Туда-сюда, сюда-туда

— Хэнь’эр. — Геля держит в руках горький кофе Химеко и горсть конфет, выжидает момент, когда красноволосая женщина отвернется, чтобы закинуть сразу все в себя. Мурата не разрешала девушке есть конфеты вместе с обертками, искренне считая, что у той могут быть проблемы с желудком. Но, как показала практика, чего только в животе ангела не побывало, ничего не случалось. — А? — ДаньХэн засидевшийся в мыслях взволнованно подскакивает. — Поумерь свое волнение. ДаньГе и ДаньЛю уже не маленькие, смогу постоять и за себя, и за остальных. — просит ангел. ДаньХэн непроизвольно улыбается, видя, как зоркий серый глаз уловил движение зрачков Химеко и в этот же самый момент любимая поспешила запихать в рот столько желанные предметы. В одном только прокололась. Съела кофе вместе с кружкой. Брови навигатора звездного экспресса поползли вверх. «Хруст-хруст-звяк» — слышится пережевываемый фарфор. На неловкий смешок прожорливого пассажира Химеко лишь тяжко вздохнула. Идея купить пластиковые стаканчики уже не казалась такой расточительной.       ДаньГе и ДаньЛю — близнецы, брат и сестра. Их близнецы. Лунное Солнце и солнечная Луна. ДаньХэн был все еще немного обижен на Гелю, ведь он не принимал участие в придумывании имен, хотя обоих детей родил и высидел он. Но обида с лихвой отступала, стоило почувствовать на талии теплые женские руки, вот прямо как сейчас. Ее можно понять. Имя — ключ. Для расы Гели свойственно особое отношение к именам. У видьяхар тоже были традиции, связанные с именами, например, брать часть имени от предыдущего воплощения. Для драконорожденных это больше ни на что не влияющая традиция, в то время, как для ангелов это нечто сокровенное. И все же в душе теплилось щекотливое чувство удовлетворенности и заботы. Геля не забыла про традицию видьяхара. Дала детям имена с частицами имени воплощений самого ДаньХэна. Несмотря на то, что до недавнего момента его род вообще не имел способность к размножению, она посчитала нужным сделать это. Мило.       Но как успокоить сердце молодого отца? Разлучившегося со своими чадами. Пусть всего на одну миссию, но расставание в минуты уже ощущались, как часы. Видьяхара сильно привязаны друг к другу. Их популяция не росла, каждая особь была на вес золота. ДаньХэн думает, что он никогда не сможет чувствовать себя спокойно в дали от детей. Даже когда те вырастут. Прозвучит смешно, несуразно, — как для многих членов экипажа, — Геля утверждала, что дети уже взрослые. По меркам ангелов, может оно и так, вот только голова Пожирателя Лун напрочь отказывалась принимать тот факт, что дети, с момента рождения которых прошло тридцать шесть часов, выглядящие на пять лет, могли жить самостоятельно. Остальные тоже проявляли немалые сомнения по поэтому поводу. Геля лишь пожимала плечами, близнецы в эти моменты смотрели друг на друга, а потом бросались гоняться за хвостами друг друга. «Взрослость так и хлещет» — проворчал тогда мистер Янг. «Помнить на прошлой неделе вы также ходили с раскадровками кругами по всей комнате» — припомнила ему серафим. Где-то в словах его Солнца была горькая правда. Ощущение собственной ненужности, хуже ощущения бесполезности, хотя может быть это одно и то же. Видьяхара счел считать себя лучше сомнительно полезным.       Все-таки еще были вещи, которые пока близнецы делают исключительно с родителями, не передавая столь интимные вещи другим. В дали от взора обитателей экспресса ДаньЛю и ДаньГэ здороваются по очень старому этикету видьяхар, прикладывая ладони ко лбу собеседника. Спят исключительно в родительском «гнезде». Это все та же Гелина комната, ставшая общей, семейной. Крылья, прячущиеся под семьюпечатями и драконьи атрибуты, то бишь хвост и рога трогать можно было только родителям. Март безумно хотела сшить близнецам парные костюмчики, пришлось вежливо отказываться, так как дети были координально не готовы отдавать хвосты под сантиметровую ленту.       Но дети растут и постоянно быть под крылом родителей не интересно. Есть жажда познавать мир! Тем более они на экспрессе. Здесь не соскучишься.       На миссию ДаньХэна не взяли. Он хотел пойти. Группа из Март, Келуса, мистера Янга и его детей умыкнула самостоятельно. Специально, чтобы видьяхара не увязался за ними. Химеко погладила его по голове, наказала отдыхать. Геля пыталась понять причину волнения возлюбленного, в силу своей сущности к определенному консенсусу в этом вопросе они не пришли. Архивисту оставалось скучающе тухнуть у окна. Геля хотела понять Луну, как и он ее. Сильные видовые различия часто мешали. Может девушка не понимала корень проблем, зато знала, что из их пары в большей моральной поддержке сейчас нуждался именно ДаньХэн. Ангел приготовила вместе с Химеко кофепитие вместе с персиковыми пирогами. Тот остался равнодушен. Кончик хвоста беспокойно бился, оповещая о настроении хозяина. Слишком беспокоиться. Кусок в горло не лезет. — Ой, прости, я все еще плохо контролирую его. — смущенно признается брюнет. Непослушная часть тела, именуемая хвостом, обвила Гелю, прижимая ту к телу ДаньХэна. Она просто подошла приодобряюще обнять его, а оказалась в плену. Его тело требовало ласки. — Если тебе так легче, то я не против. — прошептала серафим, прижимаясь щечкой к плечу видьяхары. Пальцы легко рассекли послушные темные локоны, играючи перепутывая их. — Спасибо.

