Долго жила душа моя с ненавидящими мир. Я мирен: но только заговорю, они — к войне. Пс. 119,6
***
Мир или же война? Интересный вопрос, не так ли? Земляне, населяющие планету, раньше решали вопросы глобально, касательно земель, начиная войны, по истечению которых, сложив голову, погибали тысячи воинов. А кто страдал больше? Кому и даром не сдалась та война? Конечно, мирным людям, которые хотели лишь жить и наслаждаться мирным небом. А кому она нужна? Правительству, конечно. Попав на небеса, я и не думала, что и здесь я встречусь лицом к лицу с назревающей войной, вине которой опять стоит правитель, который лишь её разжигает между своими народами. А может быть всё решиться мирно? Без кровопролития святой крови и тех самых санных никому не нужных грешников, свергнув главного антагониста?***
Наши дни.
Он явился один. Эта мысль в моей голове совершенно не укладывалась, а точнее моё тело испускало пульсации еле заметного страха, страха за своих друзей, страха за весь беззащитный народ. Все разговоры стали для меня фоном, все ждали от меня хотя бы какого-то звука, но я замешкалась и растерялась, не зная, что сказать, волнительно кидая взгляды на всех, но собрав руки в кулак, вспомнив своё предназначение, я сказала: — Раз пришёл, нужно встретить всеми «любимого» гостя, — сказала я, разводя руки от безысходности. Кали резко поменялась в лице, засуетившись на месте. — Что с тобой? — спросил Дино, проверяя крепление пояса. — Он не должен знать о моём вмешательстве, — сказала она, что-то доставая из своей сумочки. — Твою энергию он чует за версту, это бесполезно, — сказал Люцифер, будто констатируя факт. — Ты плохо знаешь меня, сын Сатаны, — игриво улыбнувшись, сказала она, чем-то посыпая свои руки. Все удивлённо и беспрекословно наблюдали за её такими странными действиями. Она, приговаривая что-то про себя, выставила ладони вперёд, прикрыв глаза, после чего аккуратно коснулась лба, проводя дальше по волосам. Чертовское преображение её лица и всего тело разом, заставили нас открыть рот, отчего нижняя челюсть вообще решила кооперироваться и упасть ниже нижнего мира, сказав «Чао, детки, я в жизни ничего ахуеннее не увижу.» Её тело приняло форму какой-то первородной девственницы монашки, честь которой, для неё дорожи святой воды на праздник рождества Иисуса Христа. Волосы были гладко прилизаны, падая водопадом, до основания попы, одежда цвета «Я ещё не определилась с выбором, ну пох пускай буду ангелом.» ярко выражала её изгибы тела, подчеркивая сексуальность роковой монашки. А эти белоснежные крылья, будто только что постирали тайдом, три в одном. Её лицо напоминало мне элитную шлюховатую блондинку, которая спускала все свои деньги на уход своего лица. Даже попка младенца не такая мягкая и бархатистая. — Это отвал жопы и не только, — огибая её со своей стороны, сказал Ади, посвистывая. Мими же подтёрла слюнки Марку, который стоял бездвижно всё это время, не замечая, как его рот не смыкался всё то время. — Что, уже представил, как дерёшь её зад во всех смысла? — спросила Мими, выгнув бровь от злости. — Ааа, не-ет, — помахав отрицательно головой, сказал Марк, придя в себя. Дино и Сэми, лишь прижав губы, округлили глаза от такой первородной проститутки, которая вознеслась к ним с первого элитного борделя Нью-Йорка, и во славу Шепфы они были готовы отдать душу дьяволу, чтобы согрешить с ней, затащив в какой-нибудь тёмный угол академии. — Ну так он точно тебя не узнает оригинальную натуру Кали, — сказал Люцифер, усмехаясь над внешним видом. — Разве что, захочет в ту же минуту затащить в постель, — стоя сзади меня, говорил он, подкалывая её своими словами, отчего она неугомонно поправляла одежду. — Ты думаешь мне комфортно обнажиться в проституку земного вида? — спросила она, с оскалом оглядывая нас, с неким презрением и прищуром. — Ну разве что для отца, для игрищь, может быть вам плётку подарить на годовщину? — посмеявшись, спросил он, приобняв меня за талию. — Ну хватит уже, ха-ха-ха, — не сдерживая смех, сказала я. — Этот образ полностью её перекроет. — На время, поэтому советую торопиться, — сказала она раскрывая крылья. Не долго думая, мы решили не оттягивать неизбежную встречу, мы взлетели, направляясь в