, что Вэй Усяню захотелось спрятать свои глаза.       — Хах, Лань Чжань, ты порой так скажешь и так посмотришь, что я не знаю, что ответить, — проведя ладонью по затылку, пробормотал смущенный Вэй Ин. — Что у тебя тут? — учуяв аппетитный запах, юноша посмотрел на его руки. Тот держал большой бумажный пакет, от которого и исходил аромат.       — Ох, неужели, — глаза Вэй Усяня жадно заблестели, когда он заглянул в пакет и выхватил оттуда пару парных булочек. — Наконец-то что-то вкусное! — запихивая их себе в рот, прокричал он. Лань Чжань аккуратно всё разложил на столе, вытащил купленный кофе и протянул его своему «соловью». Тот, кивая головой в знак благодарности, с удовольствием сделал несколько глотков.       — Как давно я не ощущал этот чудесный вкус жареных пирожков с мясом! — благоговейно причитал он, наслаждаясь каждым кусочком. — И чесночными булочками! — откусывая из другой руки, простонал он. — Лань Чжань, ты столько много накупил, как будто для двух человек. Присоединяйся!       — Лучше питаться здоровой пищей, — негромко проронил музыкант, опустил глаза и с каким-то сожалением взглянул на аппетитные, но вредные пирожки и пирожные.       — Лань Ванцзи, Лань Ванцзи, — вздохнул Вэй Усянь и закатил глаза. — Что тогда, что сейчас — ты правильный с головы до пят. Ничему плохому я тебя не научил, — обреченно добавил он.       — Если только изредка… — запнулся музыкант, и Вэй Усянь тут же оживился и хитро сузил глаза. Он взял со стола самое большое пирожное с жирным густым кремом и протянул его Лань Чжаню. Тот сначала отшатнулся, поскольку пик крема чуть не задел его нос. А затем всё же взял его в руки.       — Впрочем, начинать никогда не поздно, — ухмыльнулся Вэй Усянь и похлопал его по плечу. Они двое уселись за стол, друг напротив друга, уплетая калорийный завтрак.       — Так значит, ты ходил в полицию? — между пирожками расспрашивал Вэй Ин.       — Да, — Лань Ванцзи ел очень осторожно и маленькими кусочками. — Я сказал всё так, как ты придумал. Меня отпустили, не найдя оснований задерживать. Связь между тобой и мной тоже не установили.       — Хах, ещё бы! — Вэй Ин с удовольствием облизал пальцы после пирожного. — Ты даже не знал о существовании Мо Сюаньюя до этого момента. Кое-что сыграло нам на руку.       — Оцепление вскоре должны снять, собаки тебя не будут беспокоить. Ты сможешь выходить из комнаты, — отводя взгляд от его пальцев, добавил Лань Ванцзи. Вэй Усянь, вытерев руку ещё и салфеткой, снова вздохнул, покручивая стакан с кофе.       — Лань Чжань, всё-таки, мне опасно здесь находиться, — глухо проронил он, смотря в окно. — Я очень благодарен тебе за спасение, но я не могу подвергать тебя и Гусу опасности. Возможно, они придут снова, а может появится и кто похуже. Риск… слишком большой.       — Вэй Ин, — Лань Ванцзи покачал головой. — Здесь самое безопасное место для тебя. Здесь тебя никто не найдёт. Ты можешь остаться здесь навсегда. У тебя будет всё. Тебе не нужно заботиться о еде, одежде или крыше над головой. Я дам… тебе всё, — едва слышно добавил он, смотря на Вэй Усяня с мольбой в глазах. Тот, мягко улыбнувшись, покачал головой и взглянул в окно.       — Лань Чжань, я правда безумно ценю всё, что ты для меня делаешь. Я тоже готов сделать всё для тебя. Но я не могу просидеть всю жизнь здесь, взаперти. Ты же знаешь, мне всегда нравилась свобода, для меня сидеть в четырёх стенах сродни пытке. Пусть эта клетка золотая, пусть я могу петь, но летать мне нравится больше.       