***

— …ДаньХэн. — в голосе легкий укор. — Уже поздно, а их нет. Может стоит пойти поискать их? — Геля обхватывает указательным пальцем один из бирюзовых рогов, тянет, заставляет лечь рядом. — Химеко писала им час назад. Они давно в отеле, спят в безопасности. Тебе тоже нужно спать. Тело требует отдых. — видьяхара не может смириться с мыслью, что дети решили впервые в жизни попробовать переночевать где-то вне стен родительского гнезда. Брюнет надеялся, что это будет, ну, позже. Много позже. Лет через сто. Двести максимум. Тяжелый вздох окропляет теплым дыханием губы ангела, она довольно облизывается. С искрой надежды его губы шепчут: — А вдруг…? — ХэнХэн. Мы говорим о наших детях. — напоминает Геля. Она лишь интуитивно догадывается почему ДаньХэн так рвется на амбразуру несуществующих бед. У нее нет умысла поскорее выпустить детей в открытое плавание в космос в поисках своего пути, чтобы больше проводить времени с возлюбленным. Наоборот, она была бы рада на подольше оставить их возле себя. Детей она любит ни чуть не меньше, чем их отца. Однако, ДаньХэну стоит понимать, что нельзя ограничивать близнецов в познании нового, везде подушки не разложишь. Где-то им нужно самим набить шишки, чтобы научиться. По крайней мере сейчас близнецов лучше оставить в покое, они учатся выстраивать модели поведения, взаимодействия. Запретить им ходить на миссии, означает в будущем вообще не вытащить их за пределы экспресса. Риск есть всегда, но они же не бросают ДаньГе и ДаньЛю на произвол судьбы. С ними Вельт, Келус, Март в конце концов… Ладно, Март можно было не упоминать, ее саму частенько спасать приходиться. — Да пусть на эту планету обрушится хоть весь легион Антиматерии, они останутся целыми и невредимыми. Ты не сможешь вечно помогать им идти вперед, когда-то они должны будут отпустить твою руку. — …Эх, я за весь так изволновался, что теперь не засну. — Я могу попробовать усыпить тебя. — предлагает ангел. — Снотворным? — Нет. Это крайний случай. Для начала я просто утомлю твое тело еще сильнее. — девушка ловко поддевает пуговицы, расстегивая верх одежд парня. Если разговоры не помогают, пора пробовать физическое воздействие. — Что ты…мхм! — ДаньХэну пришлось резко уткнуться в подушку, чтобы заглушить стон. Геля потянула за небольшой ремешок, — дети впервые использовали черную материю, подарили отцу украшение; Наверное, это слишком громкое слово для обычного однотонного ремешка с пластиковой застежкой, но теперь это было одно из самых дорогих украшений ДаньХэна; Еще одним была заколка из лунного камня: подарок Гели; Такие заколки видьяхара дарили друг другу перед свадьбой, — чешуйки сладостно затрепетали от небольшого давления. Хвост видьяхара чувствительный, отражение хозяина. Ремешок располагался почти у основания хвоста, рядом с копчиком и поясницей. Слишком чувствительная часть. — Когда дети будут здесь, у нас не будет возможности предаться любви. — хихикает Геля, проводя указательным пальцем против линии роста чещуек. — М-м-м… Ах! — сладко выдыхает в шею девушки брюнет. Любимая почти раздела его догола. Ему не хочется отставать. Рука находит ленты корсета, тянет за одну, платье сразу съезжает вниз. Для боевой одежды довольно непрактично. Всего одно движение, и противник оставит ангела без одежды! — Ха-а… — шумно вздыхает Геля. ДаньХэн рывком сажает ангела на себя, хватает губами сосок. Играется длинным языком с горошиной, осторожно проталкивает ее между острыми клыками туда-обратно, царапая совсем-совсем невесомо. — Ты решил взять реванш? — Если позволишь. — Все что угодно, Луна моя.