пункт назначения, куда указывал нам Энди. Увидев Маля на горизонте, мы скучковались, медленно спускаясь прямо перед началом купола, размеренным шагом шествуя прямиком к нему, не пересекая границу. Он лишь бездвижно стоял, ожидая нашего прихода, скрестив руки на груди. Его глаза на удивление были не злобными, а миротворческие, как у невинного дитя, тот самый, который всегда был паинькой у родителей. — Доброго полудня, — сказала я, встав прямо перед ним. Нас разлучал лишь барьер, который вселял в меня защиту от этого антагониста. — По истине добрый, — натянув уголок губ, сказал он, поглядывая на всех присутствующих. — Сразу хочу извиниться за проделывание дыры в твоей плоти, — облизывая губы, продолжил он, кинув неугомонный взгляд на Люцифера, который вместе с Кали, стояли по обе стороны от меня. — Как ранка? Зажила? — Не беспокойся, Маль, зажила, — скрестив руки, сказала я, гордо вскинув голову, не показывая свою нервозность. — Ты ведь не лебезить сюда пришёл, — утверждённо, отрезанно и без какого-либо дрожания в голосе. — Не для этого, верно, — усмехнулся он. — И кто же тебе помог вытащить стрелу, не даруешь мне ответ? — спросил он, боясь перейти границу купола. — У нас есть свои союзники и маги, при помощи которых удалось извлечь эту никчемную стрелу нефилима, — сказала я, прищурив глаза от неприязни его общества. — Дай угадаю! — крикнул он, расставив руки, отчего я, чертыхнувшись от неожиданного восклика, чуть ли не вздрогнула. Но учитель мой Люцифер, преподал мне урок каменного лица. — Миротворческая и справедливая Калика, одарила тебя визитом, вытащив стрелу, — поглядывая на нашу проститутку в бело-чёрном одеянии, сказал он. — И с проколом в одно очко, ты проиграл, Маль, — сказал Люцифер, после чего все рядом стоящие, испустили смешок. — Века и развитие миров не стоит на месте, — подав голос за такое время, Калика поправила свои волосы, сложив руки, — и фокусы нефилимов канули в лепту, как стародревние обряды, — улыбаясь в тридцать два зуба, продолжила она. — Хм, — изогнув бровь, почёсывая свой подбородок, хмыкнул Маль, — может быть я отстал от эры технологий в наших мирах, которых даже — это слово не все знают. Но уверовать меня в этом пустая трата времени, — похлопав в ладоши, сказал он, поглядывая на Кали. — Не уходи от темы Бонт, что тебе нужно? — спросил Дино, после чего, узрел гнев Маля. Мальбонте, услышав своё второе имя, мерзко скривив своё лицо, со всей силы ударил кулаком по барьеру, который откинул его на милю, будто проказу или же болезнь, которая погубит всё то, что она защищает. — Этого не может быть! — крикнул он, беснуясь от своего же бессилия, подлетев вновь к границе дозволенного. — Может, — прошептала Кали, с победным оскалом. — Озеро смерти никого не выпускало из своих когтистых лап! Кто из вас чист, как девственница перед первым разом, склоняя голову злу?! — спросил он, негодуя, от невероятного по его соображению действия. — А тебя-то не должно ебать, наш дорогой, — сказал Люцифер, выгнув свою бровь, натягивая уголок губ. — Ты лучше следи за собой и за своими бестолковыми дозорными, которые, нажравшись грибов в наших лесных массивах, приходы ловят, нежели чем выполнять твои никому не нужные ебучие указы, — рассмеявшись, сказал он, басистым голосом. — А теперь, — вытащив катану из саи, сказал он, — говоришь на кой хер сюда пришёл, ибо же я снесу твою никчёмную голову, и отправлю в виде подарка твоей армии в заброшенном городе, ах не-е-ет, — ахнул он, вскинув указательный палец, — твоему нерадивому папаше Адаму. Глаза Маля залились от гнева неестественной чёрной пеленой, излучая ту самую дымку, которая однажды, пленив мой разум, окутала блокирующей пеленой мои действия, парализуя, насилуя меня страшными кадрами, заставляя видеть войну глазами Маля. — Не трожь моего отца, отродье! — воскликнул Мальбонте, замахиваясь на стену защиты. — Твой отец ничтожество, как и ты, серая мышка, которая превратившись в крысу, поднасрала всем, чтобы разжечь топор бесконечной войны между ангелами и демонами, — тяжело вдохнув, продолжил он, заправив катану обратно в саю. — А твой? Лучше что ли? Не он ли однажды, решившись создать престол на краю света для себя, не удосужился уведомить об этом