Выслушав его, Лань Ванцзи удрученно опустил голову. Да, он знал свободолюбивый нрав Вэй Ина, и он сам, всю жизнь просидевший в этих стенах, не имел права заключать его. Но всё же… держать синицу в руках было так приятно…       — И что ты собираешься делать? — через некоторое время спросил музыкант. — Ты говоришь о свободе. Но получить свободу в этом теле будет непросто. В полиции мне рассказали кое-что. По поводу Мо Сюаньюя.       — И что же? — Вэй Ин с любопытством вскинул брови.       — Восемь лет назад он был осужден за убийство своих родственников. Но поскольку его признали недееспособным, мера пресечения была изменена на принудительное лечение в психиатрической клинике. Если Мо Сюаньюй действительно был преступником, снять обвинения и обрести полную свободу не получится, Вэй Ин, — печально заключил тот. Вэй Усянь, нахмурившись, тяжело вздохнул. Похоже, от своей судьбы ему не убежать.       — Ты прав, я забыл кое о чем важном, — проронил он. — Боюсь, Лань Чжань, я не останусь в этом теле надолго.       Руки Лань Ванцзи невольно дрогнули. Он сцепил ладони друг с другом, пытаясь не показать этого, однако Вэй Ин заметил, как всё его тело напряглось, а в глазах промелькнул страх.       — О чем ты? — едва слышно спросил он.       — Мы с тобой так толком и не поговорили, — серьёзно начал Вэй Усянь. — О причине, по которой я оказался в теле Мо Сюаньюя. Я ведь вернулся не просто так, Лань Чжань. Точнее, меня вернули. Я-то хотел остаться там, вместе с шицзе в её цветущем саду… — на его лице появилась призрачная улыбка, отчего по спине Лань Ванцзи прошёлся холодок. — Но меня вернули обратно. Только на время.       — И почему же только на время? — обреченно спросил музыкант, ощущая, как защемило сердце. Его вид был такой потерянный, что Вэй Ин пожалел, что начал этот разговор. Однако скрывать что-либо от Лань Чжаня он не собирался.       — В загробном мире мне сказали, что был нарушен баланс. Вроде как, я не должен был умереть, вместо меня должен был погибнуть другой человек. Но произошла какая-то ошибка. Теперь мне нужно найти его, — кашлянув, продолжил он. — Человека, который выжил вместо меня, и сопроводить его в загробный мир, чтобы восстановить баланс. Попросту говоря, я должен убить его, — Вэй Усянь поморщился. — Если я сделаю это, то смогу вернуться в загробный мир и жить с шицзе.       — А если ты его не найдёшь? — бесстрастно спросил Лань Ванцзи.       — Не знаю, наверное, они опять что-нибудь придумают. У меня каждый раз мороз по коже, когда я вспоминаю о той петле, — он поёжился. — Боюсь, всё же, мне придётся его найти, чтобы освободиться от этого. Жизнь в теле Мо Сюаньюя — это не жизнь.       — Долго тебе его искать не придётся. Ты уже нашёл его, — так же безэмоционально сказал Лань Ванцзи, смотря перед собой.       — О чем ты? — непонимающе уставился на него Вэй Усянь.       — Разве ты не помнишь? Как погиб? — спросил его Лань Чжань. Вэй Ин пространно покачал головой. Он старался не касаться этой темы и не думал об этом, но сейчас, погружаясь в свои давние забытые воспоминания всё глубже и глубже, что-то смог припомнить.       — Кажется… это была авария? — стиснув голову руками, неуверенно произнёс он. — Помню, мы ехали в автобусе после конкурса и… потом темнота. Но ты ведь ни при чем, Лань Чжань, ты тогда тоже пострадал, — он вскинул на него жалобные глаза.       — Пострадал, — бесстрастно повторил Лань Ванцзи. — Но самое ужасное случилось после неё, и ты не можешь помнить это… — затих он.       — Тогда может просто расскажешь мне? Чтобы я разобрался, — попросил его Вэй Усянь. — Почему ты винишь во всём себя? Что бы тогда ни произошло, я не верю, что ты виноват в моей смерти. И уж тем более, что ты мог убить меня. А если ты должен был погибнуть вместо меня…       — Я десять лет ждал этого, — прервал его Лань Чжань, а его взгляд стал невероятно пустым. — Каждый день ждал, что ты вернёшься, чтобы забрать мою жизнь. Во снах ты забирал её, почти каждую ночь. А теперь появился в реальности. Возмездие неминуемо, и я не стану препятствовать тебе. Ты можешь забрать мою жизнь и освободиться.       — Лань Чжань, замолчи, — юноша даже зажал себе уши. — Не могу больше слышать эту чушь. Забрать твою жизнь? Ты серьёзно? Да я никогда этого не сделаю! — вспыхнул он. — Ты не можешь быть виноват в моей смерти, не можешь, — мотал он головой.       — А если это так? — сокрушенно спросил Лань Ванцзи. Вэй Ин, набрав в грудь побольше воздуха, задержал дыхание, а потом с шумом выдохнул.       — А если даже и так, я всё равно этого не сделаю. Никогда, — твёрдо заявил он. Лань Ванцзи сидел неподвижно и, казалось, даже не дышал. Вэй Усянь смотрел на него так гневно, что он не сразу решился нарушить тишину.       — Но если ты этого не сделаешь, то будешь вынужден остаться в этом теле на земле, — провел логичную цепочку Ванцзи. — А если ты останешься в этом теле, тебе придётся постоянно прятаться и скрываться, поскольку Мо Сюаньюй — преступник. Придётся сидеть взаперти…       — Хах, а тебе как будто это нравится, Лань Чжань, — внезапно ухмыльнулся Вэй Ин и расслабился. — Что ж, сидеть взаперти — это всё же лучше, чем видеть тебя мёртвым. Не понимаю, к чему ты мне всё это сказал — я всё равно не поверю, что у тебя был хоть какой-то злой умысел. А если это произошло неумышленно, то так тому и быть.       — Ты слишком высокого мнения обо мне, — возразил Лань Ванцзи. — Я не совершенен, у меня тоже есть слабые места и недостатки. И злые умыслы, — через паузу добавил он и опустил глаза. Словно опасался, что Вэй Усянь узнает о его злых помыслах, прочитав по глазам.       — Хах, Лань Чжань, если уж ты несовершенен, тогда кто? И что за злые умыслы? Поставить студентам двойку? Или прогулять пары? А может просто от души напиться? — подмигнул он. — Зная тебя, все твои умыслы можно списать на детские шалости.       — Нельзя, — категорично возразил тот, и Вэй Усянь притих, невольно надув щёки и выпустив воздух.       — Ладно, ты же не хочешь кого-то убить, — осторожно уточнил он. Лань Ванцзи покачал головой. — Или ограбить? — снова отрицательный кивок. — Тогда всё в порядке, — махнул рукой юноша. — Если всё в рамках закона, то и переживать не о чем, — он поднялся на ноги и с удовольствием потянулся. Ему почему-то снова захотелось лечь в кровать, хотя время уже шло к полудню.       — Лань Чжань, — внезапно осенило его. — Разве ты не должен быть на занятиях?       — Мгм, — кивнул головой тот. — Должен.       — Как так — ты прогуливаешь собственные пары? Кажется, я всё-таки научил тебя плохому. Давай, поднимайся, — он стиснул его предплечья и потянул наверх. Музыкант поднялся на ноги, удивленно смотря на него сверху вниз.       — Я и так на плохом счету у директора академии, — объяснил Вэй Усянь. — А если ты начнёшь пропускать занятия, он определенно заметит моё дурное влияние. И тогда мне придётся несладко.       Лань Ванцзи молчаливо согласился с ним очередным кивком головы. Он уже хотел уйти, однако Вэй Ин продолжал держать его за предплечья.       — Постой, Лань Чжань, — торопливо произнёс он, смотря ему в глаза и любуясь его красивым бесстрастным лицом, как у совершенной статуи. — И всё-таки, как ты догадался, что я это я? Только из-за похожей внешности?       