***

— Между прочим с вашей стороны это было очень невежливо. — вдруг говорит Химеко утром. — У кого-то тут за несколько лет не бывает столько сколько раз у вас было вчера. Могли бы снять номер в отеле.       Уши и лицо ДаньХэна мгновенно краснеют, Геля беззастенчиво уточняет: — Там звукоизоляция лучше? — Возможно. — А что родители делали вчера? — спрашивает любопытный ДаньГе.       Миссия не закончена, экипаж вернулся для доставки опытных образцов и некоторых книг. Близнецы устроили соревнование по их поиску. По итогам которых не выиграл никто, потому что Келус как бы случайно перепутывал стопки, перемешав все бумажные носители. Каждый из близнецов получил поцелуй в лоб от ДаньХэна. Он был одновременно и рад, и озадачен. Опять куча работы. — Пап, ты заболел? — ДаньЛю кладет маленькие ручки на папины щеки, встает на носочки, понимает, что не дотягивается, тогда девочка упирается хвостиком в пол, поднимает собственный вес. Губы касаются лба ДаньХэна. — Ну, как? Папа болен? — Геля берет дочку на руки. — Не понятно. — вздыхает. — ДаньГе, пойдем играть? — Келус взялся за роль ответственного, — насколько это слово вообще применимо к нему, — няня, решившего что пора переключить мысли ребенка. — Вообще-то я хотел начать учить детей иерогрифам. — перед предстоящей кропотливой работой в архиве ДаньХэн хотел провести время с детьми. Келус итак пробыл с его близнецами целый день. Разве сейчас не его очередь? — Зачем? Мама же тоже их не знает? — не понимал сын. — Учить иероглифы скучно. Не хочу. — поддерживает близнец. — Гэгэ, пойдем играть!       ДаньХэн смотрел в спины пока дети вместе с Келусом не скрылись в другом вагоне. Что это сейчас было? Его дети…предпочли Келуса ему? Почему, а главное, каким образом первопроходец умудрился завоевать любовь детей — не понятно. — Ну, хочешь — можешь меня научить иероглифы читать. — предложила Геля, подсаживаясь к ДаньХэну. — Хэн’эр, они еще молоды, им сейчас много интересно, хочется много всего попробовать. — Ага, и учиться с отцом почему-то в их планы не входит. — угрюмо вздыхает видьяхара.       Он и сам понимает, что учеба не самое интересное в жизни. Просто…когда он только-только вылупился в новом воплощении ДаньХэна единственным развлечением были книги. Ни друзей, ни игр, ни свободы действий. Только книги. Воспоминании ДаньФэна тоже не особо светились радостным детством. Когда он только-только вылупился с титулом верховного старейшины, ему тоже редко позволяли играть, точнее всегда запрещали. Учеба была сродни наказанию. Мудрейшие любили метод кнута и кнута. Хочешь играть? Перехочешь, наказание. Учишься? Учись усерднее, перепиши еще столько же табличек с трактатами до захода солнца. Не успел? Наказание. ДаньФэна воспитывали в строгости. Страшно представить какие методы воспитания эти видьяхары придумали бы для детей ДаньХэна. — Просто подожди немного. Сейчас им хочется поиграть с Келусом. Завтра появиться настроение поучиться с тобой. Только не делай такое хмурое лицо, а то дети точно предпочтут помогать Пом-Пом. — Я бы не отказалась от помощи. — Аха-хах, хорошо. Чем помочь? — Геля покидает его, чтобы помочь Пом-Пом с уборкой.       Что ж, иногда родителям приходиться принять тот факт, что вкусы детей не совпадают с их собственными.