Создателя, а? — спросил он, истерично смеясь, судорожно трясясь будто от ломки, стукая себя по голове. — Эта байка, придумана Адамом. Малахольный, — сказала Калика, подойдя ближе к нему, — и если ты до сих пор думаешь, что твой папаша святой Иоан или ебучий великомученик Кирилл, или тот выблядок Георгий, то ты глубоко ошибаешься, мой хороший, — сказала она, глядя прямо ему в глаза, подойдя на критическое расстояние, между которыми даже не сможет протиснуться анорексичка с весом в двадцать килограмм. — Во всё, что тебе нассали в уши божественным напитком, под названием моча, не нужно было верить, ибо твой отец ебучий грешник, который должен вариться на каждом кругу ада по графику, ибо он этого достоин, заполучив все грехи разом в своё время, — рыкнув на него, сказала она. — Калика? — спросил он, убирая свою дымку, и ту самую пелену глаз, посматривая на неё с влюблённостью подростка. — Собственной персоной, — сказала она, проводя ладонями по своей голове, отгоняя гламур со своего тела, перевоплощаясь в свою первозданную сущность, от которой можно выжимать трусы даже натуралкам. Мальбонте ошалел. Сделав шаг назад, он со страхом в глазах глядел на свой предмет воздыхания, от руки которой можно словить хорошенькую оплеуху. — Что, яйца заболели? Какого хера тебе надо? Зачем явился? — спросила она, от невероятного желания получить ответы на свои вопросы, и если у неё не получиться по-хорошему, то она явно найдёт решение другими способами. — Я пришёл предложить мир, — сказал он, подойдя вновь ближе к стене защиты, с опаской поглядывая на Кали. — Я хочу предложить обьединить наше войско и направить на благое дело. — На благое дело? Убить миллиарды жизней на земле, а так же прихватить жизни верхнего мира и нижнего, тех, кто не захочет идти за тобой?! А не пойти бы тебе нахуй? — Ну разве что ещё захватить Шепфу, вонзая в его сердце кинжал. А ты всё такая же пацифистка, самовлюблённая и справедливая. Как же мне было жаль, что несмотря на твоё благородие, всю твою шайтан гвардию убили к чертям, — сказал он, свербя своими ноздрями от злости. — Во славу бога, клянусь, я снесу твоё хлебало, если я ещё раз услышу что-то в сторону моих ребят, — сказала она, нагнувшись ближе к нему, касаясь носом барьера. — Мы поможем, — выкрикнул Ади, вскинув горделиво голову. — Если ты пришёл с предложением перебить половину населения, то будь добр уйти отсюда, потому что мы не примем таких жертв, — сказала я, устремив свой взгляд на него. — Это окончательное решение? — спросил он, обкусывая свою губу от нервозности. — Да, окончательное, — сказала я, оглядев ребят, которые коротко кивнули в знак солидарности. — Ну тогда готовьтесь к великолепному шоу, где вы по очерёдности будете отсасывать у силы моей армии, — щёлкнув пальцами, призывая водоворот, сказал он. — Гляди, как бы ты у себя не отсосал, самоуверенный еблан, — крикнула Кали с неприязнью в лице. Маль скрылся, а все ребята победно отдавали друг другу пятюню в знак победы в монологовой схватке. Мы, положив руки друг другу на плечи, счастливые и весёлые побрели к академии, ведь нам ещё предстояла встреча с высшими, насчёт нашего бунтарства утром. Академия ожила, будто после многолетней холодной войны. Будто бы и не было всех эти конфликтов, будто бы мы не были на пороге войны, будто всё это бунтарство утром утекло и все, вздохнув с облегчением, бегали со свитками, обложившись книгами, готовясь к экзаменам и урокам. Нас это с одной стороны радовало, ибо ученики обуздали слово защита, которую мы им даровали за многие годы и века. Проходя по верхним коридорам, которые заселяли учителя, к нам вышел старик Кроули, в глубочайшем поклоне. — Спасибо за доверие и целеустремлённость, — сказал он, сложив свои ладони, — но вам придётся ответить за то бунтарство и возмутимое поведение, перед серафимом Ребеккой, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Но я полностью на вашей стороне, — прошептал он, отчего мы еле уловили его слова. Мы все вместе склонили перед ним головы, за его доверие к нам. Он явно понимает и знает откуда ноги растут. Новость об ответе за бунтарство нам не принесло никакого удивления, ибо мы прекрасно понимали, что понесём за это наказание, даже малейшее, ибо