Лань Ванцзи тоже внимательно рассматривал его лицо, которое сейчас находилось весьма близко. Очертания были очень мягкими, лучистые глаза так и сверкали, и кажется, в них не было ни грамма лжи.       — Не только, — покачал головой он. — Сердце сказало.       — У тебя чуткое сердце, Лань Чжань, — заулыбался тот.       — Очень чуткое, Вэй Ин, — прошелестел Ванцзи и внезапно тоже перехватил Вэй Усяня за предплечья. На несколько минут они так и застыли, сжимая друг друга за руки и глядя в глаза. Вэй Усянь хотел сказать что-то ещё, но не нашёлся со словами, поскольку никак не мог отвести глаз от своего спасителя. Лань Ванцзи же и не думал говорить. И отпускать, видимо, тоже. Наоборот, он как будто очень медленно и незаметно притягивал к себе, поскольку Вэй Ину показалось, что через некоторое время они стали ещё ближе. Он внезапно вспомнил, как Лань Чжань сжал его в объятьях в студии звукозаписи. Как стало тогда хорошо и спокойно, несмотря на опасность. И сейчас ему ужасно захотелось почувствовать то же самое. Шагнуть ему навстречу и утонуть в этих объятьях.       Между ними повисла тишина, но она не была напряженной. Скорее, ни один, ни другой её не замечали. До Вэй Усяня не сразу дошло, что они застыли в странной позе, держа друг друга за предплечья. А когда он подумал про объятья, стало жарко. А если ему стало жарко, значит, через пару секунд начнут гореть щёки. Понимая, что сейчас Лань Чжань увидит его красное лицо, он скорее опустил голову и попытался что-то сказать, чтобы разрядить обстановку. Как назло в голове не было ни одной мысли, как вдруг тема нашлась сама собой. Держа Лань Ванцзи за предплечья, Вэй Ин вдруг ощутил, что под тонкой тканью рукавов рубашки есть что-то ещё.       — Лань Чжань, это… — он начал ощупывать его руки, а затем, когда тот отпустил его, развернул его кисти тыльной стороной и заметил под манжетами края повязки. Чтобы убедиться, что глаза не обманывают, он чуть задрал рукава и невольно вскинул брови.       — Почему у тебя перебинтованы предплечья? — озадачился юноша. — Я думал, это я себя порезал, чтобы сбежать из клиники. Но ты же не мог… не мог…. — засуетился он и поднял на Ванцзи взволнованные глаза.       «Ты же не мог тоже убить себя?» — крутился у него вопрос, который он не осмелился задать вслух. Лань Ванцзи медленно покачал головой из стороны в сторону, а затем, закатав рукава рубашки до локтя, принялся развязывать повязки. Вэй Ин наблюдал за этим с замиранием сердца, а когда предплечья обнажились, рассмотрел их со всех сторон. И заметил на коже едва затянувшиеся зашитые раны.       — Неужели ты… — всё ещё не веря своим глазам, ошеломленно выдохнул юноша. Раны были очень глубокими, гораздо глубже чем у него самого. А некоторые порезы располагались так, словно плоть была пробита насквозь.       — Нет, — теперь Лань Ванцзи прямо ответил на его вопрос.       — Тогда откуда они взялись? Как ты поранился? — взволнованно спрашивал Вэй Усянь.       — Разве ты не помнишь? — голос музыканта как обычно был предельно спокоен. Он многозначительно посмотрел на рассеянного Вэй Ина, и до того не сразу дошло, о чем он говорит.       — Как… — наконец выдохнул он и снова уставился на раны. — Неужели с тех самых пор?.. — он вопросительно взглянул на Лань Ванцзи, а тот подтверждающе кивнул. Вэй Усянь печально посмотрел на его руки и осторожно провёл пальцами по затянувшимся ранам. Да, он хорошо помнил, что это произошло на третьем году обучения в академии Гусу.       С того самого момента всё и пошло наперекосяк.