***

— Тц, я даже не знаю, может поиграешь с нами? — предлагает Келус.        Мир компьютерных игр оказался слишком увлекательным. Настолько, что детей стало не оторвать от Келуса. Если ДаньГе можно было еще переключить на шитье костюмчиков для Пом-Пом, то ДаньЛю погружалась туда не просто глазами, но и с ногами. И это даже не метафора! На прошлой неделе Геле пришлось вытаскивать ее из компьютерной игры! После такого инцидента ДаньХэн, естественно, строго настрого запретил видео игры. Опасная пристава была отдана в «надёжное» хранение Келусу и засунута под кровать. У парочки игроманов все еще оставались телефоны. И о боже, на кнопочнх тоже были игры. Днями на пролет первопроходец и ДаньЛю пытались пройти змейку. — Нет. — качает головой брюнет. Он…не умеет. Совершенно плох в играх. Не только в цифровых, в принципе во всех играх. — Келус-гэ, пойдем играть? — близнецы тянут его на станцию Герта, где хозяйка устроила детям игру-испытание-исследование бейсболом. ДаньХэн бы вовсе предпочел свести любое внимание к своим детям на нет, но… — Мам, а я там такой унитаз видел! Я сел на него и оказался в главной зоне! — восторженно рассказывал сын.       Жажду приключений уже не остановить. Чего стоила только одна коллекция диковин. А уж когда близнецы познакомились с работниками станции, особенно Астой с Пеппи… ДаньХэн еще долго будет припоминать девушке, как она пообещала им собаку. Вот только собаки им не хватало на звездном экспрессе! Хорошо, что удалось подготовить Пом-Пом пустить в ход актерскую игру. А чем Пом-Пом не домашний питомец? Она даже лучше! Убирает, стирает, готовит, мячик приносит, ну, чем не собака? Тс-с-с, только ей не говорите! — Тш. — Геля приложила указательный палец к губам. Это было не совсем то, что должно было достичь красивых ушек ее возлюбленного. Дети совсем не переживают о нервной системе отца. Ох, с такими сорванцами никаких нервов не хватит. Учитывая недавнюю фразу ДаньЛю, пересмотревшей сериалов, дословно:"Келус-гэ, а ты женишься на мне когда я вырасту», и положительный ответ первопроходца, который пока слышала только Геля, — нет, ну, а как отказать этим глазкам, — стоит как можно скорее подыскивать высококвалифицированного психотерапевта для ДаньХэна. — Можно я вместе со старшим братиком пройду виртуальную вселенную? — у ДаньГе такие честные бирюзовые глаза, что отказать ему нельзя. — Да, конечно. — Геля бесстрашно спихивает детей на попечение Келуса. На самом деле, он оказался довольно неплохой нянькой. Что удивительно. — Позаботься о них. — Обещаю вернуть в целости и сохранности. Выберем путь сохранения. — Но я хочу изобилие. — А я охоту.       «А я хочу совсем немного вашего внимания.» — думает ДаньХэн, все еще нерасторопный в том, чтобы предложить детям какое-то занятие. Не то, чтобы у него скудная фантазия, хотя с Мартовской все же не сравниться. Просто…ревность занимает большую часть его мозговой деятельности.