мы не Всевышний, которому всё сходит с рук, пока что. К сожалению. Кроули остался в школе, а мы с каменными и серьёзными моськами, будто прошли афганскую войну и нам больше ничего не страшно, ринулись в водоворот, который нас должен был закинуть прямо к советникам цитадели, ибо они нас заждались. Явление Мальбонте меня явно потрепало, да и чего греха таить, не только меня, а всех нас, но вида мы подавать не стали, открывая врата в главный хол, ступая с гордо поднятыми головами прямиком к советникам. — Ты только глянь, у неё как будто соску отобрали, — хихикнула Мими, шепча мне на ухо, отчего я, взглянув на мать, усмехнулась. Советники сидели смирно, без особых эмоций, которые я могла бы выделить. Эрагон, вкинув посох, зажёг все настенные и подвесные свечи, после чего комната полыхала, а тени огня танцевали на стенах. Он, откинув шлейф, неспешным шагом начал спускаться к нам, сложив свои ладони. Мы были как школьные хулиганы, которых выбросили к директору. — Ваше поведение оставляет желать лучшего, юнцы, — сказал Эрагон, расхаживая в разные стороны. — Бунтарство, поднятие всеобщего недовольства, неповиновение законам, и ещё вы не ставите в известность нас, о каждом из ваших действий… — А с какого простите хера… — перебил его Ади, отчего скулы Эрагона начали плясать. — Мы не обязаны отчитываться перед вами, мы действовали во благо, — скрестил он руки, чуть ли не крича. — Тем более, теперь академия в полной безопасности, — сказала я, выйдя чуть вперёд. — Разве не к этому мы стремимся? Я, как глава своего легиона, заявляю, что мы не будем докладывать вам о каждом нашем шаге, — сказала я. Кали размашистым шагом, слушая наш монолог, подошла к книжным полкам, вытаскивая оттуда книжку, довольно тонкую на моё удивление. Облизнув свой палец, она переворачивала листы, пока не наткнулась на нужную ей информацию. — Согласно кодексу: «Миротворческий легион, духи ката», страница пятьдесят шесть, параграф двадцать семь, пункт восемь, — подняв взгляд исподлобья, вкинув свой указательный палец, в знак восклицания. — Спешу освежить ваши пустые головы и ознакомить вновь… — Мы и так обо всём знаем, полукровка! — вскликнула мать, отчего глаза Кали залились тёмной пеленой, выпуская черную дымку, которая элегантно стекала по её вискам. — Ego consuunt tuum os. Люцифер испустил ухмылку, а мы со страхом наблюдали, как рот матери, разрываясь, сшивался невидимой нитью, заблокировав способность вообще разговаривать. Она, извиваясь от боли, как уж на сковородке, пыталась разорвать тугие нити, которые крепко удерживали две её губы. Ещё бы половые связали изначально, бед бы с ней было меньше. — Всё равно ими не пользуешься по назначению, — испустив ухмылку, сказала она. Советники были в замешательстве, но никто из них не хотел испытывать судьбу, ибо кто знает, кому что она зашьёт следующим, а может быть и оторвёт. А Витриэль вообще сидел, заливаясь лучезарной улыбкой, который видимо уже много веков ждал этого события, чтобы его уши наконец-то отдохнули от того писклявого комара, под именем Ребекка, которая вечно жужжала рядом. — Так вот. Согласно этому кодексу: «Духи ката, считаются независимым легионом, группировкой самураев, которые в силу своих убеждений и учений, действуют во благо, против вселенского зла. Их слово неоспоримо», — окинув всех взглядом, сказала она, вновь облизнув свой палец, перевернув страницы. — Согласно кодексу: «Миротворческий легион, духи ката», страница семьдесят один, параграф тридцать девять, пункт пять: «Духи ката, признаны высшими существами, стоящие после Шепфы, то есть — занимая высшую ступень в иерархии всех миров.» прости господи, тут даже печать создателя стоит, глядите-ка, и печать Сатаны, — опустив уголки губ вниз, сказала она, перевернув книгу к нам, указывая печати в конце книги, после чего со всей силы закрыв книгу, отчего советники, вздрогнув поджали губы, она поставила книгу на место, возвращаясь в наш строй. — Ещё вопросы? — скрестив свои руки, спросила она, победно улыбаясь. — Нет, — отрешённо, сказал Эрагон. — Вы свободны, и прошу освободите рот нашего серафима. — Вы уверенны? Такая тишина, услада для наших ушей, — сказала она, отчего все ребята удовлетворительно начали кивать. — Всё же настаиваю. Что, ладони вспотели от страха, Эрагон? Кали, взмахом руки испепелила нити, после чего мать с особым рвением хапала воздух. — До встречи, — сказала я, помахав ручкой на прощание, следуя вместе со своими ребятами на выход.***
Идя по коридором школы, вернувшись, мы шли, смеясь, как лихо мы их опустили ниже ада, где им самое место, а если быть точнее большинству сидящих там, но всему веселью пришёл конец, ибо из угла в ярости к нам летел Фенцио, а за ним волочился его посох, будто не нужная игрушка. Он явно позабыл о своей травме ноги. — Вы! — воскликнул он, подбежав к нам. — Мы, — сказали мы разом, засмеявшись. — Мы, конечно, понимаем, что вы легион духов и всё такое, но вас это не освобождает от обязанностей перед академии посещать уроки, а так же сдавать экзамены! — кричал он. Слюни которого, как волна, окатила нас. Как вдруг мы услышали грохот у двери, которая располагалась около нас, это была подсобка. — Да засовывай уже! — кричала женщина, находящаяся за дверью. — Да я стараюсь! — кричал некто. Фенцио злобно отвёл свою бровь вверх, подбежав к двери, дёргая ручку, чтобы открыть дверь, На наше удивление, оттуда выбежала Мисселина и Геральд. Их внешний вид сигнализировал нас о том, что не перемещениями коробок там занимались, а кое-чем постыдным, да чего греха таить, Геральд видимо вкусил плод нашей монашки. — Вы что, стыд потеряли? — спросил Фенцио, облокотившись на трость. Его зенки расширились, отчего я была уже готова ловить его глаза, от полнейшего удивления. — Мы искали свитки… — с дрожащим голосом, сказала она, поправляя свой белоснежный капюшон. — Да, по догмату, — сказал Геральд, отводя глаза, испуская смешки от случайного разоблачения их поебушек. — А вот это уже весело, — шепнул Дино, смеясь, прикрывая рот рукой. — Завтра, я жду от каждого из вас, доклад по возникновении адского огня в преисподней! — прокричал Фенцио, указывая на нас указательным пальцем, убегая прочь. Геральд, игриво помахивая ручкой, попрощался с Фенцио, повернувшись к нам. — Через неделю бал, где решиться дальнейшая судьба непризнанных. От этой новости меня пустило в дрожь, а холодный пот водопадом начал стекать по мне, пытаясь смыть с меня эту новость. Осталась уже неделя? Вроде бы недавно мы с Мими переехали в нашу с ней новую комнату, не зная бед, попивая горячий глифт с ребятами под гитару. Мы с ней совсем недавно кушали поп-корн, дрались за кофе, глядя на Люцифера и Ости, которые каждый раз устраивали драму на одном из куполов башни, будто им уже по шестьдесят лет и их бросили дети, и как делить имущество при разводе, им больше ничего не оставалось делать. Какая нахер неделя? Сколько я спала и почему так быстро летят дни и недели, МЕСЯЦЫ? Я может быть не готова к самостоятельной жизни, может быть я ещё хочу порхать в этих сраных крыльях, не имея статуса демона! А крылья? Их ведь вновь будут менять, а что если Кали не будет рядом и Мисселина с улыбкой маньяка, вырвет мне их с корнем, думая что другого способа не существует. О боги… ещё и предстоит перенести обряд руной Гебо, заключая наш союз с Люцифером! Пока он не сделает мне предложение, я даже словом не обмолвлюсь на этот счёт. — Вам не стоит так переживать, — сказала Мисселина, подойдя к нам, облачившись вновь в послушницу бога. — Вы лишь должны подготовиться к последним экзаменам, а они для вас не покажутся такими сложными. — Покажутся, — сказал Геральд, глубоко вздохнув, — ибо принимать их последний экзамен будет Ребекка. Расшифровочки чееек: * Ego consuunt tuum os. — Я зашью тебе рот. Способности нефилимов безграничны, почти. Кали, как из самых старых нефилимов, опытная и знает множество трюков, которые она периодически применяет против её врагов. Гламур - это маска скрытия, перевоплощение. Вот вам открылась новая спасобность нефилимов, но не все могут её применять, ибо только высший нефилим, набравшись опыта, властен над гламуром. Ребята ещё не раз в фанфике, укажут свой статус, а так же кому где какое место, ибо вышка серафимов позабыла, какого это жить в мире, в котором присутствует этот легион, что конечно не скажешь об аде. Там все знают кодекс, по этому все с почтением относятся к духам ката, даже тот библиотекарь, Гольвор.***
***