***

— Давай навестим Лофу? Пройдемся по знакомым местам, покажем детям чещуйчатое ущелье, уверена, им понравиться. Сходим на водопад, помедитируем. — Хорошо. — соглашается ДаньХэн, немного отстраненно.       Медитация обычно помогала собраться с мыслями. С недавних пор количество потребляемой воды на экспрессе резко возросло из-за ДаньХэна. Он пытался медитировать сидя под душем, но это не помогало. Единственное, что хоть как-то успокаивало: работа в архиве и совместный душ с Гелей.       Она любовно оглаживает сильные плечи, скользит ладонями вниз по спине. Мощный хвост располагается на одной из ее рук, в другой мягкая зубная щетка. Аккуратными движениями вычищает старые застрявшие поблекшие чешуйки. Геля не обращает внимание, когда хвост начинает по-змеиному оплетать ее тело, позволяет ДаньХэну все. Первый круг располагается прямо под бюстом, так, что груди практически лежат на округлой поверхности. Второй на талии, третий на тазобедренных косточках. Четвертый оплетается вокруг одной из ног и разворачивается под коленкой, чтобы лечь в промежуток между ванной табуреткой и половыми губами. Кончик хвоста застенчиво выглядывает из-под ягодиц. ДаньХэн сидящий позади девушки, намыливающий ей голову, даже может дотянуться до него рукой.       Такое времяпрепровождение стало обыденностью. Чаще всего оно не подразумевало ничего пошлого. Лишь изредка они предавались сладострастию. Просто… ДаньХэну это было нужно. Нужно больше тактильности. Больше взаимодействий, чтобы он понимал свою важность. Через тело ощущал душевный покой. Разум очищался. Тело тоже.        Вечером он провалиться в беззаветный сон, лишенный обид и ревности. Его будут обнимать близнецы и Геля, а он своим хвостом совьет вокруг них всех гнездо.       Семейное гнездо.

***

— Что-то не так… — вдруг понимает Геля, оглядываясь. Она хотела встретиться с ЦзинЛю, но резко развернулась прямо у Божественной обители.        Горечь. И соль.       Это страх.              Ангел крепче наматывает на палец алую нить любви. Их связь с ДаньХэном. С ним что-то случилось. Что-то жутко напугало его. — Геля! Это срочно, где ДаньХэн? — она сталкивается с генералом нос к носу. Немедля спрашивает: — Что происходит? — Его приговор об изгнании и его отмене был пересмотрен. — То есть…? — То есть комиссия десяти владык и мудрейшие вынесли новый вердикт по его делу. Изгнании изменили на «возрождение числа погибших». — Ничего не понимаю. — Из-за ДаньФэна погибло много видьяхар, они хотят вынудить ДаньХэна родить столько наследников, сколько позволит его тело и циклы перерождения. — Но еще одни роды он вряд ли переживет… — в прошлый раз пострадало не только его тела, но и израненная душа дала о себе знать. Ему требовалась долгая реабилитация, прием лекарств. — Поэтому вам нельзя отпускать ДаньХэна гулять по Лофу. Если он будет на экспрессе у облачных рыцарей и видьяхара не будет власти забрать его. — Черт, у него как раз сегодня телефон сломался. — ДаньЛю случайно уронила, когда хотела научить папу играть в тетрис.       Геля что есть мочи побежала обратно на экспресс, попутно строча в общий чат, чтобы ДаньХэна никуда не отпускали. На Лофу ужастные перебои связи. Сообщение не доходит.       «Пожалуйста, будьте там.» — умоляла ангел. Но уже подбегая к экспрессу, она понимала, что ДаньХэна и детей там нет. Нет их энергии, а еще красная нить любви тянется в абсолютно другую сторону. — Март, куда ушел ДаньХэн?! — Эм… Они с Келусом и близнецами ушли в чешуйчатое ущелье. А что случилось? — Некогда объяснять. Нужно скорее забирать их оттуда.

***

      На середине пути у Гели перехватывает дыхание. ДаньХэну стало не просто страшно. Он испытывает дичайший ужас. Она практически ощущает эту боль физически. У статуи верховного старейшины она натыкается на Келуса и близнецов. — Они его забрали! — кричит Келус. Вид у него не лучший. Будто месяц ошивался по всем помойкам. — Мам, папу схватили какие-то мужчины! — ДаньЛю вся переполошившаяся. Ее белое ханьфу окончательно испорчено. Испачкано, разорвано. Где валяли ее ребенка? Близнец на руках первопроходца выглядит не лучше. ДаньГе только-только научился летать, он мог позвать на помощь, но лучник слишком удачно попал в звенья крыльев. — Мам… — Не переживай милый, это не страшная рана, заживет и будешь летать, как новенький. — обещает Геля, оставляя на лбу того спешный смазанный поцелуй. — Иди с Келусом, милая, мама тут разберётся.

***

— Со мной уже все в порядке, не стоит меня так опекать. — ДаньХэн уворачивается от еще одного пледа, в который мистер Янг норовит его закутать.       Химеко заваривает всем крепкий чай. Для детей с ромашкой. Для взрослых с коньяком. Близнецы не отлипают от отца. Он, конечно, хотел проводить с ними больше времени. Однако такой способ завоевания их внимания ему определенно не нравился. ДаньЛю до сих пор мелко подрагивает. Да и ходить тяжело, когда на твоих ногах повисли два ребенка. Приятная тяжесть. Неудобная. Но милая. Каждый шаг нужно было ступать аккуратно, чтобы их маленькие ножки не соскользнули со стопы отца, благо хвосты обвившие ноги ДаньХэна служили детям дополнительной опорой. Чего не скажешь о самом видьяхаре. Хвосты и вес детей определенно не придавали его движениям скорости и равновесия.       Геля кружит рядом, как хищник. Только охотиться она не на них, а на тех, кто посмеет тронуть ее драгоценную Луну, солнечную Луну и лунное Солнышко. Готова в любой момент защитить семью. Сейчас ДаньХэн выглядит спокойно. Даже лучше, чем когда ходил ревнующим ко всем подряд своих детей.       Намного лучше, чем был буквально час назад, когда пытался оттянуть время до прибытия помощи. Мудрейщие знали Пожирателя Лун, как облупленного. Он только спровоцировал похитителей. Двенадцать наставников, двести пятьсет три хранителя жемчуга, тысяча двести восемьдесят пять видьяхара полностью погибли в катастрофе дерева Амброзии. Он должен был искупить грехи прошлой жизни. Но ДаньХэн не мог! Он правда раскаялся, правда пытается быть хорошим. Но как он должен восполнить жизни тех, что отнял? Когда один из «будущих отцов» начал сдирать с него одежду, а другие претенденты на следующих наследников стали помогать ему, тогда в сознании ДаньХэна что-то сломалось. Появилась фантомная боль от родов, начало тошнить, глаза застилала пелена.       Он успокоился только в руках Гели. Не помнил, как она забрала его. Не помнил, как ей позволили унести его. В тот момент ничего было не важно. Вместо того, чтобы отнести ДаньХэна сразу на экспресс, сначала они наведались на водопад. У ДаньХэна связано много воспоминаний с этим местом. Приятных. Медитация под напором горных вод помогла прийти в чувство и смыть следы позорных слез. Ох, ДаньХэн надеяться, что он недолго рыдал своему Солнцу в плечо. Он, конечно, не засекал. Но от чего-то было неловко от мысли о том, что он долго не мог взять себя в руки.              Может потому что он все еще оставался слабым? Недостаточно хорош. Ни для… — Мы тебя любим. — шепчет Геля, целуя ДаньХэна в щечку. — Фу! — Ав!       На то они и близнецы. Даже эмоции проявляют противоположные. Солнечная Луна и лунное Солнце. — Мы тоже вас всех любим! — воскликивает Март. — Идите сюда, видьяхары неугомонные. — тянет Келус. — Кхем-кхем, исследования показывают, что человеку в день нужно как минимум пять объятий. — мистер Янг присоединяется к объятиям под весьма странным предлогом, услышанном в телевизоре. — Все целы? Вот и славно. — Химеко, конечно, же не могла пройти мимо. — И я! И меня забыли! — ну, и куда же без проводника?       Да, у ДаньХэна теперь есть семья. И в нее не входит только близнецы и Геля. Они все большая семья звездного экспресса.       Сегодня ночью в драконьем гнезде все потеснились, засыпая крепким сном в кольце из бирюзового хвоста старшего видьяхары.